Зал был полон. Сверкали дорогие украшения и яркие платья. Женщины в Эскайоре предпочитали открытые спины и высокие прически, которые украшали перьями, цветами, бабочками, блестками, и из-за этого присутствующие на балу дамы в основном напоминали свечки или бутоны цветов. Мужчины в свою очередь старались подчеркнуть костюмом свое мужество, поэтому то тут, то там раздавалось бряцанье деталей их гардероба, которые должны были предназначаться для защиты, но были так богато украшены, что превращались в театральный реквизит. Ощущение войны здесь было мимолетно и явно немодно. Черные ленты и кружева, означающие скорбь, терялись в яркости костюмов.
Анариэль неспешно шла по залу, ощущая спиной чужие взгляды: ревнивые и возмущенные, - женщин, и изредка восхищенные, а, в основном, оценивающие, - мужчин. Она знала, что будет выделяться, хотя и не предполагала, что настолько сильно. Ее темное платье без малейших украшений, и черная кружевная шаль, прикрывающая открытую спину, - составляли полную противоположность царящим вокруг ярким нарядам. Но, в то же время, черное кружево, казалось, готово было в любой момент соскользнуть с хрупких плеч женщины, а бриллианты завораживающе переливались холодными искрами при каждом ее движении и, буквально приковывали к себе взгляды. Да еще ее прическа... Хотя слово прическа было бы не совсем уместно. Анариэль не любила путаться в собственных волосах во время драки, поэтому предпочитала короткую стрижку, только прикрывающую шею. То есть это когда у нее находилось время и желание, в остальных случаях она просто обрезала волосы подвернувшимся под руку кинжалом. Ее темные волосы были вьющимися и весьма своевольными, и казалось, что уложить их можно только приклеив или прибив гвоздями, к тому же, стоило, к примеру, залезть на крепостную стену, как любая, самая тщательная укладка исчезала, так что девушка предоставляла ветру быть своим единственным куафером, и этот вечер не стал исключением. А уж ее туфли, гуманно подобранные лордом Ги, просто таки объявляли войну местным красоткам. Безусловно, их тонкие высокие каблуки были мучительно красивы и изгибали ногу очень изящным манером, но вот походка от этих приспособлений, мягко говоря, страдала. Анариэль же двигалась как всегда плавно, грациозно и легко, что не могло остаться незамеченным окружающими мужчинами. Еще в детстве она твердо усвоила урок: если твой вечерний наряд не позволит тебе в нужный момент выпрыгнуть в окно, пробежать по темному саду и вскочить на коня - то он не стоит даже примерки, ибо в жизни может случиться что угодно. Поэтому она прощала окружающим их подверженность модам, но сама одевалась так, как ей нравилось, что вызывало интерес мужчин и жгучую ненависть женщин.
Наконец, она увидела лорда Ги, который заметив ее, быстро сказал что-то высокому седому вельможе, с которым беседовал, и пошел ей навстречу. В отличие от большинства мужчин в зале, он был одет в черное, на его широком поясе висел меч в простых темных ножнах. Ни колец, ни цепи, ни короны, - ему не было нужды напоминать окружающим, кто он и какую роль играет. Статный мужчина, он шел по залу прямо, уверенно, и женщины провожали его такими взглядами, что Анариэль невольно удивилась, как ему удалось до сих пор остаться неженатым. Подойдя к ней, он поцеловал ей руку, и произнес:
- Я рад, что Вы приняли мое приглашение и осветили этот вечер своим присутствием.
Он говорил это все с тем же спокойным официальным выражением лица, только его глаза смотрели на девушку с восхищением, и в том, как он дотронулся до ее руки, было столько нежности, что она даже перестала замечать злобные взгляды окружающих дам, и ее ответная вежливая фраза вышла совершенно искренней и непринужденной.
Они шли по залу рука в руке, люди расступались перед ними, лорд Ги знакомил ее с какими-то важными и серьезными кавалерами, но ее мысли были заняты другим. Пока выработанный в детстве светский автопилот принцессы поддерживал вежливую беседу и запоминал нужные имена и лица, часть Анариэль сосредоточилась на приятном чувстве от того, как галантно ее сопровождал лорд Ги, на его легкой улыбке и тепле его глаз, а часть - слушала. "Эта женщина", - без сомнения, эти слова уже зазвучали в зале. В свете ее так называли везде, кроме, естественно, Октавиона. Ее отношения с дамами были постоянны и взаимны: она презирала их, они ненавидели ее. В сущности, большинство встречавшихся ей женщин, будь то крестьянки, горожанки или дамы света, - были похожи своими устремлениями и интеллектом на куриц. Различалась только дороговизна перьев и вид курятника. Но цели были одни: самые красивые перья, самый сильный самец, самые пушистые цыплята, самый теплый насест. Да еще, страх, вечный страх старости. Анариэль не терпела ни курятников, ни клеток. Она не боялась старости, потому что у нее не было шансов до нее дожить. Человеческое тело не рассчитано на битвы, погони, дороги ветра и колдовство. Оно просто истончается, сжигается изнутри, и, либо она погибала в битве, когда силы отказывали ей, либо быстро сгорала за несколько дней после очередной тяжелой битвы. Такова была судьба всех стихийников, чьим призванием были дороги и участие в жизнях людей. Мужчины, правда, выдерживали дольше и даже иногда обзаводились шикарной сединой. А женское тело было нежнее и слабее. Впрочем, Анариэль пару раз воплощалась в мужском теле ради интереса, но ей больше нравилось женское.
Что же, теперь здесь будут вовсю обсуждать новую фаворитку лорда Ги, появившуюся неизвестно откуда, но уже опирающуюся на руку самого завидного жениха континента. Она была уверена, что Гийонара также заметил, что ее появление и их близость вызвали бурю в местном обществе, и теперь пыталась понять, зачем ему это понадобилось. Может, он действительно хотел провести этот вечер с ней? Или ему понадобилось подразнить наследницу трона, смотревшую на него такими сияющими глазами? Или он так тонко намекает, что лучше будет появляться на балах с первой встречной, чем попадется в сети к какой-нибудь из местных охотниц?
Однако, эти мысли напрочь вылетели из головы девушки, когда Ги пригласил ее на танец. Было невозможно встречать его взгляд, чувствовать тепло его рук и размышлять о чем-то столь меркантильном одновременно. Анариэль стоило большого труда не забыть, что она не в Октавионе, а в чужом мире, где пробудет совсем недолго, и танцует она не с мужчиной, назначенным ей самой судьбой, а со случайным попутчиком, с которым она завтра простится.
После такого ей захотелось подышать свежим воздухом, и лорд Ги проводил ее на один из балконов, выходящий в сад. Анариэль с радостью окунулась в ночную прохладу, пытаясь остановить неумолимо кружащуюся голову. Но кровь стучала у нее в висках, а пальцы сделались холодными, как лед. И, как ни стыдно ей было это признать, все это было из-за того, что Гийонара стоял всего в паре шагов от нее. Вот он сделал шаг. Еще один. Его руки прикоснулись к ее плечам, и она приникла к его груди. Почти против воли, по крайней мере, часть ее все еще пыталась сопротивляться этому.
В дверях появился гвардеец.
- Прошу прощения, лорд Кэлла, Ее Высочество хочет видеть Вас на совете.
Негодяй щелкнул каблуками и вышел, встав за дверью, чтобы сопровождать лорда.
Гийонара поморщился, отошел на шаг и тихо спросил:
- Скажите, Вы сможете последовать за мной так, чтобы Вас никто не заметил. Мне не дает покоя дурное предчувствие, но если Вы устали, я не буду настаивать, только скажите.
- Нет, я не устала, - Анариэль даже улыбнулась, хотя и слегка наигранно. - И да, я могу сделаться невидимой. Идите, я скоро догоню Вас.
Когда лорд Ги ушел, Анариэль разачарованно вздохнула, сделала шаг и стала ветром.
Анариэль немного разбиралась в психологии. Она знала, что большинству людей очень не понравится, если они узнают, что для человека ветра все их мысли как на ладони. Поэтому приходилось немного смягчать эту опасную тему упоминанием имени. На самом же деле, лорд с тем же успехом мог вообще не знать, как ее зовут, но, стоило ей сосредоточить свое внимание на нем, как все его сформулированные мысли становились для нее доступны. Были, конечно, и глубинные мысли, и еще не сформированные, но умение читать их недоступно человеку. И, если честно, большую часть мыслей Анариэль просто не хотелось читать.
В данный момент лорд думал в основном о том, какая муха укусила принцессу, что она созвала совет вечером, а не утром, как собиралась. Периодически эти размышления прерывались воспоминаниями о запахе волос Анариэль, улавливая которые, она готова была простить то, как их беспардонно прервали.
Наконец гвардеец открыл перед лордом тяжелые, обитые плотной тканью двери, и они попали в небольшой ярко освещенный зал. По середине противоположной стены стояло большое деревянное кресло, отдаленно напоминающее трон. Его занимала принцесса все в том же белом с черной каймой платье. Единственным ее украшением была золотая корона на распущенных волосах, и Анариэль тихо порадовалась, что они не столкнулись на балу, ведь их общий подход к вечернему наряду мог вызвать нешуточный скандал. По правую руку от принцессы стоял совершенно седой старец в жреческом балахоне, по левую - пожилой военачальник с очень усталыми глазами. Перед троном выстроились несколько жрецов, в том числе и молодой высокий мужчина с лучистыми серыми глазами, воеводы и парочка богато разодетых не то купцов, не то послов. Лорд Ги также окинул быстрым взглядом собравшихся и остановился перед самым троном, слегка наклонив голову в поклоне, после чего занял свое место между воинами и, все-таки, послами.
"Анариэль, будьте осторожны! Большинство жрецов здесь не опасны, но тот молодой жрец, Валиос, он обладает большой магической силой, несмотря на свою молодость. Как бы он не заметил Вас..."
"Не волнуйтесь," - ветер ласково коснулся его щеки, - "Здесь нет никакой магии, только ветер. Они не почувствуют меня, не заметят, ветер их не потревожит, мало ли сквозняков в старом замке."
Принцесса, тем временем, как и собиралась, произнесла заготовленную речь о войне и общей великой потере в лице ее отца. Седой жрец подхватил, сказав про то, как тяжела будет борьба с темными магами врага, как нужно им всем благословение богов, и как важно объединить усилия. При этом он многозначительно смотрел на послов, которые прекрасно понимали, что в Эскайоре сосредоточены основные силы жреческого ордена, а значит, если они не объединят свои армии с армией Эскайоры, благословения богов им не видать. Анариэль слушала то, что говорили эти люди, и в то же время прислушивалась к мысленным комментариям лорда Ги, которые были очень полезны для чужака, не знающего местных правил игры. Потом заговорил военачальник, он скорбел о гибели короля и признавал, что теперь в Эскайоре не найдется рыцаря и правителя, который смог бы повести за собой объединенную армию союзников и победить в этой ужасной войне. "Поскольку сам он от старости уже не удержит меч, а остальные, по его мнению, слишком неопытны. И чтобы доказать свою доблесть, они будут соревноваться друг с другом и толкать других в яму, вместо того, чтобы действовать сообща, - а вот в этом он прав," - пронеслось в мыслях лорда. Он вышел вперед и произнес ответную речь, что он, лорд Кэлла, в память о погибшем друге готов взять на себя ответственность командования союзной армией и предоставляет себя и своих людей на службу Эскайоре.
Он как раз собирался перейти к торжественной клятве, как свет в зале померк. В сгустившейся тени в левом дальнем углу зала взорвался столп фиолетового пламени, на вешине которого все увидели огромную голову женщины. Она была очень красива, практически совершенна. Темно-красные волосы струились шелковыми локонами, огромные темные глаза ее завораживали своим бездонным влажным блеском, а алые губы, резко выделявшиеся на белоснежной коже, пылали страстью. Низкий грудной голос разрушил наступившую в зале тишину.
- Какая жалость! Лорд Кэлла, могучий и мудрый, отдает себя на службу девчонке, - голос проникал во все углы зала, забирался в души ко всем присутствующим, пробуждая в них странные, темные мысли. - Это возмутительно! Ваше место, лорд, не в прислужниках, Вы должны сидеть на троне Эскайоры. Ведь только Вы сможете повести армию и, более того...
Женщина обольстительно улыбнулась, казалось, для нее в этом зале нет никого, кроме лорда Кэлла, ее голос зазвучал многообещающе:
- С небольшой помощью, Вы выиграете эту войну, я обещаю Вам. О, я уже вижу это, как лорд Кэлла становится королем, нет, императором всего континента, великим и могущественным. Вы даже сможете оставить себе эту принцессу, хотя, уверена, не одна сотня прекраснейших женщин будет сражаться за право войти в Ваш гарем.
- Кто ты такая? - голос Ги прозвучал резко и хрипло, его рука лежала на мече, он весь был натянут, как струна.
- Всего лишь волшебница, которая может быть полезной Вам, лорд. Мои советы, моя сила и мудрость приведут вас к славной победе. Вам стоит лишь признать меня своим союзником, прислушаться ко мне, и весь мир будет у Ваших ног! - ее слова покоряли, разжигали алчные костры в душе. На какое-то мгновение Гийорама захотел этого, поверил в это. Если бы не война, не знание, какими жертвами дается власть наяву, и как мало она стоит по сравнению с жизнями людей. Если бы не смертный ужас в глазах принцессы, не теплое дыхание ветра-Анариэль, окружившее его защитной стеной. Если бы не тысяча других "но", может, тогда бы он не устоял перед искушением и согласился.
- Нет. Я не приму твою помощь, - твердо ответил лорд.
Пламя в углу яростно полыхнуло.
- Ну чтож, тогда мой тебе совет, лорд Кэлла, возвращайся в свой город, пока он у тебя есть. Не ходи на эту войну, если не хочешь ее выиграть со мною. Ибо смерть ожидает любого, кто решит бросить вызов войне, но не дерзнет стать ее повелителем, - слова эти прозвучали зло и страшно.
- Нет. Я не отступлю. Я поведу армию именем принцессы и, клянусь, я выиграю эту войну. Но никогда не соглашусь стать чьей-либо марионеткой, ведьма! Убирайся в преисподнюю, откуда ты явилась!
Лицо женщины превратилось в маску гнева.
- Глупец, теперь весь твой путь превратится в преисподнюю. Ты увидишь, как заполыхает твой город, как черные орды хлынут на улицы Эскайоры, как весь этот мир потонет в крови!
Пламя взметнулось до потолка и с громким хлопком исчезло. Тени рассеялись. Постепенно люди в зале начали приходить в себя.
"Интересно, как столько жрецов прохлопали это прелестное явление?" - прозвучал в голове лорда язвительный голос Анариэль. И пока другие не очнулись, он громко задал этот вопрос:
- Алвир, что это было? Как чья-то магия смогла проникнуть в замок, незамеченной вами? Или тебе уже являлась эта ведьма, и ты не устоял перед искушением?
Старый жрец аж затрясся от негодования:
- Я помню свой долг, Гийонара! Эта магия сильнее и искуснее всего, что мне доводилось встречать, только поэтому ей удалось проникнуть сюда. Но больше она не сможет это сделать, клянусь Вам, Ваше Высочество, - с этими словами старик повернулся к принцессе и склонил голову, признавая свою вину.
Однако внимание Анариэль и лорда было сосредоточено на Валиосе. Молодой жрец хмурился так, будто не мог простить себе допущенную оплошность. "Он что-то почувствовал", - прошептал ветер, - "И еще он не верит в то, что кто-то еще из жрецов может отследить и блокировать эту магию. Ваш дурной сон становится явью."
"Вы считаете, Анариэль, она сможет выполнить свою угрозу?" - думал лорд.
"Она попытается - это точно. Боюсь теперь вам придется опасаться не только армии врага, но и беречь спину. У Вас, случаем нет парочки бастардов или дюжины любовниц, которыми Вас могли бы шантажировать?"
"Нет. Все мои родственники мертвы, старые друзья, в основном, тоже. А мой побратим вполне способен сам о себе позаботиться."
"Хотела бы я познакомиться с человеком, которого Вы назвали братом, и о котором Вы так отзываетесь."
"Надеюсь, у Вас будет такая возможность."
"Не нравится мне это..."
На пути лорда встали два закованных в латы стражника. Они стояли так, что пройти мимо них было нельзя, и оба смотрели себе под ноги.
- В чем дело? - грозно спросил Гийонара.
Ни слова не говоря, стражники кинулись с обнаженными мечами на лорда. Гийонара успел выхватить свой меч, он увернулся от одного, парировал удар второго, впечатавшись плечом в стену. И тут он увидел их глаза.
- Берсерки! - глаза обоих стражников заволокло кровавой пеленой, только зрачки тускло светились красным, да мелькали блики от висящих на стенах коридора факелов. Не отвлекаясь на размышления о том, как свихнулись эти двое, лорд отбивался от них. Вот ему удалось выбить меч у одного, ранить в плечо другого, но берсерки не чувствовали боли и продолжали нападать, как бешеные псы. Только когда Ги отрубил одному из них голову и пронзил сердце другому, они утихли. Из-за поворота послышались приближающиеся шаги.
- Подмога...
"Не нам!" - резко выдохнул ветер. Анариэль вышла из теней коридора так буднично, словно все это время просто шла рядом с лордом. Она подняла меч одного из стражников, когда из-за поворота выбежали еще двое с мечам наголо. Глаза их даже в неверном свете факелов сияли красным. С другой стороны коридора, откуда пришел лорд, тоже зазвучали шаги.
- Проклятье, - прорычал Ги, отбиваясь, - тут даже на подмогу не позовешь - неизвестно кто явится.
- Хотелось бы мне знать, чем сейчас заняты драконовы жрецы! - Анариэль дралась почти наравне с мужчиной, но она явно не получала от этого удовольствия. - Этими болванами движет та же магия, что была в зале.
- Вы можете ее отсечь? - в голосе лорда звучала очень приятная надежда, но пришлось его разочаровать:
- Нет. Я здесь не хозяйка. Замок пропитан магией жрецов и не допустит моего вмешательства. К тому же, эти куклы слепы, а мне бы не хотелось показывать врагу все свои возможности до того, как я подберусь к нему поближе.
Драться становилось неудобно. Каменный пол стал скользким от крови, под ногами валялось уже восемь трупов свихнувшихся стражников. Но они продолжали отбиваться от еще четверых. Снова послышались шаги, но прежде чем Гийонара успел в очередной раз выругаться, из-за поворота вылетел запыхавшийся Валиос. Путаясь в балахоне, жрец не теряя времени на выяснение обстоятельств, вытянул перед собой обе руки и прокричал что-то срывающимся голосом. Берсерки замерли на месте, и лорд немедленно снес голову ближайшему из них. Жрец поперхнулся, прокашлялся, выдохнул еще пару свистящих слов, и оставшиеся трое упали замертво. И только тогда Валиос подскользнулся и рухнул на пол. Лорд Ги вытер свой меч о плащ ближайшего покойника, убрал его в ножны и помог подняться жрецу. Молодой человек кое-как справился со своими длинными ногами и широким балахоном, но, встав, немедленно оперся рукою о стену, лицо его было пепельно серым.
- Что произошло? - задыхаясь, спросил он.
- Удивительно, но мы с леди как раз хотели задать этот вопрос тебе, Валиос.
- Леди?
Анариэль удивилась, услышав откровенный ужас в голосе жреца, и только посмотрев на себя поняла в чем дело. Она так и была в вечернем платье. Подол и рукава были в нескольких местах прорезаны. Синий бархат покрылся черными пятнами чужой крови, да и ее руки были по локоть в крови. Конечно, рядом стоял в таком же плачевном виде лорд Ги, но он все-таки был мужчиной, воином. А на ней было вечернее платье, и она все еще сжимала в руке окровавленный меч.
- Думаю, нам стоит продолжить беседу в более приятной обстановке, - смягчился лорд Ги. - Если, конечно, за углом нас не поджидает еще парочка неожиданностей.
- Н-нет, что Вы! Я отсек чужую магию, хотя и не смог отследить, откуда она появилась. И рассказал о ней мастеру Алвиру, прежде чем побежал к месту, на которое эта магия была нацелена. Так что замок уже накрыт защитным пологом, который будет неусыпно поддерживаться жрецами.
- Хорошо, тогда проводи леди до гостевых покоев, чтобы она могла привести в порядок свой наряд, а потом приходите в мои покои. Там и поговорим, только без лишних ушей, Валиос.
- Как прикажете, лорд.
- Я должен Вам признаться, лорд. Я уже чувствовал ранее присутствие той магии, что была сегодня в зале. Та же магия управляла стражниками, - он сделал большой глоток вина. - Возможно, если бы я рассказал об этом раньше, беды бы не случилось. Я расскажу, а Вы теперь решите, какое наказание я должен буду понести, я со всем соглашусь.
- В первый раз я почувствовал это, когда король объявил о своем решении собрать армию союза и дать бой. Но тогда в большом тронном зале собралось множество жрецов, и я подумал, что мне показалось. И впрямь, не мог же я один заметить то, что не заметили старейшие и мудрейшие. И после я несколько раз ощущал слабое присутствие той же силы рядом с королем. Тогда я решил, что это какой-то могущественный артефакт, сделанный для Его Величества, так себя проявляет. Но сегодня я понял, что чудовищно ошибался. А после совета я рассказал обо всем Алвиру. Я пытался убедить его в том, что замок нуждается в постоянной защите, но мне не поверили. Только когда я снова уловил присутствие той злой магии и указал на это Арвилу, он увидел, что я не зря бью тревогу. Чуть не пострадали Вы и Ваша гостья, могла пострадать принцесса. Те стражники, что напали на Вас, мервы. Ничего бы этого не случилось, если бы я раньше убедил жрецов установить над замком защитный полог. Простите меня, - молодой жрец совсем поник головой.
- Глупости! Ты не виноват, - раздался голос Анариэль. - Ты не можешь знать и предвидеть все, ты не отвечаешь за защиту замка. Да, у тебя есть талант и сила, и чутье, но ты еще очень молод и не развил их в полной мере.
- Леди права. Скорее это мы: я, Алвир и другие близкие королю люди, - должны были почувствовать, что творится неладное и встревожиться. Но я почувствовал только когда опасность нависла надо мной. И на мою удачу, рядом со мною была леди Анариэль, которая посоветовала мне отнестись серьезно к дурным предчувствиям, поэтому я был готов и не попался в ловушку ведьмы.
Жрец смотрел на них круглыми от удивления глазами.
- Вы слишком добры ко мне, благодарю вас, лорд, леди. Простите меня еще раз.
- Выше нос, Валиос, ты же сегодня пришел нам на помощь! - тепло сказала Анариэль.
- Д-да... Я... Честно сказать, я никогда раньше не использовал подобные заклинания. Я никогда раньше не убивал, леди.
- Все когда-нибудь случается в первый раз, - успокоил его Гийонара. - Война уже идет, и она гораздо ближе, чем всем здесь казалось. Она уже в вашем доме, и если не научишься убивать ты, убьют тех, кто тебе дорог. Так что прекращай переживать о том, что ты убил берсеркеров, а лучше расскажи, что ты думаешь об этой ведьме.
Валиос немного воспрял духом.
- Она очень сильна - это несомненно. Но ее магия не такая, как мы привыкли. Она другая, древнее, что-ли, первобытнее. Мы используем слова и знаки, жесты и амулеты, чтобы усилить свою магию и придать ей точную форму, как кувшин предает форму воде. Но эта магия уже имеет форму, она сама собою управляет. Я почти уверен, в том, что этой ведьме не требуется произносить заклинаний и рисовать руны, чтобы достичь того, что она хочет. Ее магия дикая, сырая, но более умная и сильная, чем наша, если, вам понятно, о чем я говорю...
- Я понял мало, - просто ответи Ги, - Но, знаю, леди поняла тебя.
- Конечно. Это просто, по крайней мере, для меня.
- Вам уже приходилось с таким сталкиваться? - удивился жрец.
- Да, но не в этом мире, - почти не солгала Анариэль. - Я все еще не знаю местных правил игры, но некоторые вещи неизменны для всех миров. Тот, кто управляет первичной или сырой магией, сильнее тех, кому нужны знаки.
Некоторое время в комнате стояла тишина, мужчинам нужно было переварить то, что она сказала, и каждый сделал свои выводы.
- Вот оно что. Признаться, я принял Вас за эльфийку, хотя Вы и не совсем похожи на наших эльфов. Но если Вы из другого мира - это многое объясняет.
- Анариэль, я правильно Вас понял, жрецам не справиться с этой ведьмой?
- В поединке - нет. Я не встречала магов ваших противников, но, судя по тому, что сказал Валиос, у них тоже нет шансов. Они могут блокировать ее магию на расстоянии, но в ее непосредственном присутствии... - женщина замолчала, задумчиво рассматривая чашу с остатками вина в своих руках.
Молодой жрец зябко поежился в своем кресле.
- Лорд Ги, я прошу Вас взять меня с собой. Я еще молод и не могу быть жрецом союзной армии, но я могу быть Вашим личным жрецом. Я не много знаю и умею, но я уже сталкивался с этой магией и приложу все свои силы, чтобы защитить Вас от нее.
- Вот как? Я думал, ты захочешь защищать принцессу и город.
- Нет. Принцесса будет под надежной охраной. И, мне кажется, она не интересует ведьму так, как Вы.
- Я иду на войну. Меня и тех, кто пойдет со мною ждут битвы, не чета сегодняшней драке в коридоре замка. Мы будем убивать, и мало кто из нас вернется живым. Ты это понимаешь? Тем более, что интерес этой особы ко мне скорее всего также будет заключаться в попытках меня убить, - лорд внимательно разглядывал молодого мужчину, будто впервые его увидел.
- Я понимаю. Но до сих пор я жил так, будто меня ничего не касается из того, что происходит в мире. И только сегодня я почувствовал - это моя война, мой вызов, мой враг. Я почувствовал себя живым. И, хотя мне страшно, я пойду дальше по этой дороге. Я пойду за Вами, - в полутьме комнаты, расцвеченное отблесками огня, его лицо сделалось старше. Резче проступила складка, перечеркнувшая его лоб, заострились нос и подбородок, а серые глаза казались бездонными колодцами, на поверхности которых сияли искры. Словно перед ними сидел тот же человек, десятки лет спустя, и тонкие пальцы, залитые кровавыми отсветами, теребили край балахона.
- Да будет так! - тихо и торжественно произнес лорд. - Ты выбрал свой путь, Валиос. Быть может, он будет долог и труден, но ты пройдешь его до конца, я уверен.
- Почему Вы согласились, лорд Ги? Скажите, ему будет полезно узнать это, - Анариэль говорила так тихо, что оба собеседника сначала приняли ее слова за шелест ветра.
Лорд кивнул:
- Мудрые люди моего племени верят, что огонь может показать прошлое, настоящее и будущее человека. Я не шаман, чтобы читать языки пламени, но лица людей у огня говорят мне многое. Сейчас я видел тебя старше и мудрее, поэтому я согласился. Если бы в отсветах пламени я бы увидел тебя мертвецом, то попытался бы отговорить. А если огонь обнажил бы скрытое в тебе зло - я убил бы тебя, или предупредил Алвира о том, что ты предашь.
Жрец встал и поклонился:
- Благодарю Вас, мой лорд, я запомню эту мудрость. Благодарю и Вас, леди, за то, что Вы дали мне узнать ее.
Анариэль лишь слегка качнула головой, мол, сочтемся в свое время.
- Мне пришла в голову еще одна мысль по поводу нашей незнакомки, - сказала она. - Я помню, когда Вы рассказывали мне о ходе битвы, лорд Ги, Вы упомянули страшную магическую бурю. Скажите, могли ли ее вызвать ваши жрецы или маги врага?
Лорд посмотрел на жреца:
- Нет, леди. Мы наблюдали за битвой при помощи магического зеркала, и мой ответ - нет. Они могли разбудить дракона, могли призвать обычную бурю, но то, что творилось на поле, им не по силам. Как и нам.
- Нас обоих не было на поле битвы в тот момент, поэтому я не могу утверждать этого безоговорочно, но, мне кажется, что во всех случаях действовала одна и та же сила, - осторожно сказала Анариэль.
- Это возможно, но так ли это? - усомнился лорд.
- Тогда у меня вопрос: возможно ли, чтобы на вашем континенте одновременно появилось два никому не известных, но крайне могущественных колдуна, владеющих сырой магией? И когда в последний раз здесь случалось что-то подобное?
Жрец и лорд переглянулись.
- Если ставить вопрос так, то и одной этой ведьмы много будет, - ответил Валиос. - Общество жрецов невелико, перспективных детей обучают чуть ли не с рождения, и весть о новичке, если он появляется, распространяется очень быстро. Я уверен, в Кайоре дела обстоят также. У эльфов, насколько мне известно, семьи, обладающие серьезным магическим даром, на перечет. И становится совершенно непонятно, откуда взялась эта особа.
- Она не могла случайно найти какой-то древний магический артефакт времен Войны богов? - предположил Ги.
Анариэль поморщилась.
- Нет, - ответил жрец. - Артефакт, который позволяет вызвать магическую бурю, общаться на расстоянии и превратить дюжину воинов в берсерков, направив их на конкретную цель, - такое бывает только в сказках. Но Вы упомянули Войну богов, и, мне кажется, это ответ на второй вопрос леди. Последние упоминания в летописях о применении сырой магии относятся именно к тому периоду.
- Не мог бы ты рассказать поподробнее? Я не изучала вашу историю, - попросила девушка.
- Только если коротко. Войной богов у нас называют последний конфликт между богами-покровителями нашего континента. Были и другие, еще раньше и разной силы. Говорят, наш континент когда-то отделился от других из-за подобного конфликта. Здесь обосновалась одна группа богов, и сначала на континенте царили мир и покой. Но в какой-то момент начали возникать споры за первенство между богами. Иногда это был один, решивший, что он более достоин верховной власти, иногда - несколько богов. В последнем конфликте столкнулись две группировки: солнечная богиня жизни со своими сторонниками, в числе которых были боги плодородия, любви и врачевания, против бога смерти, которого поддержали боги войны, ремесел, охоты, и прочие. Часть сражений проходила на небесах, но в войне приняли участие драконы, тогда еще многочисленные, и эльфы. Поэтому большинство битв разыгралось на земле, и наши предки были свидетелями творившегося тогда ужаса. В той войне погибло большинство драконов, многие эльфийские рода прервались навсегда, но именно тогда были заложены основы государств Кайоры и Эскайоры. Это было семь веков назад, и ничего настолько кошмарного, с тех пор не происходило. И древней магией даже тогда владели только боги, их дети от связей со смертными, драконы, и старейшие эльфийские рода. И все они, кроме бессмертных богов, были полностью уничтожены войной.
- Смешно. Ты говоришь, боги жизни и смерти дрались за первенство? Мне этого не понять: как может быть одно без другого? Кто увидит свет, если не будет тьмы? Как может плодородие воевать с ремеслом, это все равно, что земле восстать против воздуха! - недоуменно отозвалась Анариэль. - А эльфы и драконы вмешались в эту бессмысленную распрю? Тут что-то не так. Либо мы не знаем большей части истории и реальной причины войны, либо все они вдруг стали одержимы хаосом. И я не имею в виду Хаос, как неведомый нам порядок и начало сущего, а энтропию, разрушение ради разрушения. Не смерть, но изничтожение, алчное и агрессивное небытие, за которым не стоит начало нового...
Она вдруг замолчала, застыв совершенно неподвижно, пораженная пришедшей ей мыслью.
Она ведь уже сталкивалась с представителем подобного безумия. Правда, он хотел власти для себя, но судя по его методам, он собирался править на кладбище. Так вот она, суть проклятия Альмандина и других, погибших в той войне! Если тогда за всем стояло одно существо, то тут тоже должен быть кто-то, "тот, кто затеял эту войну, настоящий убийца", как сказал Аль. И она должна найти и уничтожить его, чтобы ее брат обрел, наконец, покой!
- Это страшно, - подвел итог лорд Ги. - Думаю, мы вряд ли придем сегодня к чему-нибудь еще. Обо всем этом нужно думать на свежую голову.
- Вы правы, лорд. Разрешите мне откланяться. Я желаю вам спокойной ночи, которая принесет вам новые силы, - попрощался молодой жрец и оставил их наедине.
- Боюсь, я не смогу сейчас уснуть, - Анариэль так задумалась, что произнесла это вслух.
- Я тоже. Но, быть может, Вы не откажетесь прогуляться со мною по саду? Здесь чудесный сад, а прогулка под звездным небом успокоит и навеет приятные сны.
Отказаться было просто невозможно.
Они шли по саду молча, такая прогулка была лучше любой беседы. Анариэль думала, что в последнее время подобные чудесные прогулки случались с ней только во сне, когда она встречала Санси. Но между ними было особое чувство,взращенное веками, они были настолько близки, что им не требовались слова для выражения чувств. Быть может, это можно было бы назвать дружбой, хотя это было и не слишком похоже на дружбу людей, скорее, так могли бы дружить два мира, две звезды, проходящие рядом по ночному небу. А Гийонара не был звездой - он был человеком, и тем ценнее была подаренная им прогулка.
Он очень аккуратно вел ее по саду, почти незаметно направляя ее на одному ему известные тропинки. Но все эти тропинки очень ей нравились. Анариэль сложно было угодить цветами, и многие запахи раздражали ее тонкое обоняние, но лорду каким-то непостижимым образом удавалось вести ее лишь по тем местам сада, где ароматы были приятны для нее.
Вот они еще раз свернули, следуя изгибу тропы, и вышли на берег неширокого ручья. От воды веяло прохладой и свежестью, звездный свет играл бликами на струях, заставлял светиться легкий мостик из белого мрамора, перекинутый через ручей, и мраморную скамейку немного в стороне от тропинки. Над скамейкой нависал темный полог разросшегося куста с нежными, будто восковыми цветочками о четырех лепестках.
Вдохнув аромат, Анариэль тихо рассмеялась - это был жасмин.
- Вы угадали со всем, лорд Ги. И особенно с этим местом, - сказала она, направляясь к скамейке.
Девушка нежно трогала ветки и грозди белых цветов, вдыхая их запах, а потом, привстав на цыпочки, сорвала один цветок с тянущейся к звездам ветки, и улыбаясь, пошла обратно.
- У этого цветка пять лепестков, а у всех остальных - четыре. Некоторые люди верят, что такие цветы жасмина являются мощным амулетом от злых духов и приносят удачу в любви, - говоря это, она подошла к лорду вплотную и тонкими пальцами закрепила цветок в одной из петель на груди его дублета. - Я бы хотела, мой лорд, чтобы это было правдой.
Она говорила абсолютно серьезным тоном, но, когда она подняла глаза, чтобы полюбоваться реакцией Гийонары, он увидел, что глаза ее смеются. Улыбнувшись в ответ, он накрыл ее ручку, все еще покоящуюся у него на груди, своей рукой и, наклонившись, поцеловал эту безумную женщину, похожую на сияющее вечернее небо.
Так и случилось, что после полного тревог вечера, ночь подарила им покой в объятиях друг друга.
А когда спальню лорда Ги осветили первые лучи солнца, Анариэль, пользуясь тем, что мужчина был полностью поглощен ее видом на фоне светящегося окна, сказала, что передумала, и будет сопровождать его на войну. И, пока он не успел возразить, поцеловала его. И он не стал ее отговаривать.