Мы давно приметили, что больше всех радовалась приходу тетушки Вероники наша бабушка. Все в доме у нас были постоянно заняты. Родители приходили с работы поздно и всегда вечером были усталыми и неразговорчивыми. Мы все учились, и школа была для нас вторым домом. Малыш ходил в садик и считал себя поэтому работающим человеком. Хлопот на кухне было у бабушки всегда предостаточно. Мы с удовольствием поедали все, что она готовила, а если она успевала сделать что-нибудь вкусненькое, то это исчезало мгновенно, без всяких комментариев. А вот с Вероникой Пантелеймоновной они обсуждали каждое необычное блюдо, и Бабуля чувствовала себя творцом всеобщей радости.
Но в этот весенний воскресный день у нее болела поясница, и самовар организовывали мы сами, правда, с вареньем, принесенным Вероникой Пантелеймоновной. За столом Бабуля произнесла: «Моя поясница за сутки предсказывает ухудшение погоды. А могут ли растения давать такие прогнозы?»
«Конечно, могут! - радостно воскликнул Малыш. - Одуванчики обязательно закрывают цветы перед дождем».
«Ты прав. Очень многие растения спешат закрыть цветы перед дождем, - отозвалась Вероника Пантелеймоновна. Но можно и иначе обнаружить приближение дождя».
Разумеется, мы попросили рассказать об этом. Тетушка деловито осмотрела все наши многочисленные растения на окнах и произнесла:
«Длинной беседы не получится. Мне хочется успеть домой до дождя, а одно из ваших растений предупреждает меня о приближении ненастья».
За окнами голубело небо. Радостно светило весеннее солнце, и мы засомневались в прогнозе одного из наших оконных растений. Мы внимательно осмотрели каждое из них, но ничего особенного не обнаружили. Цвели сенполии, особенно хороши были голубые махровые цветочки на одном из растений, напоминавшие голубые розы - предмет мечтаний всех селекционеров. Зацветали и бабушкины любимцы - настоящие розы с бледно-розовыми и алыми цветами.
«Многие, многие годы я любила захаживать в гости к двум сестрам, большим любительницам цветов. Постепенно мои знакомые старели, а цветы у них разрастались все больше и больше. Особенно бурно разросся филодендрон. Он захватил почти полкомнаты. Вынести его уже не было возможности, да и за четверть века сестры привыкли к нему. Его красивые узорные листья из мелких изящных превратились в огромные «блюда» с резными краями. Корни, словно змеи, свешивались с потолка до пола. Комната поэтому превратилась в полупроходимые джунгли к большой радости, жившей у сестер, кошки. Весною ее мяуканье и прыжки по упругим побегам филодендрона усиливали сходство с далекими экзотическими странами. Меня, правда, эта картина даже стала удручать, так как я видела, что мои знакомые стареют, уступая свое место нахальному растению. Мне почему-то вспоминались города и дворцы прошлых времен, захваченные непроходимыми джунглями. Некоторые из этих оплотов былой цивилизации десятилетиями освобождаются от деревьев и кустарников, чтобы стать уникальными музеями. И мне было жаль, что теплое уютное жилье моих состарившихся знакомых может быть захвачено всего одним представителем этих джунглей.
Однажды мы сидели и пили чай за столом, примостившимся под кроной этого гиганта. Вдруг я почувствовала, что на лицо мне упала крупная капля. Старушки привычными движениями вытирали лица и руки, а одна пояснила:
«Скоро будет дождь - раз наша «плакса» начала плакать». И действительно, мне пришлось возвращаться домой под дождем».
Мы невольно посмотрели за окна. Дождя не было, но торопливые темные тучи спешили захватить небо. Тогда мы снова стали осматривать все наши цветы, но опять ничего не заметили. Тетушка Вероника смотрела на нас с торжеством факира, успешно завершившего опыт. Она молча указала нам на пыльную каллу, стоящую в самом дальнем углу бабушкиной комнаты.
На кончиках крупных стрелообразных листьев цветка блестели капельки прозрачной жидкости. Это калла цвела обычно в начале зимы. В остальное время ее раскидистые листья затеняли соседей. Поэтому ее ставили в самые дальние углы. К тому же нам было известно, что красивый белый цветок каллы нельзя называть цветком. Это бывает початок, укрываемый белым чехлом с отогнутыми краями, словно воронка. Растение это обычно дарится в торжественных случаях и букет состоит из трех белоснежных «цветков». Побеги бывают такими крупными, что и три цветка удержать в руках бывает тяжело.
«Вот она - предсказательница, - засмеялась тетушка Вероника и тут же стала рассказывать «биогеографию» плачущего цветка.
Родина каллы - болота Южной Африки. Избыток влаги выделяется у нее на кончиках листьев, нагнетаемый корнями, работающими как насосы. Ботаники называют это явление «гуттацией» от латинского слова «гутта»-капля. Родственник каллы - филодендрон.
Филодендрон принадлежит к тому же семейству ароидных и тоже имеет свойство «плакать» перед дождем. В своих родных местах, в зарослях тропических лесов Западной Мексики и Гватемалы, это растение достигает огромных размеров, обвивая как лиана деревья в стремлении выбиться наверх, к солнцу. Там у него вызревают крупные ароматные початки, которые употребляют в пищу. Он и в наших квартирах может разрастаться до огромных размеров, но початков не дает.
В естественных условиях на наших болотах растет родственница этих растений - белокрыльник или калла болотная. Она очень похожа на домашний цветок.
Примечателен ее ярко-красный початок, появляющийся над водой в тех болотах, где сохраняется нормальная болотная жизнь. Домашняя калла, хотя и похожа на дикую, но правильнее ее называть - рихардия или зантедехия. Но эти названия известны лишь немногим, а обычно их называют каллами, как в прочем и сенполии - фиалками. Ну теперь вы убедились, что растения-плаксы никогда не ошибаются и заблаговременно предупреждают о дожде?»
С этими словами тетушка Вероника быстро покинула нас, кивнув на прощанье всем и даже не дождавшись наших высказываний, так как на улице действительно начинал накрапывать дождь.
