Это цитата сообщения ЕЖИЧКА Оригинальное сообщение

=ЖЗЛ - И ЕЩЕ ОБ ЭДУАРДЕ АСАДОВЕ...=

[480x360]
7 сентября 1923 года, 86 лет назад, в г. Мары Туркменской ССР, в армянской семье учителей Асадовых, которых направили в Среднюю Азию ликвидировать неграмотность, родился сын, герой сегодняшней статьи из серии «Антология отечественной поэзии». Итак, сына назвали Эдиком. 25-летний Арташез, отец мальчика, к тому времени имел боевую биографию – в феврале 1921 года юношей в родной Армении он участвовал в сражении с дашнаками, поднявшими восстание против Советской власти. Чудом уцелел в этих кровопролитных боях, воевал отчаянно и вскоре был назначен комиссаром одной из частей.
Его женой стала интеллигентная армянская девушка, ее отец, Иван Калустович Курдов, в свое время два года был секретарем знаменитого российского писателя Николая Гавриловича Чернышевского. И эта работа была для него «маяком» на всю жизнь: не зря дочь стала преподавательницей русского языка и литературы.
Среднеазиатская эпопея семьи Асадовых закончилась в 1928 году, когда неожиданно умер 30-летний Арташез. Его вдова с пятилетним сыном в следующем году уехала к отцу, в Свердловск. Здесь состоялся их двойной дебют: мама пошла в школу учительницей, а сын – стал первоклассником.
Их тесная дружба и крепкая духовная связь продлится всю жизнь. Хотя, чего скрывать, когда Эдуард вырос и вернулся с фронта с несколькими боевыми орденами на груди, мама все равно старалась не ослаблять свой контроль над ним. Возможно, молодого мужчину это очень раздражало, но он не показывал вида, вот какие нежные и трогательные стихи написал он самому дорогому человеку...

МНЕ УЖЕ НЕ ШЕСТНАДЦАТЬ, МАМА!

Ну что ты не спишь и все ждешь упрямо?
Не надо. Тревоги свои забудь.
Мне ведь уже не шестнадцать, мама!
Мне больше! И в этом, пожалуй, суть.

Я знаю, уж так повелось на свете,
И даже предчувствую твой ответ,
Что дети всегда для матери дети,
Пускай им хоть двадцать, хоть тридцать лет

И все же с годами былые средства
Как-то меняться уже должны.
И прежний надзор и контроль, как в детстве,
Уже обидны и не нужны.

Ведь есть же, ну, личное очень что-то!
Когда ж заставляют: скажи да скажи! –
То этим нередко помимо охоты
Тебя вынуждают прибегнуть к лжи.

Родная моя, не смотри устало!
Любовь наша крепче еще теперь.
Ну разве ты плохо меня воспитала?
Верь мне, пожалуйста, очень верь!

И в страхе пусть сердце твое не бьется,
Ведь я по-глупому не влюблюсь,
Не выйду навстречу кому придется,
С дурной компанией не свяжусь.

И не полезу куда-то в яму,
Коль повстречаю в пути беду,
Я тотчас приду за советом, мама,
Сразу почувствую и приду.

Когда-то же надо ведь быть смелее,
А если порой поступлю не так,
Ну что ж, значит буду потом умнее,
И лучше синяк, чем стеклянный колпак.

Дай твои руки расцеловать,
Самые добрые в целом свете.
Не надо, мама, меня ревновать,
Дети, они же не вечно дети!

И ты не сиди у окна упрямо,
Готовя в душе за вопросом вопрос.
Мне ведь уже не шестнадцать, мама.
Пойми. И взгляни на меня всерьез.

Прошу тебя: выбрось из сердца грусть,
И пусть тревога тебя не точит.
Не бойся, родная. Я скоро вернусь!
Спи, мама. Спи крепко. Спокойной ночи!

Стихи Эдуард Асадов начал писать в 8 лет. Чуть позже под влиянием деда начал посещать занятия драматического кружка Дома пионеров. Всегда был очень активный, в комсомол его приняли одним из первых. А потом так сложилось, что пришлось покинуть Свердловск и отправляться в Москву. Это произошло в 1939 году.
После спокойного и размеренного Урала жизнь в столице показалась какой-то фантасмагорией: все куда-то спешат, бегут, остановиться практически невозможно. И Эдик не сразу к ней приспособился. А через два года он оказался перед выбором. Куда поступать: в литературный или театральный институт? Сомнений в том, что он поступит, у Эдуарда не было: к тому времени он уже считал себя почти состоявшимся поэтом...

ТРУСИХА

Шар луны под звездным абажуром
Озарял уснувший городок.
Шли, смеясь, по набережной хмурой
Парень со спортивною фигурой
И девчонка – хрупкий стебелек.

Видно, распалясь от разговора,
Парень, между прочим, рассказал,
Как однажды в бурю ради спора
Он морской залив переплывал,

Как боролся с дьявольским теченьем,
Как швыряла молнии гроза.
И она смотрела с восхищеньем
В смелые, горячие глаза...

А потом, вздохнув, сказала тихо:
– Я бы там от страха умерла.
Знаешь, я ужасная трусиха,
Ни за что б в грозу не поплыла!

Парень улыбнулся снисходительно,
Притянул девчонку не спеша
И сказал:- Ты просто восхитительна,
Ах ты, воробьиная душа!

Подбородок пальцем ей приподнял
И поцеловал. Качался мост,
Ветер пел... И для нее сегодня
Мир был сплошь из музыки и звезд!

Так в ночи по набережной хмурой
Шли вдвоем сквозь спящий городок
Парень со спортивною фигурой
И девчонка – хрупкий стебелек.

А когда, пройдя полоску света,
В тень акаций дремлющих вошли,
Два плечистых темных силуэта
Выросли вдруг как из-под земли.

Первый хрипло буркнул: – Стоп, цыпленки!
Путь закрыт, и никаких гвоздей!
Кольца, серьги, часики, деньжонки –
Все, что есть,– на бочку, и живей!

А второй, пуская дым в усы,
Наблюдал, как, от волненья бурый,
Парень со спортивною фигурой
Стал спеша отстегивать часы.

И, довольный, видимо, успехом,
Рыжеусый хмыкнул: – Эй, коза!
Что надулась?! – И берет со смехом
Натянул девчонке на глаза.

Дальше было все как взрыв гранаты:
Девушка беретик сорвала
И словами: – Мразь! Фашист проклятый!-
Как огнем детину обожгла.

– Комсомол пугаешь? Врешь, подонок!
Ты же враг! Ты жизнь людскую пьешь! –
Голос рвется, яростен и звонок:
– Нож в кармане? Мне плевать на нож!

За убийство – стенка ожидает.
Ну, а коль от раны упаду,
То запомни: выживу, узнаю!
Где б ты ни был, все равно найду!

И глаза в глаза взглянула твердо.
Тот смешался: – Ладно... тише, гром... –
А второй промямлил: – Ну их к черту! –
И фигуры скрылись за углом.

Лунный диск, на млечную дорогу
Выбравшись, шагал наискосок
И смотрел задумчиво и строго
Сверху вниз на спящий городок,

Где без слов по набережной хмурой
Шли, чуть слышно гравием шурша,
Парень со спортивною фигурой
И девчонка – слабая натура,
«Трус» и «воробьиная душа».
[480x360]
14 июня 1941 года в московской школе № 38 состоялся выпускной вечер, на котором присутствовал и 17-летний Э. Асадов. А через 8 дней разразилась война. «По стране прокатился призыв: «Комсомольцы – на фронт!» И я пошел с заявлением в райком комсомола, прося отправить меня на фронт добровольцем. В райком пришел вечером, а утром был уже в воинском эшелоне», – вспоминал позднее поэт.
Его определили в минометную батарею «Катюш», воевал под Ленинградом. Потом стал наводчиком орудия, поступил в военное училище, где за считанные месяцы выпускали лейтенантов. Вернулся на фронт уже офицером, командовал батареей. В ночь с 3 на 4 мая 1944 года в боях за Севастополь был тяжело ранен под Бельбеком, потерял зрение...
Эдуард Асадов вспоминает бои
С тех пор, появляясь на публике, Эдуард Асадов всегда приходил с черной повязкой на глазах. Но душа осталась у него светлая! В 1946 году он осуществил свою мечту – поступил в Литературный институт им. А. М. Горького, который с отличием окончил в 1951 году. В том же году вышел в свет сборник стихов «Светлая дорога», который позволил Эдуарду стать членом Союза писателей.
Но какие чудесные стихи писал слепой поэт! Сколько в них было жизнелюбия, страсти и сермяжной правды жизни...

ЖЕНСКИЙ СЕКРЕТ

У женщин недолго живут секреты.
Что правда, то правда. Но есть секрет,
Где женщина тверже алмаза. Это:
Сколько женщине лет?!

Она охотней пройдет сквозь пламя
Иль ступит ногою на хрупкий лед,
Скорее в клетку войдет со львами,
Чем возраст свой правильно назовет.

И если задумал бы, может статься,
Даже лукавейший Сатана
В возрасте женщины разобраться,
То плюнул и начал бы заикаться.
Картина была бы всегда одна:

В розовой юности между женщиной
И возрастом разных ее бумаг
Нету ни щелки, ни даже трещины.
Все одинаково: шаг в шаг.

Затем происходит процесс такой
(Нет, нет же! Совсем без ее старания!):
Вдруг появляется «отставание»,
Так сказать, «маленький разнобой»...

Паспорт все так же идет вперед,
А женщину вроде вперед не тянет:
То на год от паспорта отстает,
А то переждет и на два отстанет...

И надо сказать, что в таком пути
Она все больше преуспевает.
И где-то годам уже к тридцати,
Смотришь, трех лет уже не найти,
Ну словно бы ветром их выметает.

И тут, конечно же, не поможет
С любыми цифрами разговор.
Самый дотошнейший ревизор
Умрет, а найти ничего не сможет!

А дальше ни сердце и ни рука
Совсем уж от скупости не страдают.
И вот годам уже к сорока
Целых пять лет, хохотнув слегка,
Загадочным образом исчезают...

Сорок! Таинственная черта.
Тут всякий обычный подсчет кончается,
Ибо какие б ни шли года,
Но только женщине никогда
Больше, чем сорок, не исполняется!

Пусть время куда-то вперед стремится
И паспорт, сутулясь, бредет во тьму,
Женщине все это ни к чему.
Женщине будет всегда «за тридцать»...

И, веруя в вечный пожар весны,
Женщины в битвах не отступают.
«Техника» нынче вокруг такая,
Что ни морщинки, ни седины!

И я никакой не анкетой мерю
У женщин прожитые года.
Бумажки – сущая ерунда,
Я женской душе и поступкам верю.

Женщины долго еще хороши,
В то время как цифры бледнеют раньше.
Паспорт, конечно, намного старше,
Ибо у паспорта нет души!

А если вдруг кто-то, хотя б тайком,
Скажет, что может увянуть женщина,
Плюньте в глаза ему, дайте затрещину
И назовите клеветником!

Он женился, много писал, часто ездил по стране со своими стихами, его тепло встречали в рабочих коллективах на заводах, в колхозах и воинских частях. Когда он начинал читать свои стихи, люди просто плакали...
Эдуард Асадов никогда не требовал для себя никаких привилегий, но сработала булгаковская формула – никогда не просите у сильных, сами дадут! Указом постоянного Президиума Съезда народных депутатов СССР от 18 ноября 1998 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза. И не беда, что самого Союза к тому времени уже не было много лет – справедливость восторжествовала...
Когда Асадов выступал, людщи с замиранием слушали каждое слово
Я не могу не привести одно из самых красивых стихотворений Эдуарда Асадова:

АПТЕКА СЧАСТЬЯ
(Шутка)

Сегодня – кибернетика повсюду.
Вчерашняя фантастика – пустяк!
А в будущем какое будет чудо?
Конечно, точно утверждать не буду,
Но в будущем, наверно, будет так:

Исчезли все болезни человека.
А значит, и лекарства ни к чему!
А для духовных радостей ему
Открыт особый магазин-аптека.

Какая б ни была у вас потребность,
Он в тот же миг откликнуться готов:
– Скажите, есть у вас сегодня нежность?
– Да, с добавленьем самых теплых слов.

– А мне бы счастья, бьющего ключом?
Какого вам: на месяц? На года?
– Нет, мне б хотелось счастья навсегда!
– Такого нет. Но через месяц ждем!

– А я для мужа верности прошу!
– Мужская верность? Это, право, сложно...
Но ничего. Я думаю, возможно.
Не огорчайтесь. Я вам подыщу.

– А мне бы капель трепета в крови.
Я – северянин, человек арктический.
– А мне – флакон пылающей любви
И полфлакона просто платонической!

– Мне против лжи нельзя ли витамин?
– Пожалуйста, и вкусен, и активен!
– А есть для женщин «Антиговорин»?
– Есть. Но пока что малоэффективен...

– А покоритель сердца есть у вас?
– Да. Вот магнит. Его в кармашке носят.
Любой красавец тут же с первых фраз
Падет к ногам и женится на вас
Мгновенно. Даже имени не спросит.

– А есть «Аитискандальная вакцина»?
– Есть в комплексе для мужа и жены:
Жене – компресс с горчицей, а мужчине
За час до ссоры – два укола в спину
Или один в сидячью часть спины...

– Мне «Томный взгляд» для глаз любого цвета!
– Пожалуйста, по капле перед сном.
– А мне бы страсти...
– Страсти – по рецептам!
Страстей и ядов так не выдаем!

– А мне вон в тех коробочках хотя бы,
«Признание в любви! Едва нашла!
– Какое вам: со свадьбой иль без свадьбы?
– Конечно же, признание со свадьбой.
Без свадьбы хватит! Я уже брала!..

– А как, скажите, роды облегчить?
– Вот порошки. И роды будут гладки.
А вместо вас у мужа будут схватки.
Вы будете рожать, а он – вопить.

Пусть шутка раздувает паруса!
Но в жизни нынче всюду чудеса!
Как знать, а вдруг, еще при нашем веке,
Откроются такие вот аптеки?!


Он скончался 21 апреля 2004 года в Москве. На Кунцевском кладбище, где состоялись похороны, собралось много почитателей его таланта. А нам осталось около 60 его поэтических сборников.