Сколько сказано и сколько пролито судеб - по несовершенному, невыполнимому и невозможно несопоставимого с существующей действительностью. Сколь безумная эта пляска. Наша жизнь - поцелуй да в омут...
Берут да едят нас с помощью ножа и ложки. Берут да пьют до последней капли. Ничего не остается. Ничего н е о с т а е т с я.
Острая меланхолия пляшет свое крещендо на моей остывающей плоти, что не ждет уже ни хорошего, ни плохого; ни надежды, ни правды, ни добра, ни зла и ни веры. Самый низ этой волны, бери да черпай руками-ладонями.
Беги девочка, беги!- шепчут луги и травы, шепчет земля, зовет глубока мать-сыра земля. Только не слушаются ноги, не в силах слушаться ноги, устали ноги. И от тридевятых земель устали, и от небес, и от дома, и от земных порогов, и от божественных порогов.
Сколько тысяч раз нужно сказать «нет», чтобы один-единственный раз сказать «да»?
Выхолащивают эти крики да вопли что-то внутри твоей аорты, и потеря ощущается только лишь когда она потеряна; и цена ощущается, только когда она уже заплаченная цена. Пытаясь наполнить себя и других, ты только лишь себя опустошил, сидишь теперь и думаешь - а почему на входе в это царство тьмы и зубового скрежета не было предупреждающей таблички? Тогда бы уж точно не пошел, а если и пошел бы, то лишь с любопытством и по дурости, а за такое выпускают, за такое точно отсюда должны выпускать. Но сейчас уж, стучись-не стучись в эти стены, они кажутся слишком твёрдыми для проникновения мыслью, не то что сердцем. Ты-снаружи и ты-внутри оказываешься не одним человеком, а таким до жути разным, что хоть крестись.
Не готова платить цену. Не готова идти вперед. Не могу цепляться за "назад". Просто лучше по-тихому пристрелите.