трамвайчик – самое подходящее для этого города средство передвижения, пусть не речной даже, а ограниченный в своем звонком пробеге двойной колеей. если не заглядывать в кабинку вагоновожатой (слово – какой-то гибрид пионерии и булгакова), то можно представить себя в экскурсионной конке и любопытствующе выглядывать в окно. а там – многомиллионный город. подходи, молодец, наш товар, твой купец: на любой вкус видов и картинок.

голуби, как горстка семячек подсолнечных, рассыпанные у приземистых стен свято-даниловского монастыря: уж не заскорузлые ли просвиры скармливает им вооон-та старушка в не по погоде оренбургском платке на плечах.

и – скрежет, вой, гам, кипешение садового. столько звуков, что выделить один – золушкина работа: чистота аудио-эксперимента будет испорчена щепотью шелухи посторонних звуков. тут даже воздух можно услышать, он болтлив, как стайка школьниц, собравшихся на крылечке школы во время большой перемены: «шу-шу-шу», маленькие ненужные тайны и подробности, в такой суете оплывающие огарками в считанные доли секунды.

дальше – в глушь замоскворечья, в марево слов «усадьбочки», «палисадники», «ставни». местечковая тула, а то и новгород. что-то максимум двухэтажное, добротное, старорусское. тут чувствуется, что город этот – не европейская столица изящного покроя, со шпильками бизнес-центров и вечерними от-кутюр в стразах платьями бутиков. а именно такая – каштановая, в тополиных проплешинах, пахнущая медом и пылью сущность.