[показать]"
Валерий Леонтьев: «Сейчас за победу в Ялте полагается 100 тысяч долларов, а мне когда-то дали только почетную грамоту»


[показать]"
Фото РИА-Новости
Михаил Садчиков
№ 152, 06 Сентября 2011г.
Звездный артист объяснил «Труду», почему впервые за много лет согласился стать членом жюри международного конкурса


— Валерий Яковлевич, вы ведь сами когда-то выступали в Ялте как молодой конкурсант?

— Да, в 1979 году я там заявил о себе. Тот фестиваль в Ялте назывался конкурсом исполнителей песен стран социалистического содружества. С тех пор география нашего песенного «содружества» расширилась. Теперь у нас и Южная Америка, и Северная, и Африка, и Австралия, а еще Индия, Шри-Ланка — что хочешь! Я бы, скорее всего, отказался участвовать в работе жюри любого другого конкурса, но это предложение не принять не мог. Это был естественный позыв и движение души.

— Бывают жесткие члены жюри, а бывают добрые, лояльные. Первые, как правило, занижают оценки, вторые, наоборот, завышают. А вы какой?

— Честно говоря, я очень переживаю. Мне всегда казалось, что в работе жюри есть определенный элемент жестокости. Ты ставишь свой балл, а потом оказывается, что недодал единичку к общей сумме, и именно этой единички не хватило для того, чтобы человек победил. Получается, именно ты испортил ему жизнь, судьбу и карьеру — вот это страшно. Но на самом деле, мне кажется, в конкурсе самое главное — заявить о себе. Вовсе не обязательно получать призовое место, тому есть множество примеров (самый яркий — художественный руководитель конкурса в Крыму Алла Пугачева, которая на первом своем конкурсе артистов эстрады когда-то заняла лишь третье место. — «Труд»). Главное — быть ярким артистом, личностью, и это привлечет внимание прессы, продюсеров. Если человек яркий, заметный, талантливый, ни на кого не похожий, то участие в конкурсе, конечно же, открывает перед ним большие возможности.

— Вспомните — что вы тогда, в 1979-м, пели на конкурсе в Ялте?

— Не только у меня, но и у всех конкурсантов была богатая программа. Условия были настолько удобные, что давали возможность как следует заявить о себе. Каждый участник пел семь песен! Сегодня даже трудно представить себе такое. За три дня нужно было распределить свои возможности таким образом, чтобы за семь песен рассказать и показать, какой ты есть. Поэтому я исполнял разные песни — и польские, и болгарские, и сербские, и советские. Конечно же, я считаю, что победу мне принесла композиция «Памяти гитариста» композитора Давида Тухманова на стихи Роберта Рождественского. Это масштабное девятиминутное произведение, похожее скорее на музыкальный спектакль, чем на песню, позволило мне так удачно выделиться среди остальных участников. С тех пор и по сей день не могу остановиться. (Улыбается.)

— Какие призы давали тогда лауреатам?

— Вы не поверите, но: только почетную грамоту. Сегодня же — 100 тысяч долларов. И показывали тот конкурс по телевидению только на Украине, на весь Советский Союз трансляции не было.

— Интересно, что стало потом с композицией «Памяти гитариста»? Мало кто из ваших поклонников ее слышал.

— Я пел ее пару лет. Но это было произведение, которое массовому зрителю сложновато принять. Оно вызывало если не недоумение, то в лучшем случае такое замороченное состояние: про что это, о чем это он? Это была вещь для музыкантов, для ценителей. Для тех, кто знает толк в эстрадной музыке.

— А сейчас нет у вас мысли ее как-то оживить?

— Нет, что вы! Поделюсь с вами печальным наблюдением. Я решил для своих московских, так называемых юбилейных концертов, которые состоятся 21 и 22 октября в Кремле, восстановить старую тухмановскую песню «Танцевальный час на солнце», которая тоже принесла мне в свое время победу на международном конкурсе. Мы с моими музыкантами постарались — все восстановили, отрепетировали. После чего я ее целых три концерта, будучи на гастролях, отпел. (Смеется.) Реакция была такой: бедные зрители только переглядывались. Ухо современного зрителя утратило способность воспринимать сложную тухмановскую гармонию, стихи с вкраплениями иностранных слов не воспринимались. После этой песни, чтобы спасти ситуацию, я панически начинал петь «Ягодку».

— А что у вас за юбилей, Валерий Яковлевич?

— 40 лет творческой деятельности.

— Наверное, готовите программу из золотых хитов?

— Я в очень сложном положении, как всякий юбиляр — что за противное слово! Лучше скажу: как всякий артист, у которого с годами сложился обильный репертуарный багаж. Потому что зрители придут в Кремль в ожидании, конечно же, золотых хитов. Но я же не могу весь концерт петь свои хиты! Потому что тогда я повешусь на кулисе еще до финала. Конечно же, включаются в программу свежие хиты и совсем новые песни. Потому что публика — сложный организм. Если будет засилье старых песен, наверняка ты услышишь после концерта в фойе голоса: «Он совсем обленился со своими „Светофорами“, ничего нового не делает», — а сделаешь крен в сторону нового репертуара — услышишь: «Чего это он поет, мы билеты покупали, чтобы услышать любимые песни, а он какую-то фигню гонит». Поэтому в этой сложной ситуации нужно правильно соблюсти пропорцию. Ну и, конечно, постараемся удивить достойным шоу: строим декорации, придумываем спецэффекты, всякие трюки, чудеса.

— В Кремле вы давно не выступали?

— Я вообще там никогда не выступал с сольными концертами. Я шесть лет не был с концертами в Москве, после того как зал «Россия» пустили под бульдозер. И не только я, многие артисты осиротели. У нас исчез дом: Но 40 лет на сцене — это не та цифра, от которой можно легко отмахнуться. При всей моей ненависти к слову «юбилей» я все-таки должен это сделать.

— После октябрьских концертов в Москве отправитесь в юбилейный тур?

— Наверное, поезжу несколько лет с юбилеем… (Смеется.) До следующей даты. А если серьезно, то наши декорации после Кремля реально можно вывезти только в Питер и в Киев. Там есть две площадки, которые могут их принять.

— Валерий Яковлевич, вас не удивляет альянс Пугачевой и Ротару на грядущем крымском фестивале? Помните ведь, сколько пересудов было об их сложных отношениях.

— Это вполне ожидаемый альянс. Почему бы и нет? На своем 60-летии Пугачева сделала дуэт с Ротару — это был правильный поступок. Две такие выдающиеся, неординарные, любимые, потрясающие артистки, оказавшись вместе, удваивают, утраивают внимание зрителя — это нормальный и правильный ход.

— А зачем вообще нужен еще один конкурс молодых артистов? После «Новой волны», «Славянского базара» и других?

— Конкурс — это же всегда возможность показать себя. Кроме того, зрителю конкурсы и фестивали нравятся. Попробуйте попадите в Юрмале на фестивальные концерты «Новой волны» — не попадете! Фестиваль — это возможность увидеть всех звезд сразу, узнать свежие, незатертые имена, услышать новые звуки, новую подачу — и все это за пять дней!

— В анонсах фестиваля в Ялте интригует строка «Звезды меняют имидж». Вас тоже попросили приехать в Крым в новом имидже?

— Ничего подобного в свой адрес я не слышал. На днях я зашел на сайт фестиваля и с удивлением прочитал, что звезды, оказываются, меняют имидж. Меня это тоже заинтриговало: я бы тоже хотел посмотреть, как эти самые звезды будут менять имидж!

— Что связывает вас с залом «Фестивальный» в Ялте?

— После того как я на этой сцене засветился в 1979-м, в рамках летних гастролей в Крыму, этого зала мне не миновать. Сейчас он стал современным, там сделана раздвижная крыша веером — она сворачивается и разворачивается. Там большая хорошая сцена, хорошие гримерки — с кондиционерами и душем, что так важно в условиях жары. Ну, а уж после юрмальского сарая это просто Версаль!

— В жюри вместе с вами будут заседать Глория Гейнор и Демис Руссос. Для вас это большие имена?

— А как же! Это ведь столпы поп-музыки второй половины XX века. С Демисом Руссосом я никогда не встречался прежде, а с Глорией Гейнор приходилось участвовать в каких-то программах — «Мелодии друзей», «Дискотека 80-х», в новогодних концертах на ТВ. Для меня это удовольствие и честь — работать с такими знаменитыми людьми бок о бок и вершить судьбы конкурсантов.

— Многие обратили внимание на то, что вы не приняли участие в творческом вечере Раймонда Паулса на фестивале в Юрмале в этом году.

— Знаете, меня никто не попросил! Я узнал о том, что будет творческий вечер Паулса, от Ирины Аллегровой. Не знаю, творческий ли это вечер Паулса или это была скорее презентация его нового альбома на стихи Евгения Евтушенко, тем не менее меня упустили из виду в данном случае.

— Паулс говорил мне, что он сам тоже удивлялся.

— Раймонд? Ну что ему стоило снять трубку и позвонить мне!

— Он рассказал, что организацией этого концерта занимался не он.

— Наверное, кому-то поручил, а эти люди обо мне…. Назовем это словом «забыли».

— Вы не обиделись?

— Если мне начать записывать в книжечку все свои обиды за 40 лет сцены, это будет слишком толстый том.

— Насколько вы следите за тем, что происходит на музыкальной сцене? Смотрите ли всемирные музыкальные конкурсы? Недавнюю премию MTV смотрели по ТВ?

— Я перед собой никогда не ставил такой цели — постоянно и неотрывно находиться в курсе событий, следить по телевизору за тем, что происходит. Так что не слишком и интересуюсь.

— А конкурс «Евровидение» тоже не видели?

— «Евровидение» смотрю каждый год, хотя на следующий год, очевидно, не буду смотреть.

— Почему же?

— Предпочтения вот этих самых, якобы отправлявших эсэмэски зрителей настолько не сходятся с моими представлениями о том, каким должен быть лучший певец или лучшая певица, что я себя больше не хочу травмировать просмотром этого телезрелища.

— Но ведь теперь «Евровидение» судят не только зрители, но и профессиональное жюри.

— Слушайте, там всегда бывают поющие и интересные люди! Как можно оставить их вне зоны внимания, отдав им 15-е и 18-е места? А на первое место, как сейчас помню, вышла кривая-косая девочка из Германии, которая полтора шага не могла сделать по сцене, я уж молчу про пение (Валерий Яковлевич имеет в виду конкурс 2010 года. — «Труд»). И вот она — победительница конкурса «Евровидение»… Зачем мне нужен такой конкурс? Когда-то побеждали ABBA, Селин Дион, Тото Кутуньо. А кто вспомнит эту кособокую немку? Ее уже никто не помнит.

— Как вы провели это лето?

— Как всегда. Лежал, долго лежал. Ездил на машине — в Майами, потом в Испании. Потом мы с Люсей (женой Леонтьева. — «Труд») поплыли на Ибицу. И когда туда приехали, то удивлялись: «А где же наркоманство? Где валяющиеся шприцы, иголки, пустые ампулы?» А мне объяснили, что это все в далеком историческом прошлом, от которого остался только хиппи-базар, где можно купить клешеные джинсы, украшения из серебра и кожаные ремешки, что были так популярны в 70-е годы. А больше ничего. Цивилизованное место, безумное количество семейных людей с детьми. Когда плывешь на пароме с материка на Ибицу, создается такое ощущение, что ты едешь на дет-ский курорт. Много молодой публики, юношей, девушек, которые в одиночку приехали, а за плечами у них рюкзачок. Наверное, мыслят найти свое будущее там. Красота! Вкуснота! Бесконечные раздражающие запахи таверн, средиземноморской свежайшей рыбы, всякого мяса, потрясающая кухня. Знаменитые огромные дискотеки. Однажды я так наелся вечером в ресторане! А в час ночи мы должны были идти на дискотеку — так я не пошел, потому что не встал. Хоть и завел будильник.

— Вас там народ тоже узнавал?

— Русские — конечно, там их полно.

— Поделитесь своими самыми яркими художественными впечатлениями последнего времени.

— Не готов навскидку ответить. Телевизор смотрю только для того, чтобы узнать погоду. Хотя нет, не только. Смотрю американский канал SCI FI — «научная фантастика», смотрю все их сериалы. Я поклонник сериала «Звездный корабль «Галактика». Переживал за судьбу персонажей все это бесконечное количество серий. Это редкий фильм, увлекательный и мудрый, о том, как остатки человечества после ядерной катастрофы пытаются найти себе новую родину для того, чтобы продолжить человеческую расу. И сколько трагедий, какая колоссальная драма происходит на экране — и мы верим в происходящее, потому что происходят очень простые и в тоже время страшные человеческие вещи в невозможных декорациях, происходит то, что бывает с людьми каждый день на всем белом свете.

— Валерий Яковлевич, вы по-прежнему активно участвуете в благотворительных проектах?

— Что-то не припомню ничего такого — да, собственно, никаких предложений не поступало. Одна из московских газет провела акцию, где продавали сценические костюмы звезд для того, чтобы вырученные деньги отдать в детские клиники, где лежат тяжелобольные дети, лечение которых стоит очень дорого. Я отдавал туда свои костюмы — знаю, что их покупали по 5–6 тысяч долларов.

— А для участия в политических акциях накануне выборов вас приглашают?

— Насколько я понимаю, эта практика вообще пошла на убыль после ельцинского тура «Голосуй, а то проиграешь». Тенденция эксплуатировать артистов — пой за того, пой за этого — сошла на нет. Потому что в конце концов решает в пользу того или иного кандидата вовсе не участие поп-звезд, а совсем другие вещи.

— Несколько месяцев в году вы живете в Майами. Может быть, вам теперь ближе американские политические дела, чем российские?

— Я от них примерно на равном расстоянии — одинаково далеко.
Михаил Садчиков.

© Электронное периодическое издание«Труд»http://www.trud.ru/