***
Лерия. Эрметрис. Недавно.

После заседания Правительства Бертерры в зале остался только Моленар, которому теперь отчаянно не хотелось возвращаться в пустой дом, шаман и молодой латарец Уле Брабандер, придворный маг Его Величества короля Таара Вигарда Латарского, которому велиста вернула корону после закономерного краха династии Алдеринков Химирских.

— Коллеги, могу ли я к вам обратиться, так сказать, в частном порядке? — Уле Брабандер до сих пор словно бы стеснялся своей высокой должности и робел перед старшими магами.

— Спрашивай, не стесняйся! — Артафер симпатизировал внимательному и вежливому латарцу.

— Мастер Артафер, мастер Моленар, — переборов застенчивость начал Брабандер, — к нам на королевский совет недавно пришёл наш звездочёт. Он несколько не от мира сего, если мягко выразиться… Так вот он очень взволнован, буквально не в себе из-за каких-то пятен на солнце. Он и раньше пытался говорить о разных предстоящих событиях, и теперь предрекает, по его словам, страшные испытания для Латара и всей Бертерры.

— И всё из-за пятен на поверхности Осмиры? — Моленар недоверчиво приподнял бровь.

— Ну, да. И ещё он говорил про какие-то всплески или выплески звёздного вещества нашего солнца.

— А что он предрекал раньше? Можно ли ему верить? — Артафер был серьёзен в отличие от мага, которому надоело слушать про бредни какого-то звездочёта.

— В последний раз Элемар Согрот приходил к его Величеству Таару, когда тот ещё не был королём. Тогда звездочёт тоже нёс всякую чушь про пятна и звёздное вещество и грозил великим потрясением Латару, сменой эпох, возвратом долга… Постойте! Так это было как раз перед тем, как мастер Таар сменил на троне Латара короля Нолена, а столицу перенесли в Вигард, как и было раньше, до узурпации Алдеринками королевской власти!

Моленар болезненно поморщился, невольно вспоминая то время и всё, что тогда случилось. Но именно тогда он встретил Иниру. Велиста… Как же он тоскует по ней! Всё напоминает о ней, даже этот латарец туда же!

— Да-да! Я хорошо помню те события, — ответил шаман, — я был непосредственным участником смены вашего правящего дома. Велиста тогда показалась во всём своём великолепии и могуществе. И сейчас её не хватает здесь…

— Скажи, мастер Брабандер, а что происходит в Латаре сейчас? Какие ощущения? Есть ли какие-нибудь изменения? — маг тоже посерьёзнел, и брови сдвинулись к переносице, складывая посреди лба пару суровых морщин.

— Вроде бы ничего из ряда вон выходящего, но… — он помолчал несколько мгновений, — такое впечатление, что пробудилась некая неизвестная до сих пор магия. Я её чувствую, а описать словами мне не хватает слов. Одно могу определить чётко — в ней нет или очень мало света. Она оставляет такое тупое и гнетущее послевкусие… А так она, как и все другие, например, стихийные проявления, разлита вокруг — бери, пользуйся, кто хочет… Мне не понятно, что это… Подскажите, как мне разобраться с этим явлением.

— Ну, во-первых, надо определить место, где этой магии больше всего, — у шамана был большой опыт общения с тёмной стороной магии и нижними мирами, демонами и всем остальным инфернальным миром. — Во-вторых, выяснить, что или кто находится в этом месте, что там происходит и кто там верховодит всем этим магичеством-электричеством.

— Вот это я и сделаю, как только вернусь домой! Спасибо, мастер Артафер! — улыбка осветила его выразительные светло-серые глаза и всё его узкое, длинное лицо могло бы сейчас показаться даже красивым. — До свидания, коллеги!

И, почувствовав новую цель, молодой маг чуть ли не вприпрыжку выскочил из зала заседаний.

— И что это сейчас было? — привычно мрачно проворчал Моленар.

— Молодой коллега ищет для себя применение, внимательно осматривается вокруг и находит непонятное, обращает внимание на предсказания сумасшедших звездочётов. Лэн, это нормально. Ты себя не помнишь в его возрасте?

— Меня интересовали люди и карьера.

— А меня очень интересовал мир вокруг, я лез во все дыры и стремился познать всё, что мне попадалось на глаза. Любые непонятные явления я считал подарком Ксейра и Виоры. Повелитель информации и богиня судьбы всегда были благосклонны ко мне и создавали для меня всё более интересные загадки, втянувшие меня во взаимодействие с нижними мирами. Такова была воля Виоры, а с судьбой не поспоришь.

— Это верно, — согласился Моленар, закрывая за собой дверь, чтобы идти домой.

— Лэн, а не зайти ли нам в какую-нибудь едальню?

— А тебя не ждёт Ирис? Она не будет переживать, что ты пропал на полдня?

— Хочешь, поехали к нам?

— Нет, друг. Благодарю за заботу. Я, правда, ценю твои попытки вернуть мне хорошее настроение, но без Иниры…

— Я понял, прости. Тогда до встречи!

— До встречи… — тихим эхом откликнулся рыжий маг.

***

Латар. Ликса. Поместье Вейн.

Река Гунгор делит Ликсу на две почти половины. Севернее Гунгора обосновались семейства и кланы хонигров, а на южном берегу и до самой границы с Нолердом исторически живут кланы хогосков. Мелкие народности казуртов теперь почти исчезли из-за своей неумеренности в вопросах родовой чести, попросту истребив друг дружку вечными вендеттами. А остатки некогда крупнвх кланов слились с кланами хогосков и хонигров.

Через Гунгор было переброщено множество мостов, причём мостики это были не просто переходными-переезжими, а вполне капитальными строениями, на которых умещались целые улицы с жилыми домами, лавками умельцев и торговцев и едальнями разного масштаба. Как и на всей Бертерре, тут были снедаловки для быстрого перекуса, демократичные кормильни и смаковальни для ценителей необычных блюд и изысканных десертов.

Кабинет в смаковальне «Ля Соль» на мосту вин ден Рооса, красотой которого по праву гордится любой житель небольшого городка Орибо, ожидал своих гостей с накрытым столом. Здесь на тонких кружевных белоснежных салфетках и ярко алой скатерти стояли персикового цвета фарфоровые тарелки, а за ними выстроились по стойке смирно ряды разных бокалов и фужеров с рюмками. Напитки ждали каждый своего часа, а блюда, заказанные заранее Дегором вин ден Фолиа, доходили до своей готовности на кухне, откуда их будут подавать выученные помощники шеф-повара каждое к своему времени.

Мастер Люсс Лифанир, хозяин смаковальни, потомок эльфов из Лаежа, в незапамятные времена переселившийся в Ликсу из-за любви к рыжеволосым девушкам, был несказанно счастлив, когда ему удалось заполучить к себе такого шеф-повара. Мастер-шеф Тио Эльнеральд был из рода потомственных кулинаров, знал все тонкости и премудрости своего дела, а уж слухи превозносили его, будто бы он был и вовсе магом и волшебником. Впрочем, и сам Люсс Лифанир не мог бы поклясться Десятью богами, что в своей работе на кухне Тио Эльнеральд не прибегал к помощи тонких энергий и сил стихии. Возможно, что шеф-повар «Ля Соли» научился договариваться с Леуром, богом огня, или с Аниором, богом воды, а, быть может, сама Таги-Тагайя, богиня земной тверди и всего на земле обитающего, благоволила этому мастеру своего дела.

Как бы то ни было, а кухня в «Ля Соль» была столь отменной, что откушать в ней можно было только по записи в специальной книге, и событие это считалось торжественным и праздничным. Посетители надевали свои самые красивые наряды, украшали себя изделиями ювелиров и кружевниц, предварительно посещали салоны красоты и приводили в порядок даже те места, которые за едой никогда не показывают другим людям, чтобы чувствовать себя достойными искусства мастера-шефа Тио Эльнеральда.

Виконт Дегор вин ден Фолиа получил приглашение из смаковальни «Ля Соль» через три круга Большой Луны после того, как оставил в книге запись о своём желании отобедать там в компании ещё одного или пары друзей. Он и сам тогда ещё не предполагал, кого он пригласит. Зато теперь обед в отдельном кабинете, когда никто не может подслушать разговоры посетителей, это приглашение оказалось очень кстати, и Дегор, не раздумывая, пригласил своего друга, с которым намеревался обсудить очень важное, как ему казалось, дело.

Темноволосый, насколько может быть темноволосым рыжий казурт, Дегор сидел за столом и изучал план поедания угощений, когда в кабинет как светлое солнышко явился почти белобрысый, опять же, насколько может быть светловолос рыжий ликсиец, Гвинго ван дер Лигель. Граф Лигель был высок и строен, если не сказать, что он был даже худоват. В его роду все мужчины были такими, жилистые и очень выносливые, они были прекрасными воинами, могли долго и неутомимо скакать на конях и драться в рукопашную мечами и ножами.

Зато мужчины рода, к которому относился Дегор вин ден Фолиа, были охотниками и умели метко стрелять и воевать в горах, ловко обходиться с капканами и силками, подходящими не только для коз, но и для существ покрупнее, например, для человека или крупного горного козла. И пусть внешность Дегора не выдавала того, что он был прирождённым охотником, зато в движениях и взгляде было что-то такое, что завораживало случайного наблюдателя.

— Привет тебе, дружище! — сказало подошедшее к столу и плюхнувшееся на своё кресло солнышко. — Как тебе в голову пришла эта чудесная идея пожрать вкусненького?

— И тебе привет, Гвин! Захотелось побаловать себя и друзей, да вот свободным сегодня оказался только ты.

— Тебе меня мало? — Гвинго поднял правую бровь, от чего его физиономия, и без того до невозможности довольная, стала просто восторженной. — А кого ты ждал, кроме меня?

— Хотел пригласить Кьяру, как ты понимаешь…

— Ты никак не привыкнешь к мысли, что она любит Сыночка?

— Да ван дер Вейн тут совсем ни при чём, — стушевался Дегор. — Она хотела сама рассказать о своей задумке… Хотя со мной она поделилась так… в общих чертах, конечно, но… К слову, я её поддерживаю во всём, и в это её мероприятие тоже уже практически совсем влез.

— Прости, а о чём речь-то идёт? Со мной никто словом не обмолвился, — солнышко нахмурило рыжие брови.

— Я и хочу тебе рассказать, а ещё подбить поучаствовать с нами в этой авантюре.

— Ну, излагай, — коротко согласился Гвинго, углубившись в принесённое помощником шефа меню.

В меню значилось:

— Ретано — сырная тарелка: сыр Этельдор, сыр Эзир, сыр Гвеневальдер, сыр Солонар и сыр дядюшки Лифанира, приготовленный по собственному рецепту из молока коров, пасущихся на горных лугах.

— Шеноги — раковины с моллюсками, разновидность устриц, подаются в белом вине, которого они напиваются и сами раскрывают свои створки.

— Менеда — полностью прожаренный стейк из морской рыбы менеды под чесночным соусом и чипсами из миндаля.

— Микасу — колбаски из мяса лысой куропатки в сырной подливке, посыпанные семечками фейхуябли.

— Нойоки — клубни растения нойоки, приготовленные на пару, посыпанные свежей зеленью и политые сливочным маслом.

— Лафити — слабоалкогольный напиток, койтейль из любого цитрусового сока или смеси цитрусов с добавлением ликёра «Лесату» и тегристого вина «Борода Аниора».

— Декойс — крепкий алкогольный напиток, приготовляемый из молока ликсийской породы горных коз.

— Линоби — лепёшки из простой муки, выпекаемые на открытом огне в специальной печи.

— Чисоли — солёные печенюшки в виде орешков с начинкой из шоколадной пасты.

— Галечи — тоненькие палочки из сдобного теста, обсыпанные толчёными орешками фшеното, заботливо выращенными и собранными янтачимами из Тагрида.

— Лебобс — лёгкий воздушный пудинг из взбитых сливок с нежным сладким сыром из молока юных кобылиц, политый карамелью и украшенный розовыми ягодами снеженики, растущей на северных островах Латара.
_________________
*лесату — эндемик Латара, лиана с тонкими узкими листьями тёмно-красного цвета и плодами в виде мягких шишек. Лесату растёт только вокруг озера Арсэ. Стебли лианы крепятся к стволам засохших деревьев или оплетают валежник, поэтому до её плодов бывает трудно добраться. Не поддаётся окультуриванию даже магическими приёмами. Мягкие шишки лесату содержат букет из алкалоидов, воздействующих на мозг подобно наркотикам, однако привыкания и зависимости не вызывают. Шишки лесату собирают ученики Лаежской Школы магов, а магистры создают из них неповторимый по своим качествам ликёр «Лесату» густого бордового цвета, кисло-сладкий на вкус, и дающий лёгкость в теле и чувство полёта в душе.
_________________

— Ты всё это заказал на двоих? — Гвинго в изумлении поднял глаза на визави.

— Ты что, не слушал меня? — удивился в свою очередь внезапно серьёзный Дегор.

— Прости, я так зачитался меню, что мог только предвкушать, а слушать и понимать тебя уже сил не хватает. Давай сначала поедим этого всего, а потом ты повторишь мне сказанное.

Вид у солнышка был такой виноватый, что охотник рассмеялся.

— Ладно, повторю, так и быть уж, — улыбка у Дегора была доброй и искренней. — Давай уже вонзай свои челюсти в моллюсков. Знаю, как ты любишь морепродукты.
Пока друзья предавались гастрономическим изыскам, за столом царили только восклицания по поводу изумительного вкуса блюд и превосходных свойств напитков. Длилось это довольно долго, и всё это время Гвинго терзало любопытство, что же такое придумала Кьяра ван дер Вель-Ор.

Кьяра… Гвинго она тоже нравилась, но, как он ни старался, втрескаться в неё так, как это произошло с Эрлом ван дер Вейном, у него не получалось. Кьяра была замечательной хохотушкой, рыженькой и весёлой лисичкой, веснушчатой, как и все, ну, почти все хонигрийки.

Её отец мастер Эрлис ван дер Вель-Ор служил в аппарате наместника Ликсы вместе с отцом Гвинго. Мастер Эрлис и мастер Ксилур ван дер Лигель были помощниками наместника Ликсы графа Уго ван дер Вейна, чей сын Эрл затмил в сердце Кьяры всех её друзей мужеского пола. Впрочем, с Гвинго и Дегором Кьяра никогда и не играла в любовные истории, как это бывает у молодёжи, она им даже не строила глазки, надеясь, что так останется для них «своим парнем».

Когда на столе остался только десерт и печенюшки, да ещё напитки были выпиты не до дна, Дегор спросил:

— Ну, мой ненасытный друг, теперь ты готов выслушать послание Кьяры?

— Угу, — кивнул Гвинго, дожёвывая запихнутые в рот сразу три галечи, — валяй, я весь — уши.

— Так вот… Кьяра откуда-то узнала причину исчезновения наших рыжеволосых знакомых из далёких деревень в горах.

— Ну, и… — солнышко нетерпеливо тряхнуло своими волосами-лучиками, — куда?

— Они вступили в орден или секту, я точно не понял, да и Кьяра сама сомневается в названии, какой-то древней богини, которая была на Бертерре в незапамятные времена, потом сама (!), ну, вроде бы сама, разрушила свой храм, а теперь пришло время ей возродиться. Или она уже возродилась… Так вот, в эту секту и вступают наши юные казурты, сбегая из дома.

— И что они с того имеют? — от недоумения Гвинго поднял обе брови и наморщил лоб.

— Ну, Кьяра точно и сама не знает, но говорит, что эта богиня даёт своим адептам какие=то всерхспособности, власть изменять то ли будущее, то ли прошлое, то ли судьбы вообще. Ну, что-то такое мощное даёт, что все туда так и прут вступать. И количество адептов растёт не по дням, а по часам. Типа, полетели быстрее, а то там всё без нас съедят.

— Не, ну, полетели, конечно! Кто ж Кьяру одну-то отпустит?! — брови рыжего солнышка слагка опустились, а сочные губы вытянулись в задумчивую трубочку. — Но она уверена, что это мероприятие обойдётся для неё без последствий?

— Не знаю, — Дегор теперь был скорее печален и задумчив, — и никто тебе не ответит на этот вопрос. Но если эта несносная девчонка вдолбила себе в голову какую-то афёру, то, уж поверь, выбить из неё это возможно только полным разочарованием. Или успешным завершением дела.

— Придётся поучаствовать при любых условиях, — тоже задумчиво подытожил Гвинго.

***

Лерия. Эрметрис. Два лета назад.

Колбы, колбочки, пробирки, реторты, реактивы, флакончики и пузырьки, горелки… С полок, со стола, с широкого подоконника на него смотрели разнообразные прозрачные и цветные стекляшки. Ах, как бы ему хотелось одним взмахом руки разбить всё это! Навсегда! На веки вечные. А ведь раньше он мог часами и даже днями заниматься своими исследованиями, составлениями чудодейственных эликсиров и волшебных снадобий… Но теперь, без Иниры… Моленар откинулся на спинку своего рабочего кресла и закрыл глаза, в бессчётный раз вспоминая тот злополучный вечер.

— До свидания, Эж! * — звонкий голос велисты свидетельствовал о её прекрасном настроении. — Когда ты навестишь меня снова?
_______________
*Эж — Эж или Нораг Аду, его история описана в рассказе «Адский цветок».
_______________

Демон разрушения, хозяин Преисподней, брат и альтер-эго верховного бога Гарона Трисвятого, Эж или Нораг Аду, повелитель всех нижних миров, на минуту задумался, и на его чистом и холодном лице отразилось некое подобие эмоции.

— Нира, я теперь буду занят делами в нижних мирах, затем мне надо проверить свою Преисподнюю. С тех пор, как Ирис подарила мне мой цветок, там стало тепло, но и за его развитием мне приходится следить очень внимательно, чтобы не перегрелось всё вокруг. Ты же понимаешь, что от климата в Преисподней зависит погода в каждом из миров, в том числе и явном.

— Да, конечно, делай свои дела, это важно и для меня.

— Но я постараюсь освободиться как можно скорее, — блондин даже улыбнулся, и хотя не очень умел это делать, улыбка получилась ласковой.

— Мне очень интересно с тобой, Эж, — продолжила Инира, — ты умеешь слушать и сам прекрасный рассказчик. Через твои руки прошло столько разных судеб…

— Я приду к тебе, как только смогу, Нира.

— Тогда до свидания, Эж!

— До встречи!

Нет, велиста не поцеловала своего нового друга, не пожала ему руки, не обняла и не прижалась к нему ласково, как делала это со своим магом, но… Моленар всё чаще замечал, что Инира как-то по-особенному смотрит на молодого, точнее молодо выглядевшего демона. На мага она так никогда не смотрела! Никогда! Да и разговаривать они стали гораздо реже, чем раньше.

Они больше не гуляли по городу тёплыми вечерами, он не рассказывал ей своих историй, который у мага было тоже целое море и даже три океана. Велиста больше не приходила к нему в кабинет и лабораторию, чтобы проведать его там. Они не читали вместе книги перед камином в Красной гостиной. Они даже ложились в постель в разное время — она уже спала, когда маг поднимался из своей лаборатории, чтобы обнять её спящую и поцеловать расслабленные сном губы любимой.

— Нира! — позвал Моленар, когда за гостем закрылась входная дверь. — Инира!

— Ты меня звал? — велиста стояла на пороге кабинета, не входя внутрь, и по выражению её лица было видно, что она не довольна, быть может, он сломал ход её мыслей или сорвал планы. — Что ты хотел, Лэн?

— Я хотел спросить, когда закончатся твои посиделки с этим блондинчиком?

— А почему тебя это беспокоит? Ты всё равно не вылезаешь из своего кабинета, а мне… Я скучаю, а Эж хоть немного веселит меня своими рассказами.

— Ты на него так смотришь…

— Как? — она прищурилась и наклонила голову в сторону, напомнив магу умную птицу.

— Ну, по-особому как-то… — стушевался маг.

— Никак я на него не смотрю! Тебе это показалось, Лэн!

— Нет, не показалось!

— Ты ревнуешь?

— Да! Да, Треклятый тебя побери! Да!!! Я тебя ревную! Ты довольна? Да, я признаю, что смешон в этой ревности! — он горько усмехнулся. — Я понимаю, как выгляжу в твоих глазах, Нира, но ты делаешь мне больно!

— Нет, дорогой мой, это ты делаешь мне больно своей ревностью, — в голосе велисты теперь звучало ледяное спокойствие. — Ты вечно занят своими исследованиями, до меня тебе нет никакого дела. Вот я и развлекаю себя сама. Эж лишь изредка скрашивает мои скучные вечера своими рассказами, да Ирис с Артафером иногда приглашают меня на чашечку ароматного цветочного чая. Тебя они тоже приглашают, но у тебя же дела! Дела-а-а… А до меня тебе нет никакого дела.

— Ты не права! Я стараюсь для всей Бертерры! Ты же велиста! Ты должна это понимать!

— А я и понимаю. Ты не кричи, я хорошо слышу тебя. И я понимаю, что Бертерра для тебя самое важное в твоей жизни. Она есть смысл твоего существования. Она и власть над нею. Впрочем, я сама дала эту власть в твои руки. Это я тоже помню.

— Именно так! — маг никак не мог успокоиться и продолжал кричать на велисту.

— Хорошо. Тогда и оставайся со своей властью наедине. Наешься ею до тошноты, напейся своим величием, услади все свои прихоти, насыть себя до крайней степени. А я пока буду заниматься своими делами.

— Ты мне угрожаешь? — маг нехорошо посмотрел на невысокую хрупкую миладу.

— Я тебя предупреждаю, не больше того. Прощай, Лэн.

И с этими словами велиста поднялась в Красную гостиную. Но когда туда вслед за ней ворвался Моленар, гостиная уже была пуста. Во всём доме он был один. Во всём мире.

Эж пришёл только через два круга Большой луны. Целых два круга Большой луны!!! Это восемь кругов Малой луны, пятьдесят шесть дней! Было из-за чего поднимать весь шум, горестно усмехался про себя маг. Но сделанного уже не вернуть. Прошлое можно вернуть, но поступки не имеют обратной силы. Можно притащить в зиму лето, но нельзя вернуть ушедшего друга, любимую, не получится вернуть к жизни умершего. Не вернулась и Инира.

Его Инира… Его велиста… Велиста Бертерры… Создательница этого мира, его мира. Она ушла в свой мир, тот, первый, где она родилась человеком, и куда теперь не было никакой возможности попасть ему, глупому ревнивцу, верховному магу Бертерры.