ПЕРВЫЙ в самый ответственный момент вдруг слетел с меня и кинулся к тумбочке, сметая все на своем пути, споткнувшись в темноте о ножку стула. Из тумбочки он достал коробочку, из коробочки - пакетик, из пакетика - презерватив. Интерес, с которым я наблюдала за
этим марш-броском, был недолгим.

ВТОРОЙ был не виноват. Мы долго валялись на кровати, изображая хухры и мухры, пока я не потянула из джинсов его футболку. При попытке погладить рукой его живот, я похолодела. Там была натуральная шерсть, черная, как смерть и непролазная, как джунгли Амазонки. Вы себе не представляете, что это было, и насколько оно не соответствовало его чисто выбритой
физиономии. Я не помню, как я от него бежала. С содроганием вспоминаю тот момент по сей день. Из-за этой травмы чуть не выгнала своего нынешнего друга, когда он положил к нам в постель кота, и ночью, попытавшись его обнять, я наткнулась на чью-то шерсть.

ТРЕТИЙ имел привычку снимать с себя все, оставляя напоследок трусы вместе с
зелеными носками. Или наоборот. Нелепые зеленые носки отбили последнее
желание.

ЧЕТВЕРТЫЙ попытался схватиться сразу за мои первичные половые признаки, приговаривая при этом на манер Данилы Багрова из "Брата-2" - "Да ла-адно..."

ПЯТЫЙ был испанцем, и за одно это можно было простить ему длинный немытый хвост а-ля Бандерас, но при этом у Бандераса оказались белые семейные трусы в зеленый горошек. Проверять, что там дальше, сразу расхотелось. А бандераса можно и в кино
посмотреть.

ШЕСТОЙ не просек любимую женскую игру - трахаться глазами. Он отводил взгляд и бормотал: "Что ты так на меня смотришь пристально? Мне аж не по себе становится..."

СЕДЬМОЙ принципиально не носил трусов, зато носил джинсы с дырками на беспричинных местах. Когда он приседал, все это частично оказывалось снаружи и смотрелось вне
контекста крайне беззащитно.

ВОСЬМОМУ кто-то рассказал, что женщины никогда не испытывают оргазма, и он яростно бросался на меня, как столяр на рубанок, с надеждой вопрошая через каждые сорок секунд:
"получилось?".

ДЕВЯТЫЙ долго рассуждал про инь и янь, а когда его поцеловали в шею, вдруг запищал,
как котенок. Мне аж жалко его стало.

ДЕСЯТЫЙ пытался разжечь меня так долго и самоотверженно, явно любуясь на себя со стороны, что в какой-то момент мне это надоело.

ОДИННАДЦАТЫЙ начал рефлективно двигать тазом с момента первого поцелуя, как кобель перед случкой. И еще он носил дурацкую кепку.

ДВЕНАДЦАТЫЙ любил разнообразие. Когда я к нему пришла, он деловито сообщил, что сегодня мы будем заниматься этим на крыше, в таких-то и таких-то позах, и в конце концов, он точно
знает, я скажу: "Уау, у меня такого никогда не было". "И не будет", - сказала я, допила пиво и ушла.

ТРИНАДЦАТЫЙ просто был невнимательной свиньей. Я понимаю, что ты - черноволосый синеглазый баскетболист двух метров с гаком и только что приехал из Америки, но я-то тоже не
поролоном набита. Если я ради тебя новые кружевные трусики купила, ты свои мог хотя бы поменять и в душ сходить ради такого случая. При этом спрей "от дурного запаха во рту" не обязательно оставлять на самом видном месте. К чему мне гадать, чем оно пахло до
спрея?

ЧЕТЫРНАДЦАТОМУ, который клялся в любви до гроба, в первый же день захотелось сразу всего и можно без хлеба. Он очень обиделся, когда его попросили немного подождать. Из-за обид ожидание затянулось, по-видимому, уже навсегда.

ПЯТНАДЦАТЫЙ был из тех, кто занимается сексом так, как будто извиняется за свое существование. Три его подруги от него ушли к более энергичным друзьям. Я была четвертой. А
его друг как раз был ничего, но...

ШЕСТНАДЦАТЫЙ, веселый и циничный мужик, в кровати сюсюкал, не переставая. Сейчас, когда мы просто друзья, он опять хорошо шутит.

СЕМНАДЦАТЫЙ пытался надеть презерватив, не снимая трусов. Не получилось.

ВОСЕМНАДЦАТЫЙ предложил, чтобы на это смотрела его подруга. У меня это предложение особых восторгов не вызвало. Предупреждать надо.

ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ, на мое заявление, что я не могу, потому что у меня месячные, с облегчением заявил: "А я-то думал, у тебя СПИД!" Но попытки ненавязчиво убедить его разнообразить
репертуар ни к чему не привели.

ДВАДЦАТЫЙ в процессе ухаживаний зачем-то прочитал мою записную книжку и приписал туда свои
комментарии. Секс тут был ни при чем, а все же неприятно.

ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ сказал, что я ему дико нравлюсь, но "была у него одна, так та
была вообще...!" И что их у него вообще было 47, "ты будешь 48-я"...

ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ сказал, что никто не будет любить меня больше, чем он. До сих пор я им охотно верила, но на двадцать втором повторении уже поднадоело.

ДВАДЦАТЬ ТРЕТИЙ был романтиком и хотел, чтобы мы это делали непременно на озере ночью, выпив по бокалу вина в неглиже. При этом он воспринимал себя с таким пафосом, что вполне
уместный анекдот про крокодила, который плывет по Иордану, рассказанный мною в неглиже с бокалом вина в руке, обрубил наши отношения задолго до рассвета.

ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТЫЙ постеснялся спросить, ху из он дьюти тудэй, то бишь, кто сегодня отвественный за предохранение. А если ты считаешь, что это мои проблемы - я
предпочитаю остановить проблему в зародыше, то бишь, не дожидаясь
появления оного.

ДВАДЦАТЬ ПЯТЫЙ в первое же свидание потребовал, чтобы я принесла ему справку из вендиспансера, и он тоже принесет, его так мама научила, "чтобы все было как надо". В отместку я заставила его отвести меня на квартиру к бывшему любовнику и нахально поблагодарила за тремп.

Когда любовь, оно, в принципе, не так страшно - и трусы в горошек, и презерватив в полосочку, и "Запорожец" заместо "Феррари". Тем более что и у баб самих - то прокладка в трусиках забудется (и она будет пытаться их быстро стянуть и запихать под кровать), то прыщ на попе ("выключи свет, пожалуйста"). Так что теперь мы с вами квиты.
Обижаться не стоит - ведь отношений нам это не испортило. А ваша новая
баба, может, как раз за это вас и полюбила. Хотя бы поэтому рекомендую
влепить ей в рейтинге все пять звездочек.