Приход тетушки Вероники всегда был праздником для всей нашей семьи. Она являлась неожиданно в своем неизменном темно-зеленом костюме. Его примечательностью были мелкие красные пуговички и непонятные узоры на ткани, отдаленно напоминавшие листья брусники. Этот костюм сразу же напоминал очень симпатичную фамилию тетушки - Брусничкина. А довершала сходство великолепная брошь, словно собранная из пригоршни ягод брусники. Правда, сама тетушка любила объяснять, что это - самые обыкновенные кораллы. Но могут ли быть обыкновенными кораллы, если они выросли в далеких теплых морях и были превращены в брошь удивительной красоты. И еще тетушка любила повторять, что она женщина средних лет, умеренной упитанности. Правда, почему-то едва она переступила порог нашей четырехкомнатной квартиры, как тотчас всем становилось тесно и в дверях образовывались заторы. В кухне сразу же появлялся пирог ее собственной выпечки с какими-то ягодами, в добавке к которым обязательно была и брусника. Пирог был таких размеров, что им наедалась досыта вся наша большая семья.
Бабуля сразу начинала хлопотать с самоваром, а тетушка устремлялась к нашим цветам на окнах. Все мы начинали суетиться. И поэтому размеры тетушки увеличивались, а нашей квартиры - уменьшались. Разумеется «тетушкой» мы ее называли между собой, для краткости, так как произнести ее полное имя и отчество было делом нелегким. Ее звали Вероника Пантелеймоновна. У нового человека такое сочетание сразу же вызывало недоумение. Тетушка привыкла к этому и любила объяснять терпеливым слушателям, что имя ее имеет латинское происхождение и в списках православных имен аналогично «Виринее», что означает «зеленеющая, свежая». Вероятно поэтому и в ее одеянии преобладали зеленые тона.
«Есть предположение, - продолжала она обычно свой рассказ, - что имя «Вероника» происходит от греко-македонского слова «фероника» - победительница. Первой знаменитой Вероникой была жена египетского фараона, жившего в третьем веке до нашей эры, и победившего множество врагов на поле брани. В благодарность за эту победу Вероника отрезала свои прекрасные длинные волосы и отнесла их на алтарь храма Афродиты. Волосы быстро исчезли, а жрецы-язычники торжественно объявили, что боги приняли этот дар и поместили волосы на небо. С той поры одно созвездие так и называется «Волосы Вероники».
Волосы у тетушки всегда были коротко подстрижены. И когда мы были совсем маленькими нам почему-то казалось, что рассказывала она про себя и ее волосы навеки улетели на небо, и мы с сочувствием поглядывали на ее очень короткие седеющие и негустые волосы. Наш Малыш и сейчас так думает и считает тетушку доброй феей, несмотря на ее объемы, тяжелую походку и любовь к сладостям. Правда, ни мы, ни Малыш не видели никогда фей, а только слышали, что это легкие воздушные создания, но поскольку нет документальных сведений об объемах фей, то каждый в наш век рационального мышления может представлять их такими, какими они ему кажутся.
Наши старшие мальчики, прозванные в семье «Эрудитом» и «Воякой» приближались уже к окончанию школы, но радовались приходу тетушки не меньше нас. Однако они ценили ее не за пироги, а за интересные истории: они видели в ней серьезного ученого, опытного неутомимого путешественника, побывавшего в экспедициях и на морских побережьях, и в болотных топях, и в безводных пустынях, и в заоблачных приледниковьях горных вершин. Но все мы вместе увлекались захватывающими повествованиями Конан Дойля и Агаты Кристи и почему-то были уверены, что добродушие тетушки и любовь к пирожкам и пирожным - лишь маскировка, а на самом деле она всегда занята расследованием сложнейших и запутаннейших дел. Ведь видел же наш Вояка у нее именной значок «Отличный пограничник» и еще какой-то таинственный значок с щитом и мечом. А еще у нее был целый набор красивых значков, выдававшихся ей как участнику совещаний ученых всей страны и даже мира...
Свое особое мнение по этим вопросам имел наш Малыш. Он всегда просил тетушку прочитать стихотворение Алексея Константиновича Толстого «Пантелей-целитель» и был убежден, что Пантелей-Пантелеймон был не вымыслом далекого прошлого, а настоящим отцом тетушки Вероники. И она с большим удовольствием читала начало стихотворения:
«Пантелей-государь ходит по полю,
И цветов и травы ему по пояс,
И все травы пред ним расступаются,
И цветы все ему поклоняются.
И он знает их силы сокрытые,
Все благие и все ядовитые,
И всем добрым он травам, невредныим,
Отвечает поклоном приветныим,
А которы растут виноватые,
Тем он палкой грозит суковатою.
По листочку с благих собирает он,
И мешок ими свой наполняет он,
И на хворую братию бедную
Из них зелие варит целебное.
Государь Пантелей!
Ты и нас пожалей,
Свой чудесный елей
В наши раны излей...»
После этих слов тетушка доставала пакетик с какой-нибудь душистой целебной травкой, и это служило сигналом к началу чаепития. Бабуля с помощью мальчиков водружала на стол самовар, который громко ворчал, предупреждая неосторожных, что он полон кипятку. В чайнике, помещавшимся над ним в чай добавлялись травы тетушки, и он приобретал необыкновенный аромат. И этот приятный запах был предвестником необычных историй. А сама тетушка Вероника торопливо досказывала Малышу, что в конце прошлого века была мода на необычные имена. Поэтому ее отцу дали имя Пантелеймон в надежде, что когда он вырастит он станет необыкновенным врачом. И он действительно со временем стал прекрасным врачом, но необычным у него было только имя. Полный самовар манил к себе всех, кто находился в это время дома и не отпускал до той поры, пока в нем не иссякал запас воды, а заварка становилась совсем прозрачной. К чаепитию Бабуля старалась припасти конфеты или печенье, тщательно скрывая это от нас в своих тайниках. И пирог, и все остальное быстро исчезало со стола, но мы долго не расходились, увлеченные общей беседой.
Мы так привыкли к тетушке Веронике, что считали ее родной, хотя прекрасно знали, что они с мамой просто подруги еще со студенческих лет. Как-то раз кто-то из нас спросил, почему у нее нет семьи и детей. Мама потом долго ругала нас за этот бестактный вопрос. Но тетушку ничуть не рассердилась и объяснила нам, что первую половину жизни она была так увлечена работой, научными исследованиями, что считала невозможным хотя бы крупицу времени уделить личной жизни. А во вторую половину жизни она вдруг обнаружила, что мужчины и семейная жизнь привлекает ее значительно меньше, чем растения и их сообщества - фитоценозы. И стоит ли изменять тем, кто так дорог ради менее любимых? И нам сразу же все стало ясным, хотя Бабуля и мама почему-то всегда вздыхали, когда мы с завистью говорили об увлекательных путешествиях Вероники Пантелеймоновны. А вот наша мама напротив увлеклась семьей, не смогла выезжать в экспедиции и научных достижений, как говорила Бабуля, у нее маловато. При этом Бабуля почему-то приравнивала нас, пятерых детей, к немаловажным достижениям наших родителей. Но мы-то отлично понимали, что без помощи Бабули и скромных научных успехов у мамы не было бы. Родители наши были постоянно заняты, усталость не сходила с их лиц даже за обедом, готовить который Бабуля была большая мастерица. Может быть поэтому каждый приход Вероники Пантелеймоновны был для нас таким желанным.