1) Смерть Христа. Сошествие во ад. Воскресение Христа.

 

Лактаций. Божественные установления.

Он положит пределы смерти:

Смертный удел победит Он, на третий день пробудившись;

Мертвых покинет тогда и вновь появится в мире,

Тем лишь, кто избран, сперва открыв воскресенья начало.

Ведь Он, приняв смерть, стяжал нам жизнь. Следовательно, никакой иной надежды на бессмертие нет у человека, кроме веры в Него и в то, что Он был распят и пострадал на том кресте.

Лактаций. Божественные установления.

кто бы не смог Ему уподобиться. К тому же тело Его [после казни] должно было остаться невредимым, ибо должно было на третий день воскреснуть из преисподней. Это ведь каждому должно быть известно, ведь Он сам, еще раньше предсказав о Своем страдании, указал также, что Он может, когда захочет, оставлять душу и принимать ее вновь. Итак, поскольку распятый Он оставил душу, палачи не посчитали нужным перебивать Ему голени, как того требовал их обычай, но прокололи только Его бок. Поэтому тело было снято с креста невредимым и аккуратно положено в могилу. Все это было сделано потому, что поврежденное, с разбитыми костями тело оказалось бы неспособным к воскрешению. Но главная причина того, что Бог предпочел крест, состоит в том, что было необходимо, чтобы крест возвысил Его и чтобы страдание Его стало известно всем народам.

 

 

2) Вопрос Закона Божьего. Отмена обрезания.

 

Лактаций. Божественные установления.

В самом деле, тот первый Закон, который был дан чрез Моисея, дан был не на горе Сион, а на горе Хорив. Сивилла также внушает, что Сыном Божиим Закон этот будет отменен:

Как совершится все то, что ныне предсказано мною, В Нем растворится всецело закон

Даже сам Моисей, через которого им был дан Закон и упорно следуя которому они удалились от Бога и не признали Его, предрек, что будет послан Богом великий пророк, и Он будет выше Закона и принесет людям волю Божию. Во Второзаконии онтак записал: «И сказал мне Господь:…Я возд вигну им Пророка из среды братьев их, такого как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему; а кто не послушает слов Моих, которые (Пророк тот) будет говорить Моим именем, с того Я взыщу»

Лактаций. Божественные установления.

Также Иеремия пророчествовал по поводу отмены обрезания: «Ибо так говорит Господь к мужам Иуды и Иерусалима: распашите себе новые нивы, и не сейте между терниями. Обрежьте себя для Господа, и снимите крайнюю плоть с сердца вашего, мужи Иуды и жители Иерусалима, чтобы гнев Мой не открылся, как огонь, и не воспылал неугасимо». Также сам Моисей [говорит]: «И обрежет Господь, Бог твой, сердце твое и сердце потомства твоего, чтобы ты любил Господа, Бога твоего». Также и Иисус Навин, преемник его: «В то время сказал Господь Иисусу: сделай себе острые (каменные) ножи, и обрежь сынов Израилевых во второй раз». Он сказал, что будет второе обрезание — не по плоти, как первое, которое и теперь совершают иудеи, но сердца и духа, которое принес Христос, истинный Иисус. Ведь пророк не говорит: «Сказал мне Господь». Но говорит: «Сказал Господь Иисусу». Поэтому становится ясно, что речь шла не о нем, а о Христе, к Которому тогда обращался Бог.

Лактаций. Божественные установления.

То же относится и к запрещению [употребления в пищу] свинины. Когда Бог повелел воздерживаться от нее, Он прежде всего хотел, чтобы [иудеи] поняли, что они должны удерживать себя от греха и нечистот. Ведь свинья — животное грязное и неопрятное, она никогда не смотрит в небо, но и телом, и рылом постоянно тычется в землю, заботясь только о животе и пропитании. Она, пока жива, ничему полезному не служит, в отличие от других животных, которые или перевозят людей, или помогают им в распашке земли, или тащат за собой телеги, или же перевозят на спинах тяжести, или отдают шерсть для изготовления одежды, или дают молоко, или же служат для охраны домов. Вот Он и запретил использовать мясо свиньи, чтобы люди не подражали жизни свиней, которые откармливаются только на убой; чтобы не заботились о животе и наслаждении, забывая при этом следовать справедливости и покоряясь смерти.

 

 

3) Беснование.

 

Лактаций. Божественные установления.

Возможно, кто‑то скажет, что поскольку демоны могут приносить вред, то их следует почитать, чтобы они не вредили. Конечно, они приносят вред, но только тем, кто их боится, кого не прикрывает могущественная и высшая рука Божия, кто не посвящен в таинство истины. Но демоны боятся верующих, т. е. почитателей Бога, именем Которого заклейменные — они удаляются из тел. Пораженные их [истинными] словами, словно бичами, они не только ясно показывают, что они демоны, но и называют свои имена, те, под которыми их почитают в храмах. Многие из них делают это на глазах своих почитателей, позоря не религию, но собственную честь, поскольку не могут лгать ни Богу, именем Которого заклинаются, ни [истинно] верующим, чей голос приводит их в трепет. И вот, часто издавая страшные вопли, они кричали, что их бичуют, жгут, и что они вот–вот уже выйдут [из тел].

 

 

4) Икона. Мученики. Почитание мучеников.

 

Лактаций. О смерти преследователей.

Когда этот день наступил, в консульства седьмое и восьмое обоих старцев, неожиданно, еще на рассвете, к церкви подошел префект с военачальниками, трибунами и казначеями и, открыв двери, стал искать образ божий, сжигая найденные писания и раздавая всем добычу. Началось разграбление, поднялись суета и смятение.

Лактаций. О смерти преследователей.

Некий человек, несмотря на то, что это было небезопасно, с большим мужеством сорвал (со стены) и разорвал на куски этот эдикт, говоря с издевкой, что он представляет победы готов и сарматов. Он был немедленно доставлен, и его подвергли не просто мучениям, но положенным пыткам жаровней (coctus), после чего он с поразительным терпением принял смерть на костре. 

Лактаций. Божественные установления.

поскольку хотя люди и могут ошибаться, все же не могут отвернуться от Бога, ибо крепка истина силой своей. Кто же столь неразумен и столь слеп, чтобы не увидеть после этого, на чьей стороне находится мудрость? Но язычники, ослепленные злобой и бешенством, не видят этого и считают безумцами тех, кто, хотя и могут избежать мучений, все же предпочитают пытки и смерть. Между тем из этого они могли бы понять, что не является глупостью та религия, к которой со всего мира с единодушием стекается такое множество народа. Если женщины по слабости могут поколебаться [в вере] (ведь иногда язычники зовут [христианство] женским или старушечьим суеверием), то мужчины вполне разумны.

Лактаций. Божественные установления.

Смотри же, как слабые женщины и незрелые возрастом дети терпят приносимые телам их муки и терзания, причем переносят их не по необходимости, ибо этого можно было избежать, если бы они захотели, а добровольно, ибо уповают на Бога. Это и есть истинная добродетель, которую кичливые философы превозносят не делом, а пустословием, рассуждая, будто ничто так не соответствует значимости и твердости мудрого мужа, как его постоянство в собственном мнении вопреки всем страхам, когда он готов скорее быть мучимым и убитым, нежели нарушить слово, отказаться от [праведного] дела или совершить, под страхом ли смерти или сильной боли, что‑то несправедливое.

 

 

5) Ангелы, демоны. Промежуточные сущности.

 

Лактаций. О смерти преследователей.

Ведь именно после того, как, подстрекаемый демонами, он вдохновился на гонения праведного народа, он и был предан в руки врагов, чтобы претерпеть наказание.

Лактаций. Божественные установления.

Будто бы мы, утверждая, что Он один, сказали, что Он одинок и не имеет никого. В действительности у Него есть помощники, которых мы называем вестниками [nuntii]. И это, истинно, то же самое, что, как я говорил выше, сказал Сенека в Увещеваниях: «Родил Бог помощников царствования своего». Истинно, что они не были богами и не хотели, чтобы их звали богами или чтили как богов, ибо они ничего не исполняли, кроме приказов и пожеланий Бога. Но они не являются теми, которые повсюду почитаются, число которых и невелико, и известно. Ибо если почитатели богов считают, что они почитают тех, кого мы называем помощниками Высшего Бога, в этом нет ничего, что соответствовало бы нам, ибо мы утверждаем, что есть один Бог, и отрицаем многих. Если их радует множество, мы скажем, что помощников Бога не двенадцать или триста шестьдесят пять, как говорил Орфей, а бесчисленное множество. Мы, напротив, показали заблуждения тех, кто считает богов столь немногими. Пусть же знают, каким именем должны называться те боги, чтобы не осквернять истинного Бога, имя Которого они используют, наделяя им многих богов. Пусть поверят своему Аполлону, который в том же ответе, с одной стороны, лишил первенства Юпитера, а с другой — отказал богам в имени [богов]. Ведь третья строчка показывает, что помощников Бога следует называть не богами, а ангелами. О себе же Аполлон лгал, ибо в то время как принадлежал к числу демонов, присоединил себя к ангелам Бога. Но в других ответах он признавал себя демоном. Ведь когда его спросили, как хотел бы он, чтобы ему молились, он ответил следующим образом:

О премудрый, проникающий в тайное демон, услышь нас.

И вновь когда вопрошающий обратился с просьбой к Аполлону Сминтею, то начал такими словами:

О демон премудрый, гармония космоса, о светоносный!

Стало быть, выходит, что он тот, кто, по его собственному признанию, испытал на себе плети истинного Бога и претерпел вечное наказание. Ведь в другом ответе он так сказал:

Демоны, что по земле и по небу блуждают, скитаясь, Бичом укрощаются неутомимого Бога.

Лактаций. Божественные установления.

Так вот, тот коварнейший владыка земли, следуя обыкновению своему, постепенно совратил к порокам тех [ангелов], пребывавших с людьми, и осквернил их близостью с женщинами. Тогда они, не допущенные из‑за грехов на небо, пали на землю. Так диавол превратил их из ангелов Бога в своих союзников и пособников. Те же, кто от них были рождены, поскольку [они] не были ни ангелами, ни людьми, но несли в себе некую среднюю природу, не были допущены к преисподней, так же как родители их [не были допущены] на небо.

Лактаций. Божественные установления.

Потому [Гермес] Трисмегист и называет его демониархом. Грамматики называют их демонами, т. е. сведущими и знающими дела; эти грамматики полагают, что те являются богами. Демоны знают многое из будущего, однако не все; конечно, им не дано полностью знать замысел Бога, и потому они имеют обыкновение давать двусмысленные ответы. Поэты знают, что те являются демонами, и [прямо] называют их демонами.

Лактаций. Божественные установления.

Философы также рассуждали о них. Платон пытался определить их природу в Пире. И Сократ говорил, что рядом с ним постоянно пребывал демон, приставленный к нему, когда он был еще ребенком, [и сказал также, что] он воспитывался суждением и повелением того [демона]. Все искусство и сила магов опираются на их благоволения; призванные магами, они ослепляют взоры людей всевозможными уловками, так что те не видят того, что есть в действительности, а воображают, что видят то, чего нет вовсе.

Лактаций. Божественные установления.

Люди почитают их в своих пенатах; ежедневно возливают им вино и чтят демонов, будто земных богов и словно способных отвратить зло, хотя те духи сами его порождают и причиняют [людям]. Поскольку они являются тонкими и неуловимыми духами и способными проникать в человеческое нутро, они расстраивают здоровье, вызывают болезни, пугают души сновидениями, расстраивают умы, чтобы заставить людей подобными злодеяниями обращаться к их помощи.

Лактаций. Божественные установления.

Возможно, кто‑то скажет, что поскольку демоны могут приносить вред, то их следует почитать, чтобы они не вредили. Конечно, они приносят вред, но только тем, кто их боится, кого не прикрывает могущественная и высшая рука Божия, кто не посвящен в таинство истины. Но демоны боятся верующих, т. е. почитателей Бога, именем Которого заклейменные — они удаляются из тел. Пораженные их [истинными] словами, словно бичами, они не только ясно показывают, что они демоны, но и называют свои имена, те, под которыми их почитают в храмах. Многие из них делают это на глазах своих почитателей, позоря не религию, но собственную честь, поскольку не могут лгать ни Богу, именем Которого заклинаются, ни [истинно] верующим, чей голос приводит их в трепет. И вот, часто издавая страшные вопли, они кричали, что их бичуют, жгут, и что они вот–вот уже выйдут [из тел].

Лактаций. Божественные установления.

Ибо в отношении благочестивых людей не имеет силы никакой злой демон, никакой рок. Ибо Бог защищает благочестивых от всякого зла. Ибо только в добрых людях живет благочестие». А что такое благочестие, он объясняет в Другом месте следующими словами: «Ибо благочестие заключено в познании Бога». Асклепий, ученик его, эту же мысль пространнее изложил в той превосходной речи, которую он написал для царя. И тот и другой подтверждают, что демоны являются врагами и мучителями людей, потому‑то Трисмегист и называет их злыми ангелами. При этом он знал, что из небожителей в результате порчи они превратились в обитателей земли.

Лактаций. Божественные установления.

Но маги и те, кого справедливо в народе зовут чародеями, когда занимаются своим гнусным ремеслом, вызывают их под истинными именами, под теми, данными им на небесах, которые можно прочесть в Священных Писаниях. Эти преступные и изменчивые духи, чтобы возмутить все и посеять в умах человеческих заблуждения, соединили и смешали ложное с истинным. Ведь они выдумали, что существует множество небожителей и единый для всех царь Юпитер, что относится к тому, что на небесах множество ангелов и единый Господь и общий родитель Бог. Но они скрыли от глаз истину, покрыв ее в умах человеческих мраком. Ведь Бог, как я показал изначально, не нуждается в имени, поскольку Он один. Также и ангелы, хотя они и бессмертны, не позволяют и не хотят, чтобы их именовали богами. Одна–единственная их задача — исполнять волю Божию и вообще все, что бы Он ни повелел сделать.

Лактаций. Божественные установления.

И вот они навели тьму и покрыли мглой истину, чтобы люди не узнали ни Господа, ни Отца своего. А чтобы соблазнить людей, демоны без труда прячутся в храмах, присутствуют во время священнодействий и часто совершают чудеса. Люди, пораженные ими, начинают верить статуям богов и духов. Это заставило поверить, будто авгур разрезал ножом камень; будто Юнона Вейенская ответила, что она хочет перебраться в Рим; будто Фортуна Женская предвестила опасность; будто корабль повиновался Клавдии; будто святотатцев покарали и обворованная Юнона, и Прозерпина Локридская, и Церера Милетская; и в то, что Геркулес отомстил Аппию, Юпитер—Атинию, Минерва — Цезарю; и в то, что змей, призванный из Эпидавра, избавил от чумы город Рим. Право же, туда в обличии своем без всякого притворства был доставлен сам демониарх. В самом деле, послы, отправленные по этому случаю, привезли с собой огромной величины [кожу] дракона.

Лактаций. Божественные установления.

Если язычники не согласны с этим, то пусть их изобличат свидетельства поэтов и философов. Ибо если они не отрицают, что демоны существуют и что они злы, что остается, разве только одних называть богами, других же — демонами? Так пусть объяснят нам разницу между ними, чтобы мы узнали, кого следует почитать, а кого проклинать; имеют ли они между собой общее или враждебны друг другу. Если они связаны каким‑то близким родством, как нам отличить их и каким образом не смешать поклонение одним с культом других?

Лактаций. Божественные установления.

Ведь те негодные духи, когда проклинаются, признают себя демонами, когда же почитаются, считают себя богами, чтобы ввести людей в заблуждение и отвлечь от познания истинного Бога, единственно через которое можно избежать вечной смерти. Демоны же являются теми, кто ради совращения человека установили для себя, исказив религию, различные культы, выдумав и присвоив себе чужие имена, чтобы сбить [человека] с толку.

 

 

6) Творение Вселенной из ничего. Вопросы творения.

 

Лактаций. Божественные установления.

А все, из чего что‑то создается, поскольку в этом участвует мастер, разрушается и изменяется. Стало быть, поскольку материя получила конец в тот момент, когда был создан мир, она имела и начало. Ведь то, что разрушается, было создано; что разрывается, было связано; что кончается, имело начало. Если же, как следует, материя получила начало из изменения и конца, то кем иным она могла быть создана, если не Богом?

Лактаций. Божественные установления.

Однако еще более нелепым является вывод, которым заканчивает Туллий свою мысль: «Ибо если материя не была создана Богом, то Богом не создана ни земля, ни вода, ни воздух, ни огонь». Сколь искусно он избегает трудности! Так, он взял первое пред ложение, словно бы оно не требует доказательств, хотя оно еще более сомнительно, чем то, для которого вводится. «Если материя, — говорит он, — не была создана Богом, то Богом не был создан мир». Он предпочел из ложной [посылки] вывести то, что ложно, нежели из истинной то, что истинно. И в то время как сомнительные вещи должны доказываться на основе ясных доводов, он сделал вывод из сомнительного утверждения для ниспровержения того, что является несомненным.

Лактаций. Божественные установления.

Ведь в том, что мир был создан Божественным Провидением (да умолчу я о [Гермесе] Трисмегисте, который это пророчествовал, умолчу и о песнях Сивилл, которые возвещали то же самое, умолчу и о пророках, которые единым духом и в один голос свидетельствовали о создании мира и творчестве Божием), согласны почти все философы. Это ведь утверждают и пифагорейцы, и стоики, и перипатетики, которые являлись первыми из всех в философии. Это считалось признанным и несомненным от знаменитых первых семи мудрецов вплоть до Сократа и Платона, пока спустя много веков не появился один безумец, Эпикур, который решил отрицать то, что являлось очевидным, стремясь, конечно, открыть что‑то новое, чтобы под своим именем создать учение. А поскольку он ничего нового не смог открыть, чтобы все‑таки отличаться от прочих, то решил опровергать устоявшиеся с древности мнения. В этом его уличали все философы. Стало быть, более верным является то, что мир создан Провидением, а не то, что Провидением организована материя. А поэтому не следует считать, будто мир не был создан Божественным Провидением, потому что материя его не была создана Божественным Провидением; а следует считать, что поскольку мир был сотворен Божественным Провидением, то и материя имеет божественное происхождение. Ведь более вероятно то, что скорее материя была создана Богом, поскольку Бог может все, нежели то, что мир не создан Богом, поскольку ничего не может происходить без мысли, разума и замысла. Истинно, это ошибка не Цицерона, а [эпикурейской] школы [sectae]. Ведь когда он взялся за рассмотрение природы богов, о которой рассуждали философы, то по незнанию истины посчитал, что должна быть отвергнута всякая божественность. Конечно, он вправе отвергать богов, поскольку их и не существовало. Но вот когда он попытался отвергнуть Божественное Провидение, которое заключено в одном Боге, когда, не имея достаточно аргументов, начал восставать против истины, то поневоле угодил в такую яму, из которой не смог себя вытащить. Вот тут, стало быть, я остановлю этого застрявшего, задержу увязшего, поскольку Луцилий, который выступал противником [этих положений], замолчал. Здесь именно вся суть дела, здесь заключено все. Пусть Котта выводит себя, если сможет, из этой пропасти. Пусть приводит доводы, чтобы доказать, будто материя существовала вечно, будто ее не создавало никакое Провидение. Пусть показывает, каким образом могло существовать что‑то массивное и тяжелое без творца или могло меняться, и каким образом без творца переставало быть то, что существовало вечно, чтобы появилось то, чего никогда не было. Если он это объяснит, я лишь тогда соглашусь, что мир не создан Божественным Провидением. И все‑таки я соглашусь таким образом, чтобы захватить его в другие сети. Он придет к тому же самому, против чего выступает, и скажет, что материя, из которой мир, и мир, который из материи, рождены природой. Тогда я заявлю, что природа собственно и есть Бог. Ибо не может создавать [столь] удивительные, т. е. непостижимые разумом, творения кто‑то, не имеющий мысли, провидения и могущества. Итак, получается, что Бог создал все, и совершенно ничего не может существовать, не получив начала от Бога. Однако он [т. е. Цицерон], когда выступает эпикурейцем и когда не хочет, чтобы мир был сотворен Богом, обычно ищет, какими руками, какими машинами, какими рычагами, каким способом было совершено это творение. Он, возможно, открыл бы это, если бы мог жить в то время, когда творил Бог. Но чтобы человек не постиг творения Божия, Бог не пожелал помещать его в этом мире прежде, чем довел все до совершенства. Да и не мог его поместить. Ибо каким бы образом тот бы пребывал, когда создавалось сверху небо, а внизу созидалась земля, когда, наверное, влажные места были скованы чрезмерным холодом или высыхали, обожженные огненным жаром? Или каким образом человек бы выжил, когда еще не светило Солнце, когда еще не рождались ни плоды, ни животные? Итак, необходимо было, чтобы человек появился позже, когда и мир, и все его части были созданы. Наконец, Священные Писания учат, что человек был последним творением Божиим и был помещен в этот мир, словно бы в отстроенный и облагороженный Дом, ибо все создавалось ради него.

Лактаций. Божественные установления.

Ведь ни глаза не созданы для созерцания, ни уши для слушания, ни язык для общения, ни ноги для ходьбы, ибо все эти органы появились прежде, чем мы начали видеть, слышать, говорить и ходить. Поэтому не органы появились для использования их, но их применение родилось из них». Если нет никакого Провидения, то ради чего идут дожди, родятся плоды, деревья покрываются листвой? «Не ради живущих, — говорит он, — все это случается, ибо в этом нет никакой пользы для Провидения. Все происходит само по себе». Откуда же рождается или каким образом возникает все то, что рождается? «Здесь, — отвечает он, — не нужно Провидение. Ибо в пустоте летают семена, и вот когда они случайно друг с другом сталкиваются, все и рождается, и возникает».

Лактаций. О смерти преследователей.

Поскольку он не ведал небесной тайны, которая была известна только пророкам и учившему нас Богу, то говорил, что мир был создан навечно. Это совершенно не так, ибо все, что является твердым и прочным телом, так же, как получило некогда начало, необходимо будет иметь конец. Что касается Аристотеля, то, поскольку он не понимал, каким образом могло бы исчезнуть такое множество вещей, и поскольку хотел избежать самого этого вопроса, сказал, что мир вечно существовал и будет существовать всегда.

Лактаций. О смерти преследователей.

Стало быть, более верным является то, что утверждал Платон: мир был сотворен Богом и управляется Его Провидением. Следовательно, надлежит и Платону, и тем, кто так же полагают, объяснить и открыть, какова была причина и каков смысл совершать это творение, зачем и ради чего оно было осуществлено. Те стоики говорят, что мир был создан ради людей. Я согласен. Зато Эпикур не знал, зачем и кто создал людей. Ведь Лукреций, когда утверждал, что мир не был сотворен богами, сказал следующее:

Думать же, что для людей изготовить изволили боги Дивную мира природу…

(и добавил далее)

Только безумье одно. Какую бессмертным блаженным Выгоду можно извлечь изо всей благодарности нашей, Если б они ради нас предприняли что‑нибудь делать? Справедливо. Действительно, философы [в своих поисках] не обнаруживали никакого смысла, зачем был сотворен и организован Богом человеческий род. Наш же долг — показать тайну мира и человека, ибо непричастные к ней не могли ни коснуться, ни увидеть святилища истины. Итак, я сказал чуть раньше, хотя философы предполагали то, что было верным, а именно что мир был сотворен и сотворен ради человека, все же, поскольку замысел мира им был неизвестен, они не могли обосновать то, что предполагали. Наконец, Платон, чтобы не представлять творение Божие слабым и тленным, сказал, что мир будет существовать вечно. Если мир сотворен ради людей и сотворен так, чтобы существовать вечно, почему же сами люди, ради которых он создан, не вечны? Если смертны те, ради кого был создан мир, стало быть, и сам он смертен и подвержен тлению. Ибо он не может быть важнее тех, ради кого был сотворен. Если бы Платон постиг это, то понял бы, что мир погибнет, поскольку был сотворен, и что ничто осязаемое не может быть вечным. Кто же отрицает, что мир был создан ради человека, тот вообще лишен разума. Ведь если он говорит, что создатель ради себя самого затеял это творение, то зачем мы рождены? Почему мы пользуемся миром? Зачем создатель захотел сотворить для себя род человеческий и других животных? Почему мы получили разные преимущества? Почему, наконец, мы сначала мужаем, а потом слабеем и умираем? Какой смысл в смене поколений? Зачем постоянная преемственность? Разумеется, Бог хотел видеть и ваять людей под различными Своими образами, словно статуэтки, которыми бы мог услаждать Себя. А если это так, то Он заботится о животных и особенно о человеке, которому подчинил все. Тому, кто говорит, что мир существовал вечно, — я упускаю то, что он не мог существовать без какого‑либо начала, они же не могут отыскать, где оно, — я скажу следующее: если бы мир существовал вечно, он не имел бы никакого замысла. Ибо зачем замысел тому, что никогда не начиналось? Ведь прежде чем чему‑то возникнуть или организоваться, необходим замысел, чтобы спланировать, каким образом это возникнет, и ничего не может начаться без первоначального замысла. Итак, всякому творению предшествует замысел [ratio], следовательно, замысла не имеет то, что не было сотворено. Поскольку же мир имел замысел, ибо он существует и управляется, стало быть, он был сотворен. Если же он был сотворен, значит, и погибнет. Пусть же поймут они, если смогут, почему вначале был создан мир и почему потом он погибнет. Поскольку Эпикур или Демокрит не могли объяснить этого, то утверждали, что мир родился сам собой, когда [случайно] соединились друг с другом элементы; когда они вновь разъединятся, то последует разложение и гибель. Они, стало быть, извратили то, что правильно видели, и незнанием замысла совершенно уничтожили всякий смысл, низведя мир и все, что в нем пребывает, до подобия некоего пустого сна [ad similitudinem cuiusdam vanissimi somnii], ибо лишили человеческие дела всякого смысла.

Лактаций. Божественные установления.

Но Гермес [Трисмегист] знал и то, что человек был сотворен Богом, и то, что сотворен по образу Божьему. Однако я возвращаюсь к предмету разговора.

Лактаций. Божественные установления.

Равным образом и все прочее создается вовсе не впустую, но чтобы быть использованным с какой‑то целью. Стало быть, и мир был сотворен Богом не ради самого мира, ибо он не нуждается ни в сиянии солнца, ни в свете луны, ни в дуновении ветра, ни во влаге дождей, ни в питании плодами, поскольку лишен чувственности. Но нельзя сказать и того, что Бог сотворил мир ради Себя Самого, поскольку Он может обходиться и без мира, как было прежде, и Бог Сам не пользуется тем, что рождается в мире. Итак, ясно, что мир был сотворен ради живых существ, поскольку именно живые существа пользуются всем тем, из чего состоит мир. Чтобы они могли жить и сохраняться, все необходимое рождается для них в определенное время. С другой стороны, ясно, что все прочие животные были созданы для человека, ибо они служат человеку и даны ему для охраны и использования, ибо, наземные ли, водные ли, они не знают смысла мира, в отличие от человека. В этом месте следует ответить философам, прежде всего Цицерону, который спросил: «Почему Бог, когда все сотворил ради нас, такую силу дал водяным змеям и гадюкам? Зачем распространил по земле и в море столь много гибельного?» Замечательное место для спора, однако следует дать ответ в весьма кратком обзоре. Поскольку человек был создан из разных и противоположных элементов, из души и тела, т. е. из неба и земли, неосязаемого и осязаемого, вечного и преходящего, чувственного и косного, наделенного светом и темного, сами разум и необходимость требуют того, чтобы человеку были даны и добро, и зло. Добро — чтобы им пользоваться, зло — чтобы избегать и остерегаться его. Конечно же, для того человек был наделен разумностью, чтобы, познав природу добра и зла, он использовал силу своего разума в стяжании добра и в уклонении от зла. Поскольку же прочие животные не были наделены разумом, они защищены и вооружены природным одеянием, а человеку вместо всего этого, в чем [состоит] его [высшее] достоинство, Бог дал один только разум. Итак, Бог сотворил человека голым и беззащитным, чтобы его и укрывала, и защищала разумность. Оплот и облачение Бог поместил у него не снаружи, но внутри, не на теле, но в сердце. Стало быть, если бы не было зла, которого следует остерегаться и которое следует отделять от доброго и полезного, человеку была бы не нужна и разумность.

Лактаций. Божественные установления.

Ибо в этом заключается сумма, сущность вещей, которую если кто‑то не постиг, от того полностью ускользает истина, т. е. ясно, что они не ведают замысла. Если бы им открылся [этот] замысел, если бы они узнали всю тайну человека, то никогда бы рассуждения их и всю их философию не уничтожила бы вдруг Академия. Как мир Бог создал не ради Себя, ибо не нуждался в его благах, но ради человека, так и человека Он сотворил ради Себя Самого. 4. «Какая польза Богу от человека, — говорит Эпикур, — чтобы создавать его ради себя?» Разумеется, чтобы был тот, кто постиг бы деяния Его, кто мог бы восхититься и восславить промысел Провидения, осуществление замысла, торжество добродетели, в итоге — чтобы тот стал чтить Бога. Ибо тот почитает Бога, кто познает это; тот удостаивает Создателя всех вещей и своего истинного Отца должным уважением, кто доблесть Его могущества обнаруживает в замысле, т. е. начале и итоге всех трудов. Какое доказательство того, что Бог и мир создал ради человека, и человека ради Себя, может быть очевиднее того довода, что из всех живых существ один только человек был сотворен так, чтобы глаза его были бы устремлены в небо, лицо было бы обращено к Богу, внешность была бы общей со своим Родителем?

Лактаций. Божественные установления.

Платон говорил, что мир создан Богом. То же самое говорят пророки и то же самое явствует из песен Сивилл. Стало быть, заблуждаются те, кто утверждают, что все возникло либо само по себе, либо когда собрались воедино [некие] мелкие частицы, поскольку такой мир, столь превосходный, столь великий, не мог ни возникнуть, ни организоваться, ни упорядочиться без какого‑либо рассудительного Творца.

 

 

7) Реинкарнация.

 

Лактаций. Божественные установления.

Прочие доводы эпикурейского учения направлены против Пифагора, рассуждавшего, что души уходят из истощенных старостью и смертью тел и поселяются в новых, только что рожденных [телах], и что эти души вечно возрождаются то в людях, то в скоте, то в зверях, то в птицах и таким образом являются вечными, ибо постоянно меняют обиталища различных и несхожих тел. Эту идею безумного человека, поскольку она смешна и скорее достойна комедии, нежели школы, не следует даже всерьез опровергать. Кто это делает, видимо, боится, как бы кто‑нибудь в это не поверил. Нам следует обойти молчанием то, что можно сказать как в защиту, так и в опровержение ложного. Достаточно того, что были опровергнуты [более основательные] доводы, которые выдвигались против истинного.1)      Реинкарнация.

 

Лактаций. Божественные установления.

Прочие доводы эпикурейского учения направлены против Пифагора, рассуждавшего, что души уходят из истощенных старостью и смертью тел и поселяются в новых, только что рожденных [телах], и что эти души вечно возрождаются то в людях, то в скоте, то в зверях, то в птицах и таким образом являются вечными, ибо постоянно меняют обиталища различных и несхожих тел. Эту идею безумного человека, поскольку она смешна и скорее достойна комедии, нежели школы, не следует даже всерьез опровергать. Кто это делает, видимо, боится, как бы кто‑нибудь в это не поверил. Нам следует обойти молчанием то, что можно сказать как в защиту, так и в опровержение ложного. Достаточно того, что были опровергнуты [более основательные] доводы, которые выдвигались против истинного.

 

 

8) Дева Мария.

 

Лактаций. Божественные установления.

Итак, сошедший с небес тот Святой Дух Божий избрал святую Деву, во чрево чье проник. Та же, приняв Дух Божественный, зачала. Если всеми признается, что некоторые одухотворенные девы смогли зачать от ветра и света, отчего же некоторые полагают чудом, когда мы говорим, что Дева стала непраздна от Духа Божия, Которому легко сделать все, что Он захочет? Это действительно могло показаться невероятным, если бы такое будущее не было предсказано за много веков пророками. Соломон так говорит: «Было чрево девы слабо, и познало плод; и отяготилась, и стала матерью дева по великому милосердию». Ему вторит пророк Исайя, слова чьи следующие: «Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве примет, и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил». Что может быть очевиднее этого? Читали это и иудеи, которые Его не признали. Если же кто сочтет, что мы это выдумали, пусть у них спросит, пусть лучше у них узнает; что убедительнее для доказательства истины, чем те свидетельства, которые предоставляются самими противниками? Еммануилом же Он никогда не именовался, но [звался] Иисусом, что по–латыни означает Целитель или Спаситель, ибо Он пришел.всем народам дать спасение; но пророк назвал Его тем именем [Еммануил], поскольку Бог намеревался прийти к людям во плоти. А Еммаунуил как раз и означает «с нами Бог»: ибо, когда Он был рожден Девой, люди должны были признать, что Бог с ними, т. е. на земле и в теле «смертном.

 

 

9) Провидение.

 

Лактаций. Божественные установления.

Это ниспровержение религии получило имя [почитания] природы. Они ведь, поскольку или не знали, Кем сотворен мир, или желая убедить, что божественный Ум ничего не вершит, утверждали, что матерью всех вещей является природа, как бы говоря, что все родилось само по себе. Этим самым они вполне определенно признавали свое незнание. Ведь природа, отделенная от Провидения и божественного могущества, решительно ничего не представляет. Ибо если они природу называли Богом, то какая такая причина говорить скорее о природе, нежели о Боге? Если же природа является у них разумом, или необходимостью, или обстоятельством рождения, то она не может сама по себе наделять чувством, но необходимо, чтобы существовал божественный Ум, который бы своим Провидением давал основу для рождения всякой вещи. Или если природа является землей и небом, и всем, что рождено, то природа является не Богом, но творением Божиим.

Лактаций. Божественные установления.

Ибо ты отрицаешь, что Бог сотворил материю, и в то же время признаешь, что именно Он ее создал, искажая лишь имя. За этим следует нелепое сравнение: «Как зодчий, — говорит он, — когда намеревается что‑то построить, не сам создает материал, но использует тот, который у него уже есть, как скульптор использует воск, также следовало бы, чтобы у этого Божественного Провидения была под рукой материя, не та, которую бы оно создало, но та, которую бы оно имело в готовом виде».

Лактаций. Божественные установления.

Ведь в том, что мир был создан Божественным Провидением (да умолчу я о [Гермесе] Трисмегисте, который это пророчествовал, умолчу и о песнях Сивилл, которые возвещали то же самое, умолчу и о пророках, которые единым духом и в один голос свидетельствовали о создании мира и творчестве Божием), согласны почти все философы.

Лактаций. О творении Божьем.

Человека же Бог, поскольку сотворил его вечным и бессмертным животным, вооружил не снаружи, а изнутри, и защиту его поместил не на теле, а в душе. Ведь было излишним покрывать его телесным оплотом, когда была дарована ему гораздо большая [защита], и осо­бенно когда тот [наружный] оплот скрывал бы красоту человеческого тела. Поэтому я обычно удивляюсь безумию философов, следующих Эпикуру, которые порицают творения природы, чтобы показать, будто мир не создан и не управляется никаким Провидением, но при­писывают начало вещей неделимым и твердым телам, от чьих случай­ных соединений все родилось и [впредь] будет рождаться.

Лактаций. О творении Божьем.

Ведь Бог, который хотел явить Провидение и могуще­ство Свое через удивительное разнообразие многочисленных творе­ний, поскольку не создал голову этого животного д линной, чтобы слон мог дотянуться ртом до земли, что сделало бы его ужасным и безобраз­ным, и поскольку сам рот его вооружил такими длинными бивнями, что даже если бы он и дотянулся [до земли], бивни не дали бы ему воз­можности брать корм, создал между ними в самом центре морды мягкий и гибкий орган, которым бы он мог хватать и держать что угодно, что­бы величина выступающих бивней и ограниченность шеи не лишали его возможности питаться.

Лактаций. Божественные установления.

Ведь в том, что мир был создан Божественным Провидением (да умолчу я о [Гермесе] Трисмегисте, который это пророчествовал, умолчу и о песнях Сивилл, которые возвещали то же самое, умолчу и о пророках, которые единым духом и в один голос свидетельствовали о создании мира и творчестве Божием), согласны почти все философы. Это ведь утверждают и пифагорейцы, и стоики, и перипатетики, которые являлись первыми из всех в философии. Это считалось признанным и несомненным от знаменитых первых семи мудрецов вплоть до Сократа и Платона, пока спустя много веков не появился один безумец, Эпикур, который решил отрицать то, что являлось очевидным, стремясь, конечно, открыть что‑то новое, чтобы под своим именем создать учение. А поскольку он ничего нового не смог открыть, чтобы все‑таки отличаться от прочих, то решил опровергать устоявшиеся с древности мнения. В этом его уличали все философы. Стало быть, более верным является то, что мир создан Провидением, а не то, что Провидением организована материя. А поэтому не следует считать, будто мир не был создан Божественным Провидением, потому что материя его не была создана Божественным Провидением; а следует считать, что поскольку мир был сотворен Божественным Провидением, то и материя имеет божественное происхождение. Ведь более вероятно то, что скорее материя была создана Богом, поскольку Бог может все, нежели то, что мир не создан Богом, поскольку ничего не может происходить без мысли, разума и замысла. Истинно, это ошибка не Цицерона, а [эпикурейской] школы [sectae]. Ведь когда он взялся за рассмотрение природы богов, о которой рассуждали философы, то по незнанию истины посчитал, что должна быть отвергнута всякая божественность. Конечно, он вправе отвергать богов, поскольку их и не существовало. Но вот когда он попытался отвергнуть Божественное Провидение, которое заключено в одном Боге, когда, не имея достаточно аргументов, начал восставать против истины, то поневоле угодил в такую яму, из которой не смог себя вытащить. Вот тут, стало быть, я остановлю этого застрявшего, задержу увязшего, поскольку Луцилий, который выступал противником [этих положений], замолчал. Здесь именно вся суть дела, здесь заключено все. Пусть Котта выводит себя, если сможет, из этой пропасти. Пусть приводит доводы, чтобы доказать, будто материя существовала вечно, будто ее не создавало никакое Провидение. Пусть показывает, каким образом могло существовать что‑то массивное и тяжелое без творца или могло меняться, и каким образом без творца переставало быть то, что существовало вечно, чтобы появилось то, чего никогда не было. Если он это объяснит, я лишь тогда соглашусь, что мир не создан Божественным Провидением. И все‑таки я соглашусь таким образом, чтобы захватить его в другие сети. Он придет к тому же самому, против чего выступает, и скажет, что материя, из которой мир, и мир, который из материи, рождены природой. Тогда я заявлю, что природа собственно и есть Бог. Ибо не может создавать [столь] удивительные, т. е. непостижимые разумом, творения кто‑то, не имеющий мысли, провидения и могущества. Итак, получается, что Бог создал все, и совершенно ничего не может существовать, не получив начала от Бога. Однако он [т. е. Цицерон], когда выступает эпикурейцем и когда не хочет, чтобы мир был сотворен Богом, обычно ищет, какими руками, какими машинами, какими рычагами, каким способом было совершено это творение. Он, возможно, открыл бы это, если бы мог жить в то время, когда творил Бог. Но чтобы человек не постиг творения Божия, Бог не пожелал помещать его в этом мире прежде, чем довел все до совершенства. Да и не мог его поместить. Ибо каким бы образом тот бы пребывал, когда создавалось сверху небо, а внизу созидалась земля, когда, наверное, влажные места были скованы чрезмерным холодом или высыхали, обожженные огненным жаром? Или каким образом человек бы выжил, когда еще не светило Солнце, когда еще не рождались ни плоды, ни животные? Итак, необходимо было, чтобы человек появился позже, когда и мир, и все его части были созданы. Наконец, Священные Писания учат, что человек был последним творением Божиим и был помещен в этот мир, словно бы в отстроенный и облагороженный Дом, ибо все создавалось ради него.

 

 

10) Тысячелетние царство святых.

 

Лактаций. Божественные установления.

Времени бег круговой отмерит десять столетий, — Души тогда к Летейским волнам божество призывает, Чтобы, забыв обо всем, они вернулись под своды Светлого неба и вновь захотели в тело вселиться. То ввело поэтов в заблуждение, что мертвые не воскреснут спустя тысячу лет после своей смерти, а что вернувшиеся вновь к жизни будут править с Богом тысячу лет. Ибо Бог придет, чтобы, очистив этот мир от всякой скверны, воскрешенные души праведных наделить новыми телами для вечного блаженства. Итак, кроме воды забвения — все остальное верно. Эту воду они для того выдумали, чтобы никто им не возразил: «Почему же они не помнят ни того, что когда‑то были живы, ни того, кем были, ни того, что делали?» Тем не менее, и это не считается правдоподобным и отвергается, словно своевольно выдуманное и баснословное.

Лактаций. Божественные установления.

Те, кто будут живы в телах своих, не умрут тогда, но в течение той же тысячи лет родят бесконечное множество людей, и будет потомство их святым и любезным Богу. Те же, кто восстанут из ада [ab inferis], возглавят живущих, как судьи. Язычники же не исчезнут совершенно, но некоторые останутся до победы Божией, чтобы участвовать в триумфе праведников и пребывать под ярмом вечного рабства. В то же самое время будет закован в цепи предаодитель демонов, который является виновником всякого зла, и будет пребывать в течение тысячи лет под стражей небесной власти, когда в круге земель будет править справедливость, чтобы не возводилось против народа Божьего никакого зла. После прихода [Сына Божьего] соберутся со всей земли праведники, и по совершении суда в центре земли будет основан град святой [civitas sancta], в котором сам Создатель Бог будет пребывать с праведниками. На этот город указывает Сивилла, когда говорит:

Город же, избранный Богом, блестеть заставил он ярко —

Ярче сияющих звезд на небе и Солнца с Луною.

Лактаций. Божественные установления.

Возрадуется в итоге сам мир, и будет ликовать всякая природа вещей, избавленная и освобожденная от власти зла, нечестивости, преступления и обмана. Ни звери тогда не будут питаться кровью, ни птицы добычей, но все будут миролюбивы и кротки. Львы и телята станут в общее стойло, волк не будет резать овцу, не будет искать мяса, коршуны и орлы не будут чинить вред, а дети будут играть со змеями. Тогда наконец появится то, что, по словам поэтов, было в золотые времена еще в правление Сатурна. Они заблуждались, говоря как об уже бывшем когда‑то о том, что пророки предвещали относительно будущего. Ибо от Божественного Духа глазам пророков дано было видение, и они увидели, когда это произойдет и совершится. Когда эти пророчества понемногу разнесла молва, поскольку непосвященные в таинство не знали, о каких временах те говорили, то сочли, что уже в старые времена было исполнено все то, что не могло никак случиться и исполниться в правление человека.

Лактаций. Божественные установления.

Этот поэт предсказал, следуя песням Куманской Сивиллы. Эрит–рейская же так говорит:

Овцы, вместе с волками в горах травою питаться Будут, а дикие барсы пастись с козлятами вместе. Сможет теленок с медведем в загоне быть безопасно, Лев плотоядный мякиной, как вол, насытится в яслях. Змей с младенцем уснет в одной постели спокойно

И в другом месте об изобилии вещей:

Но получат взамен от Бога великую радость Смертные, ибо земля, деревья и пастбища будут Истинный плод приносить, и тогда появится вдоволь Сладкого меда, вина, молока белоснежного, хлеба — Главное, хлеба, ведь он — наивысшее благо для смертных,

И другая таким же образом:

К чистым душою тогда придет молоко неземное — К тем, что надежды свои на Творца одного возложили, Вышнего Бога, Ему принеся почитанье и веру.