"Вся королевская конница и вся королевская рать"

Глава 1.

Был солнечный полдень.

– Ну.. – сам себе сказал Георгий, отважно толкнул двери в залу, вошел... и в нерешительности остановился.

Сквозь искусные витражи высоких окон пробивались солнечные лучи, озаряя полутемную комнату чудными цветами голубого, зеленого, розового и померанцевого, и из этого цветового изобилия до самого потолка вырастали искрящиеся столбы пыли. Казалось, дворцовая зала была украшена удивительными световыми колоннами.

У одного из окон стояла ОНА, отстраненно разглядывая что-то за окном. Едва бы вы узнали в ней принцессу, промелькнувшую в первой главе. Поскольку принцесса сменила наряд амазонки на вечерний туалет. Да и формы у неё были уже не детские.

И все же это была именно она. Георгий, ноги у которого почему-то начали заплетаться, медленно подошел к окну. Мозаичный витраж изображал Святаго Егорiя – повергателя Драконов. Георгию стало душно, и как-то немного не по себе.

Глядя на эту парочку, высокообразованному Дракону, сразу бы пригрезилась римская богиня охоты: в короткой, выше колен тунике, так что были видны ее божественные колена. В руке – лук, за плечами – колчан со стрелами, а около ног – маленькая чуткая лань. И тела их светятся зоряным светом.

Но сейчас, как мы уже сказали, Диана была в длинном вечернем платье. Скорее всего платье вряд ли изменило ее нрав – может быть это и есть главная причина того, что Дракон так и не появился в этой главе. Что же касается решительного характера принцессы – перечитайте 1 главу (см. в блоге U-96 :)

Что же до ее визави – нашего отважного Рыцаря, то повседневный его облик напоминал вовсе не умучанного Диоклетианом драконоборца, а скорее его исторического антагониста – древнегреческого бога виноделия, винопития, виноплясия и виноблядства – Диониса.

Вечно заляпанного вином, оливковым маслом и землей, быкоподобного забулдыгу: веселого и буйного. Лохматого, рогатого, да еще и в козлиной шкуре. (Убитого, как известно, титанами. Критяне долго хранили память о Дионисе, во время вакханалий своих разрывая зубами на части живого быка)..

Правда сегодня сэр Джордж был тщательно помыт, побрит, постиран и поглажен.

Принцесса быстро обернулась и удивленно вскинула брови. А потом узнала… Взгляд ее, на протяжении минуты попеременно выражал противоречивую гамму чувств: сперва удивление, потом недоумение, радость, досаду, презрение, и наконец, принял скептическое выражение, которое можно выразить словами песни: “Столько лет... столько лет – где тебя носило?” Нахмурившись, принцесса отвернулась.

Сэр Джордж виновато развел руками, вздохнул и уставился в пол. Честно говоря, он не понимал причин охватившей его робости – чувства довольно странного для человека еще пару дней назад отплясывавшего в кабаке с портовыми шлюхами. И не только на столе… и не только отплясывавшего…

В таком молчании потянулись минуты. Принцесса нервно теребила кисточку портьеры, Георгий угрюмо считал свои вздохи. Наконец, на каком-то сотом вздохе сэр Джордж выдохнул: – Ди… Ди… Диана!

Принцесса обернулась, долго смотрела на него, словно что-то решая… потом шагнула навстречу, обняла и ткнулась губами в его губы. Мир вокруг Георгия закружился сияющими столбами света, он закрыл глаза, и они замерли в бесконечно долгом и упоительном поцелуе…

Перед глазами Георгия проплывали звездные скопления, спиральные галактики и ослепительные фонтаны рая, а поцелуй все длился и длился – он казался вечностью. И хотелось, чтобы он не кончался никогда. Но всякая история имеет конец, и мировая история тоже... Внезапно у нашего героя защекотало в носу, что признаться довольно неуместно в подобной ситуации. Он отлепил свои губы, чтоб через секунду продлить мгновения вечности вновь, однако принцесса вдруг неожиданно… фыркнула…

Сэра Джорджа это настолько удивило и огорчило, что он попытался открыть глаза, но веки его словно склеились.. Теплая рука, лежавшая на его плече, исчезла. Возникло ощущение беспросветной пустоты, а с той стороны доносились совсем уж странные звуки: чавканье, всхрапывание и нечто напоминающее скрежет зубовный.

Ошеломленный сэр Джордж, в ужасе, задергался всем телом, но открыть глаза ему не удавалось! Наконец что-то теплое ткнулось ему в губы, и он облегченно приник к ним вновь…

… Разлепив наконец веки, сэр Джордж узрел перед собой страшную одноглазую морду, и пасть, ощерившуюся редкими желтыми зубами...

Из пасти торчали клочки сена. Морда захрапела и ткнулась Георгию куда-то за ухо. Джордж заорал что есть мочи, замахал руками и морда исчезла, зато сверху на него обрушилась целая копна сена. Побарахтавшись в ней с минуту, сэр Джордж вылез наконец на свет божий...

Солнечные лучи пробивались сквозь дырявую крышу сарая. Неподалеку понуро жевала сено убогонькая пегая коняка. Кобылка была слепенькая на один глаз. Георгий, начавший приходить в себя от привидевшегося кошмара, отплевывался от соломы. Ошеломление его сменилось чувством бесконечной досады…

– Ну! – сказал он заморенной кобылке. – Ну, пошла, проклятая! Хол-л-лера! – И лягнул ее пяткой. Кобылка шарахнулась, обиженно потопталась на месте – мол, целовал, а теперь гонишь, и потопала в безопасный угол, где и продолжила свое нехитрое занятие.

Поворочавшись, Георгий извлек из под себя обтрепанный правый ботфорт. Найти левый оказалось целой проблемой. Зато рядом с ним обнаружилась зеленого стекла бутыль, в которой плескались остатки рисовой водки. Голова трещала немилосердно. Георгий с опаской понюхал бутыль. Омерзительно пахнуло горелой резиной. Сэр Джордж быстро сообразил, что его сейчас стошнит, поэтому, размахнувшись забросил бутыль на самую вершину копны, а сам скатился на землю.

– Ди.. Ди.. Диана! – злорадно заикаясь передразнил он сам себя, ероша волосы, изрядно напоминающие сейчас разоренное воронье гнездо. – Тьфу, ёптать!