Солнце садилось за горы, алым светом заливая мертвое поле. Да, отныне это поле будет называться Мертвым. Еще рассвет назад здесь была обычная трава, иссушенная до белесого золота беспощадным летом. Но сегодня солнце увидело на поле тысячи незнакомых людей, солнечные лучи отражались в их начищенных шлемах, ласково скользили по доспехам и оружию и путались в клубах пыли, взбиваемой конями. Молодое восходящее светило любило этих людей, чем-то близких ему. Грело их, объединенных одной целью. Но люди почему-то не радовались солнцу, хотя и шли по одной с ним дороге, по дороге к закату.
Птицы еще не слетелись. Магическая буря и бушевавший дракон наверняка напугали все живое в округе настолько, что звери и птицы еще нескоро вернуться в эти места. И только ветер гуляет над мертвым полем, шелестит редкими клочками уцелевшей травы, отряхивает от пыли затоптанные флаги, играет разодранными в клочья плащами и попонами, носит из края в край резкие запахи крови и пороха. Ветру одному не страшно смотреть на изувеченные тела.
На небе не осталось ни одного облака, а ведь еще пару часов назад оно было черно от туч. Но сейчас облака исчезли, и солнцу нечем прикрыться, вот оно и спешит отгородиться горами от царящего здесь ужаса. Потому что с наступлением темноты это поле перейдет во владение Смерти, все поле, все, кто останется на нем лежать.
Еще вчера они назывались Армией Союза: гордые щеголи гвардейцы, закованные в тяжелые сверкающие латы рыцари гор, меткие лучники лесов, быстрые, неистовые в бою кочевники, хитрые наемники, забывшие о деньгах ради долга. Сколько их было здесь утром: живых, сильных, готовых к битве. И вот они, те, кто пережил этот день, капля в море.
Раненые очнулись почти сразу. Они поднимались, окидывая поле безумным взглядом, а потом медленно, спотыкаясь, брели кругами, выкрикивая имена товарищей, прислушиваясь, в надежде вытащить из кошмарной массы живого человека, склоняясь над умирающими, или просто, не разбирая дороги, блуждали в дебрях собственного шока. Они сбивались с группки, жалкое подобие былых сотен, и выбредали к подножию гор на старую дорогу, где виднелся последний уцелевший штандарт.
Он дал людям прийти в себя и немного отдохнуть. Подумать только, еще утром он пришел сюда одним из предводителей, и за его спиной были тысячи кочевников. А теперь он стоит здесь один под штандартом Армии Союза, а перед ним строятся полторы сотни счастливчиков, готовые двинуться по его приказу, все равно куда, лишь бы подальше от этого поля, где они не смогут похоронить своих друзей и братьев. И он не сможет. Горстка вещей - вот все его трофеи: кольца, медальоны, которые он отвезет родным погибших, а некоторым достанется лишь горькая весть. Как же хочется забыть этот проклятый день! Но он будет помнить, и сам впишет его в летопись, вернувшись домой. Для того, чтобы память обо всех, погибших здесь, осталась в веках. Хотя, может статься, скоро не останется и тех, кто смог бы сохранить эту память.
Солнце полностью скрылось за неровной грядой гор, на небе постепенно догорала заря, а поле все тянулось вокруг них, безнадежно, безжизненно.
Хотя...
Что это? Он привстал на стременах, стараясь лучше разглядеть странную фигуру. На небольшом холмике в ста шагах от дороги, стоял человек. Неужели кто-то еще уцелел, или, может, это призраки убитых встают с приближением ночи?  Анариэль случалось попадать в гущу битвы, ступив на тропы ветра, но эта ситуация была ей в новинку. Ветер занес ее на поле после битвы, где вокруг нее были только человеческие тела, ни одного живого... А, нет, вот один тихо застонал. Сквозь грязь на его лице просвечивала мертвенная бледность, грудь была разодрана, как будто чудовищным когтем, с такой раной  он не жилец, губы кривились от боли. Но вот что-то заставило его открыть глаза, чтобы в последний раз увидеть небо и склонившуюся над ним девушку. Анариэль заглянула в глаза умирающему, и почувствовала как в затылок ударила тяжелая волна памяти, накатила, накрыла с головой, утянув в горький водоворот.
Альмандин, Аль, ошибиться было невозможно! В другом теле, в другой жизни, но это все же был он.
- Аль, это я, Анариэль, помнишь меня? Вспомни, Аль, - горло перехватило и слова вырывались свистящим шепотом.
Воин сосредоточился, губы его жалко дрогнули в подобии улыбки:
- Ани, сестренка... - он говорил тихо, медленно, задыхаясь и кашляя. - Ты тоже здесь, но проклятие не легло на тебя?
- Аль, что произошло? Какое проклятие? Чем я могу тебе помочь?
- Мы все... все, кто погиб на той войне, мы все были прокляты... наши души обречены воплощаться снова и снова во времена воин и смертей... биться и погибать... пока не будут отомщены, или мера их проклятия не иссякнет. Но ты ведь не погибла там? Только не ты!
- Успокойся, брат, я выжила. Я - человек ветра, и ветер привел меня сюда, чтобы я помогла тебе. Ты будешь отомщен, клянусь, я найду того, кто убил тебя...
- Нет... - Аль прикрыл глаза, собираясь с силами. - Ты должна будешь найти и убить того, кто затеял эту войну. Настоящего убийцу... я больше не могу здесь, прости, сестренка.
- Иди с миром, я обещаю, - Анариэль легко закрыла веки умирающего и поцеловала его в лоб. И только когда почувствовала, как ушла его душа, позволила себе заплакать.
Она смотрела на мертвое поле и видела совсем другой мир и другое время. Аль, яркий, горячий, как огонь, его веселый бешеный темперамент заражал всех окружающих. Казалось, его энергия неистощима. Казалось, никто лучше него не умеет управляться с животными, будь то кошка или дракон. Они не могли представить себе Отряд без него. Нет, они тогда вообще не представляли себе Отряд без хотя бы одного из них. Они были семьей, и те, кто выжил, осиротели после той войны. А те, кто погиб... Оказывается и их дороги погрузились во тьму.
Вся ее жизнь последних лет отошла на второй план. Да, она прекрасно помнила Октавион и все свои приключения и несчастья, но так, будто это происходило с кем-то другим. Анариэль снова стала одной из Отряда, магом воздуха, единственной в отряде девушкой, сестренкой, всеобщей любимицей. И она должна была отомстить за своих мертвых братьев, хотя бы в этом мире. Дочь темного эльфа давно выросла и сама стала опасным врагом, так что теперь в ее силах избавить от проклятия тех, кто согрел ее сердце в те горькие годы.
Анариэль услышала шаги за своей спиной. Она слишком погрузилась в воспоминания и мысли и не засекла их раньше, поэтому незнакомцу уже удалось подойти к ней почти вплотную, когда она резко обернулась. В сумерках разглядеть можно было немногое: высокий рост, могучее телосложение, топорщащиеся коротко остриженные темные волосы, доспехи в темных пятнах. От мужчины веяло уверенностью и грустью, что было неудивительно после такой бойни.
Мужчина остановился и удивленно рассматривал девушку. Видимо, он приготовился к разговору с подозрительным незнакомцем, торчащем на поле битвы, но растерял все слова, увидев, что перед ним женщина. Наконец, он обратил внимание на тело Аля у ее ног и заговорил:
- Я сочувствую вашей потере, леди. Вы, наверное, пришли сюда за мужем? - голос у него был под стать фигуре: глубокий, сильный и властный. Он говорил негромко, но казалось что не расслышать его слова невозможно.
- Спасибо, но... это мой брат, названный...
- Понимаю. Судя по вашей одежде, вы из отряда наемников, как ваше имя? - он так настойчиво пытался узнать, кто она и откуда, но при этом чувствовал себя неуютно, как будто это он убил Аля. И судя по доспехам, он не рядовой воин и может сможет помочь в ее поиске.
- Меня зовут Анариэль. И, буду честна, я не из этих мест. Я хочу узнать, как умер мой брат, и что вообще здесь произошло? - она решила пойти ва-банк.
- Видимо, вы очень издалека, - он тяжело вздохнул. - Хорошо, я постараюсь вам все рассказать, но только не здесь. Здесь не место для... бесед.
И он определенно не младший офицер, слишком уж тактично намекнул, что женщине здесь не место. Кроме того, он не представился, как будто привык, что все его знают. Мужчина повернулся и пошел к дороге по которой медленно двигался отряд, по-видимому, уцелевших. Она направилась за ним.