Очень надеюсь, что автор меня не убъёт! Я не могу это не выложить сюда!! Я давно так не ржала!

Фик ВП/АС

Часть 1. Очи чёрные

Под окнами пронзительно и жалобно взвыла гитара, ей с упоением вторили все окрестные собаки и часть кошек, от чего и без того кошмарное звучание становилось поистине Закатным. Виконт Сэ с тяжелым вздохом, проглотив рвущееся с губ проклятие, повернулся на другой бок и накрыл голову подушкой. Горький опыт последнего месяца подсказывал ему, что если он даст, хоть малейший намек на внимание – и совершенно не важно будет ли это страстно-восхищенные вздохи и стоны или ведро холодной воды – и концерт будет продолжаться до самого утра.
Гитара снова вскрикнула, на этот раз – обречено. Арно прижал подушку плотнее и простился с надеждой уснуть до рассвета. Впрочем, ему было немного интересно, что придумал на этот раз его «таинственный поклонник».
- Очи чёрные, очи жгучие,
Очи страстные и прекрасные! – прочувствованно грянуло из растущих под самыми окнами кустов сирени, и виконт вцепился в подушку зубами, чтобы не ржать в голос. Назвать смехом то, что рвалось из его горла, Сэ не позволяла врожденная честность.
- Как люблю я вас! Как боюсь я вас!
Знать, увидел вас я не в добрый час! – усердствовали меж тем заросли, им вторили гитара (панически) и окрестная живность (восторженно). Арно горько плакал от смеха, кусая подушку, а сирень и не думала униматься:
- Очи чёрные, жгуче пламенны! – сладострастно вздыхали зеленые насаждения. - И манят они в страны дальние,
Где царит любовь, где царит покой…
- Слышишь! Ты! Гений вокала! Заглохни! – возопили окна особняка расположенного на противоположной стороне улицы. – Сам не спишь, так хоть другим не мешай! А то мигом отправлю…
Куда собирался отправить певца разбуженный среди ночи сосед, Сэ так и не узнал, потому что примолкшие было кусты, под истошный визг гитарных струн, провозгласили: - Где страданья нет, где вражде запрет!
- Тьфу ты, Тварь Закатная! – не оценив порыва, обреченно простонали окна. Они уже тоже знали, что прервать самодеятельный концерт не способен даже визит ночной стражи, которая, к слову сказать, вот уже без малого третью неделю обходила этот район стороной.
- Не встречал бы вас, не страдал бы так,
Я прожил бы жизнь улыбаючись. – Доверительно сообщили заросли то ли виконту, то ли захлопнувшимся, несмотря на отнюдь не по-весеннему теплую ночь, окнам. Освистанный певец все больше воодушевлялся, а Сэ тихонько поскуливал от смеха, терзая подушку. Песня набирала обороты:
- Вы сгубили меня, очи чёрные,
Унесли навек моё счастие!
- Арно! Да выйди ты уже к нему! Сил нет, это слушать! – озлобленно шипят окна соседней спальни, где пытается уснуть кансильер и по совместительству старший брат виконта. – Или это сделаю я, и тогда плохо будет всем!
Виконт очень хочет напомнить Ли о том, что его супруга не оценит столь широкого душевного порыва. Но по здравому размышлению от этой идеи Сэ все же отказался, брат никогда не страдал легкостью руки. Выходить, впрочем, Арно так же не стал. Концерт продолжался.
- Очи чёрные, очи жгучие,
Очи страстные и прекрасные.
Прочувствованно стенали кусты.
- Вы сгубили меня, очи страстные,
Унесли навек моё счастие…
- Арно!! – вопль Эмиля, ворвавшегося в темную комнату, напоминал рык раненого льва. – Сделай со своим поклонником уже хоть что-нибудь!
- Очи чёрные, очи жгучие,
Очи страстные и прекрасные! – восторженно отозвались заросли.
- Иначе пристрелю! – простонал старший-младший хватаясь за голову. – Тебя!
- Как люблю я вас! Как боюсь я вас!
Знать, увидел вас я не в добрый час! – вдохновенно поддержали среднего Савиньяка кусты сирени.
- Валентин! – окликнул зеленые насаждения виконт, со вздохом выбираясь из нагромождения подушек служившего ему постелью под затихающий аккомпанемент пронзительного визга несчастных струн. – Я сдаюсь!
- Точно? – подозрительно поинтересовались заросли, закончив мучить инструмент.
- Точно. – Устало подтвердил Сэ.
- А жаль, - со вздохом отзывались кусты, почти выплюнув встрепанного Придда. – Я как раз начал входить во вкус.
Арно передернуло. Проигранный спор кажется такой мелочью в сравнении с возможностью выспаться!


часть 2. Объяснение.

Прием по случаю дня рождения Его Высочества Карла был грандиозным. Сотни приглашенных со всех уголков Золотых Земель, сияя драгоценностями и улыбками, заполнили дворцовые залы буквально до краев. Казалось, что в огромном здании и в саду нет ни одного закутка, ни одной комнаты, где бы ни кишели, подобно степным ызаргам, приглашенные. Хотя, отметил для себя Валентин, придворные твари от степных выгодно отличались прилизанностью и чистотой. Настроение было умерено неприятным, и потому герцог Придд старательно прятался в тени портьеры от охотившихся на него девиц на выданье и их мамаш. Не то чтобы он был против брака, но считал подобный шаг несколько преждевременным.
Музыканты закончили играть очередной вальс, запросили пощады и танцы временно прекратились. Валентин облегченно вздохнул - у него появился призрачный шанс исчезнуть из дворца до возобновления охоты.
- Прошу минуточку внимания! – разнесся над залом до боли знакомы генералу Придду голос. – Дамы и господа! Я хотел бы сделать признание, невозможное при других обстоятельствах!
Герцог отчетливо осознал, что дело пахнет жареным и начал пробираться к выходу с удвоенной силой.
– Здесь и сейчас, - усердствовал меж тем оратор, - присутствует бесконечно дорогой мне человек – герцог Валентин Придд.
Толпа расступилась, и означенный герцог понял, что прятаться поздно - по живому коридору к нему шел сияющий, как новенькая монета, Арно Савиньяк. Генерал застонал. Мысленно.
- Валентин, - проникновенно глядя в глаза, сказал виконт Сэ, - позвольте обратиться к вам! – и не дожидаясь ответа, опустился на колено, простирая руки к начинающему тихо паниковать Придду.
- Предвижу все: вас оскорбит
Печальной тайны объясненье.
Разнесся в тишине зала полный тоски и муки голос.
- Какое горькое презренье
Ваш гордый взгляд изобразит!
Акустика во дворце всегда была отменной, но только сегодня Валентин осознал, что это – зло. Арно продолжал монолог:
Чего хочу? с какою целью
Открою душу вам свою?
Какому злобному веселью,
Быть может, повод подаю!
Начавший раздаваться с задних рядов шепоток был прерван негромким, но внушительным рыком. Кажется, это бы Эмиль.
- Случайно вас когда-то встретя,
В вас искру нежности заметя,
Я ей поверить не посмел:
Привычке милой не дал ходу;
Свою постылую свободу
Я потерять не захотел, - С бессильной обреченностью декламировал Савиньяк, заламывая руки и глядя только на герцога. Нервного шепота собравшихся он, казалось, просто не замечал, поглощенный своим горем.
- Еще одно нас разлучило...
Несчастной жертвой Ричард пал...
С галереи, где находились регент и кансилльер, раздалось сдавленное, но вполне отчетливое фырканье, переходящее в приглушенный смех.
- Ото всего, что сердцу мило,
Тогда я сердце оторвал;
Чужой для всех, ничем не связан,
Я думал: вольность и покой
Замена счастью. Боже мой!
Как я ошибся, как наказан.
Окончательно войдя в роль отвергнутого любовника, Арно, не понимаясь с колен, простер руки к уже откровенно паниковавшему Валентину. Нет, Придд не боялся показаться смешным, скорее, он боялся, что сам начнет ржать в голос.
- Нет, поминутно видеть вас,
Повсюду следовать за вами,
Улыбку уст, движенье глаз
Ловить влюбленными глазами,
Внимать вам долго, понимать
Душой все ваше совершенство,
Пред вами в муках замирать,
Бледнеть и гаснуть... вот блаженство!
Герцог до крови прикусил щеку, пытаясь болью отогнать рвущийся наружу хохот. Это явно была месть за серенады, которыми генерал Придд оглашал весь прилегающий к особняку Савиньяков квартал прошедшей весной. Воистину, месть - блюдо холодное…
- И я лишен того: для вас
Тащусь повсюду наудачу;
Мне дорог день, мне дорог час:
А я в напрасной скуке трачу
Судьбой отсчитанные дни.
И так уж тягостны они.
Я знаю: век уж мой измерен;
Но чтоб продлилась жизнь моя,
Я утром должен быть уверен,
Что с вами днем увижусь я...
Сэ трагично заломил брови и, прикусив губу, продолжил вдохновенный монолог:
Боюсь: в мольбе моей смиренной
Увидит ваш суровый взор
Затеи хитрости презренной -
И слышу гневный ваш укор.
В этот момент Валентину с невыносимой силой захотелось огреть друга чем-нибудь тяжелым, чтобы не зарывался. Толпа за спиной истерически посмеивалась, не смея громким звуком прервать выступление.
- Когда б вы знали, как ужасно
Томиться жаждою любви, - доверительно сообщил собравшимся в целом, и Придду в частности, виконт:
Пылать - и разумом всечасно
Смирять волнение в крови;
Желать обнять у вас колени
И, зарыдав, у ваших ног, - герцог нервно хихикнул, отступая на шаг назад - мало ли что могло прийти в голову рехнувшемуся оленю.
- Излить мольбы, признанья, пени,
Все, все, что выразить бы мог,
А между тем притворным хладом
Вооружать и речь и взор,
Вести спокойный разговор,
Глядеть на вас веселым взглядом!..
В черных глазах Савиньяка плясали канкан Закатные Твари, но голос оставался все столь же горьким и смиренным, как и раньше:
Но так и быть: я сам себе
Противиться не в силах боле;
Все решено: я в вашей воле
И предаюсь моей судьбе.
Закончив чтение, но так и не встав с колен, Арно, изображая полные бессилие и покорность, уронил протянутые минуту назад руки и опустил глаза. Толпа потрясенно молчала, Валентин кусал губы, а где-то в задних рядах сползали по колоннам, обняв друг друга, идейные вдохновители мести.


часть 3. Разлука.

Гостевые апартаменты в Королевском дворце мало напоминают тюремную камеру, или уж тем более приснопамятную армейскую «губу», завсегдатаями которой были пару лет назад, тогда еще полковник Придд и теньент Сэ. И тем не менее заключение было на редкость безрадостным и тоскливым. Первые четверть часа или около того. Потом господа приключенцы-заключенцы сумели-таки прийти к соглашению, и жить стало веселее. Особенно тем, кто в этот поздний, а точнее сказать ранний, предрассветный час пытался вкушать отдых в соседних помещениях…
- Луч солнца золотого
Туч скрыла пелена, – прочувствованно выводил слаженный дуэт, несколько нетрезвый, но от этого не менее громкий и выразительный. Молодые может мужские голоса, причудливо сплетаясь, творили неповторимую в своей незамутненности песнь.
- И между нами снова
Вдруг выросла стена, – с истинной страстью и трепетом разносилось над парком и дворцом. Парк безмолвствовал (птицы сдались и покинули свои гнезда еще во время распевки), дворец изощрено матерился на разные голоса. Проклинали преимущественно регента, в угоду своему странному чувству справедливости (или как подозревали самые догадливые – юмора) запершего неугомонную парочку в пустующих комнатах Северного крыла.
- Ночь пройдет, настанет утро ясное,
Верю, счастье нас с тобой ждет, – отбивая ритм не иначе, как медными тазами, голосили Придд и Сэ. Придворные и слуги натягивали подушки на головы и мечтали о том ясном и прекрасном мгновении, когда хотя бы один из доморощенных певцов сорвет голос. На то, что молодым людям надоест, надежды уже не было даже у самых отъявленных оптимистов.
Концерт продолжался.
- Ночь пройдет, пройдет пора ненастная,
Солнце взойдет...
Ооо-ооооо-ооо-оооо!!! – с неослабевающим энтузиазмом, если не сказать интузязизмом, горланили виконт и герцог. Процесс явно доставлял им удовольствие. И притом немалое. До чувств, эмоций и переживаний своих невольных слушателей неразлучный тандем, как и полагается настоящим звездам, не снисходил.
- Солнце взойдет.
Ооо-ооооо-оо-ооо!!! – сладострастно и нежно тянула неугомонная парочка.
- Уууу-уууааа-аауууу!!! – вторили им окрестные собаки.
- Петь птицы перестали,
Свет звезд коснулся крыш! – к громогласным условно музыкальным воплям добавился странный грохот. Если бы в парке осталась хотя бы одна живая душа, то она смогла бы увидеть удивительное и захватывающее зрелище. Страдающие от разлуки и недостатка спиртного молодые мужчины, почти полностью высунувшись из выбитых минутой ранее окон, обменивались флягами, путем перекидывания оных друг другу.
Петь, впрочем, они не прекращали.
- В час грусти и печали,
Ты голос мой услышь!
На этом месте воцарилась тишина, но не успели обитатели дворца и его окрестностей вздохнуть с облегчением, как предрассветные сумерки прорезали два прозвучавших в унисон поистине кошачьих вопля.
- Олень косорогий! – прозвучало из левого окна.
- Спрут криволапый! – отозвались из правого.
Увлеченные музицированием создания умудрились упустить последнюю флягу. Это было печально. Но концерта не отменило.
- Ночь пройдет, настанет утро ясное,
Верю, счастье нас с тобой ждет, – с новым чувством грянул слаженный дуэт, обменявшись страстными взглядами и порцией непереводимых идиоматических выражений.
- Ночь пройдет, пройдет пора ненастная,
Солнце взойдет...
Оооо-ооо-оооо!!!
Уууу-аааауууу-уууааа!
Солнце взойдет.
Ооооо-ооо-ооо!!!
Уааааааааааауууууууууаа!!!
На небе медленно, но верно проступали первые отблески рассвета.

Настроение сейчас - солнце!!!