Кот в сапогах
Действующие лица:
Кот Василий – герой главный, кошак славный.
Иван – тоже главный и тоже славный.
Царь Сергей IX– царь из народа, королевской породы.
Царевна Анфиса – его дочка и точка.
Министр – тип противный, как скунс вонючий,
интриган злючий.
Ярмила и Филипп – братья Ивана, два болвана.
Живоглот – олигарх богатый, обжора тупой,
эксплуататор, хоть вой.
Ворон – знаток и эрудит, на дубу сидит.
Сильвер – капитан пиратов, неживой, ищет
покой.
Попугай – матершинник и тараторка,
пиратская «шестерка».
Акула – рыба, и на том спасибо.
Чудо-Юдо-Барракуда - такая подводная страсть, генетик –
самоучка, еще та штучка.
Крестьяне, рабочие, зомби–пираты – нормальные ребята.
За ручку взялся я опять,
Хочу вам сказку рассказать.
Но вот о чем поведать мне?
О нашей русской старине.
И вот беру французску сказку,
Мешаю русскую закваску,
Меняю Жана на Ивана,
Из Пьера делаю Степана.
И весь французский этикет
В лаптях выходит в высший свет.
Придворный бархат превратится
В царевнин сарафан из ситца,
А европейский кринолин
Заменим юбкой с мешковин.
Вот потихоньку их вельможи
Приобретают наши рожи.
Вместо Атоса – мушкетера,
Стрелец шагает вдоль забора.
И мостовую, помолясь,
Преобразуем в нашу грязь.
Осталось заменить немножко:
Орган на тульскую гармошку,
На балалайку – клавесин,
Дубы – на рощицу осин.
Ну, вот и все пока, друзья,
Европу Русью сделал я!
Часть первая
В одном селе жил старый мельник.
Как нелюдимый жил отшельник.
Молол муку, сынов растил.
Вдовцом наш старый мельник был.
Жена, покойница Нинила
Троих сынов ему родила,
Да больше, видно не смогла,
С тоски, бедняга померла.
А мельник не Ушинский был,
Сынов, как сорняки растил.
До воспитанья-ль мужику,
Коль сутками молол муку?
Сынки ж работать не любили,
Лентяями сыночки были.
Но, если где гулял народ,
Стрелой неслися из ворот.
Любили хлопцы погулять,
Что я могу еще сказать?
Вот так и жили – не тужили.
Ума вот только не нажили.
Да и в хозяйстве был упадок,
Крестьянский труд, ох, как не сладок!
Дом в запустенье и в пыли,
Из жрачки – только сухари.
За домом – сразу огород,
В котором пугало растет,
Из овощей лишь лебеда,
Репей, осот да лабуда!
На речке мельница стояла,
Всего достатка их начало.
А также был домашний скот:
Коняга старая да кот.
Лет сто коняга не скакала,
В хлеву на пенсии стояла.
И кот мышей уж не ловил,
Хотя молодый котик был.
Да просто не водились мыши
Под этой бедной – бедной крышей.
Хочу немного вам, друзья,
О сыновьях поведать я.
Вот старший брат, зовут Ярмила.
Такая в этом парне сила,
Что без напряга дуб крушил
Со всех своих дурацких сил.
Раз сила есть, ума не надо!
Ум с силой не находят лада.
Лицом же братец наш Ярмила
Был чуть страшнее гамадрила
И выражением лица
Не раз пугал в ночи отца.
Вот средний брат, зовут Филиппка.
И у него ума не шибко.
Как жердь, высок, худой, патлатый,
Силенкой вовсе не богатый.
Зато любитель погундить,
Да поворчать, вина попить.
Вот тут ему и равных нет.
Пьет в ужин, в завтрак и в обед,
И между ними тоже пьет,
Пьет все, что льется, обормот!
Осталось только рассказать
О младшем, Ваней его звать.
Иван был прост, как топорище.
Таких в России, может, тыщи.
Улыбка вечная на роже.
Он, всем, чем может, тем, поможет.
Отдаст последнюю рубаху,
В сражениях не знает страху.
Но, в основном, любитель смеха.
Где он – веселье да потеха.
Где он – там анекдоты, шутки,
Частушки, песни, прибаутки.
Где он – там бабы верещат,
Да девки от щипков визжат.
Ведь кроме шуток, наш Иван –
Любитель девок, «фулюган»!
Но это все – еще не сказка,
А так, начальная присказка.
А сказка будет впереди.
Ты, мой дружок, за мной иди!
Вот как-то раз, кажися, в среду,
По времени, как раз к обеду,
Позанедужилось отцу,
И, видно, жизнь пришла к концу.
Вздохну, моргнул, на лавку лег
И, уж подняться он не смог.
Короче, помер он, друзья,
А от чего, не знаю я.
Может, мужик перетрудился,
А может быть, тихонько спился.
В итоге: был, и нет отца.
Жизнь не бывает без конца!
Сыны, конечно, потужили,
Гроб из чего-то сколотили,
Через три дня похоронили.
И начали гадать – рядить,
Как им наследство поделить.
Ярмила первым слово взял.
Вот что братьям своим сказал:
Ярмила: Вот что, братки, надумал я –
Отцова мельница - моя!
Я – старший брат, ядрена мать,
Имею право выбирать!
А так же дом – родную хату,
И огород беру, ребята.
Хочу хозяйство поднимать.
Решил жениться, так сказать.
Филипп: А я беру себе коня.
К лошадкам страсть имею я.
Хочу я в город перебраться
И там извозом заниматься.
Авось я тоже там женюсь?
Конечно, если не сопьюсь.
Иван: А что же делать мне, ребята?
Наследство наше не богато.
Остался мне один лишь кот.
Хотя и он – домашний скот,
Но не надоишь молока,
Не сострижешь ему бока,
И даже шапку не сошьешь,
И не продашь, и не пропьешь.
Но раз такой расклад пришел,
Беру я Ваську, и пошел
На все четыре стороны.
Вот только подтяну штаны.
Простились братья и расстались,
По белу свету разбежались.
Женился вскорости Ярмила.
Со всей своей дурацкой силы
Детишек начал он плодить,
Пока жена могла родить.
Семнадцать малых Ярмилят,
Двенадцать девок, пять ребят.
Жена рожала их подряд.
В Череповец попал Филипп.
К одной там вдовушке прилип.
Конягу сразу он пропил,
И пил пока хватало сил.
Все вещи вдовьи прокутил
И в психбольницу угодил.
Ведь водку пить – не молоко.
В России спиться так легко.
А Ваня, младший брат Иван
Пошел с котом топтать бурьян.
И мы за ними, братцы, вслед,
Пойдем, посмотрим белый свет!
В лесу на солнечной лужайке
Начало будет нашей байки.
Иван сидит, сухарь грызет,
Кот рядом, песенку поет.
Все «Мяу – мяу», да «Мур – му».
О чем поет, я не пойму.
Но вот Ивану надоело,
Как закричит:
Иван: Осточертело!
Кончай волынку, вшивый кот,
Не-то крапиву суну в рот!
Но тут случилася напасть,
Разинул кот усату пасть,
И чистым русским языком,
С тамбовским местным говорком,
Заговорил наш полосатый,
Вы не поверите, ребята!
Кот: Умерь-ка, Ваня, свое зло!
Тебе, Ванюша, повезло!
Таких, как я котов, послушай,
На свете больше нет, Ванюша!
Я все могу. Послушай вот,
Какой я знаю анекдот:
Сидят у моря крокодил
(Животная из речки Нил)
С мартышкой (это обезьяна).
Косяк забил «зеленый» «плана».
Курнул, мартышке не дает,
Зеленокожий обормот.
Тогда мартышка заорала
И крокодила напугала:
«Атас, зеленый! К нам менты
Из джунглей прут сейчас сюды!»
Тут испугался крокодил
И прыгнул прямо в речку Нил.
Мартышка же взяла косяк,
Курнула раз – такой «ништяк!»,
Курнула два. Тут крокодил
Выныривает с речки Нил.
И говорит ему мартышка:
«Я от тебя тащусь, парнишка,
Ей-ей, тащусь, ядрена мать!
Как можешь здорово нырять!»
Ну как, Ванюша, анекдот?
Понравился, ощерил рот.
Я много знаю их, Ванюша.
Начну плести – завянут уши!
Меня послушать, Ваня, стоит.
Хочу я жизнь твою устроить.
Но надо мне с твоей ноги
Приладить к лапам сапоги.
Для форсу, Ваня, и для дела.
Так скидавай их, парень, смело.
Снимай штаны, скидай рубаху
И в воду лезь, Ванюш, без страху.
И в этой речке ты сиди,
Меня с большим терпеньем жди.
Да, ты не бойся, чай не Нил,
Не покусает крокодил!
Вот по дороге мчится кот
(Один сапог немного жмет).
Глядь, а на трассе пыль клубится.
Навстречь коту карета мчится.
А в той карете едет царь,
России нашей государь.
Зовется он Сергей девятый.
Мужчина видный и богатый.
С ним рядом дочь его – царевна
Анфиса, стало быть, Сергевна.
Красива девка, вот те крест,
Но очень много, дура, ест.
Такие телеса отъела,
Карета набок аж просела.
Напротив их министр сидит
И в рот царю, как пес, глядит.
Он очень редкий был болван,
Но по натуре – интриган.
Любил поесть, винца испить,
А так же сапоги носить.
Но только скинет сапоги,
От вони хоть в Китай беги!
Все трое в этот ранний час
На отдых едут, на Кавказ.
А что б в дороге не скучать,
Они решили не молчать.
Царевна: Ох, ну какая ж скукатень!
Быстрее бы кончался день.
Поужинать да на кровать
И всю бы ноченьку проспать!
Царь: Тебе бы только жрать да спать.
Ты, как твоя Матрена – мать.
Не знаю, как уж родила
Она тебя, коль век спала.
Опухла даже ото сна.
Во сне однажды померла.
И ты б не повторяла мать,
Что б тех ошибок избежать.
Конец девичеству уж близко.
Подумай о себе, Анфиска!
Пора тебе создать семью.
Улавливаешь мысль мою?
Царевна: А где ж возьму я жениха?
Побойся, папа, ты греха!
Кругом же хам сидит на хаме.
Ох, тяжко жить российской даме!
Куда не выйдешь – всюду мат,
И от дворян и от солдат.
И всюду водка, всюду драки,
Все стали злые, как собаки!
Министр: Моя любезная мадам,
Я вам совет хороший дам:
Напротив вас сидит мужчина,
Носитель он большого чина,
Красив, как статуй Апполон,
Да и богат несметно он.
Такого взять к себе в мужья
Вам присоветовал бы я.
Царевна: Папаш, министр перегрелся,
Иль белены с утра наелся.
Напротив, окромя него
Я и не вижу никого!
Царь: Да он себя в виду имел.
Царевна: Тогда он точно обалдел!
Да сколько ж надо водки пить,
Что бы со скунсом этим жить?
Он что намедни отчудил:
Он во дворце носки забыл.
Куда-то, видно, торопился,
И тут такой конфуз случился.
Вся живность мигом разбежалась,
Ни таракана не осталось.
А пудель гувернантки Кэт
Так и подох во цвете лет.
Носок лизнул наш пуделек,
И отползти уже не смог.
И только за пятьсот рублей
Уговорили егерей
Надеть быстрей противогазы,
Освободить нас от заразы.
Царь: Да как же мне, ядрена мать,
Эту историю не знать?
Под вечер во дворец вошел,
Сам чуть, как пудель, не помер.
Надо б министра поменять.
Да где же нам другого взять?
Ведь все в России мужики
Иль пьянь, иль просто дураки.
А этот хоть, ни дать – ни взять,
Указы может сочинять.
А без указов мне хана.
Совсем развалится страна.
А может нам мужей искать
По заграницам, так сказать?
Царевна: И заграницей ты найдешь
Сто тысяч тех же самых рож.
Вся разница, что не понять,
Чего хотят тебе сказать.
А переводчик, муж да я –
В итоге шведская семья.
Царь: Ну, так чего же ты хотишь?
Ты для себя-то хоть решишь?
Царевна: Хочу я просто мужа Ваню.
Его бы я отмыла в бане,
Одела б чисто, причесала
И муженьком своим назвала.
Что бы не пил да не курил,
Хозяином хорошим был.
Что б каждый год, лет семь подряд
Рожала б я ему ребят.
Да ради этого я к лету
Сама бы села на диету.
И даже спать бы меньше стала.
Но я такого не встречала!
Министр: А кто-то к нам навстречу мчится?
Да быстро так, аж пыль клубится.
Случилось что-то, не иначе.
К царю с известьем кто-то скачет.
К карете кот наш подскочил
И резко дверь он отворил.
Кот в ноги бросился к царю.
Его слова вам повторю:
Кот: Спаси – помилуй, царь – отец!
Настал хозяину конец.
Быстрей гони свою карету,
Не-то не видеть белу свету
Мому хозяину, Ванюше.
Отдаст ведь парень богу душу!
Царь: Да что случилось, не пойму?
В своем ли, котик, ты уму?
Министр: Кто? Где? Зачем? И почему?
И я чего-то не пойму.
Царь: Ты кучеру быстрей скажи.
Куда нам ехать, покажи.
А сам садись и, без соплей,
Все расскажи нам поскорей.
Кот все исполнил тот же час,
И сразу начал свой рассказ:
Кот: Мы с графом (граф – хозяин мой)
С охоты ехали домой.
Вдруг на мосточке у реки
На нас напали мужики.
Нам было некуда деваться.
Решил хозяин – надо драться!
Он шпагу выхватил свою
И четверых убил в бою.
Я крикнул графу: «Посмотри,
Разбойников-то сотни три.
Ох, даже нечего стараться,
Скорее надо нам сдаваться!»
Пока я это прокричал,
Смотрю – хозяин мой упал.
Его раздели, обобрали,
Ну, все до ниточки забрали.
И с криками «Мерси боку!»
С размаху бросили в реку.
Я ж за подмогою помчался
И с вами, к счастью, повстречался.
Царь: Ох, этот чертов криминал
Совсем Россию заманал!
Министр, готовь опять указ,
И в нем в сто сорок пятый раз
Всей русской мафии войну
Объявим мы на всю страну!
Царевна: А кто же он, хозяин твой?
Кто, этот яростный герой?
Откуда он? Чьего он рода?
Министр: В хозяйстве много ли народа?
И знатен ли, богат ли он?
И есть ли денег миллион?
Кот: Хозяин мой – граф Голопузов,
Из обрусевших он французов.
Богатств его – не сосчитать,
Земель – и края не видать.
Красив, умен, воспитан он,
Закончил брянский пансион,
Потом учился за границей,
В Кембриджском колледже под Ниццей.
Имеет званье аспиранта,
И бакалавра – лаборанта.
Умеет петь, стихи слагать,
И на органе поиграть.
Писать умеет акварелью,
И маслом, темперой, пастелью.
Министр: Постель можно ли писать?
В постели можно только спать.
И маслом только бутерброд
Намазали и сразу в рот.
А уж про орган я молчу.
И сам по грушам им стучу.
«М-да!» – кот сказал: «Диагноз ясен,
И разговор с тобой напрасен.
Наверно, ШРМ кончал,
Поэтому министром стал».
Покуда эдак препирались,
Уже на месте оказались.
Карета на мосту стоит.
Ванюша из реки глядит.
От холода трясет его,
И не поймет он ничего.
Спасеньем кот руководит,
Руками машет и кричит:
Кот: Давай, давай! Скорей, скорей!
Пожарных - быстро, лекарей!
Кидайте в воду вы концы.
Теперь тяните, молодцы!
И вот Иван на берегу.
Смотреть на Ваньку не могу.
Да и царевна застыдилась,
Взглянула и отворотилась.
Ведь очень голым был наш Ваня,
Как - будто только что из бани.
В мурашках, синий, как с морозу,
И две сопли висят из носу.
Увидев сей конфуз, министру
Царь вдруг, как гаркнет:
Царь: Ну-ка, быстро
Давай скидай свою одежу.
Скидай, скидай, не кукси рожу.
Все скидавай: камзол, портки,
Себе оставь одни носки.
А вас же, граф, прошу одеться.
Необходимо вам согреться.
Вот вам камзол, вот вам рубаха.
И натерпелися ж вы страха!
Носков, уж извините, нет,
Но так ведь нету и штиблет.
Пока Ванюша одевался,
Кот инструктировал, старался.
Ему на ушко шепелявил,
Каких придерживаться правил:
Кот: Сиди, молчи и гладь бока,
Как будто в шоке ты пока.
А если спросят что, кивай
И по-французски отвечай,
Мол «Ноу проблем!», «Эври дэй».
Да, придержите лошадей,
Пускай помедленней идут!
На все вопросы – «Йес!» иль «Гуд!»
Я ж полечу вперед, как птица.
Ведь обещал же пригодиться.
И вытри сопли, не сморкайся.
Прошу, Иван, не облажайся!
Все это кот ему сказал
И нет его. Он убежал. (Продолжение следует)
