[показать]Название: "Из-за Эмми или Cauer and other troubles of my life"
Автор: Topsyatina
Персонажи: Том/Билл (основной)
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, AU, BDSM, Angst, Lemon, Hurt/comfort, POV Bill...
Категория: Slash
Размер: макси (очень большое макси)
Статус: в процессе
Краткое содержание: Билл, молодой человек, приехавший в Дрезден. Учится на психолога в колледже. У него есть друзья, но жизнь кажется пресной. Её разбавляет новое знакомство - некий Томас Кауэр. Как жить после знакомства с таким человеком? Что делать с желанием поцеловать парня? Как признаться себе в пагубной привязанности? Как хранить чужие тайны? А самое главное: как соблазнить натурала, когда уже принципы умерли под натиском душащих желаний?
Предупреждение: ненормативная лексика, откровенные описания постельных сцен, неадекватные реакции/мысли персонажей, смерть персонажа (второстепенного)...
Благодарность: хочу выразить гигантское СПАСИБО Norka K. (Noriko) и Nokia. Я благодарна вам за труд, за то, что вы верите в мою идею и ни разу не усомнились в ней. Спасибо за помощь, за поддержку и то время, что вы на меня тратите. p.s. люблю вас сильно ^___^
От автора: здесь столько всего... что передать в 2-х словах сложно... Максимально жизненная история, по вине которой многие сходят с ума...
Размещение: За копирование, публикацию на других ресурсах и прочей ерунды - на кол посажу, обоссу и сожгу!:diablo:

*- район Дрездена. Билл имеет в виду, что этот загс самый роскошный и знаменитый в Дрездене.
**- один из трёх замков на берегу Эльбы.
***- мост через Эльбу в восточной стороне.
****- федеральная земля.
*****- у немцев принято, как они выражаются, грилить. Ни одна семья не обходится на природе без гриля, сосисок и мяса.

Эмили переминалась с ноги на ногу. Живот был уже достаточно виден, но она изысканно выглядела. Диана смотрела на неё добрыми глазами, улыбаясь. Все остальные девушки, что были в комнате, мне не знакомы, а желание представляться не было никакого.
- Волнуешься?
- А ты как думаешь?
- Вообще, мне велено вас забрать, но я не знал, что тут будет девичник.
- Мы на своих машинах поедем, - заверила меня одна девица.
- Диди, может всё-таки переделать этот локон? Мне не нравится, как он смотрится, - Эмили категорично посмотрела на светлые волосы. – Да, определенно не нравится.
- Эй, ей причёску мои девчонки делали, прекрати критиковать!
- Они и мне делали. Просто всё должно быть идеально.
- Женщины, - я всплеснул руками, поправив галстук. Уж очень он был туго затянут.
Тут зазвонил мой телефон.
- Да, львёнок.
- У него истерика!
- Боже мой, сколько можно?! Дай ему трубку.
Я ушёл в другую комнату, сев в кресло. Иногда мне кажется, что бабы более устойчивые, чем некоторые мужчины.
- Би-и-илл...
- Ну что опять?
- А вдруг...
- Так, Цирман, прекрати. Они готовятся, всё хорошо, я слежу за ними. Никто не убежит, кольца на месте, с тобой друзья рядом. Выпей шнапса, что ли.
- Она не передумала?
- Пит, ну ты чего?! Нет, всё у нас нормально. В отличие от тебя Ди вообще удав.
- Значит, всё хорошо?
- Да, смело поправляй бабочку и в машину. Мы скоро будем.
Загс находился в Блазевице*. Без пафоса никуда. Мне очень нравилось это здание, но я не думал, что там будут регистрировать эту горе-пару только оттого, что они просто подали заявление туда.
- Он нервничает? – спрашивает блондинка, когда мы уже едем в моей машине.
- Да, благо, что не огрызается на всех. Я его таким дёрганным впервые вижу.
- Свадьба, - вставляет Эмили, - это всегда нервы.
- Но он мужик, - парирую.
- Значит, неуверенный и дёрганный мужик, - контраргумент. - Если Пит переживает, что ты сбежишь, - поворачивается и говорит Диане, - то любит.
- Я знаю.
Народу было море. Я познакомился с коллегой по несчастью – свидетельницей Дианы. Лиза показалась мне безгранично милой. Она была со своим бойфрендом, который любезно пожал мне руку и поспрашивал меня о Цирмане.
- Ну что, свидетель, - хохотнув, Том подошёл и положил руки на мои плечи, - как тебе такая роль?
- Я рад. А ещё больше рад тому, что Вирт с Эмили присутствуют на этой свадьбе.
- А где Адам? – раздался крик Пита. – Сволочь малолетняя, где он, дебил?!
- Мы ему сейчас позвоним, - заверил я, стараясь успокоить этого истерика.
- Он же из Праги едет, поезд могли задержать.
- Да, я так тоже думаю.
- А почему мама не прилетела?
- Она же с отцом сидит, который ещё держится, но всё равно очень плох, тем более, у Дианы нет родных. Наверное, Цирман просто не хотел её смутить.
Я позвонил младшему Цирману, получив исчерпывающий ответ, что они с Якубом в такси. Все были готовы. Я в нетерпении схватил Тома и поспешил в зал.
- Я не люблю свадьбы.
- Ты брюзга. Это врач твоей дочери! Ты должен быть за него рад.
- Да рад я, рад, - Кауэр неуверенно отстранился.
Пока зал заполнялся, я радостно ходил туда-сюда, рассматривая интерьер, а Том сидел и апатично зырил на свои туфли. Он утром уже сказал, что похож на клоуна в костюме. На мой взгляд, экстремал выглядел необычно, но достойно. Питер был бледен.
- Она здесь. Она готова стать твоей женой.
- Правда?
- Цирман, - слегка раздражённо, - уйми свои страхи. Здесь друзья, родственники...
Как раз в этот момент в зал влетел Адам со своим хахалем. Я просканировал его. Качок, но симпатичный. Глаза ясного голубого цвета.
- Я тебе дам, - грозно прошипел Том.
- И ты уймись!
- Братик мой, - младший Цирман повис на моём друге, душа в объятиях. – Как я рад, очень рад. Это Якуб.
Мы все представились. Питер затрясся и ушёл пить воду.
- Привет, принц, - улыбаясь, пропел Адам.
Том зарычал.
- Привет.
- Зайка, тебе бы надо научить своего мужа манерам, - он бросил на Кауэра брезгливый взгляд.
- Ещё слово, - начал Том, но был остановлен огромным Якубом, который походил на альпийскую гору. – Ты не изменился, - вставил фотограф, кривясь.
- Взаимно, дорогой. Ой, Билли, я должен тебе кое-что сказать, пойдём, - парень взял меня под локоть и повёл в другой конец зала, оставив наших мужчин недоумевать.
- А что?
- Что «что»?
- Ты стремился поговорить со мной.
- А, ничего, я хотел просто уйти от них. Хочу посмотреть, разойдутся они или поболтают.
- Зачем?
- Якуб не хотел ехать только потому, что никого не знает, но я настоял. Не хочу, чтобы он чувствовал себя лишним.
- Такой большой...
- Да, но как мишка.
- Хорошо, что у тебя он появился.
- Я рад, что ты опять со своим. Он тебя так забавно ревнует. Зайка, а где невеста?
- В комнате. Готовится.
- Для меня известие о бракосочетании стало неожиданностью.
- Поверь, для меня тоже. Они нормально познакомились только в феврале, а сейчас уже женятся.
- Любовь – штука непредсказуемая. Ты это знаешь лучше любого другого.
- Ты прав.
- Кажется, процесс пошёл, - Адам как вор наблюдал за парнями, - можно его и с другими знакомить.
Я вернулся к Тому. Мы стали ждать начала. Когда заиграла музыка, я уже стоял у стола, рядом с сотрудником дворца бракосочетаний. Рядом расположилась Лиза. Мы перекинулись парой фраз, но замолкли, как только двери открылись. Они были ослепительны. Питер сиял, ведя под руку невесту. Диана улыбалась, смотря на присутствующих. На ней было простое белое платье в греческом стиле с серо-сизой отделкой. Все стразы сверкали от попадания на них солнечного света. Цирман был в насыщенно-сизом костюме в тон невесте. Они подошли к столу, взявшись за руки. Это было настолько трогательно, что грозило мне жгучими слезами умиления. Я знал, что невероятно дорогие сизые туфли Питу откуда-то припёр Том, сказав, что не потерпит на нем несочетаний. Сама регистрация для меня прошла будто в тумане. Я мало что запомнил, только обмен кольцами, поцелуй и уверенные «Да». Очнулся я только, когда у меня попросили подпись, а потом ощутил руку Тома. Он улыбался, ведя меня на улицу.
- Ты невозможно романтичен.
- Я не ревел? – спрашиваю, смотря на его ладонь.
- Нет.
- Слава Богу. Да, я выпадаю из реальности...
- Не оправдывайся, - Кауэр погладил меня по щеке, чмокнув в нос.
- Я хочу сказать, что такому романтику как я, нужен рядом такой реалист, как ты.
Мы оба улыбнулись, а потом разошлись по своим машинам. Том вёз Юджина, Эмили и ещё одну пару – друзей Ди. Я вёз Лизу с парнем и ещё одну подругу девушки, Саманту, которая специально прилетела из Америки на праздник. Юджин с Эмили решили подарить молодожёнам банкет, как свадебный подарок. И не просто в каком-то ресторане, а в замке Экберг**. Стоял невероятно солнечный день. Я по ходу движения рассказывал Саманте про Дрезден, что знал сам.
- А это «Голубое чудо»***. Раньше, чтобы перейти на другую сторону, приходилось платить, а вырученные деньги уходили на ремонт.
- Здесь очень красиво!
Мы подъехали к замку, где нас встретил администратор. Он поздравил молодожёнов и повёл всех внутрь. Неоготика взорвала мне мозг. Сказать, что внутри было потрясающе, это как нервно промолчать, прикусив губу.
- Ты сейчас вмажешься в угол, - заверил меня Том, придержав за локоть.
- Я любуюсь.
- Понимаю, только, пожалуйста, малыш, не теряй концентрации, когда меня рядом нет.
Ханна с Кэт были уже в ресторане, расставляя таблички. Они вызвались добровольцами, поэтому и пропустили церемонию. Мы все расцеловались, расселись по своим местам – и начался пир. В своей жизни я был по-настоящему счастлив всего пару раз: когда мама с папой отправили меня в летний лагерь, когда поступил в колледж, когда мы с Томом переспали, когда я стал донором и он выжил... и сейчас. Теперь Пит женатый человек, теперь у него семья – эти мысли внушали мне тотальную уверенность в их счастье. Я даже не думал о том, что они когда-то разведутся. Нет. Две души, которые резко схлестнулись, породив чувство, не могут просто так избавиться от этого. И они будут вместе.
- Ты выглядишь так, будто у самого свадьба, - типа пошутил Кауэр.
Я пихнул его в бок, чтобы не отвлекал. Мы праздновали, веселились, смеялись, говорили тосты, играли. Когда пришла очередь для подарков, мы с Томом слёзно попросили, чтобы наш открыли первым. Всего один небольшой конверт.
- Если это деньги, то я вам их в лицо швырну, - грозно прогоготал Пит.
- Нет, - фотограф едко улыбнулся, прислонив бокал к губам, обнимая меня за плечо.
- Итак, давайте узнаем, что же эти ненормальные нам подарили, - сказал Цирман, раскрывая конверт так, чтобы новоиспечённой жене было видно.
Нависла пауза. Они переглянулись, а потом посмотрели на нас.
- Читайте, - попросил я.
- «Маврикий - Король Индийского океана. Признанный мировой эталон роскоши. Марк Твен сказал так: "Маврикий существовал раньше рая, и бог создал рай по его образу и подобию". Видимо писатель не ошибся, так все и было. А потом люди дополнили природный шедевр шикарными отелями, причалами для яхт и роскошными ресторанами... Медовый месяц на Маврикии подарит исполнение мечты. Необъятные пляжи белого песка защищают первозданные коралловые рифы, а множество превосходных отелей откроют Вам двери в вожделенный мир тишины и покоя. Здесь, слившись с пышной красотой тропической природы, можно познать гармонию жизни и любви...»
- И, конечно же, не забыли – билеты с открытой датой, - добавила Диана.
- Ничего себе, - Юджин выпучил глаза. – Вы не обанкротились, нет? А то мы с Эмили можем вам еду там давать, деньгами помогать.
- Заткнись, Вирт, - экстремал прошипел, - удушу потом!
- Ребята, не стоило, - начал Пит.
- Ещё как стоило. Там, кстати, молодожёнам специальные предложения и скидки, - сказал я.
Мы с Томом, довольные собой, сели, любуясь ошарашенными лицами вокруг.
- Мы их удивили, - шепчет.
- Они думают, что мы потратили миллионы.
- В любом случае, мы молодцы, - он чмокнул меня в щёку и протянул бокал с вином.
До вечера мы развлекались. Приняли участие в разрезании торта абсолютно все. Мы танцевали, рассказывали забавные истории, пели... Когда уже стемнело, администратор пригласил нас на улицу. Там были сервированы столы в основном с фруктами, вином, шампанским и сладостями. Здесь тоже можно было танцевать.
- Сейчас мы будем запускать фонарики!
Нам вручили на каждую пару по фонарику, маркер и попросили подписать свои имена на хрупких бумажных боках. Кауэр доверил мне написать наши имена, а сам взял зажигалку и попытался подпалить горелку. В итоге у нас всё получилось. Фонарик наполнился газом, раздулся, и мы были готовы его запустить.
- На счёт три! – крикнул Пит.
Когда была дана команда, мы отпустили воздушное чудо. Десятки небесных фонариков взмыли вверх. Мы обнялись.
- Красиво.
Небо окрасилось множеством ярких точек, которые летели всё выше, подчиняясь желанию ветра. Я чувствовал небывалое единение с Томом и теми, кто был рядом со мной. Как будто сердце защемило, а память решила запечатлеть этот момент на долгие годы. Я слышал биение сердца любимого, видел его улыбку, чувствовал тепло – и мне хотелось растаять в этом моменте.
- Давай прогуляемся?
- Хорошо.
На территории замка был разбит парк. Кауэр взял меня за руку, поправив мою чёлку, усмехнувшись. Фонарики ещё не пропали из виду, поэтому мы иногда поглядывали на небо. До нас донеслась мягкая музыка.
- Давай потанцуем.
- Ты думаешь, это хорошая идея?
- Вполне.
Он обнял меня, притянув очень близко, прикоснувшись щекой к моей щеке.
- Расслабься, прекрати волноваться.
Я сглотнул. Музыка заставляла окунуться в романтику. Моё сердце почему-то полыхало. Положив голову на плечо Тома, тут же ощутил заботу и участие. И всё сразу стало правильно.
- Том?
- М-м-м?
- Мы... справимся?
И мне не нужно было объяснять ему, что я имею в виду.
- Да. Обязательно.
И в этот момент я опять стал любить его сильнее. А спустя несколько вечных минут нашего единения, парень вновь взял меня за руку и мы пошли вглубь парка.
- Я хочу, чтобы ты мне рассказал...
- Что?
- Том, - с упрёком, - ты знаешь.
- Нет, не знаю, - усмехается.
- Фамилия, - застенчиво смотрю на него.
- Обычная...
- Не до конца немецкая фамилия, да, я в курсе. И всё же?
Он сильнее сжал мою руку, погладив большим пальцем ладонь, как в день знакомства. Только сейчас это вызывало больше трепета.
- Что ты хочешь знать?
- Всё и с самого начала.
- Да, я не немец, - выдыхает, как будто в убийстве признался. – Мы австрийцы. Практически все. Пару моих дедов были немцами. В верхней Австрии**** есть озеро Аттерзее.
- Да, я знаю, оно славится, там курорты.
- Точно. В коммуне Нусдорф-ам-Аттерзее и жили Кауэры.
- А твои родители?
- Как говорил отец, многие рассосались, некоторым его родственникам стало тесно там, все разъехались в города. Нет, в коммуне ещё живут какие-то наши родственники, но они слишком далёкие, чтобы туда к ним ехать и гостить. Мама, помню, на своём дне рождении нам с Эм сказала, что мы слишком давно позабыли об Австрии, что корни пустили в Германии, а о том времени им напоминает лишь фамилия и старые фотографии.
- То есть, и твои родители там не жили?
- Жили, в детстве. Понимаешь, там коммуна, чуть больше 1000 человек. Все друг друга знают. Двое подростков, которые вместе проводят время, могли распланировать своё будущее, если учесть, что они любили друг друга.
- Ты там был?
- Однажды. После смерти отца. Мама сказала, что его брат должен знать, но я приехал туда, побыл пару дней и узнал, что мой дядя давно уехал с семьёй в Австралию. Папа говорил про брата, но не распространялся.
- Там красиво? – я посмотрел на небо.
- Невозможно. Сочные зелёные поля на фоне подножий Альп, чистейшее озеро, лебеди, плавающие у самого берега. И небо, - Том воодушевлённо вздохнул, - такое небо я видел только в горах, забираясь очень высоко. А там оно... невообразимое. Я не знаю, как описать. Особенно закат. Малыш, это потрясающе, поверь на слово.
- Верю. Значит, ты австриец.
- Ну, в целом, да, - хохотнув, Том лучезарно посмотрел на меня. – Ты ведь догадывался?
- Да, но всё как-то откидывал эти мысли. А ещё ты протестант.
- Всё-таки, - тон поменялся на поучительный, - я родился в Дрездене. Никто не указывал мне, во что верить.
- Ладно уж.
Мы вышли вновь на аллею, ведущую к замку.
- Прохладно, пойдём обратно.
Все веселились. Пит сидел с Дианой, они не разговаривали, просто держались за руки, прикрыв глаза, и соприкасались щеками.
- В них столько нежности.
- Наверное, это и есть любовь. Они теперь официально есть друг у друга, - сказал экстремал.
Диана услышала наши голоса, чмокнула Цирмана и позвала меня на улицу. Мы вышли к склону, откуда открывался изумительный вид на Эльбу. Ди слегка подрагивала, поэтому я опустил на её плечи свой пиджак.
- Через 14 месяцев.
- Что?
- У нас родится дочь.
- Дорогая, - я закусил губу, подходя. Мне хотелось её обнять. – Не надо.
- Знаешь, Билл, я чувствую себя нужной, хоть кому-то нужной. А Питер, - она обернулась, посмотрев на меня с каким-то диким взглядом, - он искренен, сердечен, простодушен. Даже незатейлив, но невероятно добр. Ко всем. Я люблю его всей душой, и мне страшно будет его покидать...
- Диди, прекрати! Ты сама говорила, что всё в наших руках, почему же ты настраиваешь себя на потенциально отрицательную сторону жизни? Ведь есть другие! Я в это верю, - пауза. – Ди, я поверил тебе, помнишь, я пообещал бороться за то, во что верю, что дорого. А ты? Ты не слабее меня...
- Может, оно и так.
- Оно так, - обнимаю её, улыбаясь, - у вас всё будет превосходно. Только не думай. Не настраивай себя.
- Я хочу предупредить, - она поворачивается, смотря серьёзно мне в глаза, - это уже началось.
- Но мы... – растеряно, - мы не делали ничего...
- Это не имеет значения. Между вами встанет человек. Девушка. Просто будь готов. Оно неизбежно и надвигается, как ураган, ты скоро почувствуешь тяжёлые тучи. Ты обязан морально быть готовым ко всему, Билл. И если ничего не получится, то всё равно бороться.
- Я не отпущу его, - заверяю блондинку, - никакая дрянь не сможет отбить Тома у меня. Мы слишком сильно привязаны друг к другу. Я уверен в нём, а он – во мне.
- Надеюсь, так оно и есть, - слабо улыбается. – Просто жди.
Мы зашли внутрь, она отдала мне пиджак.
- Что такое? Ты бледен.
Кауэр выглядел обеспокоенным.
- Просто на улице холодно, всё нормально.
Я вновь ничего ему не сказал. Умалчивать – правильно ли это? Про Милену не сказал, сейчас, а ведь Диана редко ошибается, у неё нюх на неприятности. Тогда, с Робом, она точно сказала, что грозит беда в этих драных горах, когда Том держал его одной рукой на гигантской высоте. Или когда она с улицы считала состояние фотографа, который был в своей квартире. Верно ли я делаю?
- Том, я...
Но его лицо было безмятежным, счастливым даже, и я не посмел впутывать его в свои опасения.
- Ты сегодня потрясающе выглядишь. Мне нравится.
- Спасибо.
Чмокнув меня в лоб, повёл к столу. Что ж, подождём.
Когда уже на Дрезден опустилась ночь, мы стали разъезжаться. Так как Адам с Якубом поедут в квартиру Пита, то он с женой двинет к ней. Многие вызвали такси. Все прощались очень пламенно, пьяно, но искренне. Ханна с Кэт уехали одними из первых. Потом Вирт с невестой. А мы, вместе с молодожёнами, самими последними. Я вёл машину, следуя за Cadillac’ом, думая только о сегодняшнем дне.
... а через неделю у Юджина был день рождения. 30 лет. Том поржал, назвав его старым офисным червём, за что поплатился. На выходные было решено поехать к нему в загородный дом. Друзей будет предостаточно, но только мы с ребёнком. Вильгельмина не могла взять Эмму, потому что затеяла небольшой ремонт на кухне. Малявка этой новости, конечно, не обрадовалась, но заверила, что не умрёт со скуки с нами, такими дураками-взрослыми. Утром в субботу Кауэр безжалостно нас разбудил, практически похватав за шкирки. Мы с малышкой стонали, ныли, хотели даже устроить бунт ложками на кухне, но глава нашего семейства отличался непоколебимым нравом.
- Не хотите – сидите дома, взаперти! Отниму все ключи, кредитки, деньги, и будете два дня друг друга развлекать.
Мы с Эммой переглянулись. Нет, такая перспектива нас не устраивала. Рассевшись в машине, я уже по привычке взял плеер Тома. Почему-то тянуло на немецкий рэп. Включив речитатив для фона, я взялся за книгу. У дома Вирта стояло уже четыре машины.
- И сколько будет гостей?
- Прилично.
Я не знал никого. Все эти люди были банкирами, бухгалтерами, офисными планктонами, работниками биржевых фирм. Невольно в сознании проскользнул вопрос: «Что я тут делаю?». Естественно, основной забавой для всех стал гриль*****. Том до мозга костей призирал эту немецкую привычку, хотя обожал мясо. Тут ему пришлось смириться, потому что мы стали как семья. Одни передают, другие готовят гриль, третьи маринуют, четвёртые приправляют, а именинник жарит. Эмма скрылась в доме смотреть телевизор и рисовать, хотя, я не удивлюсь, если она сейчас решает тройные интегралы. В целом, друзья у Вирта были милые. Они не говорили о работе, что здорово облегчило мне жизнь, хотя проскальзывало порой что-то специфичное в их речи. Кауэру позвонили, он отлучился, а потом пришёл злой, как чёрт.
- Что?
- Отойдём.
Мы обогнули дом.
- У тебя есть сигареты?
- Том, ты бросил!
- Ох...
Он пошёл в машину. Мы сели, захлопнув двери, как будто отгородились. Достав из бардачка заначку, закурил, слегка приоткрыв окно.
- Колись.
- Жоржи звонил. Спонсоры завтра в Берлине устраивают вечеринку в честь юбилея сайта. Чтоб их, - Том стукнул кулаком по рулю. – И они якобы не могли до меня дозвониться. И ещё один нюанс, - он затянулся, прищурив глаза, - я должен быть со своей девушкой, про которую так много написано на моей странице.
Я опешил, вжавшись в кресло. Похолодели пальцы на руках.
- Что делать будем?
- Ты поедешь со мной, я не смогу там один выпендриваться. Мне будет спокойнее, если ты будешь рядом, - вновь затягивается. – Но где найти девушку, подходящую по параметрам?
- Что конкретно ты там написал?
Зажав сигарету в зубах, экстремал достал мобильный, вышел в интернет, открыв сайт.
- Сам прочти.
- Так, - принимаю телефон, пробегая по тексту глазами, - а ты много сообщений обо мне настрочил.
- Чтоб отвяли.
- Высокая брюнетка, ноги от ушей... Том, - укоризненно.
- Не отвлекайся.
- Ты знаешь, ничего такого примечательно ты не написал. Ну татуировки, ладно, про пирсинг не упомянул. Что ещё? Психолог, колледж, бла-бла-бла, - листаю электронные страницы. – Не страшно.
- Думаешь, мы найдём такую сумасшедшую на роль «моей ненаглядной брюнетки»?
- Поверь, - улыбаюсь, - я даже знаю, кто с удовольствием это сделает, войдя идеально в образ.
- Интригуешь!
- Давай отпразднуем сегодня день рождения, а завтра уже всё решим?
- Хорошо.
- И не кури!
Когда мы присоединились, Кауэр тут же позабыл о проблемах, а мне предстояло общаться с телефоном ещё часа два. Как оказалось, голосовых сообщений у меня от Ника была целая туча. Я понял из них, что он едет в Берлин и хотел бы перед этим со мной поговорить. Надо было срочно решать, что делать с Эммой. Кому её оставить. Вильгельмина отпадает как и Эмили с Юджиным, потому что они будут пьянствовать. Пит с Ди в Лондоне у родителей. Не оставим же мы её у подруги? Хотя... Мы же едем в Берлин. Я начал молиться, чтобы Дэвид был в Германии. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.
- Привет, ребёнок.
- Дейв, ох, ты в Берлине?
- Да, уезжаю в четверг.
- О Боже, ты спасёшь нам задницы! Можно мы Эмму тебе завтра привезём на вечер, а потом заберём ближе к ночи?
- Да вы можете и переночевать у меня. Зачем вам возвращаться в такую темень?
- Не знаю, всё-таки на учёбу.
- Ну, решите там с Томом, я не против.
- Спасибо большое, я позвоню.
Отлично, одна проблема решена. Думаю, мелкая даже очень будет не против потусоваться с Йостами.
- Алло, Ханна, привет, моя хорошая... Слушай, тут одна авантюра образовалась на завтра, вы с Кэт не хотите «почудить»?
Так была решена вторая проблема. Кауэр обрадовался, когда я сказал, что всё уладил. Мы продолжили жарить мясо, выпивать и слушать музыку. Первыми были готовы сосиски. Я не фанат этого продукта, но желудок молил о пощаде. Вообще, атмосфера располагала. Как-то так незаметно повечерело. Мы пару раз проверили Эмму, пригласили поесть, потом она гуляла по полю, ну и в конце скрылась на втором этаже. На «десерт» было решено жарить шницели. У меня внутри скрутило. Больше всего я любил именно шницели. Никакие нарезки, колбасы, сосиски и прочее не сравнится с сочным, хорошо прожаренным шницелем. Но... внезапно пошёл дождь. Многие засмеялись. Шницели испорчены. Том притянул меня к себе, позволяя вымокнуть. Юджин ринулся убирать технику. Мы отдали Эмили телефоны, а сами вышли, подставляя лица дождю. Некоторые сделали так же. Кауэр бесцеремонно развернул меня и поцеловал. И было не важно, что кто-то смотрит. Все были заняты собой. Фотограф пятился. Мы дошли до ребра дома. Он оперся об него попой, обнимая меня. Дождь всё лил. Мы были мокрые. Кеды хлюпали.
- Хочу тебя.
- Сейчас? – шепчу.
- Здесь!
- Давай орал, м?
- Надеешься отделаться легко?
- Нет, - улыбаюсь, - предлагаю более простой выход.
- Не пойдёт «простой выход», - передразнил меня, сжав ягодицы.
- Нужна смазка, - отрываюсь от поцелуя.
- А где она?
- У меня в сумке.
- А твоя сумка?
Мы посмотрели друг на друга.
- В машине, - синхронно.
На улице уже никого не было. Мы пересекли участок и побежали по сырой траве к автомобилю.
- Том, погоди, ключ, нужен брелок, она заперта!
- Чёрт, я оставил его на веранде.
Но тут авто приветственно моргнуло, отпирая двери. Мы посмотрели на дом. Юджин высунул руку из кухонного окна, подмигивая нам. Том отсалютовал другу, открывая заднюю дверь и пихая меня внутрь. Я потянулся за сумкой, а он уже вцепился в мои мокрые джинсы. Я издал напряжённый вздох, когда Кауэр сжал мою кожу, начав целовать поясницу.
- Не копайся.
- Ты меня отвлекаешь!
Кеды были перекинуты на коврик впередистоящего кресла, меня постепенно оголяли, не забывая целовать. Когда флакон всё же был найден, я с удовольствием лёг на кожаное сидение, которое Том опустил.
- Мы ещё ни разу не оскверняли Cadillac.
- Самое время.
Потянув за джинсы, он стащил их, сразу цепляясь за боксеры. Всё было мокрым и холодным. Я держал в руке смазку, как будто она была чем-то священным. Экстремал упёр колени в сидение, мои ноги опустил на подголовники двух кресел, взял флакон и улыбнулся. Очень нежно. А когда начал готовить, то припал к моим губам. Я слегка себе подрачивал, потом переключался на пенис Тома, затем опять на свой. По металлу барабанили капли дождя, было темно, мы рвано дышали. Я прошёлся пальцами по груди любимого до татуировок, затем юркнул в лобковые волосы, чуть оттягивая, чтобы был контраст, вновь обхватил член, стал гладить. Кауэр иногда постанывал, стараясь не причинять мне боли, отвлекался на свои ощущения, но всегда возвращался к моей шее. Мы вымазались оба в масле. Я растёр смазку по своей груди, удобнее ложась. Конечно, в машине не самые комфортные условия для секса, но выбирать не приходилось. Том вошёл плавно, держа меня за бёдра. И начал двигаться волнами. Темп был выбран небыстрый. Я приоткрыл рот и посмотрел на него. Сама сосредоточенность. Начинаю хохотать, ударив его по локтю.
- Когда в такие моменты ты начинаешь ржать, я чувствую себя идиотом.
- Ты идиот и есть.
Кауэр резко толкнулся. Я взвыл.
- Понятно?
- Садюга! Не смей так делать!
- Ладно, прости.
Поцелуи у Тома всегда особенные. Своими губами он не только может просить прощения, но и убеждать, подчинять, приручать, порабощать, утешать... и ещё много чего ещё.
- Я просто хочу, чтобы ты получил удовольствие, но не от смеха – от меня.
Пальцами пройдясь по его щеке, я остановился на уголке губ.
- Я хочу заново в тебя влюбиться.
Фотограф наклонился очень близко, останавливаясь. Дунул мне на губы, прошептав:
- Ты всегда будешь моим вдохновением.
И поцеловал. А потом у нас оторвало тормоза. Я стонал, вцепившись ему в локоть, а он двигался, задрав мои ноги; смотрел, как собственная плоть входит в мою, проникает, как от этого у нас дрожат руки. Я закатывал глаза, щурился, закрывал их – и он всё это видел. Я задыхался, трясся, умолял, ёрзал, выл – он принимал каждый мой порыв. Я впитывал в себя наши эмоции, становясь ещё счастливее, чем был до этого. Каждая последующая фрикция доказывала мне, что я желанен, что ему это всё тоже нужно. Том склонился очень низко, обняв. Мне было больно, но я молчал. Его дыхание опаляло мне ухо, жаркое, пылкое. Он повернул голову, посмотрел мне в глаза, а потом слегка дотронулся до моих губ. Внутри «прогремел» взрыв. А затем его слабый стон, уставший, как будто последний. И мокрый лоб на моём плече. Я обнял его, гладя спину, успокаивая. Все суставы затрещали. Я готов был сломаться от такой боли, он согнул меня слишком сильно. Эмоции отпечатались на лице. Кауэр повернул нас. Я расслабленно выдохнул. Он улыбнулся, сел к двери и притянул меня к себе спиной, обнял, стал целовать ухо, потом шею. Чуть приспустившись, подтянул меня. Я удовлетворённо вытянул ноги. Пришлось положить руку на его плечи, уперевшись затылком в стекло. Том припал ртом к моему соску, положив ладонь на мой член. Мял плоть. Я мычал, удовлетворённо прикрыв глаза. Дождь продолжал барабанить. Второй рукой экстремал дотянулся до моего лица, стал проводить пальцами по губам. Я игрался с ними языком. А потом мне стало очень хорошо. Я возбуждённо дышал, подмахивая бёдрами, слегка постанывал и смотрел на уверенную ладонь, которая скользила по моему пенису. Выгнувшись, я сомкнул губы. Тело тряхануло.
- Давай, ложись.
Кауэр вновь ровно сел, позволяя на него облокотиться. Он размазывал мою сперму по животу. Я не видел его лица, но думал, что он улыбается.
- Не холодно?
- Нет.
Том уже гладил мои волосы, перебирая их.
- Теперь придётся мыться полностью.
- Помоемся.
Я положил руку на его колено. Моя бледная кожа контрастировала с его чересчур загорелой.
- Том, а ты всерьёз говорил про сына, про наше будущее... совместное?
- Да. Мне хорошо с тобой. Если так будет ещё очень долго, то я не вижу смысла идти на сторону и искать кого-то другого. Мне скоро 27. В таком возрасте задумываются о семье.
- Но у тебя есть дочь. Она твоя семья.
- Сейчас уже нет. Одной мне её мало. Должен быть ещё ты. Но я не хочу форсировать события, гадать. Мне так хорошо с вами, так комфортно в нашей жизни. Пусть так и остаётся. Не меняется ничего.
- Хорошо бы.
Я хотел спать. Том растолкал меня, всё-таки заставив выбраться из машины и пойти в дом, где ванна, где тепло и кровать.
- Знаешь, - Кауэр сидел рядом, когда я нежился в ванной, - я так не хочу завтра куда-то ехать.
- Но это твой долг.
- Честно – мне плевать, - он повёл бровями. – Давай, вставай, я тебя ополосну.
- В любом случае, - я поднялся, повернувшись к нему спиной, - тебе надо туда ехать, хочешь ты этого или нет. Они спонсоры, у них в карманах твои потенциальные деньги, которые, к слову, нам очень нужны, Том. Мы в последние полгода очень подставились.
- Забудь ты о деньгах.
Тёплой ладонью он гладил меня, очищая кожу, потом спустился на промежность, нежно и бережно проходясь.
- Мы реально много потратили. А ещё, если ты помнишь, кто-то изъявил желание сделать ремонт в спальне.
- Но этим обоям уже чёрти сколько лет! – возмущается.
- Том, я не смогу один работать, потянув и ремонт, и наше проживание...
- Помни – выставка скоро.
- Через пять месяцев. Я рад за тебя, но и она требует затрат. Ты должен поехать завтра, тем более, всё готово, я всё уладил, и мы справимся. Через «не-хочу» надо!
- Зануда, ты такой зануда!
- А ещё я умный.
Укутав меня в полотенце, Том ушёл в комнату первым. Юджин нас предупредил, что места на всех не хватит, поэтому нам придётся спать с Эммой. Я переоделся в пижаму, когда как Кауэр просто надел чистую майку и остался в трусах. Мы легли по обе стороны от ребёнка, повернувшись друг к другу.
- Ты уверен, что всё получится? – шепчет.
- Абсолютно. Тогда, если ты не уверен, давай я просто возьму ещё одного пациента. Не думаю, что Джозеф будет возражать.
- А дипломный проект? Ты даже не начал накапывать для него материал. И ведь скоро экзамены! Нет, Билл, не нужно. Я переступлю через себя и оближу их богатые задницы.
- Но ведь тебе же нравится лизать мою задницу, вдруг их не хуже?
Он треснул меня, дотянувшись, а я хохотнул, но уткнулся в подушку, чтобы не разбудить малышку.
- Придурок.
- Срань!
Но через пару секунд мы оба приподнялись и поцеловались прямо над Эммой.
- Ложись, спи, завтра сложный день.
Я улыбнулся, положил голову на подушку и закрыл глаза.
... На завтрак были шницели. Друг Юджина, Алекс, спас свиные изделия. Я вис на нём, говоря, что он мой герой. Так как некоторые уехали, нас осталось всего четыре пары и Эмма. Том выглядел невыспавшимся. Я погнал его в кровать, сказав, что он должен чувствовать себя сегодня хорошо, чтобы вести машину и выдержать вечеринку. Он проснулся около 11-ти, поев. На улице были все ребята, а Вирт с Эммой бегали по полю и запускали воздушного змея, как и ещё одна пара друзей. Кауэр, как ударенный, поскакал наверх, схватил фотоаппарат и в одних джинсах вышел на улицу, начав всех фотографировать. Я сел рядом с Эмили.
- У тебя там целая армия растёт?
Она засмеялась. Живот был огромным, несмотря на то, что шёл лишь седьмой месяц. Обычно таких размеров он достигает только к родам.
- Нет, всего лишь двойня.
Я уставился на неё, как будто в первый раз видел.
- Серьёзно?
- Да, в среду врач подтвердил, что двойня и мальчики.
Я взвизгнул.
- Близнецы, что ли?
- Нет, двойняшки.
- Ой-ой-ой, я так рад, так рад. Это просто замечательно, - пауза. - Том, - ору.
Кауэр не просто выглядел пришибленным, когда узнал, что у него будут два племянника. Он вообще ничего сказать не смог. Обнял сестру, а потом такой мощный подзатыльник вмазал Вирту, что тот взвыл от боли.
- Бесится, - пояснила Эмили, - что мальчики.
- Он просто больной и всё, - спокойно отвечаю.
Воздушный змей запутался, потому что малышка не смогла его одна удержать. Я пошёл собирать вещи. Нам надо было выехать до обеда. Том был молчалив всю дорогу. Он не говорил даже дома. Я обеспокоился. Попросив Эмму собираться, пошёл в спальню. Он стоял у шкафа в одних трусах и смотрел в никуда.
- Ты чего? – легонько трогаю за плечо.
- Да так, - передёргивает плечами, стряхивая мою руку.
Берёт джинсы, рубашку и идёт к кровати.
- И всё же? Я тебя таким впервые вижу.
- У меня должна быть двойня.
- Почему?
- Потому что у отца брат-двойняшка. Все думали, что по мужской линии передастся ген.
Он продолжал стоять, склонив голову, и ничего не делал, даже не шевелясь. Кажется, и не дышал.
- По сути, он передаётся через поколение...
- У бабушки была сестра-двойняшка.
- Нашёл из-за чего расстраиваться. Радоваться надо.
- Я рад за них, правда, но... – и замолчал.
Я подошёл, посмотрев в глаза львёнку.
- Перестань, пожалуйста.
Он обнял меня очень крепко.
- Я просто неудачник. Все надежды валятся, как карточный домик.
- Всё ещё впереди.
Он ничего не сказал. Чмокнул меня в щёку, отпустил и принялся одеваться. Я последовал его примеру.
За девчонками мы приехали к дому. Обе выглядели очаровательно. Кауэр всё равно был мрачнее тучи.
- Перестань, - сжимаю его ладонь, - прошу.
Эмме был вручён плеер, чтобы она не слышала нашего разговора. Я кратко объяснил, что от них нужно, сколько это примерно будет продолжаться и что нужно говорить.
- Как мило, - плотоядно протянула Кэт, - Том, теперь я твоя девушка.
- Жаль, что временно, - он улыбнулся, смотря в зеркало заднего вида.
Честное слово, я ударил его так сильно, как смог. Потом сложил руки на груди и не реагировал. Он остановил машину на заправке, предложив всем перекусить. Но когда Ханна и Кэт, ведя Эмму, шли в ресторан, а мы за ними, внезапно он схватил меня за локоть и потащил совсем в другую сторону. Заведя за угол, накинулся, целуя, просто насилуя мои губы.
- Не смей, - зашипел он, когда отстранился, - даже не допускай такой тупой мысли, ты понял?
- Том, - зло.
- Рискни озвучить, - так же зло. – Ты у меня один. И мне тебя вполне достаточно, а то, что ты обижаешься по любому поводу, меня начинает уже бесить.
- Сам ты...
Но я не договорил, потому что он больно сжал меня и поцеловал.
- Ты так убьёшь меня!
- Хоть херню перестанешь городить. Пошли.
Я пыжился ещё час. Позвонив Дэвиду, сказал, что мы подъезжаем. Времени не было даже на чай, поэтому мы впихнули ему Эмму, а он пожелал нам удачи. В машине Том обнял невозможно нежно моё лицо, прикоснулся губами к векам, затем нос, после щёки, и в конце губы. Очень сочно поцеловал.
- Всё?
- Ты бесишь меня!
- А ты меня.
- Совет вам да любовь, - сказала Ханна. – Может, поедем?
Но я оттаял от такого жеста любимого. Уже подъезжая к клубу, я легко трогал его руку и улыбался.
- Оставим здесь все наши настоящие отношения, - сказал Кауэр, поцеловав меня, - на этот вечер у меня другая жизнь.
- И у нас, - вставил я.
Мы выбрались из машины. Том взял под руку Кэт, а я – Ханну. It’s show time...
Клуб был гигантским. Три этажа. Как только мы вошли, какой-то полный дядечка, больше похожий на офисного червя, подсёк нас и начал распинаться:
- Томас, как я рад, что вы приехали.
- Здравствуйте, герр Нойнер, я тоже рад.
- Думаю, все будут довольны вашим приездом.
- Полагаю, что да, герр Нойнер, это моя девушка Кэт, - на этих словах меня затрясло от злобы, - мой лучший друг Билл и его прекрасная половинка – Ханна.
Я готов был кого-нибудь покусать. «Лучший друг»? «ЛУЧШИЙ ДРУГ»??? Надо было сказать: «Это моя подставная девушка, а вот Билл – любовь всей моей жизни».
- Успокойся, - шепнула Ханна.
- Любимая, я весь пылаю.
- Понимаю.
Нас повели наверх. Я увидел в толпе Ника, махнув ему рукой. Он выглядел ошарашенным, смотря на Кауэра с Кэт. Я подмигнул, а друг хлопнул себе по лбу. Столько пузатых дядь и тёть, самодовольных чмырей я давно не видел. Вся команда «Werden» присутствовала. Всё показалось мне сумбурным, ирреальным, будто Алиса пригласила меня в гости в свой странный мир, и я ждал белого кролика. Они что-то обсуждали, но мы с Ханной сидели поодаль, поэтому слышали лишь обрывки. Нам предложили выпивку.
- Я на грани срыва.
- Билл, умоляю, - она взяла меня за руку. – Не смотри туда. Ты сам прекрасно понимал, на что вы идёте. Ему нужно просто сыграть роль. Том это и делает. Ради... вас, - она запнулась, поэтому её речь меня не убедила.
Какой-то мужчина начал говорить про сайт, про перспективы, про горы и снаряжение. Я закатил глаза. Но взглянув на Кауэра, обеспокоился. Он был не просто сердит или зол – это бешенство. Пришлось прислушаться, подавшись вперёд.
- ... тем самым, восхождение будет коммерческое.
- Сколько человек?
- Девять.
- Я не согласен. Герр Вайс, вы должны понимать, что я художник, я люблю риск и со мной могут находиться рядом лишь те, кто верит мне и готов жертвовать. Можно сказать, что я бомба замедленного действия. Я как путана-девственница: заманиваю, но не даюсь. А горы – это святое для меня. Я не могу вести людей, не зная их, не доверяя, сомневаясь. Знаете, сколько альпинистов за деньги готовы вас...
- Но речь идёт о вас, - спокойно вставил мужчина. – Томас, это касается финансирования.
- Нет, - Кауэр отвернулся. – Я не пойду на это. Я не профессиональный альпинист, я не занимаюсь этим постоянно. Я могу совершать глупости и не получить за это ни цента. Я до сих пор делаю то, что хочу, и ограничивать себя не позволю.
- Это могло бы войти в очередной сюжет.
- Я не продаюсь.
- Томас, вы уже давно зависите от нас.
- В таком случае, мне это больше не нужно. Моя команда жила на пять центов в месяц, но копила на аренду камер, снаряжения. Я не ел, моя дочь жила на деньги моей матери... но никогда, - он злобно посмотрел на мужчину, - никогда никто мне не указывал. Я не позволю ущемлять свою свободу только потому, что каким-то богатым буржуям захотелось залезть в горы и посветиться в телевизоре.
- Томас, выбирайте тон лучше, молодой человек.
- Извините, я не настроен более на этот разговор, - Том встал. – Я не изменю своего мнения. Ставите ультиматум? Мне очень жаль, но если вы будете настаивать, нам придётся расстаться.
Он ушёл вниз. Все сидели в оцепенении. Кэт последовала за парнем, мы тоже сорвались. Георг шёл рядом со мной и был мрачен.
- Всё так плохо?
- Кауэр - просто говнюк. Эгоистичный, но честный ублюдок. И я его люблю за то, что он верен самому себе. Блин, всё же не стоило ему так резко отвечать Вайсу.
- Что будет, если они порвут контракт?
- Конец. Придётся шоу опять тянуть на себе.
- Мы слишком расслабились, - сказал фотограф, как только мы подошли к нему. Фанаты хотели насесть, но им никто не дал, поэтому мы остались в своём приватном кругу. – Что, вы забыли, как мы всего два года назад сами всё монтировали, как снимали на арендованные камеры, как на свои деньги покупали билеты? – из него сочилось недовольство и непонимание.
- Том, мы с тобой. Всегда с тобой.
К Кауэру подошёл Стив и положил руку на плечо. Они были солидарны друг с другом, все.
- Плевать, у нас достаточно денег на дело.
Все рассосались. В клубе были фотографы, журналисты. Меня это бесило, потому что Том держал за руку Кэт, а не меня. Он ей сейчас рассказывал о проблеме, а не мне. Мы с Ханной сидели за барной стойкой и наблюдали, как они танцуют. Я знал, знал, что это спектакль, что всё это ради окружающих, но мне выносило мозг понимание того, что сейчас он не мой. К ним подошла какая-то девица, они перекинулись парой фраз, а потом Том поцеловал брюнетку. У меня каждая клетка завибрировала и стала перерабатывать яд. Мы сидели с подругой, раскрыв рты. Наши пары сейчас лижутся, а мы пялимся... Глупо. И я должен был отвернуться, фыркнуть и забыть. Но я смотрел. Как он держал её, как обнимал, как двигал губами, как его ресницы трепетали. Внутри меня с каждой секундой что-то отрывалось, кровоточило. Самое ужасно было то, что я сам пошёл на это, дал «добро», разрешил... Мне физически стало плохо, потому что я восхищался. Передо мной был не мой Том, не тот, кого я вижу каждый день. Я вдруг посмотрел на него глазами поклонника. Я видел молодого мужчину, сильного, красивого, уверенного в себе. Он нежно целовал возлюбленную, поглаживая её. Когда они отстранились друг от друга, то улыбнулись и продолжили танцевать.
- Я его изнасилую.
Не знаю уж, чего во мне было больше: желчи или сладострастия.
- А я её.
Мы переглянулись с подругой и засмеялись. Я подозревал, что Ханну тоже трясло. Пару коктейлей не сделали своего дела. Мы перемещались с этажа на этаж, в итоге обосновавшись на втором, чуть поодаль от «парочки». Они мило беседовали со всеми дядьками, сидя в обнимку. Иногда Том целовал Кэт в щёку, гладил по руке или смеялся, поглядывая на неё. И ни разу не посмотрел в мою сторону. Я уговаривал себя не беситься. Получалось хреново. Когда они второй раз поцеловались – я сжал кулаки. Когда в третий – побагровел. С каждый поцелуем моё сознание сдавалось. Реветь хотелось. Я точно превратился в тряпку, как будто мне сложно просто сдержаться. Ко мне подошли Георг и Николас, посмотрели, как будто я побитый щенок, поцокали и сказали держаться. Вокруг них было уже очень много народу. Все эти спонсоры позабыли о конфликте, выпивали вместе с командой, ржали, что-то обсуждали и спорили. Меня тряхануло, когда Том вновь припал к губам Кэт, но на этот раз страстно, с напором. Она обомлела, но ответила. Для удобства Кауэр посадил её себе на колени. Я не просто разозлился или рассвирепел – мне стало по-настоящему больно. Каждое их движение всаживало в моё сердце по тонкой иголке. Я приложил пальцы к губам, сдержав стон отчаяния. Ханна подбадривающе обняла меня и ничего не говорила, потому что знала – мне уже не поможешь. Я смотрел, я впитывал... Я знаю, все мысли, которые возникали в эти моменты в моей голове – сущий бред, но я вёлся, как мальчишка, которого развели.
- Такое ощущение, что я гнался за мечтой, бежал, не жалея сил, а когда оказался на месте, узнал, что моя мечта сдохла, не дождавшись.
- Билл, - печально, - не надо. Это не по-настоящему. Это всё игра.
- Чертовски правдоподобная игра.
- Ты добровольно отдал его в лапы этой вечеринке. Это всё её плоды.
- Дорогая, я больше не могу...
И тут, позади всех диванов, я увидел худую шатенку с бокалом маргариты, которая смотрела ровно на меня, ухмыляясь и щуря глаза. Она злорадствовала. Я ненавидел Милену. Ненавидел Кауэра. Ненавидел всё это. Девушка послала мне воздушный поцелуй и скрылась. Я затрясся от злости. Том с Кэт начали двигаться, хоть и слабо, но они уже тёрлись друг о друга, имитируя половой акт. Я не мог этого выдержать.
- Пойду курить.
Сорвавшись, я пошёл на улицу. Мне нужен свежий воздух, свежие мысли. Но процесс запущен: я мотал в голове кучу сюжетов, море догадок – все они были гадки, противны, зловонны. Зайдя за угол, где располагалась парковка и не было ни души, я сел на корточки, прислонившись к шершавому зданию, спрятал лицо в ладонях и глубоко задышал. Воспоминания об их ласках меня душили. Да, я невозможно люблю его и ревную даже к подруге, зная, что между ними нет ничего, кроме договорённости на сегодняшний вечер. Но как это было натурально... будто между ними химия. Я начал открывать рот, как рыба, глотая воздух. Всё из-за мыслей, я сам себя накручиваю. Мне опять плохо... Боже, только бы не приступ, пожалуйста.
- Билл, Билл, - я слышал голос из тумана. Чьи-то тёплые руки подняли меня, обхватив бережно моё лицо, - малыш, посмотри на меня, посмотри!
- Том?
У него было донельзя обеспокоенное выражение лица. Я не выдержал и дал волю слезам. Мне 24, а я веду себя, как обиженный школьник.
- Что случилось?
- Том, - надрывно.
Он обнял меня. Я лил слёзы, не в силах успокоиться. Мысли давили и гнобили здравый смысл.
- Билл, ты убиваешь меня, ну что с тобой?!
- Со сколькими ты спал?
- Что? – он будто не понял вопроса.
- Сколько побывало девушек в твоей постели, Кауэр? Не делай такое лицо, будто не понимаешь, о чём я.
- Ты сдурел? Откуда такие мысли?
- Ответь мне на вопрос, - я выпутался из его рук, отойдя, опираясь на стену.
Силы оставляли меня. Повернувшись спиной к парню, я склонил голову, утерев последние слёзы. Нельзя, я не должен терять достоинства. Я самодостаточный юноша, с большими перспективами. Я не должен давать слабину.
- Билл...
- Отвечай!
- Много.
- Сколько «много»?
- Очень много.
- Это сколько, - крик, - 20, 50, 100?
- Я не считал.
Делаю шаг в другую сторону, хочу уйти, побыть один.
- И с каждой ты так играл, да? Давал понять, что она другая, что исключительная...
- Не смей! – он подошёл, взяв меня за руку.
- Ты непредсказуем, скрытен... Так натурально изображаешь любовь. Я восхищён и обескуражен.
- Не надо, Билл.
- Даже не знаю теперь, что и думать.
Обойдя, он вновь обхватил моё лицо, заставляя смотреть на себя.
- Посмотри мне в глаза, Билл, - пауза. – Посмотри! – строго и громче. – А теперь выслушай. Я никогда не лгал тебе, неужели ты сам не чувствуешь? Всё, что есть между нами – это настоящее, всё остальное – шелуха. Не допускай подобных мыслей, малыш, не надо. Доверяй мне. Неужели ты так любишь меня, так слепо?
- Да.
Том обнял меня, притянув к себе.
- Я рассыпался на части, знаешь, - выдыхаю. – Собери меня обратно.
- Соберу, просто потерпи ещё немного. Хочу, чтобы ты мне пообещал кое-что.
- Я не уверен, смогу ли.
- Не сомневайся во мне, хотя бы постарайся.
- Хорошо.
Он отвёл меня обратно, посадив на диван в самом углу, отмазав от других, что якобы мне позвонили и сообщили очень неприятную весть. За полчаса он всё сделал. Мы ехали к Дэвиду. Я апатично смотрел в окно. Устал. Очень устал, больше эмоционально истощился.
- Мы не поедем сегодня.
- Надо Дейву сказать.
- Скажу.
Бизнесмен встретил нас с встревоженным лицом.
- Что с ним? – спросил он у Тома, смотря на меня.
- Устал. Дэвид, мы не поедем домой сейчас.
- Конечно, место есть для всех.
Он отвёл девушек в комнату, а Кауэр вёл меня в спальню, которую указал ему мужчина. Эмма и Том уже спали.
- Малыш, - парень раздел меня, распахнув покрывало, - ты засни, ладно?
- Засну.
Он поцеловал меня в лоб и вышел. Я знал, что они с Йостом обсуждают меня. Я соврал. Не спал. Я уткнулся в подушку и плакал до того момента, пока мой мозг не послал меня к чёрту.
Дома экстремал не пустил меня в колледж. Он отвёз дочь в школу, принёс мне кофе и целовал, обнимал и не отпускал.
- Пожалуйста, Билл, верь мне, верь.
Пока я мылся и завтракал, он съездил в офис. Попросил меня сесть в гостиной. Принёс мне два своих ноутбука, мобильный телефон, записные книжки, старые фотографии, какие-то тетради, диски...
- Это моё прошлое. Я оставлю тебя с ним. Ты можешь просмотреть всё, открыть любой файл, узнать все мои секреты, но если коротко – у меня их нет от тебя.
Он поцеловал меня, принёс свитер (я почему-то замёрз) и уехал. Я обвёл всё это взглядом и открыл только лэптоп любимого, его дневник. Там были всего две новые скудные записи. Не интересные. Я налил себе ещё кофе, решив посмотреть фотографии. Там Том был с друзьями, девушками, на фоне гор, городов, в компании, с родителями, родными... Я взглянул на свою фотографию на стене. Диана не ошибается. Я чувствую эти тучи. Они всё ближе. Я всё истеричней. Мне надо попросить прощения у Тома. Он не достоин того, чтобы его подозревали. Вдруг я зацепился взглядом за записную книжку. Оттуда торчал край фотографии. Достав её, я охнул. Глаза заслезились. Это были мы, в Майсене, совсем недавно. Целовались на фоне города и реки, которые раскинулись в низине. Кауэр обнимал меня, целовал, прикрыв глаза. Солнечные лучи пытались пробиться в объектив сквозь нас, но у них не вышло. Я сидел на нашем удобном диване, завернувшись в этот необъятный свитер Тома, смотрел на фотографию и понимал, что буду борцом, если понадобиться. Опутаю экстремала руками и ногами, как плющ обовьюсь вокруг его тела, и никто не получит Тома.
Внезапно на Дрезден надвинулся циклон. Стало холодно. Июнь уже вошёл в свои права, и первые его дни походили на испытание для жителей. Было невозможно холодно для начала лета. Кауэр ещё держался и носил рубашки с футболками дома, а я вот таскал толстовки и худи, потому что мёрз. Вечером в пятницу я стоял в проёме детской, смотря, как фотограф укладывает Эмму. Она практически засыпала. В дверь позвонили.
- Странно, - потянул Том.
- Я открою.
Было действительно странно, потому что звонили в дверь, а не в домофон. Может, соседи, что-то случилось. Я зевнул, открыл дверь и застыл, как столб. Передо мной стоял призрак. Светлые вьющиеся волосы, зелёные глаза... Я почувствовал приступ тошноты. Повернув голову назад, наткнулся взглядом на фотографию... её фотографию.
- Добрый вечер. Я знаю, вы Билл, - сказал глюк, - могу я войти?
Мне хотелось орать: «Ты же умерла! Я сам видел, как ты упала, как Том не удержал тебя!». Пришлось отступить, чтобы девушка прошла в коридор. Я на автомате закрыл дверь, смотря во все глаза на это явление. По-другому выразиться я мог. Привидение повернулось ко мне.
- Вижу, ты удивлён.
Я прочистил горло, пятясь дальше, к гостиной.
- Да, основательно.
Она выглядела чуть иначе, но это была ОНА! Я провёл очень много времени, изучая её фотографии.
- Мне стоит оправдаться, - сказала она, абсолютно неискренне улыбнувшись. Я хотел кричать, звать на помощь, креститься, просить пощады... Я хотел, чтобы она ушла, испарилась. Она ведь умерла! Умерла!!! - Меня зовут Пенелопа Скиэр, я старшая сестра Шарлотты.

Продолжение
Предыдущая часть