Жил-был на белом свете человек. Обычный. Ничем не выделяющийся среди прочих, подобных ему. Ел, спал. В перерывах, между этими двумя важными занятиями работал, содержал семью. Не творил ни яркого, запоминающегося добра, ни леденящего душу зла. Среднестатистический человек. Потом умер. В общем, всё как у всех среднестатистических людей.

Оказавшись после смерти перед Ангелом с Книгой Жизни в руках, вдруг неожиданно для себя понял, что за невысказанный вопрос частенько терзал его душу ещё при жизни на Земле!

— Для чего?! Рискуя оказаться в глазах Ангела невежливым, выкрикнул среднестатистический человек. — Для чего все это было? Вся моя жизнь! Вообще, все!? Для чего я жил?! Потратил столько сил и средств на еду, столько времени на сон. Кому все это было на Земле нужно вообще?

Ангел отвлекся от чтения страниц в Книге Жизни, равнодушно мазнул взглядом по человеку и произнёс:

— Вспомни школу… четвёртый класс… впереди стоящая парта, рыженькие косички, веснушки, смешная челка… испуганный взгляд, готовый при первой же возможности пустить слезу…

— Нинка Ковалёва!... прошептал потрясенный человек. Я её тогда постоянно дразнил, щипал, плевал в неё бумажными шариками… И что?...

— А то! Своими постоянными придирками ты довёл её до того, что она не смогла однажды из-за этого пойти в школу. Её родители забрали документы и перевели девочку в другую школу. Там она благополучно её закончила, с золотой медалью, кстати. Там же встретила свою любовь, вышла после школы замуж. Родила ребёнка. Ребёнок впоследствии вырос, стал выдающимся учёным-биологом и спас всё население Земли от смертельного вируса.

— И что?

— Ну и вот!

— Что «Вот»!? — взорвался человек, — Получается, я был просто указательным знаком в чьей-то судьбе?! Никчемным винтиком на этой вот вашей фабрике жизни? Об меня, значит, можно и ноги вытереть, подтереться, если уж так, начистоту?

— А чего ты, собственно, еще хотел? - обиженно произнес Ангел, — мы и так эту всю ситуацию разруливали и вывозили всем отделом. Когда некоторые методично ели и спали там, на Земле, мы тут сверхурочно пахали, чтобы хоть как-то сблизить грани.

— Какие еще грани?

— Грани судьбы, если тебе это о чем-то может сказать. Ты свой земной потенциал, свое золотое зернышко души израсходовал на все эти свои дурацкие бумажные шарики и тупые дразнилки. Ну и в итоге имеем то, что имеем. А то, понимаешь ли, ноги об него вытерли, подтерлись им… — бубнил Ангел, демонстративно захлопывая массивную Книгу на глазах оторопевшего человека.

- Следующий!

— Нет‑нет‑нет! Подождите! Нельзя же так! Я всё понял! — вскричал человек, из всех сил прижимая руки к груди. — Тот вопрос, который меня мучил всю жизнь… Я понял!

— Нет! Ты опять ничего не понял… — Ангел покачал медленно головой из стороны в сторону, его взгляд вдруг наполнился пронзительной глубиной.
Глубиной из неисчерпаемого океана Любви.

— Это был не вопрос. Это был Мой призыв к тебе: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною»… Но ты Мне так и не отворил. Ты предпочёл сидеть с другими гостями и за другим столом, — с величайшей грустью и сожалением произнёс Ангел несколько изменившимся голосом.

— Но я же не знал! Я не хотел! Я ни с кем, ни за каким столом… Просто жил, как и все…

— Нет, — ответил Ангел. — Так не бывает. Ты думал, что «просто живёшь». Или ты открываешь дверь своему Гостю и впускаешь Его в свой дом, или же приходят иные, — Ангел чему‑то усмехнулся, — «гости», и наводят свой порядок у тебя в доме. «Или ты выбираешь, или же выбирают тебя. Третьего не дано!»

— Нет! Подожди! Ну я же всё равно что‑то хорошее делал, живя там! И немало! — Человек кивнул головой куда‑то неопределённо вбок, поведя при этом нервно плечами.

— Делал, как же! — Ангел вдруг саркастически усмехнулся. — Бабушку, помню, однажды через дорогу перевёл. Помог старушке.

— Вот! — Выдохнул с облегчением человек.

— Ну да, перевёл… бабушку… через дорогу. — Лёгкая полуулыбка вновь скользнула по губам Ангела. — И её на следующем перекрёстке парень сбил на «Audi». Так что помог бабульке ты знатно тогда.

Человек ощутил, что всё его тело стало похоже на ту мороженую рыбу, которую частенько доставала из холодильника жена, начиная приготовления к ужину.

— Да ладно, расслабься! — Ангел слегка хлопнул человека по плечу. — С бабулькой той всё нормально. — И, знаешь, — в глазах Ангела промелькнула искорка какого‑то увлечённого азарта, — там вообще интересная история закрутилась. Наши хорошо сработали, и вовремя. И до сих пор ещё одна группа «в поле», присматривает за ситуацией. — Представляешь, — ещё больше увлекаясь, продолжил Ангел, — того парня, что сбил бабульку, хотели уж было арестовать сотрудники ППС. Но бабушка всю вину в происшествии на себя взяла и умолила стражей отпустить парня.

— Приехавшие родители парня помогли бабульке, отвезли домой. Стали за ней ухаживать. Потом сблизились настолько, что она стала буквально членом их семьи. К слову сказать, и парень, и его родители были из тех, кто открыл Ему, — тут Ангел почтительно поднял на мгновение свой взор несколько вверх, — двери своего сердца. Иными словами — возродились духовно. Ну и стали они жить‑поживать и любить друг друга. Парень, так тот её вообще своей бабушкой стал называть. Такие вот дела.

А после смерти оказалось, что всё своё немалое имущество бабулька завещала этой семье. Ох, какая же была заваруха на тех похоронах! Родственники по её линии, которые и знать забыли бабульку при жизни, истерили, как резаные! Но ничего не поделаешь. Завещание!

Ангел многозначительно замолчал.

— Ну а потом что? Как всё дальше‑то стало? — Человек тоже увлёкся и позабыл на мгновение, где он находится.

— А дальше тоже было не менее интересно, — отозвался с энтузиазмом Ангел. — Семейка тех родственников, что скандалила на бабушкиной могиле, пребывает сейчас в пограничье. Ну, на распутье, — пояснил Ангел, отвечая на недоуменный взгляд человека. — С ними сейчас наши психологи плотно работают. Пробуждают совесть, очищают, насколько возможно, сознание. Направляют в нужное русло размышления. В общем, работы хватает. Перспективные оказались клиенты.

— А те, с наследством которые? — спросил человек.

— А которые с наследством остались… — голос Ангела как‑то поскучнел. — Там такое дело… Ожесточились, одним словом. Не впрок пошло им бабушкино наследство. Раньше люди как люди были. Соседям помогали, голодных снабжали едой, средства в приюты перечисляли. Христиане, одним словом. А тут их как подменили. Всё что‑то перекладывают с места на место. Подсчитывают‑учитывают. Ни с кем и ничем не делятся. Боятся, что закончится всё их добро, им ничего на старость не останется. Тяжёлый случай. Но шанс вытащить их есть. Сейчас вот как раз наши подыскивают подобного тебе любителя творить добро, переводя бабушек через дорогу.

— Что, опять под машину?! — ужаснулся человек.

— Да нет, конечно, — усмехнулся Ангел. — Как Бог даст.

Просто у Ангелов в материальном мире свой предел есть. Мы ж не тварные создания. Вот порой и используем ситуацию. Как у вас говорят: с паршивой овцы хоть шерсти клок. А с такими энтузиастами, как ты, легче всего работать. Вас и мотивировать не надо. Опять же, хороша ложка к обеду. Это я про добро, которое вы порой творите от души и вопреки всему.

Носитесь с этой «ложкой», тыкаете ей в кого не попадя, на своё усмотрение. Иногда даже и совпадения происходят. Находите по-настоящему голодный рот. Но это, возможно, для таких, как ты, только к худшему. Энтузиазма и энергии на пустую беготню и суету прибавляется на радостях.

Нет, чтобы прислушаться к Тому, Кто за твоим столом сидит. Хотя, о чём я…

Голос Ангела неожиданно стал затихать, пока совсем не исчез вместе с самим  Ангелом. Пустоту огромнейшей залы, где находился человек, наполнило ощущение безусловной, бесконечной Любви. И этот Взгляд! Он был повсюду. Он пропитывал, наполнял собою каждую клеточку человека. Обнимал, прижимая к себе. И было понимание, что это -  прощание. Прощание любящего Отца с одним из заблудших Своих детей.

И от осознания этой горькой и непреложной истины человек вдруг ясно понял, что все муки ада блекнут перед жаждой и стремлением к этой Любви и неспособностью что‑либо вернуть или изменить.