Сергей Серезлеев — один из тех бойцов, для кого СВО стало личным делом. Бывший петербургский чиновник в свои 56 лет ушёл добровольцем-пулемётчиком на СВО.

На фронте он спас раненого штурмовика, 74 дня блокированного в трубе в 80 метрах от украинских позиций. А потом Сергей вернулся в эту трубу и сам провёл в ней 50 дней. Отвлекал на себя противника, в то время как наши бойцы накапливались в других трубах, готовясь к штурму.

Сергей — бывший военный, майор. Казалось бы, на СВО ему должно быть всё понятно. Но всё было иначе. Уже в учебном центре пришлось забыть всё, чему учили в военном училище.

Серезлеев вспоминает первые дни под Белогоровкой: весь личный состав — под землёй, над нашими позициями постоянно висели дроны-наблюдатели противника, а по ночам прилетала «Баба-яга» — старалась сжечь наши блиндажи или разбрасывала вокруг мины. И это была ещё только третья линия обороны!

После очередного штурма, в котором участвовали штурмовики из «БАРС-6», роту накрыла артиллерия и миномёты, из 20 бойцов в живых остались четверо, все раненные. Штурмовики спрятались в бетонную трубу ливневой канализации под дорогой. Противник постоянно минировал выходы из трубы, не давая парням выбраться наружу.

«Все парни выжили бы, если бы была возможность оказать им медицинскую помощь. Но без неё трое умерли. Например, один — от контузии. Оставался четвёртый — позывной «Ватсон»

Бойцу сбрасывали с дронов еду и питьё, пауэрбанки для зарядки рации, чтобы он хоть как-то мог связываться со своими. Всё это время противник пытался добраться до штурмовика, к счастью, тщетно.

Первая наша группа, которая пыталась эвакуировать «Ватсона», погибла вся. Вторая группа — три человека — ушла вперёд по минному полю. И все подорвались. Спасти удалось только старшего группы с позывным «Мороз». Его вывез на тачке Сергей Серезлеев.

«Тем временем „Ватсон“ уже был так плох, что не мог вылезать из трубы за едой и водой, которые ему сбрасывали. Счёт для него шёл на дни. И за ним отправили третью группу — Кобу из Тамбова и меня. Нам поставили задачу сначала вытащить „Ватсона“, а потом самим зайти в эту трубу»,

— вспоминает Серезлеев.

Наши штурмовики стали заходить в эту трубу. Они жили в ней и готовились к решающему наступлению на Белогоровку. Тем временем им удалось вытащить Ватсона. Парня передали медикам, а двое — Серезлеев и Коба вернулись в трубу.

«Она была длиной метров 14. В середине за двумя стенами мешков Ватсон себе оборудовал лежанку и православный уголок — что-то вроде иконостаса. Мы тоже им пользовались. В трубе были надписи, сделанные Ватсоном и его товарищами: имя, фамилия, такого-то числа получил ранение, температура такая-то, лекарства не помогают, связи нет, такого-то числа умер. Тяжело было всё это читать. Последний погибший — „Морган“ — оставил Ватсону свой телефон, а в нём письмо родителям. Хоронить ребят возможности не было»,

— признался Сергей. Дальше началось самое трудное — бойцы 50 дней провели в трубе, им не хватало еды, воды было мало — дрон не мог доставлять её каждый день. Парни слушали эфир, смотрели за обстановкой и вели разговоры. Старался говорить про хорошее, что ждёт впереди.

Больше всего бойцам в эти моменты не хватало информации о том, что происходит вокруг и на фронте. Новостной канал на рации могли включать три раза в день на несколько минут.

«Скажут по радио: „Группа армий ‚Запад‘ продвинулась“. И мы уже сидим строим воздушные замки...»,

— признавался Сергей. А впереди его с товарищем ждали долгие дни в трубе…

Коллаж Царьграда