Да все было очень просто: захотели – и сделали. Геморроев было много, а сложностей никаких. В какой-то момент я понял, что в жизни надо заниматься тем, от чего ты получаешь настоящий кайф. Если бы я был бабником, то открыл бы публичный дом, если бы я был алкоголик, то открыл бар. Так сложились обстоятельства, что я понял: видно с тестостероном что-то не то, да и с печенью тоже. Единственное, что я люблю – это читать. Я – человек не очень умный и читатель весьма наивный. Если я люблю читать – значит, мне место работать в библиотеке или в книжном магазине. Так я смог устроиться в книжный магазин “Гилея”, на тот момент – один из лучших, и поднялся по карьерной лестнице, стал управляющим. В какой-то момент собралось некоторое количество людей, и мы поняли, что везде в книжных магазинах есть свои “косяки”. И эти недостатки четко парализуют. Мы решили сделать магазин, который будет лишен этих недостатков.

Первая история: мы все тут свободны – то есть никто не должен диктовать, какой контент обязан быть в магазине, а какой нет. Вторая: магазин должен быть свободным. Находиться в коммерческой истории. Мы вынуждены платить какую-то аренду, а не сидеть по дружбе в каких-то местах за копейки. И когда ситуация изменилась, все такие места умерли. Кто выжил? Независимые книжные магазины.

Независимые в том плане, что они сами принимают решения, какие книги продавать. У них есть своя позиция. Компании свои позиции диктуют, и как раз вот они либо очень большие, либо очень маленькие. Нам кажется, что они – наши враги. Ничего подобного. Они такие же, как мы, просто по-другому устроены. У них также свои правила отбора. Они берут какие-то книги, их нельзя заставить не брать другие. Сами что хотят, то и делают. То фуфло, которое им втюхивают, они не берут, а то, что считают нужным, они берут. Все зависит от учредительской стороны. Нравиться Максим Карпов – будет Максим Карпов.

Что вы можете сказать о состоянии независимого книжного бизнеса на данный момент?

Понимаете, бизнес независимых книжных магазинов закончился в России в конце девяностых – начале двухтысячных. Сейчас это не бизнес, а некоторый способ существования. Способ эскапизма, как это бы странно ни звучало. Как будто работа книготорговца превращается в некую культурную миссию. Это важная история: потому что если никто ничего не делает, то приходится делать нам. Библиотеки, как показывает практика, находятся дальше от людей, чем книжные магазины. Поэтому с бизнесом у нас все в порядке, это не к нам вопрос.

В 2008 году вы сказали «Русской жизни», что люди разучиваются читать. Что скажете об этом сейчас, через 5 лет?

Книги не читают. Практика чтения уходит из жизни. Неважно, бумажные ли это книги, электронные ли, какие-то таблички, папирусы – сама практика исчезает. Понимаете, то чтение, которые мы знаем – это путь модернистов. Заканчивается модернизм – заканчивается практика. Если мы говорим о чтении, как о потреблении или продукции – то это неинтересно.

И как с этим бороться?

Самая главная история: не потому, что сменились эпохи, как бы ни сказано было вальяжно. Самое страшное, что сейчас вырастает поколение, которому просто не привили любовь к книгам, не научили ценить их. История с книгами плачевная.

Если я еду в метро и рядом сидит женщина средних лет, то у нее в руках обязательно будет что-то наподобие Донцовой. Почему?

Потому что нас в России приучили к самому страшному и самому зверскому – тому, что книга является entertainment’ом. Современная ситуация вся связана с эпохой потребления, которая научила нас тому, что все является потребляемым. Так что, прежде всего, нужно бороться с этим идеологически.

Что насчет людей, которые заходят в «Фаланстер» и подобные ему магазины? Их стало больше?

Их стало меньше, конечно. За последние 10 лет кто-то читал по традиции, кто-то перестал читать… Сейчас происходит странный подъем, который мы не можем объяснить, причем он происходит везде в независимых магазинах. Под независимыми магазинами я подразумеваю очень широко: Москва – это «Библио-глобус», «Все свободны»… Это по Москве и Питеру. В провинции этого не происходит. В Перми, например, происходит полнейшая стагнация. Все эту ситуацию объяснить не могу.

Ярмарка нон-фикшн позволяет каким-то образом завлекать публику для того, чтобы они читали книги?

Конечно. Любое место или магазин, которое предоставляет информацию, оно безусловно привлекает.

Ярмарки, магазины, прочее – ведь это, по сути, одна из претензий, которая не то, чтобы предъявляется, но подразумевается, что это все-таки магазины и мероприятия для какого-то ограниченного круга людей. Насколько, он ограничен и как объяснить той самой женщине в метро, которая читает ширпотребную литературу, что это – тоже хо