Новиков Л.Б., г. Апатиты, 2014 г.

Историки, социологи и экономисты привыкли заниматься философией развития и мало обращают внимания на изучение причин и закономерностей кризисных явлений в обществе, особенно тех, которые заканчиваются деградацией и исчезновением государства как такового. В результате, ко времени наступления депрессии общество, как правило, оказывается "невооружённым" и начинает вырабатывать скоропалительные решения, нередко приводящие к усугублению кризисных явлений, а не к их ликвидации. Мы все, в том числе и политики, рассчитываем на лучшее, потому мало кто из нас заранее задумывается над худшим, пряча это "худшее" глубоко в подсознание, как страшный дефект своего развития. Одностороннее рассмотрение эволюции живой природы есть проявление комплекса неполноценности, поскольку давно известно, что всякий прогресс неизменно заканчивается регрессом, и этот регресс у всех народов наступает неодномоментно. Следовательно, в истории развития любого общества возникает период, когда это общество переходит в депрессивную фазу под влиянием тех или иных причин, которые изучены ещё очень плохо. Причём эта депрессия, подобно человеческой старости, может закончится смертью, т.е. развалом и исчезновением государства с исторической арены. Так исчезла Империя хеттов, Ассирия, Митанни, Бактрия, Мидия, Лидия и ряд других некогда великих государств, наводивших своим могуществом страх на соседей. Некоторые из древнейших народов, наоборот, проявили необычайную государственную живучесть и до сих пор выглядят даже очень молодыми. К таким относятся Китай, Индия, Иран и Египет. В чём секрет их долголетия? - В литературе ответа нет.
Еще древние астрологи [68] "делили бесконечные периоды человеческого существования на циклы, в течение которых человечество постепенно доходило до кульминационного пункта высочайшей цивилизации и затем постепенно опускалось в отвратительное варварство... По халдейской философии, эти циклы не охватывают все человечество в одно и то же время". В другом месте "Разоблаченной Изиды" Е.П. Блаватская поясняла [68]: "Индусские доктрины учат...: новые расы людей и виды животных и новая растительность развиваются из растворения предыдущих", т.е. из осколков предыдущих цивилизаций или из остатков прежней биоматерии.
[543x293]
Доисторический период развития цивилизаций мы подробно рассматривать не будем, поскольку он остаётся спорным: эзотерики ведут его от лемурийцев и атлантов, а историки - от обезьян, неандертальцев и кроманьонцев. Каждый выбирает ту точку зрения, которая ему больше подходит. Если принять во внимание современные взгляды, то, имея животное прошлое, мы должны вернуться к животному будущему. На самом деле, к нему возвращаются только некоторые - те, кто принимает такую точку зрения, поскольку наши мысли материализуются в будущем. В этом, в принципе, нет ничего плохого - животный мир тоже надо восполнять, но ни одна из цивилизаций-долгожителей не вела своего происхождения от животного. Следовательно, в своём духовном развитии они гораздо выше остальных, потому что испытывают постоянную ответственность перед прошлым - в этом заключается ещё один стимул к прогрессу и выживанию в любых условиях, вне всякой зависимости от материального достатка. Быть богатым хорошо, но наибольшей живучестью обладает тот, кто силён духом и владеет гибким умом!
По представлениям древних [219], нации и языки изобрели "боги", а не люди современного типа. "Боги" должны были иметь национальность, ибо Всевышний дал каждому из них власть над определенной местностью для формирование наций среди людей. Поэтому расовые и национальные различия есть результат деятельности "богов-покровителей" на каждом вверенном им участке земли.
Из этого экскурса в историю следует, что расы, нации и языки появились ещё до человека современного типа. А "богами-покровителями" человек современного типа называл преимущественно атлантов [1] (а не обезьян).
Цари считались самой благородной нацией на любом клочке земли [219]. Их причисляли к сынам божиим, избранникам божиим, а у арьев - к сынам бога Солнца. Главным для царей было [282] умение править и подчинять себе подданных. Приближённые к царю стали называться дворянами [219].
Коренное население обязано было уживаться с правящей верхушкой и могло уважительно относится только к временно приезжающим гостям, считаясь с их происхождением [219]. Вынужденных переселенцев старались в государство не пускать: люди без своей земли и без корней признавались второсортными и не могли стать гражданами на новой родине. Такое недружелюбие к пришельцам получило название ксенофобии. Официальный испытательный срок для эмигрантов колебался от 3 до 5 лет, когда проверялось, способен ли иноземец стать другом коренным жителям. На практике же ксенофобия могла составлять 2-3 поколения, в течение которых иноземец признавался чужаком. Многое зависело от самого пришельца и его умения ладить с коренными жителями: все определялось умением пришельца слиться с местным населением, а не замкнуться, обособляясь в диаспору.
Когда эмигранты плохо ладили с коренным населением, ксенофобия перерастала в ксеноласию (этот термин применяли Геродот и Платон), при которой аборигены брались за оружие и с позором изгоняли переселенцев с освоенной ими земли [219].
С ростом имущественных прав всё население разделилось на сословия и касты [219], среди которых главными считалось жречество (отвечало за духовное развитие) и воинство (охраняло земельные и имущественные владения, поддерживало внутренний порядок и защищало от внешней угрозы). Так формировались государства, материальным обеспечением которого занимались низшие сословия крестьян и ремесленников.
Дальнейшее развития было тесно связано с изменением форм собственности [382]: от первобытнообщинной к рабовладельческой, через феодальную, капиталистическую (буржуазная), к социалистической (посткапиталистическая, коммунистическая). В каждой общественно-экономической формации доминировала и определяла специфику ее устройства определенная форма собственности на средства и результаты производства, которая носила имя данной формации.
Поэтому в социалистической форме собственности, как в наиболее прогрессивной, не было ничего плохого, кроме одного - люди ещё не привыкли мыслить по-государственному, и большинство занималось обеспечением лишь своих меркантильных интересов. Отсюда вытекает ещё один важный вывод: в любом обществе часто превалируют силы с ограниченным мировоззрением - они и создают условия для будущего упадка в развитии. Причём, в кризисные периоды, как ни странно, объём государственной собственности часто увеличивается [382], но, достигнув благополучия, люди вновь возвращаются к частным формам правления и владения.
Существует несколько концепций этноса [96]. Наиболее авторитетная из них связывает этнос со сферой коллективного сознания, изучаемого социальной психологией. Так, по ряду параметров (по языку, религии, происхождению и территории) афинянину был ближе его враг – спартанец, нежели мирно торгующий с ним финикиец. Сторонники концепции социальной психологии обычно говорят о роли этнического самосознания, в котором важное место занимало не мнение одного человека или даже группы людей, а учитывалось и мнение окружающих. При этом не всякая солидарность людей образовывала этнос (народность, нацию и т.п.), а лишь такая, которая апеллировала к общности исторической судьбы (происхождения), пусть и мнимой, но, главное, которая предусматривала возможность (хотя бы только возможность) отдельного территориально-организованного (суверенно-государственного или автономного) существования. Материальное обоснованием такой солидарности не имели большого значения. Этническая принадлежность обнаруживалась в сознании людей и проявлялась прежде всего в «ощущениях» (точнее – чувствах, эмоциях: симпатиях, антипатиях, солидарности, надеждах, мечтах).
По Л.Н. Гумилеву [17], этнос - это основная единица измерения истории, реальная категория, которая позволяет выделить по ряду признаков группу людей, выступающую в истории как большая замкнутая система с определенным динамическим стереотипом поведения и оригинальной внутренней структурой, меняющейся в зависимости от времени жизни этноса - от фаз этногенеза. «Коллективы людей, возникающих и исчезающих в историческом времени, называются этносами, а процесс их возникновения до распада – этногенезом. Этнос рож-дается, мужает, стареет и умирает»,- определил Л. Гумилев в другом своем произведении [12]. "Х" фактором взлета в акматику (на пик развития) и падения в обструкцию этносов является пассионарность [17].
По мнению Л.Н. Гумилёва [17], пассионарность - это эффект энергии живого вещества, проявляющийся в стимулах к той или иной деятельности. Слово происходит от латинского корня "пассио" (страсть). Пассионарный толчок дают люди, готовые жертвовать собой и более - другими людьми без сожаления и раскаяния ради собственных целей, которые часто бывают иллюзорны, образуют "начальный" этнос, стремятся к идеалу, к действию, переустройству мира, к победам. У таких людей имеется избыток первоначального запаса энергии, и этот избыток ведет консорцию или группу людей ко всему, что носит характер траты. Пассионарности свойственен антиинстинкт самосохранения, что характерно, по мнению Л.Н. Гумилёва, гармоничным людям.
С позиции социальной психологии [96], вопрос не в том, много ли в некотором обществе (не обязательно в этносе) пассионариев или мало, а в том, куда будут направлены их энергия и энергия всего общества. А это не определяется генетически. Это функция социальных условий и культуры, психо-эмоционального состояния пассионария. Изменение этносов – это прежде всего изменение сознания, а материальные преобразования общества – это сопутствующие процессы. Медицинские аспекты пассионарности мы рассмотрим ниже.
Однако человечество, в целом, живёт по другим законам, нежели этнос, - для него более характерно не революционное, а эволюционное развитие. Кто этого не забывает, тот попадает в разряд долгожителей и не сгорает в "огне" исторической топки. Михайловский, например, считал [320], что "Консерватизм есть общий закон истории, революционные же массовые движения составляют исключения, нечто не соответствующее нормальной природе человека, а потому и для возникновения их нужны особые, ненормальные условия".
В современном понимании [143], словом "консерватизм" обозначают идейно-политические течения, опирающиеся на принципы традиций и преемственности в социальной и культурной жизни. Для консерватизма характерны приверженность существующим и устоявшимся социальным системам и нормам, противодействие социально-политическим изменениям, отстаивание эволюционного развития. В условиях социальных перемен консерватизм проявляется в требованиях сохранения старых положительных порядков, восстановления утраченных позиций и в некоторой идеализации прошлого.
Эволюция [190] - это необратимый процесс исторического изменения всех систем как живой, так и в неживой Природе. В период эволюционного развития общества наиболее характерным явлением становится космополитизм [96] – появление гражданам мира. Привязанность к родине для космополита определяется только привычкой, личными связями и знанием языка. Все три барьера легко преодолимы, потому космополит чувствует себя везде достаточно хорошо и уверенно.
Под революцией (от позднелат. revolutio — «поворот», «переворот») понимают [170] относительно быстрое качественное изменение системы. Политическая революция — это качественное изменение в политической системе и следующее за этим изменение всех сфер общества и повседневной жизни людей. Революции могут происходить во всех сферах общества — в образовании, языке, нравах, промышленности и пр. Но главное применение этот термин находит в характеристике коренных перемен во власти и в обществе (социально-политическая революция). Революционность преобразований не всегда определяется их скоростью. Революционные изменения могут быть относительно долговременными, но в социально-политических революциях они осуществляются, как правило, ускоренными темпами.
Главным фактором для революционного подъёма масс является идея перспективного и заманчивого будущего, пригодная для всех слоёв населения. Эта всеобще пригодная идея должна появиться в тот момент, когда всем уже надоело жить по-старому, у всех появляется желание перемен, обновления, нечто нового и более великого, чем нынешнее скучное настоящее. Итогом революционных преобразований может стать как прогрессивный скачок к дальнейшему развитию, так и регрессивный откат назад, к эпохе дикости и разнузданности нравов.
Прогрессивные социальные перемены наблюдаются, чаще всего, при эволюционных преобразованиях общества, которым способствуют революционные изменения в научно-техническом прогрессе. В этом заложена главная сущность интимных (скрытых) отношений между эволюцией и революцией. Для приспособления к новым создавшимся условиям у человека включаются механизмы адаптации [190], но какая-то часть общества оказывается неспособной приспособиться, и она уходит на "обочину" истории. Нередко бывает так, что весь этнос оказывается непригодным к пребыванию в новой действительности, и начинаются процессы его деградации и распада.
Поскольку процессами адаптации больше всего занимались медицинские работники, а не социологи и не историки, то здесь мы переходим к медицинской оценке социальных явлений. В этом направлении мне больше всего понравилась версия А.Л. Чижевского, с которой никак не мог согласиться И.В. Сталин, за что Чижевский был репрессирован, а когда его реабилитировали, то оказался уже неспособным ни к чему интересному - его сломали.
А.Л. Чижевский [320] исходил из работ И.П. Павлова, показавшего значение индивидуальных рефлексов и инстинктов на развитие целенаправленных массовых движений. Связующим звеном, позволившим сделать переход от индивидуальных инстинктивных реакций к коллективным инстинктивным проявлениям, по мнению А.Л. Чижевского, могла быть нервно-психическая конституция масс. Крайним её проявлением рассматривалась массовая истерия на то или иное явление.
Некоторые считали истерию исключительно продуктом нашего цивилизованного века [320]. Однако это мнение оказалось в корне неверным: истерия была присуща всем народам и во все времена. Ещё у Гиппократа имеется описание этой болезни. Более того, древнегреческий целитель описывал не одну, а разные душевные и нервные болезни (эпилепсию, истерию) и довольно верно передавал симптомы неврастении, хотя и не называл её так. Цельс проводил дифференциальный диагноз между истерией и эпилепсией, а Гален доказывал, что истерия бывает и у мужчин. Аретей верно описал меланхолию и её единство с манией. Из этого следует, что в древние времена нервные болезни поражали людей так же часто, как и сейчас.
Термин "истерия" происходит от греческого слова hystera [381] - матка, что отражало представление древнегреческих врачей о связи заболевания с разбушевавшейся маткой [здесь сразу же вспоминается "Пусси Райт"].
Научное изучение истерии началось довольно поздно - только со второй половины XIX в., с работ Briquet и J. Charcot [381]. Последний рассматривал истерию как самостоятельное заболевание, в основе которого лежат наследственные и конституциональные факторы. В этом смысле психические эпидемии представляют собой маркёры нервно-психической ранимости как отдельных лиц, так и целого класса или даже целого народа [320].
Мёбиус (Möbius) А.Ф. (1790—1868 гг.) считал, что "всякий немного истеричен" [320]. На этой основе Хохе (Hoche) в 1902 г. высказал убеждение, что к истерии склонен всякий человек при достаточной силе переживания, а Гаупп (Gaupp) утверждал: "Истерия есть нормальный вид реакции на жизненные требования". В итоге учёные пришли к мысли, что истерия есть психическая форма реакции, а истерические симптомы представляют собой виды реакций, заложенных в первоначальных основах психики. Подобное направление имеется в школе Фрейда, Кпепелина, Кречмера, в учении Моршена и других.
Для выявления истерических реакций на протяжении многих лет лучшим средством признавалась [167] резкая и неожиданная холодовая проба: брызги холодной воды возвращают истерика на короткое время к разумному поведению. [Потому до сих пор ещё разгон демонстраций нередко производится с помощью струй холодной воды из брандспойта].
В настоящее время истерия встречается среди всех народов, населяющих Землю, и обнаруживается как у женщин, так и мужчин и детей [320]. Причём в рабочей среде, с тяжёлыми условиями труда и непрочным кадровым положением на производстве, истерия наблюдается значительно чаще у мужчин, чем у женщин. Само собой разумеется, как писал А.Л. Чижевский, что такой человек, с ослабленной психикой, способен поддаться с чрезвычайной лёгкостью всякому событию, не имея ни достаточного критерия для оценки какой-либо идеи, ни достаточно сил для преодоления внушения. Алкоголизм, столь развитый в рабочей среде, играет в том же отношении далеко не последнюю роль. А хроническое отравление на заводах свинцом, ртутью, хлороформом, морфином, светильным газом и другими токсикантами способствуют проявлению нервно-психического расстройства.
В крестьянской среде большая часть истерий приходилась на деревенских дев, встревоженных неопределённостью своего будущего [320].
Если задаться вопросом о том, представители какого класса являлись и являются основной силой массовых движений, то на этот вопрос ответ оказывается один, как считал А.Л. Чижевский [320]: "элементарными единицами всех массовых движений... являются в подавляющем большинстве представители беднейших классов. В древности это были рабы, воины и мелкие ремесленники, в средние века - феодальные крестьяне и в новое - прежде всего рабочие, затем солдаты и, наконец, крестьяне. Как известно, этому-то именно классу свойственна истерия как массовое явление". [В советское время беднейшим слоем населения России стала интеллигенция].
Для снижения тяжёлого психологического фона психически ослабленные люди склонны принять сторону сильнейшего, в надежде на скорую победу и вместе с ней на возврат к прежнему затишью. Так формируются предатели и паникёры. Поэтому феномен предательства не всегда имеет экономически корыстную основу: он может быть связан также с психической неустойчивостью к напряжению социального поля, не говоря уже о психологической основе некоторых индивидов, заведомо склонных признать всё чужое лучшим и более привлекательным, чем своё (своя страна, свой народ, своя продукция, своё жильё, вплоть до своих родителей, братьев и сестёр, жены и детей - всё кажутся хуже, чем у других).
В настоящее время [380] "истерия" служит термином "для обозначения своеобразного расстройства личности, в основе которого лежит демонстративность, стремление быть в центре внимания, повелевать окружающими, или невротического расстройства, проявляющегося множественными соматическими жалобами либо функциональными неврологическими (или псевдоневрологическими, т.е. имитирующими проявления органических неврологических заболеваний) симптомами. Функциональные неврологические расстройства выражают подсознательное стремление больных к получению выгоды, например, привлечение заботливого понимания близких" и родных для достижения желаемого. Люди, склонные к истерии, характеризуются повышенной внушаемостью [134].
Современное определение истерии хорошо укладывается в характеристику лидеров многих протестных движений нашего времени. По мнению А.Л. Чижевского [320], люди, подверженные истерии, неспособны вести правильную оценку сложившейся ситуации в обществе ввиду своей склонны к сгущению социальных противоречий до их предельного контрастирования и проявляют тенденцию к таким эффектам, как страх, паника, озлобленность, возврат к инстинктивной животной природы человека с превалированием рефлексов самосохранения и размножения (отсюда чрезмерная склонность к разным формам насилия), являющихся фундаментом для развития массовых умственно-психических расстройств.
"Таким образом, - заключал А.Л. Чижевский [320], - всякий человек, каким бы прочным нервно-психическим аппаратом он ни обладал, при значительной силе переживаний в периоды войны, революций, во время землетрясений, эпидемий и пр. обнаруживает ряд реакций, превосходящих порог нормальной нервно-психической выносливости и приводящих к истерии. На этом основании вместе с Хохе можно сказать, что "каждый человек способен на истерию" оттого, что в каждом заложены древние формы инстинктов*, скрытые рядом молодых наслоений. Но коль скоро эти наслоения спадают, человек оказывается во власти тех первоначальных механизмов, которые он унаследовал от своих зоологических предков. Последнее часто и случается в массовом масштабе в известные периоды социальных брожений".
*Древность инстинктов у человека эзотерики [77] определяют периодом разделения полов, когда появилось первое стремление с сохранению и размножению рода.
Современные учёные связывают развитие инстинктов с упорной борьбой за существование, которая имеет место во всей живой природе, вплоть до одноклеточных организмов [320]. К числу элементарных двигательных реакций инстинктивного характера относят стремление к самообороне, защите своей жизни и приспособление к изменяющимся условиям внешней среды и рефлекс свободы, как определил его ещё И.П. Павлов. В животном мире рефлекс свободы проявляется хаотичными и нередко бессмысленными двигательными реакциями до полного измождения или до случайного обнаружения выхода из замкнутого пространства. Также ведёт себя и толпа во время массовых выступлений: только после физического и психического истощения следует успокоение и движения упорядочиваются. А до этого всякие мыслительные акты отсутствуют и движения происходят без размышлений, механически, сопровождаемые лишь общим смутным аффектом всё громить и крушить.
Одного медицинского аспекта для рассмотрения массовых и особенно революционных движений явно недостаточно, потому сам Чижевский непрерывно дополнял свою теорию социальными наблюдениями из истории человечества. Ясно лишь одно: среди лидеров толпы часто встречаются психопатичные личности, способные привести общество не к созидательному, прогрессивному будущему, а к разрушительным последствиях, после которых начинается деградация и самоуничтожение этноса. Этого никогда не следует забывать, и, выбирая нового лидера, в первую очередь, следует оценивать его способность к поиску разумных решений. По идее, все, кто баллотируется в руководители страны или крупного общественного образования, должны проходить психологическое тестирование на предмет стойкости характера и умения находить правильное решение в критическую ситуацию. Но такое тестирование не проводится нигде - вот и результат: мир лихорадит как бурлящий котёл, готовый разлететься во все стороны.

Литература:
1. Блаватская Е.П. Тайная доктрина. В 5-ти кн. М., КМП "Сирень",-1993.
12. Гумилев Л.Н. От Руси до России. М.: Ди Дик, 1995.-554 с.
17. Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства. М.: Ди Дик, 1994.-480 С.
68. Блаватская Е.П.. Разоблаченная Изида. Ключ к тайнам древней и современной науки и теософии. В 2-х томах. М.: Российское теософское общество, 1992.
77. Штайнер Р. Из летописи мира (Акаши-хроники). Электронная БИБЛИОТЕКА TheLIB. Ru, 2010 г.-76 с.
96. Тюрин А. Этика этногенетики. Нева, 1992.-№4.-с.223-246.
134. Большая универсальная энциклопедия. В 20 томах. Т.7. ЗАС-КАМ. М.: АСТ; Астрель; 2010.-797 с.
143. Большая универсальная энциклопедия. В 20 томах. Т.9. КОЛ-ЛАН. М.: АСТ; Астрель; 2010.-797 с.
167. Неврология. Под. ред. Самуэльса М. М.: Практика.-1997.-638 С.
170. Большая универсальная энциклопедия. В 20 томах. Т. 15. РАН-САУ. М.: АСТ: Астрель, 2010.-797 [3] с.
190. Большая универсальная энциклопедия. В 20 томах. Т.19. ХАЛ-ЭДУ. М.: АСТ; Астрель; 2011.-797, [3] с.
219. Машников И.В. Расшифрованные тайны древних мифов. М.: Эксмо, 2007.-448 с.
282. Плутарх. Сравнительные жизнеописания [пер. с древнегреческого].-М: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2006.-1504 с.- (Гиганты мысли).
320. Чижевский А.Л. Космический пульс жизни: Земля в объятиях Солнца. Гелиотараксия. М.: Мысль, 1995.-768 с.
380. Справочник практического врача. Сост. В.И. Бородулин; Под ред. А.И. Воробьёва. - 9-е изд., перераб. и доп. - М.: ООО "Издательский дом "ОНИКС 21 век"; ООО "Мир и Образование". - 2002.-816 с.
381. Свядощ А.М. Неврозы (руководство для врачей). - Спб.: Питер Паблишинг, 1997.-448 с.
382. Право собственности в зарубежных странах. Интернет, 2014: http://revolution.allbest.ru/ law/00228016_0.html