ГЛАВА 2.
Корбут сосредоточенно рисовал мелком на полу круг с выписанной в нем пентаграммой, внимательно прислушиваясь к возмущенному шебуршанию в горшке. Крыса отчаянно хотела жить и с диким писком пыталась вырваться на волю.
На пару минут молодому некроманту даже захотелось прервать свое черное дело, выпустить невинную тварь и спокойно заснуть, оставив свои коварные планы. Но это желание быстро уступило место горячей, удушливой волне злости на предателей, тащивших его на поводке неизвестно куда, где ничего хорошего его точно не ждет.
Мальчишка был твердо уверен, что в родовом замке его ждет что угодно, кроме спокойной и вольной жизни ученика колдуна. А ему хотелось быть именно колдуном – вольным чародеем, которого все уважают и бояться.
Он бы не стал слушать никого, кто попытался уверить его в обратном.
Корбут вытер о штаны перепачканные мелом ладони и внимательно посмотрел на дело рук своих. Луна все так же тускло светила в чердачное окошко, озаряя дощатый пол, усыпанный всевозможным мусором и клочками сена. На полу был изображен слегка кособокий круг с вычерченной внутри пентаграммой. С внутренней стороны шла вязь колдовских рун, начертание которых юный некромант вспомнил с большим трудом. Но очень надеялся, что изображения были правильными.
Любой промах в проведении ритуала грозил ему нешуточными последствиями. Магия не любит лени и разгильдяйства. Это четкая система, грубые нарушения в которой сурово караются.
Вздохнув, Корбут вытащил из горшка упирающуюся всеми четырьмя лапками крысу, прижал ее к груди и вошел в пентаграмму. Встав в самом центре пятиконечной звезды, юный маг закрыл глаза, покрепче стиснул вырывающуюся зверушку и забубнил:
-«От жизни к жизни я приду чрез смерть мгновенье. Уже я слышу голоса и мертвых пенье».
Это была вступительная часть заклинания из запрещенной книги по некромантии, которую Корбут тишком стащил у Альгирда из сумки. Книга была интересной – столько всяких пакостей можно было совершить с ее помощь ! Лишь бы силенок хватило. И смелости.
Десятилетний некромант даже не задумывался о том, с какими силами он решил заигрывать. Даже маститые и опытные маги боятся соваться к Госпоже со своим ничтожными просьбочками без особой нужды. А тут…
Смелость, граничившая с глупостью, была отличительной чертой молодого Корбута. Позднее, спустя лет сто, она приобрела поистине устрашающие масштабы. Но это было позднее.
А сейчас Корбут произнес последние слова заклинания и выжидающе уставился на границы круга. Ему было очень интересно, появится ли кто-то в ответ на его призыв.
«Кто-то» наблюдал из тени чердачного угла за нервно ерзающим в пентаграмме мальчишкой и ухмылялся. Призыв был выполнен по всем правилам, но лишаться возможности на халяву захапать душу юного некроманта призванный не хотел. Поэтому тихо ждал.
Корбут нервно подпрыгивал в пентаграмме и уже явственно сомневался в своих возможностях. Хотелось выпустить изгрызшую ему все руки крысу, и выйти из круга к чертовой матери, обидевшись на весь свет. Он уже собирался это сделать, как вдруг…
-Приветствую тебя, колдун,- из темноты выступила расплывчатая фигура с вкрадчивым голосом. Глаза тени светились неистовым голубым огнем.
-З-здрасьте!- прозаикался мгновенно растерявшийся мальчишка. Крыса еще сильнее забилась в потных от страха ладонях юного колдуна. Ей нежданный визитер откровенно не понравился. От него пахло смертью и могильным смрадом. Крыса чувствовала этот жуткий холод, ерошивший шерсть на загривке. Ей было страшно и неуютно.
-Я Служитель Госпожи Смерти, -представился ужасающий посетитель.- Ты призвал меня из-за грани, юный колдун, и я пришел. Я вижу в тебе Силу, сын Витаута, князя Курляндского. Ты можешь приказывать.
-Я должен сбежать отсюда,- покрывшийся липким потом Корбут с трудом взял себя в руки, и моментально начал качать права. Крыса испуганно притихла в его руках, дрожа, как заячий хвостик. Сердечко звереныша бешено колотилось, его ритм Корбут ощущал кожей. Крысу неожиданно стало жалко… Но эти мысли быстро вымело из его головы. Сейчас куда важнее был побег, чем какая-то жалкая, да к тому же изгрызшая ему все руки, крыса.
От того, что она умрет, никто не заплачет. А с призванным требовалось расплатиться чьей-то жизнью.
Корбут даже не подозревал, что заявленная ему цена окажется намного, намного выше…
***
Всеслав Афанасьевич ворочался в своей тесной кровати и тщетно пытался заснуть. Старого колдуна мучило неясное беспокойство. Чудилось ему, что в углу комнаты затаилась мерзкая древняя тварь с диким, голодным выражением безумных глаз наблюдавшая за ним из темноты.
Поворочавшись минут десять, Всеслав Афанасьевич понял, что заснуть ему не удастся. И решил сходить проведать своего ученика. Очень он опасался какой-нибудь пакости со стороны юного некроманта. Корбут на них был весьма горазд, к тому же действовать предпочитал исподтишка, никого ни о чем не предупреждая.
Поднявшись с постели, Всеслав Афанасьевич заглянул к мирно спящему Альгирду. Воин разметался на широкой кровати и что-то бессвязно шептал во сне. Решив не будить литовского некроманта, старик отправился на чердак один.
Из-за двери доносился тихий разговор. В одном из собеседников Всеслав Афаансьевич узнал Корбута. Спина старого колдуна покрылась мурашками, когда он понял, с кем именно беседует его непутевый ученик…
«Вот ведь голова бедовая! Ну куда он полез, когда молоко еще на губах не обсохло?! Откуда об этих тварях узнал?!,- встревожено думал Всеслав Афанасьевич, напряженно прислушиваясь к беседе.- Ить без души оставят, им это самый что ни на есть лакомый кусок – душу некроманта прикарманить! Их же отродье… Черт меня дернул его без присмотра-то оставить! А все Альгирд этот, чтоб ему пусто было – молодой князь должен спать один, ему по статусу с прислугой якшаться не положено! Это мы-то- прислуга?!»
…А собеседники, кажется, о чем-то договорились. На чердаке воцарилась минутная тишина, которую нарушил пронзительный крысиный визг.
Старый колдун покрылся холодным потом, осознав, что Корбут-таки решил переступить черту. Ученика срочно надо было спасать от бездушной твари, призванной им из-за Грани.
Засучив рукава, Всеслав Афанасьевич ринулся на подмогу безмозглому литовскому князю.