«Как бы» - любимое словечко нашего времени. Его популярность свидетельствует не только о росте косноязычия и падении образования – оно настолько органично вросло в жизнь современного человека, что в даже удостоилось права на существование в языке жестов.
[269x185]

В чем смысл этих «кавычек»? Может показаться, что они употребляются для того, чтобы придать слову значение прямо противоположное. Однако, для достижения этой цели существует другой способ более простой и традиционный . Почему вместо «как бы умный» не сказать «глупый», вместо «как бы добрый» - «злой»? Зачем городить огород и спотыкаться на построенной из ничего полосе препятствий? Только ли в дикости молодой поросли дело?
Думаю, что нет. Думаю, что за всем этим заковычиванием есть целая история, раскрутить которую нам с вами сейчас и предстоит. Обратим внимание на то, что эти пресловутые кавычки не только и не столько меняют смысл на противоположный – чаще всего они вообще дискредитируют саму идею смысла, опустошают знак.
Кто совершает это преступление, у кого поднимается рука на это непотребное дело, кто эти злодеи? Ответ известен – это постмодернисты, порождения детских страхов, потомки бабаек и милиционеров. Что значит быть постмодернистом, точно не знает никто, но ими до сих пор кое-где пугают студентов.
Главное преступление постмодернизма перед лицом всевозможных ортодоксов, заключается в утверждении что ценности (неважно, религиозные ли, национальные, идеологические) довольно умозрительны, а вот жертвы, которые им приносятся, из вполне реальной плоти и крови. Собственно говоря, эта усталость от людей готовых энергично жертвовать интересами и даже жизнями других, есть одно из главных ощущений второй половины ХХ века. И философия нашла противоядие против этого – иронию и смех. Люди всегда любили посмеяться, для этого вовсе не обязательно быть постмодернистом. Просто сейчас кое-кто предположил, что слова не отражают сущность вещей, они произвольны, и одно описание произошедших событий ничуть не лучше, чем взгляд с другой стороны, что целостная и связная картина мира существует в первую очередь в нашей голове, и то до тех пор, пока мы не увидим ситуацию глазами Другого.
Разница между превращением в противоположность и уничтожением значения очевидна: всякое отрицание подразумевает отчасти утверждение противоположного. Противников, вступающих в дискуссию, объединяет убеждение в том, что правильный, окончательный ответ существует. Вопрос: как его правильно сформулировать, кому это удастся лучше всех. В каком-то смысле, все это подобно рыцарскому турниру, где приз – рука Прекрасной Дамы по имени Истина.

Правила проведения турниров хорошо известны, и никто не собирается их нарушать – именно их существование позволяет нашим искателям истины и синяков выяснить отношения способом, с которым согласны обе стороны. Да, это война, но война которая идет по правилам, оспаривать которые не решится никто.
В этой истории все насквозь героично, ведь битва идет за власть над вещами, за право давать им имена: болельщики сходят с ума, пафос зашкаливает, все как будто на самом деле. И это не отвлеченное рассуждение. Именно так появляются святые и фанатики, люди готовые умереть за идеи или даже убить за них. Без этих одержимых, уверенных в том, что им открылась истина, изучать историю было бы скучно. Но почему-то, многим бы хотелось, чтобы все они остались в прошлом – слишком много крови было пущено в истории человечества во имя великих идей. Может, хватит? Может, перед нами не драма, а милая и забавная цирковая реприза?

Нам говорят, что есть вещи, над которыми не шутят, которые не ставят под сомнение. Главное, что бы это были правильные и очень хорошие вещи. Представьте Дон Кихота у власти. Вся страна в едином порыве объявляет войну винным бурдюкам, королевская рать из последних сил осаждает ветряные мельницы. Тех, кто говорит, что они для того, чтобы молоть зерно, называют оранжевой чумой. Вести с фронтов печатают в газетах, там же - фотографии героев и передовиков. Национальный лидер пишет статьи, а дети в школе их изучают. Раздаются шоколадные медали. Нехитрые формы Дульсинеи становятся идеалом женской красоты. И никто не смеется, потому что не до смеха.

Повилайтис Владас