По щучьему веленью,

или полюби меня, Маруся!

 

Часть вторая

В те далекие года

Без особого труда

Государством правил царь,

Всей России государь.

Звался он Долдон Десятый.

Был плешивый да щербатый,

Да росточком не дорос,

А уж злющий, как Барбос.

Оплошай хотя бы раз,

Кулаком получишь в глаз.

А уж головы рубил,

Гильотину затупил.

Вот такое, паразит,

Правосудие творит.

Дочка у царя была.

И пригожа и мила.

Красотой была в мамашу.

И звалася дочка Машей.

Только вот царевна наша,

Распрекрасная Маняша

Не смеялась никогда,

Хоть шутов у ней – орда.

По дворцу они снуют,

И гогочут, и поют.

Кто частушки, кто куплеты,

Кто веселые сонеты.

Тот – расскажет анекдот,

Этот весело заржет.

Гогот здесь с утра до ночи.

Удержаться нету мочи.

А царевна все грустит,

Все в окошечко глядит.

И ее с такой печали

Несмеяною прозвали.

Вот и в этот день наш царь,

Наш российский государь,

К Маше в горницу влетел

И на лавочку присел.

Царь:                Здравствуй, дочка! Все сидишь?

Все в окошечко глядишь?

И чего ж там углядела?

Аль коза на ветку села?

Аль корова пролетела?

Ну, а может, заболела?

Улыбнулась бы отцу.

Девке это так к лицу.

Ну, а может, хочешь кушать?

Или песенку послушать?

Щас припрут бадью варенья,

Аль заморского печенья,

И нугу, и мармелад,

И халву, и шоколад.

Царевна:         У меня души томленье.

Вы ж мне, папа, про варенье.

У меня с башкой разлад.

Вы же мне про мармелад.

Девятнадцатый мне год,

Вы же знаете, идет.

Годы мчатся чередой.

Я – старуха, боже мой!

С этой мысли стынет кровь.

Где же ты, моя любовь?

Царь:                 Вот те на! Так в этом дело?

Что же ты в окно глядела?

Ты б сказала, я готов

Сто представить женихов.

Да не сто, а штук пятьсот

Тут же встанут у ворот.

Только свисни, дорогая.

Мужиков натуру знаю.

Правду мне вчера сказал

Мой советник – генерал,

Что царевны настроенье

От любовного томленья.

Я же сильно рассердился.

Зря, видать, погорячился,

Зря намял ему бока,

Челюсть вывернул слегка.

Ну, да ладно, заживет,

Кашку с месяц пожует.

Все! Иду творить указы.

Где мои писцы, заразы?

 

И пошел Долдон в свой зал,

Где его ждал генерал.

Царь:                Ну, здорово, генерал!

Как ты ночку ночевал?

Как здоровье? Как бока?

Не болит твоя щека?

Хочешь, дам тебе шалфей?

Ты его со спиртом пей.

Генерал:         Ничего. Мне не впервой.

Главно дело, что живой.

И еще не инвалид.

А щека пускай болит.

И шалфея мне не надо.

Без него мне спирт в усладу.

Царь:                Ну, ты прямо гренадер!

А теперя, будь добер,

Обмозгуй-ка мой указ,

Что бы, значит, сей же час,

Все, кто могут веселить

И царевну рассмешить,

К нам сюда тотчас примчались

И для дела постарались.

Кто царевну рассмешит,

Тот к венцу пускай спешит.

Маньку – в жены, три коня,

Да полцарства – от меня

Вмиг получит победитель.

Ну а если он, вредитель,

Нашу дочь не рассмешит,

Значит, будет просто бит.

Сто ударов получает,

Да до дому шкандыбает.

Как напишешь сей указ,

Так на подпись тот же час.

Генерал:          Я вчерася говорил…

Ты ж меня чуть не убил.

Значит, прав был я, не ты.

Вот награда за труды!

И еще хочу сказать.

Надо дело расширять,

Слать послов на заграницу,

Предлагать свою девицу.

Может, граф там иль виконт

Нашу Маню приберет.

В басурманские дворы

Я послал твои дары

И письмишко отослал.

Хоть какой, я – генерал

И в стратегию врубаюсь.

А теперь, Долдоша, каюсь:

Едет к нам гостить барон

( Этот титул носит он)

И его часам к шести

Черти могут принести.

Царь:                Что же, примем мы его

Иностранца твоего.

Может правда повезет.

Но и наш родной народ

Тоже должен шанс иметь!

Ситуация, заметь!

 

Вот и вечер наступает.

Свечки в доме зажигают.

Солнце стало западать,

А барона не видать.

Царь волнуется уже,

И царевна в неглиже

Уж ложится почивать,

А барона не видать.

Генерал забил тревогу

И стрельцов поднял в дорогу.

Что же это, вашу мать,

Все барона не видать?

И, когда уж ждать невмочь,

В полночь или за полночь,

После карканья ворон,

Ко дворцу приполз барон.

Вид побитый, как бродяжка,

Будто дрался он с дворняжкой.

Весь ободранный камзол,

А уж зол-то, братцы, зол!

Барон:              Донер ветэр! Вашу мать!

Я войну вам объявлять!

Русиш Кениг, я просить

Вашу Ваньку повесить!

Контрибуцию изволь!

Будет жалоб мой король!

Что, яволь? Иль не яволь?

Царь:                Что же это за бандит

На дорогах егозит?

Кто посмел, помилуй бог?

В кандалы его, в острог.

Шкуру я с него спущу,

Голым в Вологду пущу.

Где там этот генерал,

Что разбойство проморгал?

Ну-ка, ирод, отвечай,

На тебе граница, чай!

Генерал:          С этим делом разобрался,

Потрудился, постарался,

Все доподлинно узнал.

Я же все же – генерал.

Террориста звать Иван,

Есть у нас такой болван.

Это он вчера в санях

Без коня и при дровах

Это дело совершил.

Он барона задавил.

Я его послал схватить

Да в тюрягу засадить.

Он идти не захотел.

Больно уж, тварюга, смел!

Я отправил полк стрельцов,

Полк удалых молодцов.

Но вернулися стрельцы,

Вместо сабель – огурцы,

И вдобавок – все пьяны,

А в руках несут штаны.

Отродясь такой скандал

Я в России не видал!

Царь:                Указую без затей:

Всем стрельцам по сто плетей.

А тебя, мой генерал

В ссылку, ажно за Урал

Загоню, ядрена вошь,

Ваньку, коль, не приведешь!

 

Развернулся генерал

И в деревню пошагал.

 

В это время на печи

Ванька трескал калачи.

Их сначала в мед макал,

А потом со смаком жрал.

Но не просто наш Иван

Свое пузо набивал.

Он и мозги напрягал,

Быт в избушке улучшал.

А избушкой дом назвать

Не смогла б сейчас и мать.

Не избушка, а дворец.

Расстарался молодец!

Волю щуки поминая,

Да хотение вставляя,

Этажа примерно в три

Избу вытянул снутри

И снаружи, паразит,

Одел в мрамор и гранит.

И куда не кинешь взор,

Тут хрусталь, а там – ковер,

Тут – французский табурет,

Там – с Малайзии паркет,

Холодильник фирмы «Бош»

Заказал, ядрена вошь!

Вообщем, ломятся хоромы.

Нет богаче в селе дома.

Мать, натрескавшись икры,

Дрыхнет где-то до поры.

И Ванюша задремал.

Тут приперся генерал.

Генерал:          Или я с ума свихнулся?

Иль уснул и не проснулся?

Где же ты добра набрал?

Золотой запас украл?

Даже я, царев вельможа,

Не последний жулик, все же,

Не имею столь всего

Интерьера твоего.

Вот теперь я вижу, тать,

Что тебя пора уж брать.

Надо дело заводить,

Да в тюрягу проводить.

Собирайся-ка, Ванюша,

Да кандальный звон послушай!

Иван:                Ты чего, ядрена вошь,

Тоталитаризьму гнешь?

Я свободный элемент,

Ты ж пока еще не мент,

И без санкции едва ль

Ты меня погонишь в даль.

Я ж тебя могу послать

В бога, в черта, в душу мать!

 

От такого наглеца

Генерал аж спал с лица.

Уж хотел погорячиться,

Но не стал он торопиться,

Стал он тактику менять,

Хитростью Ивана взять.

Генерал:         Ты не понял, брат Иван.

Не такой уж я болван.

Я к чему веду беседу?

Я же к царскому обеду

Пригласить пришел тебя,

Уважая и любя.

Мы ж с твоим отцом служили,

Из одной бутылки пили.

Даже, если хочешь знать:

Был влюбленный в твою мать.

Так что Ваня собирайся,

Умывайся, одевайся

И пошли-ка во дворец,

Там нас ждет наш царь – отец.

Иван:                Ох, и лень чего-то мне

Шляться на ночь по стране.

На печи тепло и сухо,

Да к тому же мать – старуха,

Как проснется – сына нет.

Ей уже немало лет.

Будет плакать и страдать.

А она мне все же мать!

Генерал:          И ее бери с собой.

Да пойдем одной гурьбой.

Только, Ваня, побыстрей.

Время – деньги, ей же ей!

Иван:                Ладно, черт с тобой! Эй, мать,

Поднимайся, хватит спать!

В царский мы пойдем дворец.

Да проснись ты, наконец!

Залезай ко мне на печку,

Я нагрел тебе местечко.

Эх, хреново, слышишь, мать?

Не успел я «Мерс» достать.

Что ж, поедем на печи.

Генерал, вперед скачи.

Эх, по щучьему веленью,

Да по моему хотенью,

Ехай печка во дворец!

Тут и части сей конец.