[показать]Название: "Из-за Эмми или Cauer and other troubles of my life"
Автор: Topsyatina
Персонажи: Том/Билл (основной)
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, AU, BDSM, Angst, Lemon, Hurt/comfort, POV Bill...
Категория: Slash
Размер: макси (очень большое макси)
Статус: в процессе
Краткое содержание: Билл, молодой человек, приехавший в Дрезден. Учится на психолога в колледже. У него есть друзья, но жизнь кажется пресной. Её разбавляет новое знакомство - некий Томас Кауэр. Как жить после знакомства с таким человеком? Что делать с желанием поцеловать парня? Как признаться себе в пагубной привязанности? Как хранить чужие тайны? А самое главное: как соблазнить натурала, когда уже принципы умерли под натиском душащих желаний?
Предупреждение: ненормативная лексика, откровенные описания постельных сцен, неадекватные реакции/мысли персонажей, смерть персонажа (второстепенного)...
Благодарность: хочу выразить гигантское СПАСИБО Norka K. (Noriko) и Nokia. Я благодарна вам за труд, за то, что вы верите в мою идею и ни разу не усомнились в ней. Спасибо за помощь, за поддержку и то время, что вы на меня тратите. p.s. люблю вас сильно ^___^
От автора: здесь столько всего... что передать в 2-х словах сложно... Максимально жизненная история, по вине которой многие сходят с ума...
Размещение: За копирование, публикацию на других ресурсах и прочей ерунды - на кол посажу, обоссу и сожгу!:diablo:


Глава 61
*- немецкий рэпер
**- карточная игра

Оргазм накрыл меня такой силы, что я охнул, распахнув глаза, и даже слегка дёрнулся. Виктор сосал мой орган, я подмахивал, успокаиваясь. Потом расслабился. Пора было прекращать заниматься сексом так часто. Я стал кончать спазмами, живот болел, будто я качал пресс несколько часов. Дрессель ничего на это не сказал. Сейчас я как-то вяло моргал. Он ушёл на кухню. Телефон лежал рядом. Мне подумалось, будто я делаю что-то не так. О нет, работа была вся сделана, я не задерживал деньги и платил по счетам, прекрасно проводил время с Виктором, но всё же... внутри сидела заноза. Я каждую ночь смотрел на Вика, спящего и прекрасного эльфа, сказочного и уже любимого, но сердце моё было неспокойно. Пару дней назад в голову пришла мысль, что я не должен был уходить, слушать Эмили. Мне надо было остаться с ним, разделить его горе. Не бросать, ни в коем случае не оставлять одного. Я бы смог привести Кауэра в чувство. Не важно каким способом. Даже если бы он захотел побить меня – выдержал бы. Я понял, что страшно жалею. Виктор порой спрашивает меня, почему я не высыпаюсь, почему загруженный хожу... А я не могу не думать. Постоянно мотаю в голове мысли о Томе. Давал себе слово, обещал же ведь – нет, не буду, не поддамся. Но это сильнее меня. Не знаю, что должно произойти, чтобы выбить всю дурь из меня. Мой любовник что-то готовил, я тоскливо посмотрел на хэнди и решил позвонить Георгу, назначить встречу. Он ответил не сразу.
- Привет.
- Привет, - прислушиваюсь, - я тебе не помешал?
- Нет, всё в порядке.
Доносилась приятная музыка, звон бокалов, смех.
- Прости, что не позвонил раньше. Я решал вопросы с отдыхом, потом...
- Билл, - друг перебил меня, произнеся моё имя укоризненно, - у тебя есть парень, да?
Вопрос показался слишком откровенным. Я бы мог указать на его бестактность или промолчать, даже соврать, но не стал.
- Это так заметно?
- Слегка. Ты стал очень занят в последний месяц, я всего лишь сделал выводы.
- Мне бы хотелось встретиться с тобой.
- Извини, но сейчас я не в Германии.
И тут я услышал голос Тома. Бодрый. Улыбаюсь. Жоржи отошёл, сказав другу, что сейчас вернётся.
- А где вы?
- В Мельбурне.
Австралия. Не хило так занесло. Перекатываюсь на другой бок.
- И что вы там делаете?
- Я восторгаюсь пейзажами, Том отдыхает.
- И когда вернётесь?
- Когда он придёт в чувство окончательно.
- Он фотографирует?
- Да. Часто и всё подряд. Зайди на сайт, там есть интересная информация по этому поводу.
Я задумался.
- Что-то ещё случилось? Не может же Том пребывать в депрессии столько времени.
- Не хочу говорить.
- Пожалуйста, - я сел, сжав трубку, как будто от этого что-то зависело. – Скажи.
Сердце стучало дико. Я ощущал тяжёлые шаги приближающейся беды. Ведь действительно, не могло же его сознание так долго и беспробудно загибаться. Георг куда-то шёл. Я перестал слышать голоса и посторонний шум. Он вздохнул недобро.
- Что стряслось? – подбил я друга на откровение.
- Я не должен этого говорить.
- Ты всегда произносишь эту фразу.
- Пообещай мне, что ты не будешь связываться с Томом. Ни звонков, ни визитов. Пожалуйста.
- Я и так с ним не вижусь, - с обидой произношу.
- Билл, прошу...
- Хорошо, ни при каких обстоятельствах.
- Это касается Роксаны.
- Они ведь расстались, - парирую.
- Да. И как я понял, возобновления не предвещается. Но есть нюанс.
- Какой же?
- Я приехал потому, что Том попросил. Был растерян и говорил тихо. Я сорвался. Не знаю, состояние у Кауэра было странное. Он усадил меня и рассказал, что к нему приехала Роксана. Она сказала, что беременна.
Я забыл выдохнуть. Дыхание спёрло. Глаза очумело уставились в окно. Информация не усвоилась, в голове было пусто. Я не понял в первые секунды смысл сказанных Хагеном слов, а потом осознание обрушилось на меня как молот, расщепив мысли и раздробив спокойствие. Всё крошилось и сыпалось. Я думал, что медленно падаю в своём сознании в яму, из которой вряд ли выберусь.
- Они всё спокойно обсудили, но ты сам понимаешь, какого это, - продолжил собеседник. – На самом деле, это очередная головная боль, но Кауэр держится. На мой взгляд, даже чуточку рад. К отцовству ему ведь не привыкать, - хмыкнул собеседник.
Я проглотил скопившиеся во рту слюни и сглотнул. Пальцы похолодели или я слишком сильно сжал мобильный. Дыхание уже выравнивалось, но я всё равно ощущал разобщённость со своей головой.
- Эмма знает?
- Нет пока.
- А какой месяц и кого ждёт?
- Не знаю. Прости, что я так вывалил всё это на тебя, но ты хотел знать...
- Спасибо, я понимаю.
- Нормально, в обморок не упал?
- Нет, я знаю, кто такой Кауэр и что он может выкинуть.
- Ты прости, мне надо вернуться.
- Да, конечно.
Телефон лёг на одеяло. Моя голова казалась чаном с кислотой: лишнее движение - и конец, разъест стенки. Хотелось бежать... далеко. Я понимал, что не могу находиться рядом с Виктором, мне нужна тишина и покой. Хотелось подумать и побыть одному. Быстро напялив джинсы и подхватив рубашку, я прошёл на кухню и повернул его к себе.
- Мне надо идти. Не спрашивай ничего. Не звони – я сам. Всё понял?
Кивает. Очень глубоко и нежно его целую, щёлкаю по носу, натянув на губы самую широкую и обворожительную улыбку, на которую в своё время велись все преподаватели, и сваливаю, бегом несясь по ступенькам. Спокойно, спокойно – апокалипсис ещё не наступил. Это всего лишь новый человек, который притянет Тома к себе навсегда! Внутренний голос орал. Надо успокоиться. Смотрю на улицу. Из-за угла как раз выруливает трамвай. Что ж, пробегись, Билли. Как только в моей жизни появилась фаркарта и автомобиль – я стал ленивее. Запрыгиваю в последний момент, когда на двери уже мерцает красная лампочка. Голова пустеет вплоть до Страсбургер Штрассе. Хороший знак. На Дрезден наползают сумерки. Солнечные лучи просачиваются между домами и людьми. Планы на вечер у меня были иные, но хорошая прогулка мне не помешает. Привычно бликуют прозрачные стены завода VW. Почему-то вспомнилось, как на первом курсе мы ходили туда на экскурсию и ели божественные сосиски.
Ноги сами несут меня в парк. Это место притягивает меня магнитом. Главная аллея разворачивается передо мной как фантик от конфеты. Позади медленно садится солнце. Вокруг шпыняют двух- и четырёхколёсные. Вокруг царит умиротворение. Сочная зелень крон, скошенная трава, тёплый ветерок. Дойдя до дворца, поворачиваю к пруду и сажусь на ближайшую лавочку. И тут мысли начинают свистеть словно пули. Она беременна – лезвием по душе. Он вновь будет отцом – удар под дых. Сжимаю голову. Что же такое происходит в наших жизнях? Почему всё именно так, а не иначе? Что за закономерность?..
Я просидел до глубоких сумерек, покалеченный розгами собственных мыслей и каких-то жалких догадок. И измученное сознание стонало над моими попытками задаться очередным вопросом. До дома далеко, но я решил пойти пешком. Тучи сгущались, где-то на севере громыхнуло. Пошёл дождь. Природа реагирует на моё настроение, вероятно. Я походил точь-в-точь на мокрого и побитого кота. Пит посмотрел на меня сонными глазами, уверенно держа на руках Анаис.
- В какую лужу ты плюхнулся?
- В жизнь.
Он отпаивал меня горячим чаем, пытаясь смахнуть с лица сонливость.
- Я думал, ты сегодня у Виктора.
- Я так тоже думал.
- И что тебе помешало? Неужели выгнал?
- Очень смешно! Я позвонил Георгу. Они с Томом в Австралии.
- Это тоже не повод, - он хмыкнул, встав себе за чаем.
- Он сказал, что Роксана беременна.
Поднимаю растерянный взгляд.
- От Тома?
- Нет, блин, от жирафа! Всё это очень серьёзно.
- Билл, - Цирман сел и вздохнул как старый дед, - это не твоя проблема, так чего ты дёргаешься?
Я не нашёлся, что ответить, только плечами пожал.
- Мне с этим жить. С мыслями об этом, - поворачиваю кружку, говоря это будто ей. - В какой-то степени это меня касается, из-за чего я реагирую слишком бурно. И вряд ли успокоюсь в ближайшее время.
- Не тебе воспитывать его ребёнка, не тебе всё это расхлёбывать. Билл, опомнись, у тебя есть своя жизнь, с работой, новым любовником, друзьями. Чего тебе, чёрт возьми, опять не хватает?
- Той жизни, с ним, - сказал я серьёзно и ушёл мыться.
Ночь не спал – думал. На следующий день тоже не мог найти себе места – ни сиделось, ни стоялось, ничего не делалось. Виктор не звонил. Спасибо ему за понимание. А потом дни как-то сами пролетали, быстро и пусто. Я каждый день ходил в парк, а там бегал. Мысли разлетались, как листья, оторванные от деревьев. Я бегал, слушая музыку, и думал, думал... Почему-то мне казалось это самым нужным, самым разумным в данный момент.
... А потом пришла отрешённость. И стало в момент... никак. Ко мне вернулась моя жизнь, мои проблемы, мой Виктор и мой разум, который заблокировал все мысли о Томе, по крайней мере, на время. Единственное, мне позвонила Эмма и сказала, что хочет встретиться, потому что вернулась из лагеря. Я уклонился... Больше всего мне не хотелось возвращаться в воспоминания, переживая, чтобы вновь и вновь мысли резали меня по кускам и издевались, надсмехались, мол, вот, смотри, у Тома будет ребёнок от девушки, с которой он жил. А что сможешь дать ему ты? Ничего! Ничтожество! В данном случае, Эмма является для меня потенциальным раздражителем нервных окончаний. Вследствие этого – я абстрагировался. Девочка ничего не ответила. Как я понял, Кауэр прилетел уже через два дня после её звонка. Эмма осталась у тёти. Питер не мог меня понять и постоянно тыкал тем, что я сволочь эгоистичная: как я мог отказать малышке, ведь она ни в чём не виновата. Я огрызнулся и уехал к Виктору, который ничего не спрашивал.
Меня это не касается. Мы давно расстались – у нас разные жизни, иные пути, различные приоритеты. Мы друг другу никто! Но всё же слабость была сильнее меня. Я вспомнил про совет Жоржи и залез на сайт «Werden». Оказалось, что Том провёл фотосессию с Cro*. Ну надо же! И выполнено всё очень талантливо. Парень выглядел круто, изыскано для своего жанра. Я слышал некоторые его песни. Мне понравилось. Не думал, что они знакомы. А ещё на сайте была информация, что на день рождения Кауэр с командой уедет в Рио-де-Жанейро. Этот больной австриец опять что-то задумал. В этот момент, когда я хмыкнул, просматривая новости экстремалов, меня поразил Виктор.
- Тебе нравятся «Werden»?
Я даже рот открыл, разворачиваясь к нему всем корпусом.
- Ты их знаешь?
- А кто их не знает? – пожимает плечами. – Конечно. Иногда смотрю по телевизору, только в последнее время ничего от них нового не было. Полагаю, всё из-за их лидера – Тома. У него был суд по поводу дочери, кстати, - Вик присел рядом и принялся вытирать свои волосы полотенцем, - я очень удивился, когда узнал про его отцовство. Грамотно держал в секрете наличие дочери. Потом выставка, и мать умерла. У него слишком сложный был год, но я очень надеюсь, что они планируют что-то масштабное и грандиозное.
- Ты знаешь, кто такой Кауэр? – я всё ещё не мог отойти от потрясения.
- Разумеется. В Дрездене о нём знает каждая собака. Том является одним из богатейших людей Дрездена. Сколько он заработал в том году с этими всеми скандалами, - Дрессель потёр подбородок, смотря в потолок, - два, нет, наверное, три миллиона. А ведь ему нет и тридцати! Если бы я был помоложе, я бы женился на его дочери!
Кидаю в него подушку – он ржот, падая на кровать. Придурок!
- Ты следишь за ними? – меня волновал этот вопрос.
- Нет, не особо, только смотрю шоу по телеку.
От сердца отлегло, значит Виктор не видел моей фотографии в разделе о друзьях Тома. Надо напомнить Нику, чтобы удалил к чертям.
Оказалось, что Дрессель любит кататься на роликах. Мы по вечерам выходили из дома, доезжали до парка и каждый делал то, что хотел: я бегал, наблюдая, как он наворачивает вокруг меня круги. Прыщи понемногу оставляли меня в покое. Тело дошло до отметки в 57 килограмм, как и было.
Приближалось первое число. Ник и Бри уже собрали чемодан. Я сидел в квартире Виктора, читал и ждал, когда он вернётся и озвучит вердикт – едет или нет.
- Билл! – он влетел как торнадо, весь сияющий. – Билл, ты не поверишь! Герр Цирман нас всех отпустил! На одиннадцать дней раньше!
- Ну вот видишь, - улыбаюсь. – А теперь, не теряй времени, собирай вещи, я принесу чемодан. Завтра рано вставать.
- Хорошо, - он подошёл, чмокнул меня и упорхал к шкафу.
Я отправил ММС Питу – смачный поцелуй.
«Не благодари. Хорошего отдыха!»
Притащив чемодан из машины, я распахнул его перед парнем и уселся на подоконник. Завтра я буду уже на острове, отдыхать и купаться в океане. Дрессель что-то напевал, кидая вещи, носясь по небольшой квартире, такой возбуждённый и довольный до ужаса. У нас поезд до Берлина уходит в шесть утра, поэтому стоило бы поспать подольше. Мы созвонились с Бри и Николасом, назначили встречу уже на вокзале. Вечером Вик потащил меня в парк. Я не хотел идти, что-то внутри меня било – я сослался на лень, но он выиграл этот поединок. В трамвае восторженно щебетал про отдых, пляж, солнце... Когда мы вошли в парк, я тут же побежал, а он переодевал ролики, но быстро меня догнал. Я слушал музыку, глубоко дыша. Сегодня мы вышли раньше, чем обычно, потому что завтра очень насыщенный день, и я хотел бы отдохнуть. Добежав до дворца, я сощурился – солнце садилось, но полыхало всеми цветами, отражаясь от больших окон. Виктор обогнал меня и помчался по главной аллее дальше. Я обогнул пруд и побежал к реке. Мы встретились по середине, а потом я повернул обратно. Когда я вновь приблизился к пруду, решил бежать по левую сторону. Справа, у специального выступа, стояла парочка. Девочка и высокий парень. Я остановился и вперился в них лихорадочным взглядом. Это были они. Эмма кормила рыб, кидая им кусочки хлеба, Том опирался пятой точкой об ограждение, смотрел куда-то в сторону и курил. Они разговаривали. Одеты были очень легко. Я открыл рот и не мог надышаться.
- Билл, ты чего? – ко мне подъехал Вик.
- Уйдём.
- Но мы ведь и половины не...
- Пожалуйста, - я вцепился ему в руку, - уйдём! – и с надеждой посмотрел в его глаза.
- Я только ещё один круг сделаю, а ты беги вперёд.
- Хорошо.
Я кивнул и пустился прочь. Добежав до дворца, Дрессель нагнал меня, проехав прямо рядом с Кауэрами. Чёрт подери, что за убогое совпадение?! Самое ужасное было то, что Том проследил взглядом за Виктором. Мы столкнулись глазами. Я смотрел растерянно и непонимающе, он – нагло и уверенно. Конечно же, узнал меня.
- Билл, ты чего встал? – Вик вновь подъехал ко мне и взял за руку. - Давай, ты сам хотел возвращаться.
Я кивнул и побежал, но потом повернулся. Том держал Эмму за руку, смотрел на неё. Они огибали дворец и, видимо, хотели возвращаться домой. Внутри всё взбунтовалось и забилось. Больше всего на свете я хотел подбежать к ним и стиснуть в объятиях, сказать, что скучал. Том не выглядел побитым жизнью. Тот парень на похоронах и этот – две разные личности. Вновь дерзкий, хозяин жизни. Стал ещё притягательнее, ещё красивее. Рельеф живота и рук не могла скрыть футболка, а сильные ноги не прятались за джинсами. Я замотал головой. Стоп! Ты обещал себе! Кауэр показался мне... закалённым. Всё, что с ним случилось, пошло ему на пользу (хоть так и нельзя говорить). Из него будто струями сочилась сила. Передо мной предстал взрослый и уверенный в себе мужчина, готовый решать любые проблемы, понимающий всё, осознающий риск. Сформировавшаяся личность, волевая и мужественная. Полагаю, Том теперь ничего не боится. Он может упасть и подняться, ничего не сказав, решив, что это было очередное испытание.
Когда мы пришли домой, то я был какой-то отрешённый. Когда Вик заснул, я продолжал пялиться в окно. Затем задремал, но проснулся резко из-за будильника. Конечно, со мной такое всегда – я спец насиловать свой организм. Но зато я долго думал о Томе, а теперь насытился. И мусолить сопли как-то не хотелось.
Дрессель еле шёл, точнее, чуть ли не полз. Я был достаточно бодр от мысли, что мы всё же летим вместе отдыхать. Бри встретил меня улыбкой, а Ник – кислой мордой. В поезд мы купили на четверых бутылку воды и каждому по сэндвичу. Когда вернулись на платформу с Брайаном, то умилились: наши мужчины сидели на лавочке, привалившись друг к другу спинами, закинув ноги на чемоданы, и дрыхли. Мы захохотали и силой впихнули их в вагон. Вик спал у меня на плече, а Ник развалился позади наших сидений сразу на четырёх в ряд. Кондуктор очень недобро посмотрел на него, а мы поспешили оправдаться, мол, работал как волк, а теперь вот отдыхать едет, не выспался. До аэропорта мы их растолкали. Оба попытались взбодриться кофе, но в итоге сидели рядом и спали друг у друга на плечах. Мы с Бри лишь махнули рукой. До самолёта обсуждали футбол и недавнюю музыкальную премию. В полёте спали все, даже я. Когда сидели в накопителе барселонского аэропорта, то играли в UNO**.
- Нам по двадцать пять, а мы как дети себя ведём!
- Не брюзжи, - цокнул Ник, - и вообще, ты пропускаешь ход! – радостно известил меня об этом друг, кладя жёлтую карту с зачёркнутым кружочком.
Вик спал у меня на коленях, вытянувшись в полный рост. В итоге на Лансароте мы оказались вечером. Наши номера были рядом. Я так и думал, что Дрессель будет скакать, весь такой выспавшийся, а я – клевать носом. Мы сходили на ужин и искупнулись, а потом улеглись спать.
... Дни отдыха пролетели незаметно. Я чувствовал себя счастливым, по-настоящему. Я вкусно ел, отменно занимался сексом, интенсивно плавал, с удовольствием загорал, словом, наслаждался каждым прожитым днём. Экскурсии кружили голову, изобилие цветов и радости переполняло. Мы делились впечатлениями, захлёбываясь. Нравилось абсолютно всё. Дрессель был рядом, буквально орошая меня нежностью и вниманием. Ни в чём не отказывал. И вся эта радость буквально вскружила голову. В последний день мы ходили в клуб. Повеселились. А в постели Виктор начал какой-то скользкий разговор.
- Билл, я заметил, что в последние две недели ты сам не свой. Что-то случилось?
Я повернулся к нему и улыбнулся.
- С чего ты взял?
- Ну, ты порой очень долго бываешь задумчив, иногда не слушаешь, что я тебе говорю. А ещё тот день, когда ты ушёл, попросив ничего не спрашивать и не звонить. Я сделал вывод, что, может быть, кое-что произошло. Не хочешь поделиться?
- Ничего такого, что я не мог бы решить. Это не моё дело. Просто распереживался. Не беспокойся.
Я чмокнул его в губы и придвинулся ближе.
- Уверен, что всё нормально? Я могу выслушать и понять.
- Всё просто отлично. Единственно, я не хочу уезжать.
Но нам нужно было улетать. На этот раз сонный был я и спал у Вика на коленях. Он лениво перебирал мои волосы и тихо разговаривал с друзьями. В Дрездене стояла невозможная жара. Виктор предупреждал меня, что уедет на две недели в Штутгарт к «отцу». Я бы хотел поехать с ним, но понимал, что это глупо. Они должны побыть вместе, я буду лишним. Расставание прошло спокойно. Дома было страшно находиться, потому что новоиспечённые родители еле-еле управлялись с дочерью. Анаис по ночам плакала, будила всех в пять или шесть утра. Для Цирмана всё это было слишком уж необычным и гнетущим. Серые мешки под глазами буквально вжились в кожу. Мне стало настолько жаль его, что мы с Дианой посоветовались и решили дать ему перерыв. Он спал в комнате Адама, а мы с ней дежурили у кроватки. В принципе, меня не тяготили ночные поднимания и ор младенца. Я сумел подстроиться. Когда мне не надо было ехать работать, я мог спокойно не спать всю ночь и утром кормить Анаис. Диди уставала, поэтому моя помощь здорово им помогла. Вообще, Анаис была не слишком спокойным ребёнком, к тому же прожорливым. Ко мне она не могла привыкнуть. Как только я брал её на руки – тут же включала сирену, типа, чего ты припёрся, где мама? Из-за этого потребление сигарет в моём рационе увеличилось. Я чувствовал себя третьим родителем и всегда в такие моменты думал о Томе. Как он в свои двадцать с небольшим носился с Эммой. Не спал, недоедал, носился с бутылочками и молоком, постоянно подогревал или остужал смесь. Конечно, была Шарлотта и мама, которые как часовые сменяли друг друга на посту. То же самое происходит и в нашей квартире. Просто меня не покидала мысль, что в юном возрасте это намного тяжелее, чем сейчас. Тем более, для Тома рождение дочери было не запланировано. Хотя, ему это предстоит ещё раз – как только я думал о предстоящем наследнике Кауэра, во мне включался скептик-пессимист и я начинал ненавидеть весь мир! Наверное, из ушей пар выходил. И как бы я не пытался себя успокоить и уговорить, что меня это трогать не должно – всё равно трогало, да ещё и как. От негодования мозг сходил с ума. В философа я превращался по ночам, укачивая Анаис. И раз за разом понимал, что мне неспокойно вот так жить. Как будто висела над моей головой одна большая и жирная проблема, которая давила своим весом. И в этой мешанине выделялись несколько фраз: девушка-девушка-девушка... беременна... она беременна... Кауэр вновь будет отцом-отцом-отцом. Похоже было на бред. Но именно это не оставляло меня, не отпускало, вновь и вновь рождало тревогу в груди. В итоге я понял, что это зараза, паразит, от которого надо избавляться. И помогла мне в этом неожиданная встреча. Я бегал в парке и на третьем кругу упёрся в нахмуренный карий взгляд. Том смотрел на меня испытующе. Мы стояли по обе стороны от пруда. Эмили с малышами и Эмма шпыняли около ограждения, смотря на воду и рыб, не замечая меня. Зато он заметил. Мы столкнулись взглядами и не отпускали друг друга. Его – был осознанный, не такой, как в мае, не потерянный. А мой – нахальный. И мы оба ждали чего-то, вероятно, первого шага друг от друга. Но никто не шевелился. Кауэр был напряжён. Я – расслаблен. Чего мы хотим, Том? Что происходит в наших жизнях? Скоро пройдёт уже год, как я ушёл, как всё круто изменилось. И я не хочу возвращаться в эмоциональный ад. Не хочу слёз, лишних килограмм. Я, кажется, счастлив с Виктором. И лишь ты можешь всё это разрушить одним только словом, одним жестом или поцелуем, потому что до сих пор люблю тебя, Кауэр. Не знаю, сколько должно пройти лет или столетий, чтобы моё сердце остыло. А может этого и вовсе не случиться. Но сейчас, смотря в твои глаза, я понимаю, что мы сами изменились, мы не нужны друг другу – у нас разные жизненные пути, разные судьбы. Нам нечего делать друг с другом. И поэтому, я прошу тебя, Том, - отпусти меня. Отпусти сейчас своим сильным взглядом. Не делай шагов навстречу. Пойми, что я был прав. У тебя скоро будет ребёнок, я ни к чему тебе. Может, если бы мы прожили наше время иначе, то сейчас не было бы этой пропасти между нами. Но все наши поступки пришли именно к этому моменту: мы по обе стороны от пруда, не отрываясь смотрим друг на друга, так близко и так далеко.
Эмили заметила меня и оцепенела. Я лишь улыбнулся. Вновь вернулся глазами к Тому, стараясь приметить каждую деталь, силясь запомнить его таким. Посмотрел на него с тоской и ужасным желанием подойди и начать всё заново. Но вместо этого я как можно искреннее и любовно улыбнулся ему, а затем продолжил пробежку в другом направлении. Оказавшись дома дал себе слово, что в парк больше не вернусь.
Всегда надо вовремя остановиться, потому что потом будет больно и поздно. Если не делать никак шагов, то это означает лишь конец, который был ожидаем. Мне вспомнились слова песни одного рэпера: «Простить и забыть». Так и есть, Том. Нам надо простить друг друга и забыть. У нас есть люди, которые рядом, ради которых мы хотим жить... и, увы, в твой список таких людей я не вхожу, как и ты в мой. Пора повзрослеть и не думать, что всё могло быть по-другому, что всё ещё можно изменить. Ведь нельзя же. Невозможно залатать те дыры, которые когда-то разрушили наши отношения. Конечно, есть воспоминания, которые душат порой, которые заставляют возвращаться в прошлое. Но их можно затмить новыми, более яркими и нужными. И, наконец, признаться – пора отпустить друг друга. Тем вечером, у пруда, ты ничего не сделал. Я тоже. Потому что каждый шаг обречён на провал. Мы оба это знаем, но почему-то хватаемся за нити глупой надежды, которые как паутина развиваются на ветру. И самое лучшее сейчас – не думать. Оставить друг другу лишь то хорошее, что было. Не пытаться воскресить ничего. Я понимаю, что тяжело и очень не хочется этого делать. Наверное, то, что было между нами, очень дорого обоим, поэтому так больно с этим расставаться. Но это нужно сделать. Иначе мы оба погибнем.
Я читал невидимые страницы выдуманной книги, с любовью просматривая картинки, фотографии, прокручивая диалоги. С нежностью смаковал всё это в уме. Пустил несколько скупых слёз, видя унылое небо и дождь за окном. Вспомнил всё то, что хотелось оставить, что нужно было сберечь. А потом закрыл её – книгу под названием «Кауэр». Хватит!

Продолжение
Предыдущая часть