Против монофизитства.
 

Иоанн Златоуст. Против аномеев. Слово седьмое.
Так, когда Он говорил что-нибудь великое, высокое и достойное своей славы, - что я говорю: великое, высокое и достойное своей славы? - когда Он говорил что-нибудь высшее человеческой природы, то они смущались и соблазнялись; а когда Он говорил что-нибудь уничиженное и человеческое, то прибегали к Нему и принимали учение. Где же, скажут, можно видеть это? Особенно у Иоанна; когда Христос сказал: "Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой; и увидел и возрадовался", то они говорят: "Тебе нет еще пятидесяти лет, - и Ты видел Авраама" (Иоан. 8:56-57)? Видишь ли, что они относились к Нему, как к простому человеку? Что же Он? "Прежде, нежели был Авраам", говорит Он, "Я есмь". Они же "тогда взяли каменья, чтобы бросить на Него" (Иоан. 8:58-59). И когда Он, излагая продолжительную речь о таинствах, говорил: "хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира", то они говорили: "какие странные слова! кто может это слушать? С этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним" (Иоан. 6:51,60,66). Что же, скажи мне, следовало Ему делать? Употреблять ли постоянно высшие выражения, чтобы отогнать уловляемых и отвратить всех от учения? Но это не согласно было бы с человеколюбием Божьим. И затем, когда он сказал: "кто соблюдет слово Мое, тот не вкусит смерти вовек", то они говорили: "иудеи сказали Ему: теперь узнали мы, что бес в Тебе. Авраам умер и пророки, а Ты говоришь: кто соблюдет слово Мое, тот не вкусит смерти вовек" (Иоан. 8:51-52)? И удивительно ли, что народ так относился к Нему, когда и сами начальники имели такие же понятия? Так, Никодим, бывший начальником, приходивший к Христу с великим благорасположением и говоривший: "мы знаем, что Ты учитель, пришедший от Бога", не мог усвоить учения о крещении, которое было гораздо выше его немощи. Когда Христос сказал: "если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божье", то он предавался человеческим суждениям и говорил: "как может человек родиться, будучи стар? неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться"? Что же Христос? "Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, - как поверите, если буду говорить вам о небесном" (Иоан. 3:2,4-5,12)?

Иоанн Златоуст. Против аномеев. Слово седьмое.

И евангелист, желая показать нам, что они уверовали по причине смирения этих слов, в объяснение сказал: "когда Он говорил это, многие уверовали в Него" (Иоан. 8:30). И в других местах часто можно находить такие случаи. Поэтому Он много и часто говорил по-человечески, впрочем, не вполне по-человечески, но благоприлично и достойно высокого Его происхождения, с одной стороны снисходя к немощи слушателей, а с другой - соблюдая верность догматов. Чтобы постоянное снисхождение не внушило потомкам неправильного мнения о Его достоинстве, Он не пренебрег и этой последней стороны; хотя предвидел, что Его не будут слушать и даже будут хулить и убегать от него, однако говорил о Себе и высокое, устраивая именно то, на что я указал, и, делая ясной причину, по которой Он употреблял вместе с тем и уничиженные выражения. А причина была та, что слушатели еще не могли усвоить высоких изречений. Если бы Он не хотел устроить этого, то излишне было бы преподавание высоких догматов людям не слушавшим и не внимавшим; а теперь оно не принесло этим людям никакой пользы, но нас научило и подготовило к надлежащему понятию о Нем, и убедило, что именно по немощи их к усвоению высоких изречений Он употреблял в речи и уничиженные выражения. Итак, когда ты услышишь, что Он говорит уничиженно, то знай, что это - снисхождение, не вследствие уничиженного существа Его, но вследствие немощи разумения слушателей. Хотите ли, я укажу и третью причину? Он делал и говорил много смиренного не только по причине того, что был облечен плотью, и что слушатели были немощны, но и потому, что Он хотел научить их смиренномудрию; это и есть третья причина. Научая смиренномудрию, Он поучает этому не только словами, но и делами, показывая смирение и словом и делом.

Иоанн Златоуст. Против аномеев. Слово седьмое.
Он показывает нам немощь человеческой природы, которая нелегко решается расстаться с настоящей жизнью, но уклоняется и колеблется по причине изначала внедренной в нее Богом любви к настоящей жизни. Если и после всех таких слов Его некоторые осмелились сказать, что Он не принимал плоти, то чего они не сказали бы, если бы не было сказано ничего подобного? Там Он, как Бог, предсказывает о Своих страданиях и желает, чтобы они были, а здесь, как человек, избегает их и уклоняется. Что Он добровольно шел на страдания, это видно из слов Его: "имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее: никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее" (Иоан. 10:18). Как же Он говорит: "впрочем, не как Я хочу, но как Ты"? Но удивительно ли, что прежде распятия на кресте Он так тщательно уверял в действительности Своей плоти, если и после воскресения, увидев неверующего ученика, Он не отказался показать ему Свои раны и язвы от гвоздей, дозволил осязать рукой эти раны и сказал: "осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет" (Лук. 24:39)? Поэтому и в начале Он не воспринял человеческой плоти в возмужалом возрасте, но благоволил быть зачатым, и родиться, и питаться молоком, и столько времени пребывать на земле, чтобы и продолжительностью времени и всем прочим удостоверить людей в том же самом. Часто и ангелы и сам Бог являлись на земле в человеческом образе; но видимый образ был не истинным телом, а приспособлением; поэтому, чтобы ты не подумал, что и явление Христа таково же, каковы были те явления, но чтобы ты несомненно верил, что это было истинное тело, Он и был зачат, и рожден, и воспитан, и положен в яслях не в доме каком-нибудь, а при гостинице, в присутствии множества людей, чтобы рождение Его было всем известно.

Иоанн Златоуст. Против аномеев. Слово седьмое.

Часто и ангелы и сам Бог являлись на земле в человеческом образе; но видимый образ был не истинным телом, а приспособлением; поэтому, чтобы ты не подумал, что и явление Христа таково же, каковы были те явления, но чтобы ты несомненно верил, что это было истинное тело, Он и был зачат, и рожден, и воспитан, и положен в яслях не в доме каком-нибудь, а при гостинице, в присутствии множества людей, чтобы рождение Его было всем известно. Поэтому Он и пеленался; поэтому и пророчества издревле предсказывали, что Он не только будет человеком, но будет и зачат, и рожден, и воспитан, как свойственно детям. Об этом Исаия взывает так: "се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил. Он будет питаться молоком и медом" (Иса. 7:14-15); и еще: "младенец родился нам - Сын дан нам" (Иса. 9:6). Видишь ли, что пророки предсказывали и о младенческом Его возрасте? Спроси же еретика: неужели Бог боится, уклоняется, колеблется и скорбит? Если он скажет: да, то отступи от него и считай его наравне с дьяволом, или лучше, ниже самого, дьявола; ибо и тот не осмелится сказать это.

Против монофелитства.
 

Иоанн Златоуст. Против аномеев. Слово седьмое.
Он показывает нам немощь человеческой природы, которая нелегко решается расстаться с настоящей жизнью, но уклоняется и колеблется по причине изначала внедренной в нее Богом любви к настоящей жизни. Если и после всех таких слов Его некоторые осмелились сказать, что Он не принимал плоти, то чего они не сказали бы, если бы не было сказано ничего подобного? Там Он, как Бог, предсказывает о Своих страданиях и желает, чтобы они были, а здесь, как человек, избегает их и уклоняется. Что Он добровольно шел на страдания, это видно из слов Его: "имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее: никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее" (Иоан. 10:18). Как же Он говорит: "впрочем, не как Я хочу, но как Ты"? Но удивительно ли, что прежде распятия на кресте Он так тщательно уверял в действительности Своей плоти, если и после воскресения, увидев неверующего ученика, Он не отказался показать ему Свои раны и язвы от гвоздей, дозволил осязать рукой эти раны и сказал: "осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет" (Лук. 24:39)?

Иоанн Златоуст. Против аномеев. Слово седьмое.
Если же он ответит, что все это недостойно Бога, то скажи: следовательно, Бог и не молится; и за тем все прочее было бы неуместно, если бы слова (молитвы) принадлежали Богу. Эти слова выражают не только скорбь, но и две воли, противоположные между собой, одну Сыновнюю, а другую Отчую; ибо сказать: "впрочем, не как Я хочу, но как Ты" (Матф. 26:39), значит выразить именно это. А этого и еретики никогда не допускали, но когда мы постоянно утверждали, что слова: "Я и Отец – одно" (Иоан. 10:30), относятся к силе, они относили их к воле, утверждая, что у Отца и Сына одна воля. Но если у Отца и Сына одна воля, то, как же Он говорит здесь: "впрочем, не как Я хочу, но как Ты"? Таким образом, если бы эти слова относились к Его Божеству, то было бы некоторое противоречие и много несообразного произошло бы отсюда; а если они относятся к плоти, то сказаны основательно и безукоризненно. Нежелание смерти со стороны плоти не служит к ее осуждению; потому что это естественно; а Христос явил в себе вполне все свойственное человеческому естеству, кроме греха, так что заградил уста еретиков. Итак, когда Он говорит: "Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты", то выражает этим не что иное, как то, что Он был облечен истинной плотью, которая боится смерти, потому что ей свойственно бояться смерти, уклоняться от нее и предаваться скорби.