Врагов у меня нет, друзей мало. Родственники, приятели, знакомые и полузнакомые люди — вот большая часть моих социальных контактов. Поэтому всегда есть время на себя, свои дела и увлечения. Я не социопат и уже не мизантроп, хотя по юности, бывало, и буянил. Просто так получилось, что мне для счастья хватает себя, а где не хватает — там помогает семья. Я не жду от людей многого, поэтому, как правило, меня люди не задалбывают, а по-хорошему удивляют.
За исключением людей неравнодушных.
Да, я знаком с патетичным восклицанием Бруно Ясенского: «Не бойтесь друзей — они могут лишь предать вас; не бойтесь врагов — они могут лишь убить вас; бойтесь равнодушных, ибо только с их молчаливого согласия совершаются предательства и убийства».
И нет, я не буду его оспаривать: сложно спорить с человеком, который лжёт, передёргивает и спрашивает, перестал ли ты бить своих детей и пить коньяк по утрам.
Я просто расскажу про людей неравнодушных. Тех, которым не всё равно.
Неравнодушные люди моего города зимой, когда температура опустилась за тридцать, открывали двери подъездов и пускали туда греться стаи бродячих собак. Ещё раньше они же устроили истерику и лишили городские службы дурацкого, но единственного доступного и хоть как-то отлаженного способа контролировать поголовье этих городских хищников. Они же постоянно подкармливают эти территориальные бандформирования псовых (остатки подкормки доедают крысы). Несколько десятков покусанных людей, разорванных домашних кошек и увеличившееся поголовье собачек и крысок неравнодушных людей не интересуют. Организовывать приюты, брать домой несчастных собачек или хотя бы спонсировать их содержание в специальных питомниках они тоже не очень хотят.
Главное дело они сделали — они объявили, что им не всё равно
Неравнодушные люди всего мира очень обеспокоены моралью и нравственностью — как правило, чужой. Методы борьбы за мораль и нравственность самые посконные, домотканые, христианские и мусульманские: ограбления, насилие, побои, погромы и незаконное лишение свободы с молчаливой поддержкой неравнодушной полиции и неравнодушного общества, которое равным образом приветствует приковывание к батарее наркоманов, профилактическое изнасилование лесбиянок и убийство геев.
Эти добрые буржуа очень чутки к соблюдению традиций и оскорблению религий. Они неравнодушны к чужому мнению и всегда будут рады заткнуть его кулаком.
Неравнодушные люди всего земного шара не нуждаются в рациональном мышлении. Им не нужны факты, они не хотят проверять идеи, теории и гипотезы и тем более анализировать возможные последствия своих действий. Они просто хотят, чтобы мир соответствовал их фантазиям, и готовы принудить его измениться истерикой или насилием.
Стою себе на улице, курю. Подходит тётка и такая: "Не кури, а то в 35 будешь выглядеть на 45"... Более охренительного комплимента в мои 52 мне никто не делал!
Сижу, устала, задумалась, дочь мягко чем-то стучит сзади по голове, оборачиваюсь, она улыбается, и… расчесывает меня ершиком для унитаза… Усталость как рукой сняло…
Кажется, мы нашли универсальное средство против обид — как своих, так и окружающих. Просто подойдите к зеркалу и читайте с толком, с чувством, с расстановкой. Вам понравится.
«Я такой важный индюк, что не могу позволить, чтобы кто-то поступал согласно своей природе, если она мне не нравится. Я такой важный индюк, что, если кто-то сказал или поступил не так, как я ожидал, я накажу его своей обидой.
О, пусть видит, как это важно — моя обида, пусть он получит ее в качестве наказания за свой „проступок“. Ведь я очень, очень важный индюк! Я не ценю свою жизнь. Я настолько не ценю свою жизнь, что мне не жалко тратить ее бесценное время на обиду. Я откажусь от минуты радости, от минуты счастья, от минуты игривости, я лучше отдам эту минуту своей обиде.
И мне все равно, что эти частые минуты сложатся в часы, часы — в дни, дни — в недели, недели — в месяцы, а месяцы — в годы. Мне не жалко провести годы своей жизни в обиде — ведь я не ценю свою жизнь. Я не умею смотреть на себя со стороны.
Я очень уязвим. Я настолько уязвим, что я вынужден охранять свою территорию и отзываться обидой на каждого, кто ее задел. Я повешу себе на лоб табличку „Осторожно, злая собака“, и пусть только кто-то попробует ее не заметить!
Я настолько нищ, что не могу найти в себе каплю великодушия, чтобы простить, каплю самоиронии — чтобы посмеяться, каплю щедрости — чтобы не заметить, каплю мудрости — чтобы не зацепиться, каплю любви — чтобы принять. Ведь я очень, очень важный индюк!»