И зачем мы, люди, тискаемся друг к другу? Давно из тёмного леса не скрадывают нас саблезубые, не торчат из маслянистой трясины крокодильи рожи плезиозавров, а как страшно жить. В куче веселее. Кстати о плезиозаврах. Если выкачать из Лох-Несса студёную водичку, то в образовавшуюся ёмкость можно загрузить всё человечество, все шесть миллиардов и дофига места останется. Какая же мы жалкая кучка муравьёв в планетарном масштабе. Однако, в историческом на этот раз масштабе мгновенно засрали огромную планету. Можем, когда захотим. Силён дядя, восемь куч и всё жилится. Козы сожрали остров Робинзона – Селькирка, но пластиковых пакетов и вечных алюминиевых банок за собой не оставляли. Так, экологически чисто гадили шариками на оставшиеся после тотального выпаса голые скалы. Коз всю жизнь дёргают за титьки, потом жарят на шампурах. Козлов не дёргают, просто жарят. Вот такое барбекю получается. Козлом быть лучше. Я имею в виду мужчин. И вообще, жизнь прекрасна.
Но мгновенна.
Пой же, смейся,
Счастлив будь, кто счастья хочет
И на завтра не надейся.
Лоренцо Медичи. Милан. 16 век.
В метро хорошо думается о вечном. Особенно хорошо, когда на бесконечном перегоне Балтийская – Нарвская, притиснутый народными массами к двери, расплющишь нос о рекламную наклейку «Оставайся на связи и никаких проблем», сравнимую по степени жизнерадостности с баннером «Работа делает свободным» над воротам концлагеря.
Я люблю вас, люди!
И тебя, бабуля на шести костылях и двух подпорках с многопудовыми кутулями азартно прущую в самую что ни на есть пиковую давилку. Полчасика терпения и могла бы степенно дефилировать по гулким пустынным станциям. Чёрт с ним, с Народным универсамом и экономией 25 копеек, главное процесс, борьба. Ещё польска не згинела. И тебя, толстяк, занимающий пол вагона, я тоже люблю. Ты жертва фаст фуда и ни в чём не виноват. Надо бы тройную плату брать за транспортировку таких объёмов, но с Мак Дональдса не с тебя, бодибилдер ты наш. А алкаши, а утренний выхлоп! Однако перегон и перемирие закончились. Уря!!! Берегись бабуля!
На суетливой Технологической, той ее части, что изукрашена общественно туалетной плиткой, есть переход между платформами типа земляной норы, если дожидаться поезда с этого конца, то при его приближении возникают звуковые феномены, имеющие несомненный научный интерес: вдруг раздаётся сухое постукивание, словно лёгкие палочки, подвешенные на верёвке, или рёбрышки подземной Карениной. Барабашка метрополитеновский, обыкновенный, короче говоря.
Психология пассажира милосердного, подающего нищим загадочна. Молодой, лет семнадцати парнишка, в выжженных глазницах два красных пятна – всё, что осталось от глаз и видно, что недавно. Даром тянет руку, от него шарахаются как от зачумлённого, боятся подцепить несчастье. «А вот, кто подаст слепой бабке!» - старушка, зорко вглядывается в пассажирские лица и, бодро помахивая тросточкой, мощно на манер педального коня рассекает плотный людской поток. Подают активно. Нищие в метро отдельная лебединая песня.
AB OVO!
ЧААДАЕВ В ЯЙЦЕ 1815г.
AB OVO! От яйца! ABHIN CCOHLEA! От винта! Полетели, полетели и на головку сели. Хотя до полёта мне ещё далече. Курочка в гнезде, а яичко ещё … незнамо где. Что всё- таки первично – кура или яйцо? Кура есть субпродукт питания, в этом коренное отличие её от курицы, как элемента биосферы, но, ни в коем случае, не ноосферы Вернадского, ибо курица не птица, а баба не человек. Яйцо в геометрическом ракурсе и вовсе не сфера, но сложная фигура вращения. Я же фигура умолчания, та ещё фигура. Посмотри-ка высший свет на меня сквозь твой лорнет. Лорнируйте господа с гадким прищуром, хихикайте мизерабли с французским прононсом, мне не привыкать. Как-никак я первооткрыватель карательной психиатрии, злобный критикан, безродный космополит (тоже один из первых, или первый?), обладатель уникальной справки о психическом нездоровье за подписью:
(Ну, не слабое факсимиле!) монарха-самодержца всея Руси оригинальный философ и писатель (вставка из предисловия) и протчая и протчая и etc.– Пётр Яковлевич Чаадаев.
А это автограф Батьки Махно, тоже красиво, чем-то похоже.
Но мы отвлеклись увлёкшись. Былое и думы. Вернёмся к яйцу. И снесла Леда яичко, не слабое было яичко, непростое с Кастором и Поллуксом внутри. Каждый из вас, читатель, в бытность эмбрионом сиживал в яйце. Мой папа, распушив перья и отвечая на зов природы во время исполнения супружеского долга имел (двусмысленно как-то) перед своим внутренним взором уходящую в бесконечность перспективу яиц, исполненных мрачно насупившимися горбоносыми эмбрионами. Выражение лица человеческого эмбриона на ранних сроках идиотически расслабленное.
П.Я. ЧААДАЕВ В ЯЙЦЕ 2.
Я люблю границы, грани и гренки. Грань - ницца. Границы таак разграничивают, вводят небывалую таки определённость. Я ныне длинноносее пятого пункта, моя вселенная ограничена скорлупой и мне это нравится, патриотизм – последнее прибежище негодяя. Что бьётся за стеною, не всё ли мне равно. И это я-то, первый безродный космополит на Руси, официально заклеймённый низкопоклонник перед западом. А был я там, на западе, кроме как у царя на ковре с донесением о взбунтовавшемся в припадке благодарности Семёновском полку?
Я одна шестимиллиардная двести миллионная триста двадцать тысяч пятьсот шестьдесят пятая часть человечества. И безнадёжность состоит именно в осознании себя таковой и ни на полчеловека более частью. Ощущай я себя одним из золотого миллиарда, ну из двух серебряных в крайности, был бы я Чингизхан или Шопенгауэр, Достоевский на хороший конец. Сослогательное наклонение. А я уже 6002320720 в очереди, пока писал, народу бабы ещё народили. В забавном фильме про 300 спартанцев (не бывает таких прессов у живых людей), строят они стенку защитную, используя в качестве конструктивных элементов тела убитых врагов. Ноги, руки торчат из каменной кладки. Вот так и перед моим внутренним взором торчат мои ручки-ножки из стенки на шесть миллиардов кирпичиков. Отряд не заметил потери бойца.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
Речка-говнотечка, в народной микротопонимике – Жемчужинка у-под мостом обустроила уютный уголок. Немного о микротопонимике и говнотечке. Согласно Википедии, свои имена имеют и очень мелкие объекты: леса, луга, болота, изгибы и затоны рек, отвершки (что за хрень?) оврагов, холмы и ямы, балки, части сёл и деревень. Такие названия, как правило, не зафиксированы в географических справочниках, их хорошо знают лишь местные жители. Это, знатся, топонимика, а говнотечка не ругательство, а фольклор, народная этимология (ложная этимология, возникающая под влиянием просторечия, но позднее воспринимаемая также и классическим литературным языком) и географическое описание в одном флаконе. Местные жители хорошо знали оба речных названия, а также историю их происхождения. Жемчужинкой русифицированный ручеёк стал после освобождения законно занимаемых финнами территорий от глупого туземного населения, не пожелавшего менять финскую Ривьеру на залежи бокситов несколько севернее. Не расчухала чухна своего счастья, сейчас бы в баксах полоскались, тёмный народ, дай им родные шхеры и все, как говорится херы. Рифма автора. Тёк себе финский ручеёк из болотца, водилась в его прозрачных водах минога, лососи в положенное природой время заходили нереститься, лоси мягкими губами разгребали кувшинки, фурыкали на вертлявых стрекоз, попивая водичку в летней лесной духоте.Отходы жизнедеятельности творческой интеллигенции Российской империи (художника Серова, например) и прочих бездельников и любителей летнего отпускного промискуитета,облюбовавших прибрежный дачный посёлок, бесследно растворялись в окружающей среде. И действительно, чего бы им не растворяться, ни тебе пакетов полиэтиленовых, нигондонов пуленепробиваемых ароматизированных, ни бутылок пепсикольных непотопляемых. Однако, с ходом исторического процесса говнистость интеллигенции возрастала по экспоненте (не хочу обидеть пролетариат и трудовое крестьянство, но тут им до гнилой прослойки далеко), вследствие чего получила развитие канализация сточных вод и на месте реликтового болотца были сооружены поля аэрации. Вы спросите, что есть аэрация? Объясняю: предполагается, что после пяти лет экспозиции на свежем воздухе яйца аскариды теряют жизнеспособность, и удобрения можно вывозить с полей аэрации на обычные поля.Тщательное мытьё овощей и термическая обработка не отменяются.
Исток ручейка из навозных полей и предопределил его топонимику. Откровенное говно по ручью не путешествовало, отфильтровывалось по ходу дела, местами прозрачность водички доходила до того, что невооружённым глазом возможно было различить на дне свежие консервные банки, старые покрываются ржавым мохнатым налётом и сливаются с фоном дна. Перед мостом русло сужалось и ручеёк весело журчал на камешках миниатюрных «порогов». Вот напечатал я «весело журчал» и задумался, а как ещё можно ручейку журчать? Типа, ревела буря, гром гремел, грозно журчал ручеёк и как-то там молнии сверкали. Гибель Ермака. Ладно, поехали дальше, в нашей работе, есть такая профессия – романы писать, главное не задумываться, всем легче будет и читателю в первую очередь. Берега ручья заросли разнообразными кустами, названия коих мне не известны, пусть будет ивняк, но заросли с разумной осторожностью, не доходя метра два до обреза воды, памятуя о сокрушительных, в масштабах ручья весенних паводках и ещё более сокрушительных ледоходах. Вдоль воды тянулась полоска песка сантиметров двадцать в ширину, а остальное свободное пространство выстилалось мягкой трухой, сухими листьями (ивняка я полагаю) и суставчатыми бывшими веточками. Сама природа предназначила это тенистое местечко для того, чтобы любо-дорого упасть тут, утеряв сознательность вследствие злоупотребления или передоза. И не ушибёшься, и отряхнуться легко, и никому до тебя дела нет, не общественное место, личного пользования локус. И так бы и прошёл по мосту Пётр Яковлевич, покрикивая противным голосом на непослушную свою собачку и не зыркая по сторонам, но парки уже стянули несколько жизненных прядей в тугой узелок и жизнь Петра Яковлевича, простая и размеренная как расписание школьного автобуса уже сошла с накатанных рельсов. Ну, нет, ни за что. Не будет вам «накатанных рельсов» и прочих штампов, пусть жизнь Петра Яковлевича сойдёт с ржавых рельсов заброшенной в лесу узкоколейки, заросшей чертополохом, лопухами и т.д. (далее следует Тургеневское описание природы на шести страницах) и…понеслось говно по трубам, как говаривала одна знакомая мне техничка, женщина грубая, но справедливая.
Об эзоповом языке. Как тонко подметила москвовед (хорошая специальность, а есть ещё кремлевед и серпентолог, хи-хи) Татьяна Бирюкова [ЧП 4.2013] :"Речь русского человека издавна отличается смесью мудрости и шуток-прибауток". Хотелось бы, правда, уточнить с каких конкретно "издревле" стал русский народ пошучивать-прибаутничать. Со времён Ивана №4, осмелюсь предположить. Глубока и неисчерпаема женская мудрость. Женский ум, женский ум - лучше, лучше всяких дум. Я ведь в глубине души тоже шутник, вот как сейчас про начальство прибаутку опубликую... Нет, не можно:"Задница тигра неприкосновенна" - китайская мудрость. Мужская. Наряду с женской мудростью, китайская - мой излюбленный предмет. Конфунций! Лао цзы! Всё прочитал, ни черта не понял. А вот цитатник Мао книга доступная, рекомендую. Мао любил пошутить, оторвём, говорит, их "собачьи головы". Имел он в виду свой зажравшийся номенклатурный аппарат. Ну и? Оторвал? А съезд и ныне там. На одной из полок моей обширнейшей библиотеки стоит сборник документов последнего (крайнего) съезда КПСС. По ходу повествования читаль будет должным образом ознакомлен с решениями данного благородного собрания.