Это цитата сообщения Kalinki Оригинальное сообщение

КРИМИНАЛЬНАЯ ОДЕССА

    После взятия русскими войсками и украинскими казаками   турецкой крепости Хаджибей было решено строить здесь город и порт. И в Одессу стали стекаться личности с сомнительным прошлым, а часто и настоящим.

Если говорить «за Одессу-маму», то она завсегда во всем первая. Во всяком случае, Михаил Светлица утверждает, что именно в одесской тюрьме была придумана азбука перестукивания, заложены азы блатного жаргона («фени»), и понятия «рэкет» и «крыша» также зародились в нашем городе, «где "искусство жить" во многом зависело от степени приспособления к почти всегда соседствующему бандитизму на разных "культурных" уровнях». И даже, говорят, анархия тоже была изобретена «на Малой Арнаутской».

У зарождающейся Одессы было три особенности, имеющие отношение к нашей теме. Во-первых, сюда устремились «беглые люди», во-вторых, в надежде на новую жизнь сюда съехались из местечек евреи, и в-третьих: «Портовый город, как и все подобные города, развивался параллельно с подпольными притонами... публичными домами и целой индустрией древнейшей на земле профессии» (М. Светлица).

Но как случилось, что воспитанные на моральных заповедях Торы, запуганные и забитые в черте оседлости евреи стали на скользкий путь?

Миф о городе, где все становятся свободными и богатыми, привлек сюда многих. Богатыми стали лишь единицы. Свободными? Да, многие евреи, переехавшие в Одессу, быстро освободились от традиционных устоев. А уж их дети, все еще многочисленные... они-то и стали жителями района еврейской бедноты, даром что называвшегося Молдаванка.¹

^{Проще всего было бы считать, что бедность, потеря моральных устоев и вольные нравы города и породили феномен массовой еврейской преступности. Однако М. Светлица приводит и другие примеры: «На это их толкали и бедность, и любовь к острым ощущениям. Известный одесский вор Лев Беркович был сыном богатого купца. А у единственного еврея-декабриста Григория Переца, получившего высочайшим приказом дворянское звание, сын Петр был вором-домушником, уголовным "авторитетом", который был убит в 1859 г, при попытке к побегу. В городе "работал" скупщик краденного "по-крупному" и вор по совместительству Исаак Перельман. Один из его сыновей пошел по стопам отца, а два других... учились в Сорбонне (Франция). Промышляли в Одессе вор-карманник международного масштаба М. Розенберг, аферист Гофман и "пальтовый" вор Розенфельд, "работавший" по ресторанам и кафе города, а также "на выезде" - в Москве, Петербурге, во Франции и Скандинавии».}

К. Паустовский упоминает о случае, который, с одной стороны, демонстрирует наличие в Одессе «традиционных» евреев, а с другой, разбивает миф об их вечной приниженности и запуганности: «В очереди стоял кроткий старец еврей в длинном, до пят, потертом черном пальто и пыльном котелке. Улыбаясь и покачивая головой, он добродушно рассматривал очередь через необыкновенно толстые очки. Время от времени он вынимал из кармана пальто маленькую книгу с выдавленным на черном переплете золотым щитом Давида, прочитывал одну или две страницы и снова прятал книгу в карман.

Это был, конечно, ученый, может быть, даже цадик, старый философ с Портофранковской улицы. Все злоключения жизни не могли смутить его ясный дух, его расположения к людям и погасить улыбку в его голубоватых детских глазах.

Около очереди вертелся и приглядывался к ней развязного вида молодой человек в маленькой кепке с пуговкой. На ногах у него сверкали растоптанные туфли канареечного цвета. ...Молодой человек соображал, как бы незаметнее и без скандала втереться в очередь. Наконец он увидел старика с книгой. Старик этот, естественно, показался ему воплощением кротости и непротивления злу. Тогда молодой человек решился. Он ловко просунул плечо между стариком и его соседом по очереди, деликатно отжал старика назад, стал перед ним и небрежно сказал:

- Я извиняюсь!

Старик, все так же кротко улыбаясь, согнул руку, немного отвел в сторону свой маленький острый локоток, примерился и вдруг стремительно и сильно ударил этим локотком молодого человека в грудь под самую "душу". При этом старик сказал совершенно спокойно, как бы внося поправку:

- Нет, это я извиняюсь!

Молодой человек икнул, отлетел и ударился спиной об акацию. Кепка упала у него с головы. Он подобрал ее и пошел, не оглядываясь, к перекрестку. Только на перекрестке он наконец обернулся, погрозил старику кулаком и сказал, всхлипывая:

- Каторжанин! Старый бандит!».

Итак, в Одессе сформировался новый (со времен Маккавеев и Бар Кохбы) тип еврея - «с кулаками». Во время погромов одесские бандиты участвовали в отрядах еврейской самообороны. Одна из составляющих мифа об одесских робин гудах - борьба «за справедливость». В свой новый «бизнес» одесские евреи привнесли элемент «творческого подхода», еврейского юмора и «форса». Прибавьте к этому галантные манеры (правда ведь, приятно, когда вас грабят интеллигентно?), обаяние одесского языка и блатного жаргона, в немалой степени построенного на основе идиш, и одесские песни. Какой мальчишка после этого не захочет податься в бандиты?!

Но оговоримся сразу - грабили и убивали! - и никакие мифы не оправдание.

Свое отношение к «романтичным защитникам» недвусмысленно высказал Жаботинский в романе «Пятеро» в диалоге с Сережей, который привел некоего Мотю для участия в отряде самообороны:

«- Это что за тип? - спросил я у Сережи, когда тот ушел со своим пакетом. - Не сердитесь - но не сплавляет ли он барышень в Буэнос-Айрес?

- Вы, кабальеро, жлоб и невежда: те в котелках ходят, а не в каскетках. А вы лучше расспросите брандмейстера Мирошниченко про пожар в доме Ставриди на Слободке: кто спас Ганну Брашеван с грудным дитем? Мотя. Пожарные сдрейфили, а Мотя с халястрой^{2 двинули на третий этаж и вынесли!}

- Что вынесли?

- Как что? Ганну и дите. Мало?

- А еще что? Не на руках, а в карманах?

Он очень радостно рассмеялся.

- Правильный постанов вопроса, не отрицаю. Но вам теперь какие нужны: честные борцы за мелкую земскую единицу - или головорезы с пятью пальцами в каждом кулаке?»

Советская власть безжалостно расправилась с бандитизмом. Статус уголовника в новом обществе был сведен на низшие ступени и лишен всякого налета романтики.

Однако с «зоной» советские граждане были хорошо знакомы - и во времена сталинских репрессий, и в брежневский период. Поэтому блатной фольклор пользовался успехом даже у интеллигенции.

Такое криминальное явление как «коррупция» не советской властью было изобретено, но, если в советские времена коррупция «стыдливо прятала личико», то в постперестроечные потеряла всякий стыд. В прессу просачивается некоторая информация о современном криминальном мире Одессы. Но очень трудно отделить правду от лжи, а тем более, заполнить лакуны умолчания.

Об одесском уголовном мире написаны книги «Гоп-Стоп. Одесса бандитская» А. Барбакару и «Бандитская Одесса» В. Файтельберг-Бланка. Не знаю, как во времена Мишки Япончика реагировал бандитский мир на прессу о себе, но очень сомневаюсь, что сегодня возможно написать правду об одесских «разборках», «авторитетах», а главное - о коррупции.

Виктор Рафаилович Файтельберг-Бланк, врач-уролог, венеролог и сексопатолог, по роду деятельности знаком с преступным миром не понаслышке. Уверена, что он о многом умалчивает, и, судя по его интервью (Л. Воронкова, «Сегодня»), не удержался от романтизации своих «героев»:

«- Бандиты бывают разные. Убийц не любит никто. К беспределу все плохо относятся. Бандит - это как профессия. У них свои законы, и они их соблюдают. Дай Б-г каждому так соблюдать свои законы. Просто не верится, что перед тобой бандит: образован, приятен в общении, часто занимает немалый пост. Но если он в своей работе исповедует бандитские методы - значит, это бандит. Это плохо. Но некоторых из них я уважаю, потому что иногда воровской закон даже лучше чиновничьего.

...Я просто врач, а они мои пациенты. Но о каждом из них, как о человеке, я знаю многое. Многих уважаю, поражаюсь их способностям. Одесский лозунг "Надо делиться!" они усвоили хорошо. Конечно, первые пять-шесть лет я чувствовал себя в этом обществе неуютно. Все же люди это отсидевшие, с нарушенной психикой.

...В других странах с бандитами активно борются. У нас же милиция сама коррумпирована настолько, что не каждый бандит с ней может тягаться...»

Недавно в одном лечебном заведении я слышала, как медсестра говорила практиканту-арабу: «Одесситы - люди мирные. А вот вы понаехали - арабы, евреи, чеченцы... Вот от вас-то и вся преступность». Я не стала объяснять ей, кого включает в себя понятие «одесситы», и что к евреям нынче надо применять другой глагол - «уехали». Но я точно знаю, что нападения - то ли по национальному признаку (и на евреев, и на арабов), то ли с целью ограбить и жестоко избить - в нашем мирном городе за последние два года приобрели массовый характер, и совершают их подростки и молодые люди, хоть и прописанные в этом городе, но не имеющие понятия, что такое «одесситы».

Вспоминая религиозного еврея у Паустовского, расскажу недавний случай. На приезжего раввина (урожденного одессита) было совершено аналогичное нападение. Молодым людям пришлось очень быстро ретироваться - раввин владел приемами бокса.

Но, увы, у меня немало знакомых, женщин, юношей и даже мужчин, которые не обучались самообороне и были ограблены и избиты. Что-то неладно в одесском королевстве.

--------

«Конечно, все знали о существовании уголовной элиты - "криминальных авторитетов", "воров в законе", - проводящей время в дорогих ресторанах. Однако даже этот экзотический вариант успеха не выглядел сколько-нибудь завидным: в конце концов, вор должен был пройти через тюрьму, жить рискуя, "под колпаком" у милиции, ежеминутно опасаясь ареста или ножа в спину».
Константин Крылов

«Однако преступники, особенно незаурядные, умеют быть нужными людьми, дружба с которыми помогает решать разные личные проблемы. К тому же они умеют "производить впечатление" и не лишены своеобразного обаяния. В случае надобности "втянуть" в свою среду того или иного человека не так уж сложно. Наконец, их субкультура может казаться интересной и оригинальной, а ее трансляция "в массы" - интересным художественным экспериментом. Не случайно так называемая "богема" всегда гордилась своими связями в "сомнительных кругах". "Сомнительные" обычно платили взаимностью. Например, в советское время "блатные" старались не задевать "артистов", а при возможности - наводить мосты и строить с ними отношения. Столь же не случайной оказалась и полная, стопроцентная криминализация "художественного мира" в постсоветские времена, когда "смычка" между этими слоями превратилась в "мост дружбы", с оживленным двусторонним движением по нему».
Константин Крылов

^{1 - Так назывался район, отведенный для поселения молдаван, границы его все время менялись (сведения из книги Д. Донцовой «Молдаванка»)
2 - Слово «халястра», пришедшее в идиш из польского, означает «сброд», «шайка», «орава»}

    Одесса была ареной деятельности легендарной Соньки Золотой Ручки. Ее настоящее имя - Шендля Соломониак, и родилась она в местечке Повонзки близ Варшавы в 1846 году. В раннем возрасте непревзойденная карманница, она в зрелые годы перешла к более громким свершениям, которые явно указывали на незаурядную артистичность автора.

“Золотая Ручка” — старинное уличное прозвище карманника высшей квалификации, каковое в разные годы присваивалось десяткам удачливых мазуриков не только в Одессе, но и в других крупных городах России. Оттого-то и по сей день находятся мемуаристы, гордые знакомством с каким-то из представителей этого обширного клана. Мало того, известны и, скажем так, сознательные мистификаторы — Сонькины двойники. Например - аферистка Франциска Целестинова Кацперская (см. “Одесский вестник”, 1892, № 54).

Реальная же история нашей “героини” даже за давностью лет прослеживается довольно рельефно. В материалах судебных разбирательств она обычно фигурирует как Софья Блювштейн. Однако мало кто знает, что это всего лишь фамилия одного из многочисленных ее супругов, Мишеля (Мойше) Блювштейна. Фиктивные браки эти нередко заключались лишь для того, чтобы сменить имя, а заодно — “легенду”, замести следы. Мишель, кстати говоря, был одним из видных соратников по сформированному Сонькой воровскому сообществу. Как и другой “супруг”, Бреннер, он проходил с Золотой Ручкой по общим уголовным делам на процессе 1880 года.

В материалах следствия 1872 года (по приговору суда Сонька тогда была лишена всех гражданских прав) упоминается, что она “варшавская мещанка”, “урожденная Соломониак”, “26-ти лет”. Из чего нетрудно заключить, что подлинная Золотая Ручка родилась в 1846 году. И, следовательно, на рубеже 1960-1970-х это была бы самая заслуженная репатриантка, каковая, пожалуй, угодила бы и в книгу рекордов Гиннесса.

Оставив гипотезы о трудном детстве и обольстителях на совести эмоциональных деятелей киноэкрана, сразу же перейдем к реестру героических достижений нашей “Варшавянки”. Первые впечатляющие успехи пришли к ней еще в 1860-х годах на железных дорогах империи, по которым она, как выразился один желчный присяжный поверенный, разъезжала “уже, конечно, не ради одного моциона”. Превосходные внешние данные, умение располагать к себе случайных попутчиков, природная смекалка, наглость, граничащая со смелостью, — вот ассортимент качеств, обеспечивший Соньке стремительную карьеру. Очень скоро “воровка на доверие” переместилась в купе для пассажиров из “чистой публики” и вместо убогого содержимого потертых саквояжей разночинцев получила тугие портмоне и сумочки из крокодильей кожи. Так, один лишь задушевный вечерок с неким генералом Фроловым обошелся бравому вояке в 213 тысяч рублей!

Уже к концу 1860-х кражи в поездах сменились гастролями по городам и весям, и Сонька сколотила крепкую дружину аферистов-универсалов, специалистов, так сказать, широкого профиля. Махинаторы наследили в Москве и Петербурге, Саратове и Астрахани, Риге и Петрозаводске, Кишиневе и Харькове, Варшаве и Вене, Лейпциге и Будапеште. Но самым любимым экспроприаторским полем этого концерна была, конечно, популярнейшая Нижегородская ярмарка, привлекавшая огромную массу “жирных фраеров” с солидной наличностью — с одной стороны, и заслуженных “зубы проевших” (т. е. мазуриков) — с другой. Сонькина команда работала слаженно и ювелирно, роли были расписаны и заучены назубок. Одни “пасли”, другие “замыливали глаз”, третьи “раскручивали”. Сонька дирижировала, а сама работала по-крупному, “плотно с клиентом”.

Отработав номер в Нижнем Новгороде, “отряд особого назначения” направлялся в Одессу, где чаще не столько “работал”, сколько спускал добычу — благо, индустрия развлечений здесь была отлажена вовсе не плохо (имелась даже ресторация под вывеской... “ЗОЛОТАЯ РУКА”). В Одессе у Соньки было много “лежбищ” и, главное, активных сотрудников. Таких, как, скажем, небезызвестный Чубчик (Владимир Кочубчик), впоследствии также сосланный на Сахалин и утонувший в ходе побега и переправы на материк. Здесь же, в Южной Пальмире, хранился и “общак” воровского синдиката, кассиром которого состоял одесский мещанин Березин. Отсюда же Сонька имела возможность отправляться как по морю, так и по суше в Европу — “по делу” или развеяться. Известно, например, что в 1872 году она заложила в венском ломбарде различные драгоценности, получила на руки изрядную сумму, которую весьма лихо прокутила.

Первое известие о гастролях Золотой Ручки в Одессе я зафиксировал в местной периодике за 1869 год. Тогда был дерзко ограблен один из лучших ювелирных магазинов — М. Пурица, на Ришельевской. Похищенное оценили в 10 тысяч рублей серебром. Дележ драгоценностей осуществлялся на квартире Блювштейн. Любопытно, что тогда из всех уворованных вещей полиции удалось разыскать лишь дешевые серебряные серьги и около 400 рублей, полученных похитителями от реализации ювелирных изделий.

В дальнейшем Сонька посчитала для себя невыгодным “шуметь” в Одессе и приезжала сюда главным образом для отдохновения после трудов праведных. Осужденная в 1872-м, Золотая Ручка была вновь арестована опять-таки в благословенной “столице Юга” 29 августа 1879 года, а затем начался скандальный (с очевидной антисемитской направленностью) процесс 1880-го. В эти же годы Сонька наладила контакты с коллегами из компании так называемых Червонных Валетов. Валеты составляли группу профессиональных мошенников, в которую, между прочим, входили и представители самых аристократических фамилий из “золотой молодежи”. Громкие имена открывали не только любые двери, но и кредит доверия. Фальшивые расписки, закладные, купчие, банковские билеты и прочие финансовые документы приносили неслыханные дивиденды.

В конце концов, все эти “пацаны”, как и клан Золотой Ручки, были осуждены. Но я хочу обратить внимание читателей на игровой элемент в практике той и другой организации. Знаете, откуда взят популярный эпизод “Веселых ребят”, в котором катафалк доставляет актеров на эстраду? Из практики Червонных Валетов! Это они купили роскошный саркофаг на Смоленском рынке у гробовщика Морозова, посадили на погребальные дроги восемь певчих из хора Дюпюи и с песнями прокатили по городу. В гроб улегся один из главных Валетов, а остальные с погребальными фонарями расположились в сопровождающей карете. Выехали за Тверскую заставу, к знаменитому “Яру”, где певчих сменил цыганский хор. Это “безобразие” Валетам припомнили, разбирая все их дела в окружном суде.

Между тем Софья Блювштейн не только попадалась, но и периодически совершала побеги в духе Монте-Кристо и Германа Лопатина. Самый забавный случай — обстоятельства бегства из нижегородской тюрьмы, когда она, словно миледи из романа Дюма, обольстила своего сторожа и бежала вместе с ним! Тюремный надзиратель попался очень скоро. Что до Соньки, то ее задержали лишь полгода спустя аж за Вислой, препроводили в Москву, а оттуда в Петербург с огромным “почетным эскортом”. Попытка побега из поезда на Чудовской станции на этот раз не удалась.

В северной столице выдающуюся преступницу встречали тысячи любопытных. Толпы сопровождали ее по Знаменской и Шпалерной в дом предварительного заключения. Под арестантской “робой” с бубновым тузом на спине “пресса” узрела дорогое шелковое платье и золотые украшения с “камешками”. “Сонька еще очень красива, — писали репортеры, — брюнетка, с выразительным лицом; ей лет под тридцать с небольшим”. То бишь наша героиня выглядела лет на десять моложе, несмотря на весьма интенсивное прожигание жизни.

Было это в начале 1887 года. Поскольку Золотая Ручка прежде уже неоднократно бежала из Сибири, ее осудили в каторжные работы, и она оказалась на Сахалине, где ее застал и с пристрастием описал А. П. Чехов. История эта известна. Звезда величайшей злодейки померкла навсегда. Но энергичное мифотворчество создало ей двойников в том же 1887-ом. Так, в Одессе объявились сразу две Золотые Ручки, специалистки по облапошиванию владельцев элитарных магазинов и салонов мод — Роза Эппель и Рухля Шейнфельд (“Одесский вестник”, 1887, № 129).

Среди сподвижников и последователей нашей “рыбачки” был и “король карманников” Моисей Троцкий, он же Шмуль Моревич-Левин, он же Давид Шамиль, он же Берка Вайсман, он же Морис Швайбер и др. Маршруты его гастролей совпадают с Сонькиными — те же три столицы (включая Варшаву), тот же Нижний Новгород и пр. Разница лишь в том, что побег из тюрьмы ему удалось совершить в самой первопрестольной! В Одессе он тоже несколько раз судился за карманные кражи, причем все время под разными именами. В одной из газетных информаций обнаружилась крайне любопытная деталь, а именно та, что помянутый Король был знаком и дружен не только с Софьей Блювштейн, НО И С ЕЕ СЫНОМ.

Для завершения сюжета мне оставалось разыскать сведения об этом чаде замечательной аферистки. Розыски затянулись. Зато теперь могу поделиться с читателями совершенно свежей эксклюзивной информацией.

Яблочко и в самом деле падает от яблони недалеко. Судя по всему, природа промахнулась, и ей не пришлось отдыхать ни в том, ни в другом случае. Мордох Блювштейн был задержан полицией в числе прочих правонарушителей во время многолюдного праздничного шествия в ознаменование... 93-й годовщины Одессы. Подлинное имя стало известно не сразу, поскольку Блювштейн проживал по документам некоего Иосифа Дельфинова, а по-уличному звался Бронзовой Рукой. Вскоре выяснились некоторые любопытные подробности, к примеру, то, что он “находился при Золотой Ручке до 16-летнего возраста, а в настоящее время ему лет 25-27”. Получается, что Сонька стала матерью примерно в 1861 году, т. е. совсем еще девчонкой, и это обстоятельство, вообще говоря, свидетельствует в пользу романтической версии о соблазнителях, искусителях и прочих растлителях.

“Назван он Бронзовой Рукой товарищами по профессии потому, — пишет современник, — что происходит от Золотой Ручки. Ближайшим помощником его состоял кишиневский мещанин Гершко Мазурчук, проживавший в Одессе по подложному паспорту”. Тогда же Блювштейна-младшего этапировали на родину, в Варшаву, где за ним много чего числилось. Дальнейшая его судьба мне неизвестна. Знаю, впрочем, что не только дети лейтенанта Шмидта, но и внуки рыбачки Сони до сих пор не перевелись как в нашем городе, так и в его окрестностях.

    На Молдаванке родился всем известный Мишка Япончик, признанный глава одесской мафии, он же Михаил Яковлевич Винницкий. Под именем Бени Крика он известен всем, кто читал "Одесские рассказы" Исаака Бабеля.     На Молдаванке - одном из районов Одессы действовала высшая воровская академия, готовящая "кадры" не только для Российской империи, но и на экспорт. Возглавлял учебное заведение бывший налетчик Мойша Окс (по кличке Кайлыч).
    Кроме всех прочих, в Одессе жили и "работали" Лева Задов - начальник махновской разведки, Шико Яблочко, Нюма Котов и многие другие личности, известные и не очень.
   

Особо опасными в криминогенном отношении числились так называемые "дешевки" — подвалы-ночлежки, где разного рода шантрапа имела возможность переночевать за считанные копейки. Спали на соломе, вповалку. В газетах описаны поистине душераздирающие сцены. Большинство "дешевок" в XIX столетии находилось по Рыбной улице, в Щепном ряду, на ближайших к Привозу кварталах Екатерининской и Преображенской. Днем же насельники ночлежек отирались на базаре, демонстрируя виртуозное мастерство облегчения чужих карманов, а равно ридикюлей и корзин.

Специалисты в этой области чудеса творили. Так, однажды они ухитрились средь бела дня сцедить через трубочки несколько бочек, привезенных одним ротозеем из Молдавии для реализации на Привозе. Практиковались маневры с "подбрасыванием кошелька", всучиванием "кукол", подменой часов из драгметаллов дешевыми томпаковыми, продажей фальшивых самоцветов, псевдоянтарных мундштуков, спитого чая, фальсифицированного кофе, сливочного и постного масла и многих других пищевых продуктов. В связи с этим Привоз постоянно ревизовала специально сформированная городом комиссия, в обязанности которой вменялось выявление подобных фальсификатов, во главе с известным химиком-органиком, профессором Императорского Новороссийского университета В.В. Вериго.

Другой вид "промысла" одесских мазуриков красочно описан в романе бывшего городского полицмейстера В.М. Антонова "Одесские катакомбы" еще в первой половине 1870-х годов. Суть дела заключалась в том, что эти проходимцы перехватывали следовавшие на Привоз продовольственные караваны и фактически занимались рэкетом, то есть правдами и неправдами отнимали или за бесценок перекупали товар, а затем сбывали его втридорога. По свидетельству Антонова, "двести человек факторов-кулаков, ежедневно отправляясь до рассвета за черту города на расстояние десяти верст и более, встречают там возчиков зерновых продуктов, распространяют между ними ложные слухи относительно существующих цен, выманивают у них хлеб за дешевую цену, сунув им в руки ничтожный задаток, привозят зерновой товар целыми обозами в город" и, разумеется, изрядно наживаются на таковом "бизнесе".

"Воры действовали с увлечением"

Криминальную Одессу в стиле ретро неплохо иллюстрирует
следующий эпизод. В середине 1860-х в городской думе все настойчивее дебатировался вопрос о том, чтобы наиболее оголтелых нарушителей общественного спокойствия удалять из Южной Пальмиры за пределы энного километра. Местная газета так отозвалась на это предложение:

"Если бы и была возможность выселить из Одессы всех воров и мошенников, то город значительно бы опустел".

О технологии легального воровства по-одесски мы еще поговорим.
Что же касается традиционных способов похищения, то они отличались некоторым прямодушием, граничащим с наивностью.

- " У нас воруют сразу по двадцати мешков муки, по сто пар сапог, на несколько тысяч табаку, - говорил в одном из заседаний думы небезызвестный Семен Яхненко (тесть Андрея Желябова). - Впрочем, наши воры относительно еще хорошие люди... Петербургские или московские воры, отправляясь на промысел, принимают предосторожности, чтобы их не увидели: стараются не застать хозяина дома и т. п. У нас делается гораздо проще: наши воры отправляются с ломами в руках, и если ворота не поддаются, то их ломают; не проснется хозяин - обворуют и уйдут, а проснется - начинают с ним перебранку, а затем не уходят, а, так сказать, удаляются с достоинством".

Кое-какая статистика свидетельствует: будь многотомник
Гиннесса изобретен раньше, немало рекордов осталось бы за давними одесскими "артистами".

Призер номер один - из тяжелой атлетики. Когда из дома Беллино
на Театральной площади чуть ли не на глазах у всех была вынесена "английская железная касса весом 15 пудов" с ценными
бумагами на 20 тысяч и наличной тысячью рублей серебром.
На третий день этот сейф обнаружили в канаве, за Ботаническим садом. Разумеется, касса была разбита и пуста: не помогли ни хитроумные замки, ни вершковые стенки ("Одесский вестник", 1867, № 231).

Кстати, о широко разрекламированных тогда "несгораемых английских железных кассах". Поблизости от вышеупомянутого дома Беллино располагался знаменитый "Английский базар" братьев Стиффель (ныне - Дерибасовская, 10), в котором продавались предметы роскоши, в том числе дорогие вина. В декабре 1863 года здесь разразился катастрофический пожар, и "общественность" бросилась вытаскивать из пламени все, что там уже совсем плохо лежало. "Вот низкорослый человек тащит под мышками две роскошные японские вазы и держит в руках по бутылке вина, - пишет взволнованный репортер, - что-то падает ему под ноги, он падает, поднимая кверху бутылки, и от ваз остаются одни дорогие черепки... Пожар привлекал к себе особенное сочувствие многих личностей...
Воры действовали с увлечением..."

Что до английских несгораемых касс, то с ними получилось как с теми калошами, о которых было сказано, что ежели владелец упадет в них с такого-то этажа, то они останутся целыми. Кассы и в самом деле сохранились вполне. Другое дело, что их содержимое обратилось в
"одни обугленные остатки бумаг", прежде всего - кредитных билетов.

Несомненно, угодило бы в "сборник Гиннесса" и следующее оригинальное объявление, адресованное "уличным хлыщам и мазурикам, именуемым у нас шарлатанами": "Похищены у меня десять полуящиков чаю на 600 руб. серебром. Прошу господ воров доставить мне обратно, за что получат с благодарностью половину стоимости, т. е. триста руб. серебр. наличными деньгами. Потомственный почетный гражданин Николай Моццо"
("Одесский вестник", 1866, № 55).

Надо сказать, что переписка грабителей и ограбленных была в то время делом вовсе не экзотическим, даже обыденным. Так, один домовладелец раньше обычного вернулся к себе, где застал "работающего" мазурика. Хозяин не растерялся и запер дверь на ключ. Вор вынужден был ретироваться через окно второго этажа, бросив в комнате весь свой инструментарий.

На другой день пришла следующая записка: "Милостивый государь! Так как поживиться у Вас мне не удалось, а за свое злое (по отношению к Вам) намерение я наказан (ох как расшибся при падении из окна!), то, я надеюсь, Вы не пожелаете воспользоваться моими инструментами, как то: стамеской, маленьким ломом, напильником и ключами, а отнесете их мне за город, положите их возле забора Ботанического сада, завернув предварительно в газетный лист. Незнакомец"
("Одесские новости", 1893, № 2533).

Растроганный домовладелец готов был уже потрафить любезному "профессионалу", но все инструменты конфисковала полиция.

Неповторимым одесским изяществом дышит и текст, оставленный в новогоднюю ночь ограбленному домовладельцу Шпигелю:
"Поздравляем Вас с Новым годом и берем на чаек некоторые вещи.
Не будьте в претензии"
("Одесский вестник", 1890, № 2).



Бандитская Одесса глазами венеролога
----------------------------------------------------------
Виктор Файтвльберг-Бланк — личность в Одессе культовая.
С од­ной стороны, серьезный ученый, профессор, ав­тор множества
печат­ных трудов в области урологии, венерологии и сексопатологии,
один из первых медиков в городе, открывший частную практику, с другой —
знаток криминального мира и нравов его обита­телей, автор
публици­стического цикла «Бан­дитская Одесса».

*** «Сонька-Золотая Ручка умерла от голода»

...Мы сидим в уютном дворике его собственного мини-отеля. Рядом — дача Жванецкого и пляж «Арка­дия». Периодически зво­нит телефон, а секретарь назначает время приема очередному пациенту.

— Увы, наша профессия еще долго будет востребо­вана, — удрученно взды­хает мой визави. — Бесп­лодие, урология, тяжелей­шие случаи венерических заболеваний по-прежнему актуальны. Я — потомст­венный врач, лечил раз­ных людей — от инжене­ров до партийных чинов­ников. В советские време­на вполне мог получить «по шапке» за недоноси­тельство: нам ведь следо­вало сообщать обо всех больных, особенно из руководящих кругов. Я со­хранял конфиденциаль­ность, поэтому ко мне приходили и артисты, и чинов­ники, и бандиты...

Общение с последними и стало отправной точкой к изучению криминального мира Одессы. Профессору стало любопытно, что же это за люди, что лежит в основе их психологии...

После кропотливой рабо­ты в архивах (в том числе МВД) вышла первая книга цикла «Бандитская Одесса», в которой многие знамени­тые криминальные лично­сти показаны такими, каки­ми были на самом деле.

— К примеру, Сонька-Зо­лотая Ручка в мифах — красивая женщина с изы­сканными манерами, — рассказывает Виктор Рафаилович. — На самом де­ле она не была красави­цей. Когда муж оставил ее одну с ребенком, Сонька решила зарабатывать на жизнь аферами. Сойдясь с одним одесским вором, устроилась в ювелирный магазин. Бриллианты и стали ее промыслом. Одна­ко многие легенды о «под­вигах» Соньки — чистый вымысел. Достоверно же известно, что она основала в Одессе нелегальную шко­лу воровского мастерства для бездомных еврейских детей, которых крупные шулеры и воры обучали своему ремеслу. Она трати­ла большие деньги на это заведение, движимая иде­ей создать поколение «благородных воров».

Позже Сонька обеднела и не брезговала даже мелким воровством в автобусах и поездах. А вот могилка на Ваганьковском кладбище в Москве — не ее. Там покоится аферистка куда более широкого масштаба, баро­несса Мария фон Штейн. Сонька же банально погибла от голода при попытке бежать с Сахалина. В своих книгах профес­сор приводит немало при­меров, когда обычные бан­диты становились предста­вителями власти. Так, к примеру, герой граждан­ской войны Григорий Котовский сидел в одной
ка­мере с Беней Криком.

— Будучи генералом Красной Армии, Котовский вместе с бандитами проворачивал грандиозные афе­ры: «шмонал» фураж, при­сваивал крупные денеж­ные пособия для красноар­мейцев, — поясняет мой собеседник.

*** «Старые воры презирают убийц»

Он не защищает банди­тов, считая, как и Жеглов, что «вор должен сидеть в тюрьме».

— Я просто доктор, а они — пациенты. Многих ува­жаю. Хотя первое время чувствовал себя в этом об­ществе неуютно. Но я встречал многих старых во­ров, считающих, что убить человека — огромный грех. Они ненавидят, пре­зирают убийц, и могут по­карать в зоне так же, как и за насилие. Там — особая, суровая жизнь со своими законами. И дай Бог всем нам так выполнять наши законы, как они выполняют свои.

Виктор Рафаилович не считает себя посредником между криминалом и сило­выми структурами, откро­венно признаваясь: «Я просто всех их лечу». Не боится хорошо отзываться о тех, на ком стоит клеймо «бандит»:

— Был в Одессе такой авторитет, ныне покойный, Карабас. Его все называли Виктор Павлович и он был очень справедливым. Бес­предел в городе начался именно после его смерти...

Нынешние одесские бан­диты, по мнению моего со­беседника, люди самые разные. Среди них есть и интеллигенты с высшим образованием, которые
не хотят торговать на «семер­ке». Встречаются и бывшие спортсмены, «отморозки», с которыми про­сто опасно разговаривать. Некоторые, разбогатев, создают банки.

Многим кажется стран­ным, что он общается с криминальными авторите­тами, почтительно называ­ющих его Профессор, и со­храняет при этом хорошие отношения с руководством колоний, уважительно от­носясь к работе оператив­ников.

— Слышали историю с бриллиантами на втором христианском кладбище? — спрашивает Виктор Ра­фаилович. — В 1918 году бежавший потомок гене­рал-губернатора Одессы Пустушкина, представителя старинного дворянского рода, зарыл в фамильном склепе бриллианты. А поч­ти 100 лет спустя именно здесь члены одной крова­вой банды решили склады­вать трупы своих жертв. Среди погибших были, в ча­стности, высокие чины КГБ Саратова, отдыхавшие в Одессе. Бандитов разобла­чили наши розыскники —подполковники Малярук и Коваленко, хотя сделать это было практически
не­возможно. Когда же из склепа были извлечены трупы, тогда и обнаружили клад, оцененный в $250 млн. Узнав об этом, банди­ты в отчаянии сами
проси­ли для себя высшую меру.

...Продолжить нашу бе­седу Виктор Рафаилович предложил в небольшом ресторанчике, где у него была назначена встреча. Вскоре к нам подсаживает­ся щуплый, неприметный человек. Начался оживлен­ный разговор, собеседники расспрашивали друг друга каких-то общих знакомых. На прощание этот господин улыбнулся мне какой-то ви­новатой улыбкой и тихо удалился. Позже стало из­вестно, что это был один из крупнейших криминальных авторитетов СНГ. Никогда бы не подумала!

— Если удастся найти спонсоров и экранизиро­вать «Бандитскую Одессу», полагаю, этот фильм будет не хуже, а может, и лучше, чем «Бандитский Петер­бург». Ведь это тоже наша история, — убежден Вик­тор Файтельберг-Бланк. — Вторая глава криминаль­ной летописи будет посвя­щена «героям» последнего десятилетия. Надо расска­зывать об этих людях, что­бы понять, почему они вы­брали такую стезю. Воз­можно, многие, прочитав книгу, задумаются и о сво­ем жизненном выборе...
_____________________________________________________
Татьяна ЛЯХОВИЧ, «ВВ». www.vv.com.ua



Начало бандитизма в ОДЕССЕ
-------------------------------------------
Сегодня мы внимательно следим за строительством нефтепровода между Одессой и Бродами. Каспийская и Казахстанская нефть пойдет через Одессу-Броды в страны дальнего зарубежья. Пропускная способность нефтепровода будет составлять до 14,5 млн тонн нефти в год.

Выгодные расположения Одессы и Брод сделали эти города побратимами уже с начала XIX столетия.

После поражения объединенных армий под Аустерлицем Наполеон Бонапарт навязал России и другим побежденным странам, в частности, Австро-Венгрии, Пруссии и другим эмбарго против поставки английских товаров в Россию и российского зерна в Англию. Нехватка зерна в самой Англии и отсутствие поставок из России, по мнению Наполеона, должно было вызвать голод в Англии и сделать английское правительство более сговорчивым с завоевателями-французами. То, что не смог сделать Павел I и за что он был убит российскими помещиками, торгующими зерном с Англией, должен был на основании унизительного для России Тильзитского мира выполнить император Александр I. Однако Александр I информировал Англию, что он всей душой с нею и эмбарго английских колониальных товаров будет номинальным, а границы прозрачнымы для этих товаров.

28 октября 1807 года Александр подписал манифест по случаю разрыва с Англией торговых соглашений и конфискации всех английских товаров и складов английских купцов, расположившихся в Российской Империи. То, что писал Александр I английскому правительству, и заверения, которые он им давал, полностью выполнялись. Дороги между Одессой и еврейским местечком Броды стала широкой для английских товаров, не обложенных таможенной пошлиной. Возникли крупные контрабандные шайки, которые промышляли провозом разнообразных товаров из Одессы через Броды в Австрию, Венгрию, Польшу, Пруссию и другие страны, вплоть до Франции. Из маленького бедного еврейского местечка Броды стали богатым городком с очень высоким уровнем жизни раннее бесправного и нищего еврейского населения.

В Одессе контрабандой занимались преимущественно греки, украинцы и поляки, а в Бродах русские и евреи. Контрабандный товар уходил из Одессы в Броды. В Бродах появились первые богатейшие купцы Шендерович, Сандошурский, Рошковский, Бродский и, согласно манифесту Александра I, они имели преимущество в ведении торговли во всех губерниях великой Российской Империи. Создавая преимущества для купцов-евреев, Александр I был твердо уверен: эмбарго Наполеона на английские товары является пустым звуком, разбивающимся об предприимчивость торгового еврейского купеческого класса. Особенно отличался Бродский. Он и его компаньоны переехали в Одессу, организовали торговый дом. Бродский и его компаньоны занимались не только контрабандой, но и различными торговыми сделками.

Следует отметить, что генерал-губернатор Одессы Герцог Дюк де Ришелье в период 1808-1812 годов способствовал развитию контрабанды по маршруту Одессы-Броды, прекрасно осознавая, что эмбарго Наполеона является для России не только пустым звуком, но и средством улучшения жизненного уровня ряда городов Российской Империи. Правда, некоторые зарвавшиеся купцы-контрабандисты пополнили ряды заключенных. Так, купец третьей гильдии Андрей Скоробатов наживался на поставке пряностей, идущих из Англии контрабандным путем. Совершив сделку с английскими предпринимателем, хозяином судна, он заманил его на берег в квартиру № 6 по Екатерининской, 12, и убил его ударом по голове обухом топора. Спрятав труп, он вывез все товары в нынешний Херсон и продал их.

Дюк де Ришелье распорядился провести над убийцей-купцом открытый показательный суд, и тот поплатился десятью годами лишения свободы и выдачей детям хозяина судна, убитого Скоробатовым, 18 тысяч рублей золотом, что составляло для того периода колоссальную сумму.

Особенно потряс жителей Одессы суд над контрабандистом Николаем Семиоти – греком по национальности. Семиоти и его подельники Игорь Савицкий и Виктор Кокинаки в течение ряда лет доставляли контрабандный товар за границу через Броды. Когда один из представителей контрабандной шайки прибыл из Брод для расчетов, Семиоти убил его и труп закопал у себя во дворе на 7-й станции Большого Фонтана. Через полтора месяца, обеспокоенная семья убитого Галецкого в составе жены и двух детей в возрасте 16-ти и 12-ти лет прибыла в Одессу. Семиоти их очень радушно принял, но заявил, что он сам долго не видел Галецкого и желает знать, почему он не едет. Супруга Галецкого имела документ, выданный Семиоти о задолженности Галецкому 19-ти тысяч рублей золотом. Это и решило ее судьбу. Семиоти, Кокинаки и Савицкий вечером пришли к ней посовещаться, где можно искать Галецкого и какие у неё намерения. Они убили супругу и двух детей, а затем, как ни в чем не бывало, разошлись по домам.

Лишь через шесть месяцев усилиями начальника сыскного отделения Одессы того периода Николая Иванченко преступники были схвачены и предстали перед судом. Контрабандные товары, идущие из Англии, имели широкое распространение в Российской Империи. Особенно это относилось к пряностям из Индии, парфюмерии из Франции, продуктам первой необходимости из колоний. Жемчуг, завезенный из колоний Англии, являлся лучшим украшением российских модниц. Все эти товары доставлялись в Одессу, по катакомбам с моря переправляясь в центр города, а затем уходили в Броды, а оттуда в Австро-Венгрию, Пруссию и другие страны. До сих пор в некоторых дворах Одессы оставшиеся полуразрушенные колодцы имеют вход в катакомбы. Подельники ежедневно поднимали грузы и людей, их привозивших, из колодцев в одесские дворики, а оттуда товары с караванами отправлялись в дальние страныжья. Особенно в этом отношении прославился известный в Одессе зажиточный торговец – мещанин Евстрат Минаков Тимофеевич. Организованные им караваны контрабандных товаров отправлялись еженедельно, и общие суммы товаров достигали до 60-70 тысяч золотых, что на тогдашний период составляло не менее 500-600 тысяч долларов. Купец Минаков богател со сказочной быстротой. Но это кое-кому не нравилось. В челяди Минакова сформировались оппозиционные группы, включающие приказчиков Ивана Гринченко, Степана Вдовиченко и Наума Ходоровича. Они являлись душой заговора. По заранее спланированному плану, по пути Одесса- Броды, караван из 8-ми подвод и охраны из 5-ти вооруженных людей был остановлен группой вооруженных бандитов из 17-ти человек. Оружие у охраны было отобрано, а товары на девятнадцать тысяч золотыми были реквизированы и спрятаны неизвестно где. Однако Николай Иванченко после трехмесячных поисков обнаружил участников банды и их вдохновителей. Все они предстали перед судом и были осуждены на длительные сроки заключения.

Дюк де Ришелье жестоко расправился с контрабандистами. Он как честный человек, отдавший Новороссийскому краю не только все свои силы, но и свое состояние, умело расправлялся с теми, кто пытался противодействовать ему и его администрации в Одессе и во всем Новороссийском крае. Суды Одессы безжалостно судили всех тех, кто пытался нечестным путем обогатиться. В 1811 году прошло знаменитое дело братьев Челиби и братьев Розенбергов. Компания, организованная Челиби и Розенбергами, при контрабандной торговле быстро богатела и процветала. Группы рабочих из 18-ти человек делали специальные ходы в катакомбах, куда с рейда доставлялись контрабандные товары, а оттуда они проникали в центр города. Даже напротив нынешнего Оперного театра находили колодец, через который товары доставлялись в центр Одессы, а оттуда в различные города огромной Российской Империи. Однако для Челиби и Розенбергов все было мало. Они стали воровать красивых одесских женщин и доставлять их на контрабандные суденышки, откуда они попадали в увеселительные дома Турции, Греции, арабских средиземноморских стран. Многие среди украденных женщин уже в катакомбах начинали понимать, в какую петлю они попали. Некоторые из них кончали жизнь самоубийством, и их закапывали в катакомбах. Там образовались ряд живописных и хорошо обставленных комнат, где содержались украденные женщины.

Один из братьев Розенбергов – Александр, известный уголовной Одессе под кличкой Граф, познакомился в один из темных летних вечеров с молодой девушкой, которую он завлек в катакомбы. На следующий день выяснилось, что исчезла прибывшая на отдых в Одессу княгиня Лопухина, представительница одного из богатых и знаменитых княжеских родов России. Полиция сбилась с ног, ища пропавшую княгиню. По предложению Дюка де Ришелье решено было обследовать катакомбы. Были выделены большие воинские части и весь личный состав полиции для прочистки катакомб. Испугавшись, бандитская группа заковала Лопухину и для того, чтобы она не кричала и не привлекала к себе внимание, отрезали ей язык. Бедняжка была найдена в "мине" катакомбы и освобождена. Ришелье решил произвести показательный суд, но не успел. В полицейский участок ворвались князь из рода Трубецких – жених княгини Лопухиной со своими двумя друзьями – братьями Андреем Татариновыми и Николаем. Не успели полицейские опомниться, как эта группа начала стрелять. Через несколько минут были убиты выстрелами в упор руководители преступной шайки - Челиби и братья Розенберги и еще семеро рядовых бандитов.

Ришелье был очень раздасадован этим инцидентом, так как он был сторонником законности, но одновременно он душой понимал справедливый гнев разъяренного жениха и его друзей. Суд под аплодисменты публики признал князя Трубецкого и братьев Татариновых невиновными и освободил их из зала суда. Но вот оставаться в Одессе Дюк им не позволил. Под конвоем казаков их вывезли за пределы Одессы и посоветовали сюда впредь не возвращаться.

Говорят, что Трубецкой настолько уважал и боялся Дюка, что до конца жизни не посещал наш город.
"""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""
В.Р. ФАЙТЕЛЬБЕРГ-БЛАНК, академик.


1918г. . В то смутное время Одесса была сумбурным, суматошным городом с беспрерывно менявшимися властями - большевики, германцы, гетмановцы, петлюровские самостийники, белые, французские интервенты. И вся эта "политическая свистопляска" проходила на фоне безудержной спекуляции, грандиозных афер, разнообразного политического подполья и просто уголовного беспредела различных бандитов, во главе с некоронованным "королем Одессы" Мишкой Япончиком...

... Разложение пришедшей в Одессу французской армии было сделано в значительной мере антибелым жужжанием Одессы-мамы. А ведь никаких погромов еще тогда не было".

Тем временем Алексей Николаевич Гришин-Алмазов решил навести элементарный порядок в Одессе, избавить ее от распоясавшихся бандитов, которые устроили в городе настоящий "тихий погром". Помимо крупной буржуазии и остатков аристократии, которые обкладывались "данью и служили объектами воровских налетов, жертвами одесских воров частенько становились и добровольческие офицеры, которых бандиты обычно подкарауливали при выходе из ресторанов, театров и кабаре, для того чтобы ограбить, избить или убить их.

В ответ на бандитский террор военный губернатор Одессы объявил войну бандитам. В предместья Одессы, где в основном располагались бандитские "малины", были введены воинские подразделения и броневики. Бандитов нещадно расстреливали на месте преступления. Начались широкомасштабные облавы на одесских "жиганов", во время которых "отстреливались" все подозрительные.

В интервью газете "Одесские новости" в январе 1919 года Гришин-Алмазов сетовал: "То, что происходит сейчас в Одессе, внушает серьезные опасения... Одессе в наше безумное время выпала исключительная доля - стать убежищем всех уголовных знамен и главарей преступного мира, бежавших из Екатеринослава, Киева, Харькова".

Борьба Гришина -Алмазова против бандитизма была столь жестокой, что "король" одесской уголовщины Мишка Япончик (послуживший впоследствии прообразом Бени Крика из "Одесских рассказов" И.Бабеля) направил губернатору Одессы умоляющее письмо-просьбу. В нем были такие строки: "Мы не большевики и не украинцы. Мы уголовные. Оставьте нас в покое, и мы с вами воевать не будем". Но генерал не принял бандитского предложения...

Прочтя письмо Япончика, Гришин-Алмазов сказал Шульгину:
- Не может диктатор Одессы договариваться с диктатором уголовных.
И ничего не ответил ему.

Война продолжилась. Для широкомасштабных облав стали использоваться французские и греческие солдаты из союзнических войск. Вскоре было закрыто 44 притона бандитов, которые именовались буфетами, паштетными, трактирами...

С тех пор на Гришина-Алмазова уголовные устроили охоту - его машину стали обстреливать...
...Помимо борьбы с уголовщиной, Гришину-Алмазову, естественно, приходилось бороться и с разнообразным революционным подпольем, окопавшимся в Одессе, - большевиками, анархистами, эсерами, бундовцами, украинскими националистами и проч. Нередко это подполье настолько сплеталось с бандитскими элементами, что невозможно было различить - где кончается обычная уголовщина, а где начинается политический террор.

Яркий пример этому - совместная деятельность того же Мишки Япончика (Моисея Винницкого), Григория Котовского и Анатолия Железнякова (матроса Железняка) в борьбе с белой властью и французскими интервентами, борьбе, не гнушавшейся никакими средствами, вплоть до ограбления банков и тайных убийств из-за угла.

"""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""


ИСТОРИЯ КРИМИНАЛЬНОЙ ОДЕССЫ
После того, как первые две книги из серии "Бандитская Одесса" разошлись приличными тиражами не только в Украине, но и в странах СНГ и дальнего зарубежья, в этом году вышла третья книга серии под названием "Вне закона" (автор: Виктор Рафаилович Файтельберг-Бланк – профессор, академик, член Союза журналистов Украины).

В легком и ненавязчивом – близком к художественному – жанре "Вне закона" продолжает повествование о реалиях и мифах одесского криминального мира. При этом все книги из серии "Бандитская Одесса" основаны на фактах и подтверждаются документами из Одесского областного архива, архивов канцелярии Одесского градоначальника, стола полицмейстера, жандармерии, тюремного замка, уголовных дел окружного суда и прокуратуры.

"Вне закона" – произведение вполне самостоятельное, в то же время является продолжением первых двух томов серии "Бандитская Одесса".
В этой книге автор показывает жизнь одесского уголовного мира в период с 1944 по 1971 годы, временами также возвращаясь в годы революции, гражданской войны и нэпа. Здесь вы найдете рассказы об известных в разное время одесских следователях: Иване Рябченко, И.В. Кольцове, историю друга Ильфа и Петрова – в прошлом следователя одесского ГубЧК Осипа Шора, который и стал прообразом Остапа Бендера. Неизвестные страницы из архивов ГПУ о судьбе академика Владимира Петровича Филатова, интереснейшие, подтвержденные документально, факты о налетчике Григории Котовском и исконном одессите Феликсе Дзержинском; об известных и легендарных аферистах Азефе, Вассе Джапаридзе, Гоцове-Волконском. Леденящие душу преступления банды Кучеренко, Грищенко, преступной группы Григория Грекова-Чалдона, банды людоедов с Чумной горы, банды Бабаева.
Интересные факты из жизни знаменитого "предводителя крестьян", анархиста южных степей – батьки Махно, умершего в нищете в Париже, не дожив всего несколько лет, возможно, до нового возрождения "дела анархии".

Дело Теофила и Святослава Рихтеров, дело преподавателей одесских высших учебных заведений. Всплеск преступности после освобождения Одессы в апреле 1944 г. и в послевоенные годы – неразбериха, огромное количество неучтенных ценностей, оставленных оккупантами и приходящих в Одесский порт от союзников по ленд-лизу.

Борьба с преступностью в Одессе во времена оккупации. Страницы из жизни возглавившего в послевоенные годы Одесский уголовный розыск Давида Курлянда. Жестокие послевоенные преступления "Черной кошки", банды Николая Павленко, банды Якименко. Крупные хищения в Одесском порту, на нефтезаводе. Послевоенный всплеск молодежной преступности, поножовщина, массовые побоища на танцплощадках в порт-клубе и на "майдане": блатные с Молдаванки, Слободки и Пересыпи – против "братвы" из мореходок (эти события уже помнят многие одесситы-шестидесятники). Банда "Тарзана", трагическая судьба известного одесского актера Василия Вронского. Авторитеты преступного мира 50-х годов – Женя Бандочка и Ешта, контрабанда золота, наркотиков и валюты в особо крупных размерах (дело Зураба). Малоизвестные строки о настоящем народном восстании против милиции на Молдаванке (ул. Степовая) в декабре 1960 года – с жертвами и даже попыткой повешения милиционера.

Времена Хрущева – всплеск проституции в Одессе. Крупнейшие финансовые и экономические преступления 60-х годов, в которых замешаны директора заводов, фабрик, торговой сети, махинации при продаже билетов на футбольные матчи и концерты, всплеск наркомании, развитие целой сети притонов и подпольных публичных домов, преступления сексуальных маньяков.

Преступные авторитеты более позднего времени: Пионер – Миша Хацис и Жокей, Александр Шевченко (Пигмей), Кацап. И, наконец, судьба дожившей почти до наших дней известнейшей аферистки, налетчицы, актрисы, поэтесы – "красной княжны" – фаворитки Мишки Япончика, Сталина, Якира, Якова Блюмкина, Александра Блока, контрабандистки и одесской женщины-водолаза – Раисы Лозовской-Нарышкиной. Все это и многое другое читатель может найти в настоящей россыпи познавательных и жутковатых, без мифов "о сладкой советской жизни", невымышленных историй.

Обо всем этом вы прочитаете в третьей книге из серии "Бандитская Одесса".
----------------------------------------------------------------------------
Евгений СТЕБЛИВСКИЙ.



ДРЕВНЯЯ ПРОФЕССИЯ
Из всех городов бывшей империи, пожалуй, только матерь отечественной преступности продолжает хранить «славные» традиции древней воровской профессии Если вы, читатель, хотите увидеть классического вора-карманника – приезжайте в Одессу. То есть вы его, скорее всего, не увидите, но ощутить результаты нелегкого его труда сможете &ndas