Этот город жестокий и нервный, часто чужой и неродной, разрывает сердце своими контрастами и, как немолодая, истеричная жена, часто играет на нервах переменчивостью нрава. И жители его – преимущественно истеричные выживатели, борцы и созидатели «призрачного счастья», возможное только после долгих трудностей и всякого рода препятствий (Дело в том, что именно так демонстрируется дорога к счастью по телеку). В результате глобального потепления этот город заволокло еще и серым туманом аж на три месяца, так что осталось непонятно, какое все-таки время года мы сейчас переживаем. Отсутствие снега исключила неприятные бытовые хлопоты, но сместило социально-демографичсекие параметры мозга (кое-кто всерьез говорит, что у нас европейская зима, а сами мы становимся им ближе).
Город больших скоростей, быстрых связей, быстрых возможностей, быстрых жизней, быстрых мыслей. И продолжительный акт любви с этим городом возможен только в те мгновенья, когда ты находишь в себе потенциал замереть в процессе этого движения, стать ядром, вокруг которого происходит вращение этих бешеных биомасс. (Ах, черт, ну почему ощущение собственной исключительности не покидает меня даже в таких мелочах!) Можно встретить в балагане старого знакомого и замереть на мгновение, переворачивая в голове пласты воспоминаний. Можно увидеть на улице какую-нибудь неожиданную нелепость или нечто очень смешное, и долго приходить после этого в себя. Можно расхохотаться в вагоне метро, читая что-нибудь увлекательное, став вожделенным объектом внимания мрачных попутчиков. Можно пережить страсть, бесстыдно заглянув мимоходом в глаза неприступному красавцу.

Порой он и сам являет чудеса, этот город. Как вот этот воскресный снег, который тоже очень быстро прошел. В такие моменты я обожаю его, этот город М. Мы с ним роднимся. И я верю, что он такой же живой и ранимый, как и все его жители. Стремительные, жесткие и ранимые.
[700x525]