СПИРИТИЗМ (часть 6: особые формы общения с духами и оккультное толкование спиритизма)
Новиков Л.Б., Апатиты, 2010 г.

Шаманизм [17] – особая форма общения с духами, которую нельзя приравнивать к теистическим религиям, поскольку он как система мировосприятия насквозь мистичен, в нем нет места ни для Бога, ни для Дьявола. Учение о трех мирах и шаманском «дереве» пронизывает его. По последнему может подняться шаман, чтобы проникнуть в верхний и нижний миры. Шаман – это человек, избранный духом, но не мировым, а личным, женским, духом в мужья и по этой причине пользующийся его покровительством. Благодаря покровительству духа шаман может гадать, лечить, т.е. отгонять других духов, и провожать душу умершего до места ее успокоения.
Сам магический обряд приобщения к духам (шаманское камлание) состоял в том [26], что посредством определенных ритуальных действий, в каждом случае особых, шаман с бор-мотанием, пением, плясками, прыжками, со звуками бубна, барабана или колокольчика доводил себя до состояния экстаза (если обряд совершался публично, до состояния экстаза вместе с ним обычно доходили и следившие за его действиями зрители, становившиеся как бы соучастниками ритуала). После этого шаман нередко впадал в транс, ничего не видел и не слышал - считалось, что именно в этот момент и происходит его контакт с миром духов.
По идее, все народы, верившие в существование духов, должны были иметь своих ша-манов для общения с этими духами.
Согласно Л. Гумилеву [17], само слово «шаман» некоторые исследователи считают чжурчжэнским, а чжурчжэней – родоначальниками шаманизма степей Азии. О чжурчжэнях известно с Х в. н.э. Они обитали в Приамурье и в Приморье и занимались охотой и рыболовством. Чжурчжэни считали шаманами людей с выдающимися способностями. У племени ки-даней, населявших степную часть Западной Маньчжурии в VII-IX вв., существовала шаманская иерархия: простой шаман лечил и волхвовал, но тайные обряды происходили под руководством верховного шамана, занимавшего высокое положение в китайской империи Ляо. Такая форма шаманизма была зафиксирована в 1714 г. при унификации маньчжурского ритуала. Божества маньчжур были определены как духи, связь с которыми осуществлялась через ша-манов и шаманок.
Шаманизм у степных народов Средней Азии оказался более долговечным [17], хотя и существенно утратил свои прежние традиции [68]. Так, у монголов [17] он пережил высоко-развитые и уже исчезнувшие религии – бон и несторианство. Западносибирское язычество отличалось от монгольского шаманизма принципиально. Угорский колдун «приручает духов, как оленей», а не дружит с ними.
Другую версию шаманизма дает В. Петрухин, основываясь на скандинавской мифологии [114]. "Значение самого слова "шаман", - по мнению автора, - исступленный, впадающий в транс человек, близко значению имени Одина" - верховного божества германо-скандинавских народов. Как пишет В. Петрухин, шаман или друид, что по мнению автора одно и то же, прежде чем достичь сверхъестественной мудрости и знаний тайн мира должен был пройти самые сложные испытания, обряд инициации. Эти испытания приравнивались к смерти и воскрешению шамана, уже наделенного на том свете сверхъестественными знаниями. У скандинавов шаманы во многом напоминали им их высшее божество Одина, ибо они, как и он, наделялись способностью проникать (в разных обличьях) во все миры мифологической вселенной, находить там души умерших (или умирающих). По скандинавской мифологии, пока тело Одина лежало бездыханным, дух его в виде разных животных мог странствовать по всем мирам. Своих странствия в другие миры шаманы осуществляли во время экстатических ритуалов, приходя в исступление, поскольку Один для них был богом вдохновенной, исступленной, магической поэзии.
В скандинавской мифологии, в отличие от индусской, имело большое значение не учение о реинкарнации, а способность души к перевоплощению в другие образы, что у всех на-родов называлось оборотничеством. Причем оборотничество было уделом не только богов и других мифических героев, но и людей [114]. Странствовать по разным мирам мог дух не одного Одина. В исландской "Саге о людях из Ватнсдаля" три саама обещали герою саги отправиться из Норвегии в Исландию и найти там потерянное им изображение бога плодородия Фрейра. Для этого их надо было на три дня запереть в хижине и не поминать их имен (!!!). Согласно Саге, саамы действительно попали в Исландию, не покидая Норвегии, и рассказали потом нанявшему их герою в подробностях, что они там видели.
Саамы, как и другие северные соседи скандинавов - финны и биармы, славились колдовством и шаманскими способностями [114]. В Скандинавии это было занятие ведьм. Недаром Белое море называлось в сагах Ганлвик - Колдовской залив. Сам Один в "Речах Высоко-го" говорил, что знает заклинание, которое не позволяет ведьмам, оставившим свое тело, вернуть себе прежнее обличье. Но зооморфные двойники в верованиях скандинавов были у каждого человека. Их могли видеть люди с "двойным зрением" - провидцы, и их явление считалось знаменательным. По судьбе "духа-двойника" провидцы предсказывали судьбу человека. Это было удобно, поскольку обычный срок жизни животных короче потенциальной продолжительности жизни человека.
Волшебным помощником шамана чаще всего представлялся конь, или олень, не настоящих, а мифический, точнее, символические животные [114]. Но главным "помощником" шаманов Северной Евразии - той области, где шаманские культы были особенно развиты, - был бубен, ударный инструмент, звуки которого сопровождали процесс камлания, путешествия на тот свет. Бубен считался шаманским "конем". На бубне (и костюме шамана) изображалось мировое дерево с животными и птицами, в которые мог обращаться шаман, путешествующий по всем сферам мироздания. Мировое дерево открывало шаману путь во все миры. Более то-го, в мифах многих народов считалось, что в ветвях и листьях мирового дерева обитают души нерожденных младенцев.
Птица [17] – это шаманский знак духа. Согласно объяснению кетов, изображение птицы или ее фигурка (например, из дерева) охраняет данное место от злых духов.
Интересно отметить, что вера северных народов в зооморфных "духов-двойников" отразилась на убеждения других народов Европы. Так, В. Петрухин [114] приводит рассказ хрониста Павла Диакона о вещем сне франкского короля Гутрамна, "как тот уснул в лесу, утомившись во время охоты. Он положил голову на колени слуге, и тот увидел, как изо рта спящего короля выползло некое существо, похожее на ящерицу. Ящерка хотела переползти через протекавший вблизи ручей, и верный слуга помог ей в этом, положив через ручей свой меч. Тогда зверек заполз в неглубокую щель в горе, а потом возвратился по мечу и заполз на-зад в рот короля. Гутрамн же, проснувшись, рассказал, что видел чудесное видение. Во сне он отправился через какую-то реку по железному мосту, поднялся на высокую гору и обнаружил там много золота. Слуга же поведал о том, как он видел странствующую душу короля. Гору разрыли, и действительно нашли там древний клад".
В Древней Греции суеверия и вера в непогрешимость вещих снов нередко определяли не только поведение граждан, но зачастую играли решающую роль в их судьбах. Иосиф Флавий описал интересную историю Стратоники, для которой неверно истолкованный тревожный сон стоил жизни [125]: "...она, покинув мужа своего Диметрия, отправилась из Македонии в Сирию... Вследствие нежелания Селевка жениться на ней (на что она, однако, рассчитывала), возбудила население Антиохии к открытому против него восстанию... Когда при-был царь и она, по взятии им Антиохии, убежала в Селевкию, ей представлялась возможность быстро отплыть; она тем не менее, веря неблагоприятному сновидению, осталась, была настигнута и казнена".

Молитва также берет начало от магических заклинаний наших далеких предков [13]. Первобытные люди придавали слову магическую силу, верили, что словом можно воздействовать на добрых и злых духов, испросить помощи в земных делах, отогнать все напасти и невзгоды.
Еще в Древнем Вавилоне со 2-го тыс. до н.э. получило широкое распространение особый вид заклинаний, которые представляли собой так называемые покаянные псалмы с жалобами и причитаниями, с сознанием молящегося своего греха и вины, с просьбами к богу о помощи [26]. Поводом для всех этих псалмов без исключения служили какие-нибудь несчастья, например болезнь, и тогда молящийся полагал, что божество отвернулось от человека и демоны получили власть его мучить. Милость сострадательного бога состояла в избавлении от болезни. В этом же заключалось и все значение вымаливаемого отпущения грехов. Получение исцеления и прощение греха выступало как фактически идентичные понятия. Прекращение гнева божества означало исчезновение источника страдания. Имя прогневавшегося бога, как правило, не называлось. Часто встречались представления о посредствующем боге-заступнике. От призываемого божества ожидалось, что оно присоединит свою просьбу к просьбе молящегося для успокоения гневающегося бога. Все желания, высказываемые в молитвах, преследовали одну цель: получить вновь здоровье, чтобы долго прожить на земле и во славе перейти в другую жизнь. Необходимыми условиями для того, чтобы молитва была услышана, считались восхваление бога-помощника, чрезвычайное богатство в святилище бога, богатство богослужения и принесение обильных жертв. Боги являлись к своим любимцам во сне, чтобы оградить от опасностей, укрепить их мужество или чтобы объявить им свою божественную волю.
В христианском мире, древневавилонская система прошения прощения у бога получила наиболее широкое распространение. Христиане всего мира просят помощи у бога-посредника, Иисуса Христа, в заступничестве от гнева его отца, имя которого в молитвах, как правило, не называется. Так же поступал и Иисус Христос перед своей казнью: вопрошал у бога, за что тот на него прогневался, не называя его имени.
В скандинавской мифологии [114], знание имени бога давало особую власть над ним. Может быть потому современные христиане спокойно обращаются к богу-посреднику Иисусу Христу по имени и практически не называют имен бога-отца, поскольку знают, что не имеют над ним никакой власти.
С позиций йоги [155], молитва - эта мантра, а мантра - это молитва. Их смысл состоит в том, чтобы пробудить могущественное подсознание и заставить его работать. Работа подсознания проявляется в том, что оно посылает различным частям нашего тела, в том числе и головному мозгу, команды, приводящие их в соответствие с нашими потребностями.
С эзотерических позиций [138], молитва - это не просьба, а скорее таинство, оккультный процесс, которым конечные и обусловленные мысли и желания, негодные для восприятия Абсолютным Духом, который необусловлен, т.е. неконкретен, переводятся в духовные повеления и волю для молящегося.
В христианском мире молитва чаще содержит просьбу, а сам процесс моления, скорее всего, представляет собой готовность к смирению перед надвигающимися событиями. Борющийся с судьбой произносит короткую молитву как мантру для мобилизации собственных сил и действуют, а, следовательно, бунтуют, но не смиряются. В результате, для одних молитва - это подготовка его внутреннего Я к смирению, для другого - воодушевление и мобилизация собственных сил для преодоления надвигающихся проблем. В христианском мире, вечно просящем в своих молитвах милостыни от Бога, молитва потеряла свое оккультное значение, как и сам оккультизм. Нередко молящийся посылает волны своих желаний Высшему Духу или Богу для осуществления своих эгоистических или личных низменных целей, а иногда даже с просьбой навредить другому. Это уже подпадает под категорию черной магии и с позиции эзотерической философии является мерзостью и духовным колдовством [138], поскольку в давние времена молитва означала скорее повеление и призыв. Мантра, или ритмически распеваемая молитва индусов, как отмечает Е.П. Блаватская, имела именно такой смысл. Молитва могла быть призывом или вредоносным заклинанием, и даже проклятием, так же как и благословением. А поскольку в христианском мире большинство людей достаточно эгоистично и молится только о себе, прося о том, чтобы им было дано то, что они просят, вместо того чтобы получить это своим трудом, и просят Бога не ввести их в "искушение", то такая молитва приносит вдвойне вредный результат:
она убивает в человеке способность полагаться на себя и
развивает в нем еще более яростный эгоизм и эгоцентризм.
Иисус Христос тоже молился, но его молитвы носили характер общения со своим "Отцом, который в тайне", а не просьб [138].

Обратной стороной непомерного благочестия стало неимоверно широко распространенное суеверие еще со времен Древнего Вавилона [26]. Все силы природы олицетворялись в виде злых демонов, и всякие чрезвычайные, из ряда вон выходящие, происшествия приписывались их влиянию.
По свидетельству Иосифа Флавия [125], суеверия были распространены и в Древней Греции во времена Пифагора. Флавий пишет следующее: "когда умер один из учеников Пифагора по имени Каллифонт, родом из Кротоны, он говорил, что душа покойного пребывает с ним днем и ночью и повелела ему не переходить через место, на котором поскользнулся осел, воздерживаться от воды, возбуждающей жажду, и избегать всякого злословия".
В XVII в. в Испании, в одной из деревень, высекли плетьми церковный колокол - за то, что он "плохо звонил" [148]. Сегодня это кажется смешно, но тогда это не было смешным. Верующие египтяне приносили душам умерших родственников пищу в гробницу. А у нас сегодня приносят цветы на могилы и к памятникам.
Суеверия существовали во все времена и эпохи [17]. На их основе, неверно понятые закономерности воспринимались как приметы. Приметы же уже могли быть не связаны с религией. Самым ярким примером такого неверного истолкования закономерности, не связанной с религией, является дурная примета прикурить третьему от одной спички – ведет к смерти или большой беде. Эта примета появилась во время англо-бурской войны, когда бурские снайперы безошибочно били по огоньку спички, если он задерживался на время, необходимое для прицеливания. Эта примета была распространена по всей Европе и была связана с неверно истолкованной закономерностью.
"Предрассудок - он обломок
Древней правды: храм упал,
А руин его потомок
Языка не разгадал", - писал русский поэт Е.А. Баратынский [148].

Оккультное толкование спиритизма
Не вдаваясь глубоко в происхождение "духов", вызываемых на спиритических сеансах, большинство оккультистов трактует их как астральных двойников. Такое определение духов нередко встречается у Е.П. Блаватской [1,138] и Лобсан Рампы [155] при объяснении какого-либо иного более сложного явления.
Метафизическое толкование происхождения духов дает Е.П. Блаватская [138], описывая четвертый эзотерический принцип в человеке, кама-рупу, отделяющей материальное тело от духовного. Следует предупредить, что понять всю эту философию сможет только тот, кто овладеет основами духовной йоги.
Кама-рупа (санск.) [138] - это субъективная форма, созданная ментальными и физическими желаниями и мыслями, направленными к материальным вещам, - чисто метафизическое понятие, используемое только в эзотерической философии и отсутствующее в других прикладных учениях. Кама-рупа, или субъективная форма, создается у всех чувствующих существ и переживает смерть их тел. После смерти три из семи принципов, или планов, на которые действуют человеческие инстинкты и мышление, - т.е. тело, его эфирный и астральный прототипы, - более не используются и остаются на земле; три высших принципа (высший манас-буддхи-атма), объединенные вместе в одно целое, переходят в состояние дэвачана, в ко-тором это Высшее Я остается до тех пор, пока не придет час нового воплощения; а эйдолон (человеческий призрак, или проще - астральная форма) бывшей личности остается один в своем новом обиталище. Там эта бледная копия бывшего человека существует определенный период времени, длительность которого разнится соответственно элементу материальности, оставшемуся в ней и обусловленному прежней жизнью умершего. Лишенная высшего ума, духа и физических чувств, будучи представлена своим собственным бессмысленным затеям, она постепенно исчезает и разлагается. Но насильственно влекомая назад в земную сферу - или страстными желаниями и призывами оставшихся друзей, или постоянными занятиями некромантией (из которых одним из самых пагубных является спиритизм), - это "привидение" может сохраниться на период времени, намного превышающий срок естественной жизни его тела. Если кама-рупа однажды нашла путь назад к живым человеческим телам, она становится вампиром, питающимся жизненной энергией тех, кто так стремится к ее обществу. В Индии этих эйдолонов называют пишачами и очень боятся их. А эзотерики во всех печатных изданиях всячески подчеркивают свое негативное отношение ко всем видам спиритизма.
Развоплощенные "личности", или астральные формы, в упрощенном понимании, остаются активными до тех пор, пока не истратят свой энергетический потенциал путем полного исчерпания своих ментальных импульсов, создавших эти эйдолоны из низших животных же-ланий и страстей, в камалоке [138] - полуматериальном плане, означающем для нас субъективный и невидимый мир. Камалока - это Аид древних греков и аменти египтян, или страна безмолвных теней.
Такое сложное понимание духов, вызываемых на спиритических сеансах, необходимо не только эзотерикам и оккультистам, но и йогинам, познающим духовную йогу, поскольку рано или поздно на пути своего совершенствования они столкнутся с термином "кама-рупа", доступ к толкованию которого довольно ограничен.
В эзотерическом понимании, рупа [1,138] означает мир форм, а для человека - его физическое тело, кама [155] - желание, страстное стремление, которое проявляется, когда человек вспоминает о своих прежних страданиях или удовольствиях, является непосредственной при-чиной, побуждающей человека при жизни к многим вредным привычкам (курению, алкоголизму и наркомании). Лобсанг Рампа считает, что опьянение позволяет астральному телу выходить из физического. Наиболее подробно и красочно описал это явление К. Кастанеда в своей книге "Учение дона Хуана" [175]. Дурманящим свойством сернистого газа пользовались дельфийские пифии в получения информации для своих предсказаний [177].
По мнению Нострадамуса (Центурия I) [180], "оккультные явления не могут быть выявлены посредством самых совершенных земных интеллектуальных понятий", поэтому мы не будем сейчас останавливаться на том, что думают по этому поводу ученые. Скорее всего по этому поводу они ничего не думают. Им некогда думать о вечном, их мысли заняты только преходящем и непостоянном, т.е. о материальном.
В заключение следует привести слова Е.И. Рерих [69]: "Не следует рассматривать нашу жизнь на земном плане как нереальную или менее реальную, нежели в других мирах. Ибо лишь земная жизнь дает нам основу для дальнейшего усовершенствования и сознательного существования в мире тонком. Лишь здесь, в этой жизненной лаборатории, можем мы почерпнуть новые стимулы и энергии для трансмутации их здесь же, на Земле, в высшие накопления для последующей жизни в тонких мирах. Именно сознательная реальная жизнь на Земле обеспечивает нам реальность и других миров".

Литература:
1. Блаватская Е.П. Тайная доктрина. В 5-ти кн. М., КМП "Сирень",-1993.
13. Анисимов С.Ф., Аширов Н.А., Беленький М.С. и др. Настольная книга атеиста. Под общ. ред. С.Д. Сказкина. М.: Политиздат, 1987.-431 с.
17. Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства. М.: Ди Дик, 1994.-480 С.
26. Всеобщая история религий мира. Шеф-ред. В. Людвинская. М.: Эксмо, 2007.-736 с.
69. Рерих Е.И. Три ключа. М.: Эксмо, 2009.- 496 с.
114. Петрухин В.Я. Мифы древней Скандинавии. М.: ООО "Издательство Астрель"; ООО "Издательство АСТ", 2002.-464 с.
125. Флавий Иосиф. Полное собрание сочинений в одном томе. Пер. с греч. Против Апиона. О древности иудейского народа. М.: АЛЬФА-КНИГА, 2008.-с. 1211-1275.
138. Блаватская Е.П. Ключ к теософии; Избранные статьи. М.: Эксмо, 2009.-464 с.
148. Мифы и легенды народов мира. Древний Египет/ И.В. Рак; Месопотамия/ А.И. Немировский, Л.С. Ильинская. М.: Литература, Мир книги, 2004.-432 с.
155. Рампа Лобсанг. Мудрость древних. Перев. с англ. М.: ООО Издательство "София", 2008.- 176 с.
175. Кастанеда Карлос. Учение дона Хуана: отдельная реальность, путешествие в Икстлан, сказка о силе. Пер. с англ. К.: "София"; М.: ИД "Гелиос", 2003.-608 с.
177. Славин С.Н. 100 великих предсказаний. М.: Вече, 2010.-432.
180. Нострадамус М. Центурии. М.: ГПИ "Искона", Агенство "Ира Принт", 1992-192 с.