Когда он прибыл на место... эээ... преступления, было уже, как всегда, поздно.
Он как огня боялся повторения того вопроса, который крутился на языке у всех, но который задала ему лишь избитая жизнью пожилая дама, у которой убили сына.
«Почему вы всегда приезжаете, когда уже поздно?»
Он не знал ответа.
И теперь в глазах этой молодой девчушки стояли слезы.
А еще- вопрос. «Почему?!»
На руках она держала окровавленного юнца, видимо, покончившего с собой. Руки парня были изрезаны, лицо тоже почему-то было окровавлено.
Он заметил, что вены порезаны очень... профессионально, так сказать. Вдоль кисти, а не поперек.
Малыш не хотел, чтобы его спасали.
Девушка опустила глаза на это пустое холодное тело.
Она не плакала. Она была на грани. Слезы уже висели на ресницах, но так и не могли упасть. Сильная девчонка.
Переживает внутри... бедная. Сейчас, он готов был поклясться, она умирает от горя.
Но не плачет.
Души плачут безмолвно... и лишь в глазах отражается бешеная вечность и пустота.
ЕГО БОЛЬШЕ НЕТ.
Уж лучше бы она рыдала и била его слабыми кулаками. А она просто сидит... и вся ее фигура является безмолвным упреком: «ты опоздал!»
Он приблизился. Так вот почему у парня кровавое лицо... он вырезал на нем безумную улыбку... перочинным ножиком.
Улыбка безумца.
Огляделся.
В кустах лежала пустая бутылка вина.
И еще- какие-то странные белые комочки.
Он поднял один из этих комочков.
Сначала не понял, что это.
Рисунок. А вернее, скомканная бумага.
Развернул... девушка... чертовски хорошо нарисовано...
Второй комочек... пейзаж... кладбище...
Третий... четвертый...
Небо... как же красиво...
Оглянулся на девушку.
Она смотрела ему в глаза.
С упреком.
Губы были приоткрыты.
Он знал, что они шептали...
Опоздал... опоздал... опоздал...
Он не выдержал.
Вскочил.
- Это я опоздал?! А где была ты, когда была ему нужна?! Где ты была, когда он резал вены и пил свою кровь вместе с вином?! Где ты была, когда он... комкал... свои рисунки... свою жизнь... где ты была...?
... Все мы всегда опаздываем, девочка...