[показать]Название: "Из-за Эмми или Cauer and other troubles of my life"
Автор: Topsyatina
Персонажи: Том/Билл (основной)
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, AU, BDSM, Angst, Lemon, Hurt/comfort, POV Bill...
Категория: Slash
Размер: макси (очень большое макси)
Статус: в процессе
Краткое содержание: Билл, молодой человек, приехавший в Дрезден. Учится на психолога в колледже. У него есть друзья, но жизнь кажется пресной. Её разбавляет новое знакомство - некий Томас Кауэр. Как жить после знакомства с таким человеком? Что делать с желанием поцеловать парня? Как признаться себе в пагубной привязанности? Как хранить чужие тайны? А самое главное: как соблазнить натурала, когда уже принципы умерли под натиском душащих желаний?
Предупреждение: ненормативная лексика, откровенные описания постельных сцен, неадекватные реакции/мысли персонажей, смерть персонажа (второстепенного)...
Благодарность: хочу выразить гигантское СПАСИБО Norka K. (Noriko) и Nokia. Я благодарна вам за труд, за то, что вы верите в мою идею и ни разу не усомнились в ней. Спасибо за помощь, за поддержку и то время, что вы на меня тратите. p.s. люблю вас сильно ^___^
От автора: здесь столько всего... что передать в 2-х словах сложно... Максимально жизненная история, по вине которой многие сходят с ума...
Размещение: За копирование, публикацию на других ресурсах и прочей ерунды - на кол посажу, обоссу и сожгу!:diablo:

*- у меня язык не поворачивается назвать его Мэйсен. Пишу, как немцы говорят.
**- речь идёт о том, что Билл католик, а Том протестант. (в Дрездене живут большинство протестантов)
***- Karel Gott - Die Biene Maja
****- у их продукции существуют несколько категорий качества: чем профессиональнее и качественнее сделаны изделия, тем выше цена; если же мастер допустил много ошибок и есть борозды, дырочки или царапины - изделие дешёвое.

- Погоди, не бубни... – я получил от Тома в рот тост и стакан кофе в свободную руку. – Я ем, так что говори внятно.
- Это потрясающе.
- Что именно? – плюхаюсь на стул, перекладывая мобильный на другое плечо. – Ты заболел что ли, понять не могу.
- Билли, это чудо.
- Господи Боже, мне одного дурака в семье хватает, - смотрю на Кауэра, а он кривит лицом. Улыбаюсь.
- Даже не знаю, как тебе сказать...
- Цирман! Бесишь, блин.
Том начинает хихикать. Смотрю на него гневно.
- Я хотел встретиться, но из меня это говном льётся, поэтому хочу сказать прямо по телефону, чтобы не тянуть.
- Заверяю тебя: я внимательно слушаю.
- Я сделал Диане предложение.
У меня тост в кофе упал и забрызгал нас с Томом. Тот заржал, как укушенный. Видимо, у меня было совершенно ★бнутое лицо.
- Что ты сделал, прости?
- Предложение.
Я даже глаза прикрыл, чтобы успокоиться. Экстремал сидел в такой же забрызганной футболке, что и я, не шевелился и лишь улыбался словно чеширский кот.
- Ок и как?
- Пусть тебе муж расскажет.
- А он тут причём? – поднимаю бровь.
- Том предложил способ, как лучше преподнести предложение, и вчера я его провернул.
- Хорошо-хорошо, - перевожу дыхание, - она-то что сказала?
- Согласилась. Я женюсь, Билл. Женюсь!
Я заулыбался, как идиот. Даже из глаза одинокая слеза потекла, которую Кауэр бережно смахнул.
- Поздравляю. Правда, Пит, я счастлив за тебя.
- А я счастлив за нас, ладно, малыш, работа не ждёт. Пока.
В ступоре я сидел минут десять. Том, видимо, подумал, что это приступ, и начал закидывать меня фактами, но я его остановил.
- Скажи, ты знал о его намерениях, раз посоветовал креативный, как я полагаю, способ сделать предложение девушке, а мне не сказал?
- Так он запретил, - разводит руками. – Ты кушай. Пит позвонил и начал болтать, что всё, Диана его судьба, ну и вот... Он сказал, что хочет неожиданности, но и чтобы она «Да» сказала сразу.
- И что же ты придумал?
Он точно смахивал на кота. Самодовольного и горделивого.
- Сказал, что надо сперва купить кольцо. Не нужно шампанского, цветов и прочей романтической атрибутики, потому что всё это чушня.
- И всё же? К делу переходи.
- Ну, подумай сам, как лучше спросить о чём-то девушку, чтобы она не отказала?
- Без понятия.
- Билл, - он закатил глаза. – Хорошо, давай по-другому. Вот тебе от меня что-то надо...
- Предположим.
- Какой самый лучший способ у меня это выпытать?
- Приставить к голове пистолет? – пожимаю плечами.
- А более реальный?
- Угрозы, мольбы, шантаж...
- Ты близок. Бытовой способ. Вот прямо сейчас тебе от меня какая-нибудь хрень нужна, я упираюсь, твои действия?
- Хм, - я задумался. – Наверное, я бы просто залез тебе в трусы и взял в рот.
- О чём и речь, - хлопает в ладоши.
Я даже рот открыл.
- Погоди, то есть...
- Да, именно. Прикинь, они трахаются, Диди под ним стонет, уже подступает оргазм, и тут Пит останавливается, достаёт из-под подушки коробочку и говорит: «Выйдешь за меня?». Романтика. Она хочет кончить, поэтому, чтобы побыстрее решить эту проблему, – соглашается. Все счастливы.
- Я от тебя в шоке.
- Да я вообще гений.
Мы позавтракали. Я поехал к Ханне и Кэт, чтобы они меня подстригли. Мы давно не виделись. А Том что-то там мутил с ноутом. Эмми была у Мины на выходных. Я опять задумался, что всё в нашей жизни кажется таким сложным, но на самом деле – очень просто. Ди говорила про мужа, который мой друг... почему я логически не дошёл до мыслей о Питере? Или... Юджин и Эмили не могли почему-то пожениться, но ведь ребёнок это прекрасный способ начать новую, семейную жизнь. Странно, что именно самое простое и есть верное.
Встреча с девчонками меня воодушевила. Я был безмерно рад видеть их. Потом поехал к Питу в клинику, поздравил, обняв. Он пообещал, что мы встретимся и всё обсудим. Ди не звонил. Пусть она пока подумает в одиночестве над дальнейшей жизнью – я помню её слова про ребёнка и смерть. Думать о плохом в такой момент как-то не хотелось. А вот у подъезда меня встретило самое настоящее «Не ждали».
- Ты, недоразумение на шпильках, что нужно опять?
Девушка цокнула, закатив глаза. Я снял очки и пристально посмотрел на шатенку.
- Поговорить.
- С кем?
- С тобой.
- А, то есть, Том тебя больше не интересует? – я гадко улыбнулся.
Милена опять закатила глаза и сложила руки на груди. Повисло молчание.
- Ладно, твоя взяла.
Я честно не хотел сажать её в свою машину и везти в кафе, но она казалась серьёзно настроенной. Мы доехали до ближайшего кафе на Прагерштрассе. С каждой минутой в этом молчании я начинал превращаться в истерика. У меня даже руки начали дрожать, когда официант принёс нам по чашке кофе. Не было ни единой причины бояться.
- Я слушаю.
- Знаю, ты считаешь меня не слишком умной и коварной, думаешь, я не способна предать Тома, потому что любила...
- А ты знаешь, что я думаю? – выгибаю бровь. Она замолчала. – Ближе к делу.
- Я нашла способ вас разлучить, - авторитетно заявляет.
- Что ты? Я так удивлён. Мне прямо сейчас вещи собирать прикажешь?
- Не смешно, Билл. Я понимаю, что разрушаю ваши отношения из-за злобы и обиды, но сейчас, пожалуйста, послушай. Если Том тебя до сих пор не попёр, это значит, что девочка к тебе привязана. Я не знаю этого ребёнка, не имею представления, где она учится, и как вы контактируете, но интуитивно понимаю, что ты ею дорожишь не меньше, чем Кауэром. Так вот, - девушка скрепила пальцы в замок и потупила взгляд, - рычаг уже нажат, цепная реакция пошла, но я обязана просто предупредить. Настолько подло я поступить не могу. Том всё равно останется один, а это для меня самый лучший вариант...
- Ты к нему не вернёшься.
- И ты тоже, - зло смотрит. – Ради себя самого, Билл, уходи от него сейчас, пока не поздно, не заставляй его принимать сложного решения.
- Хм, - ухмыляюсь, - то есть, я должен уйти, чтобы облегчить ему участь, так?
- Примерно.
- Знаешь, я довольно хорошо разбираюсь в психологии и понимаю твои мотивы, осознаю, на что ты способна, но твоя логика, Милена, мне не доступна. Если я уйду, не объяснив причины, ты думаешь, что ему будет легче?
- Не сразу, впоследствии.
Я отпил немного кофе и потёр подбородок.
- И что же ты задумала?
- Вот прямо так я тебе и сказала. Слушай, - она слегка придвинулась. Я закурил, - меня устроит, если ты будешь общаться с девочкой, друзьями и сестрой Тома, даже с ним самим, но как приятель, без интима и намёка на будущее. Меня воротит от одной мысли, что вы спите вместе. По сути – я спасаю его репутацию.
- Пиар-менеджером заделалась?
- Он станет популярнее, у него будет больше денег, и всё это – без тебя, но с моей помощью, которая так и останется в тени.
- Какое благородство, - я прыснул.
- Не веришь?
- Мне сложно представить сам процесс. Возможно, ты и нашла способ, но реализовать его... Проблемно, словом.
- Я буду не одна.
- Что ж, - я встал и достал бумажник, - было неприятно поболтать, и меня ждут. Спасибо за предупреждение, я усвоил информацию.
Положив купюру рядом с шатенкой, я пошёл на выход.
- Билл, - окликает. Я поворачиваюсь и смотрю в её яркие глаза, - я не шутила. Не хочу быть жестокой к ребёнку, поэтому я должна была предупредить.
- Оставь свой альтруизм тем, кто в него верит.
Зайдя домой, я зажмурил глаза, сжал кулаки и пять секунд стоял, глубоко дыша. Том не должен ничего знать. Не знаю, почему я решил умолчать, наверное, это что-то внутри меня, своеобразный фильтр.
- О, малыш, какая стрижка! Замечательно выглядишь, - воодушевлённо сказал любимый, смотря на меня.
- Я трахаться хочу.
- Сейчас?
- Да, - безапелляционно отвечаю, - можешь начинать дрочить себе, пока я в туалет схожу.
У Тома было совершенно дебильное лицо. Я уже стоял у раковины, рассматривая своё лицо, когда он обхватил меня сзади и зашептал:
- Что случилось?
- Ничего, - еле улыбаюсь. – Ты не хочешь меня?
- Хочу. Всегда хочу. Но такая спонтанность следствие либо страсти, либо потрясения, а первого я не наблюдал. Может, тебя стоит успокоить и без секса?
- Сможешь?
- Да, - целует ухо. – Что-то в колледже?
- Нет.
- Давай, умывайся и спускайся, я кое-что придумал.
Он вышел, оставив меня недоумевать. Со второго этажа я лишь слышал, как он говорил с мамой.
- Билли, переоденься, на улице жарко.
- Мы уходим?
- Да.
Когда мы вышли из дома, Том положил мне руку на плечо, приобнимая. Я с собой практически ничего не взял, а вот Кауэр прихватил портфель.
- Куда мы?
- Сейчас к Эльбе.
- На ту сторону поедем?
- Нет.
Мы шли молча. Иногда фотограф целовал меня в висок, никого не стесняясь. Мы зашли в кофейню, где его узнали пару человек. Я пил напиток, щурясь, пока он беседовал с поклонниками и фотографировался. Мы дошли до Фрауэнкирхе и почему-то пошли к пристани.
- Что ты задумал?
- Увидишь, - тепло улыбается.
- А Эмма, разве мы не должны её забрать?
- Ей и с мамой будет весело. Мы вечером вернёмся.
Он купил нам билеты непонятно куда.
- У нас есть час.
Мы сели в саду Брунетти, смотря на туристов.
- Не хочешь поделиться проблемами?
- Том, ты не мой личный психолог.
- Я твой личный парень, которому небезразличен твой душевный климат. Так как?
- Правды я тебе не скажу, мне останется только соврать, ты этого хочешь? – серьёзно смотрю на него.
- Нет.
- Значит, забей.
- Я вот тебя сейчас как поцелую, и все будут на нас смотреть осуждающе.
- Напугал!
И Кауэр действительно меня поцеловал, несмотря на толпу, что проходила мимо. И сделал это очень нежно, успокаивая.
- Мне очень нравится твоя новая причёска, а ещё – ты опять похудел.
- Я всю жизнь весил 57 килограмм. Так было в 15, сейчас в 24, так будет и в 40.
Мы помолчали. Том гладил мою кисть, пока я смотрел на Эльбу, на Аугустусбрюкке.
- Знаешь, я тут недавно подумал и понял, чего мне не хватает.
- Чего же?
- Сына. Если посудить: у меня есть ты, дочь, любимая работа, точнее, две, достаток... И я... счастлив, - сказал он после паузы, улыбаясь. – Но хочу сына. Очень.
- Мне кажется, это не проблема.
- Наоборот. Пока я держу факт о рождении Эммы в секрете, пока всё спокойно, а если родится ребёнок, то это же будет очень сложно. Я не смогу ездить в свои поездки...
- Тебя Эмма не останавливала, думаю, сын тоже не остановит.
- Нам пора, - экстремал посмотрел на часы и подал мне руку.
Теплоход плыл в Майсен*.
- Я там никогда не был.
- А стоило бы.
Берега Эльбы, открывающиеся нам, как бутон цветка, поражали красотой. Я знал, что Дрезден невозможно красив, но с реки это видно лучше. Том начал мне рассказывать про Саксонию. И я вновь удивился его подкованности в вопросах истории.
- ... ну и в конце пойдём на мануфактуру.
- Ты хочешь, чтобы я купил себе чашку за 500 евро?
- Нет, не себе, - улыбается, - мне или маме, например.
- Том, я очень переживаю за деньги, ведь мы потратили...
- Не волнуйся, - парень обнял меня, - я получил от государства деньги и с сайта. Всё нормально, у меня нет дыры в бюджете. А ты пашешь с пациентами и учиться умудряешься, поэтому всё, что лежит на карте у тебя – только твоё.
- Ты у меня такой хороший.
Кауэр прислонился ко мне сзади, положив руки на живот, а голову на плечо. Мы смотрели на воду, небо, здания. Он сказал сегодня, что счастлив. Со мной.
- Том...
- М-м-м?
- Я тоже счастлив. Особенно в такие моменты, как этот.
- Так давай чаще устраивать эти моменты, - шепчет, улыбаясь.
- А ещё я хочу сказать кое-что... точнее, признаться.
- Я внимателен.
- Я люблю тебя. Ты знаешь и чувствуешь. И я смирился, хотя, нет, не правильно, - поправляю себя, - я осознал, что должен принять тебя таким. Ты не веришь в любовь, это твоё право. Ты не признаёшь святых, а веришь в одного лишь Бога. Твоя логика разительно отличается от моей. Мы разные, очень, и эта непохожесть мне безумно нравится, я понимаю, что если бы ты был таким, как я, то мы бы умерли со скуки. Поэтому, я хочу признаться, что понял и принял твою позицию, я не буду больше тебя упрекать.
- Почему ты вдруг меняешь своё мнение? Ты же верил, что все люди на земле достойны любви, и если они этого не признают, то их надо облагоразумить.
- Ты делаешь, Том. Я лишь сейчас, после нашего воссоединения, понял, что ты не болтаешь, а доказываешь мне что-то поступками. Не отступаешь от своих идей, и я тебя безмерно за это уважаю. Ты очень тепло ко мне относишься, я бы даже сказал, любишь, но в твоём случае не важно, какое слово я употреблю. Ты молчишь и целуешь, не обещаешь мне воздушных замков, не клянёшься, что мы будем с тобой до гроба, просто... делаешь, понимаешь? Доказываешь, что я желанен, достоин твоего внимания.
Он крепче обнимает, целуя шею. Я улыбаюсь, смотря на такое красивое майское солнце.
- И твоё молчание говорит мне больше слов. Когда ты просто подходишь и обнимаешь, когда смотришь, улыбаешься... Ты именно действиями доказываешь, что я не зря сижу рядом.
- Раньше ты об этом не думал?
- Я думал, что ты ублюдочный эгоист.
Хохочет. Я пожимаю плечами.
- Сперва я подумал, что ты начнёшь мне говорить о том, что мы ходим в разные церкви и это плохо.
- Том, - с упрёком, - я никогда не затрону эту тему, да будь ты буддистом... и что? А так, мы верим в одного Бога, просто каждый по-своему.
- Мой ортодоксальный католик**.
- Ты сам консерватор.
- Не во всём, но в святых никогда и ни за что не поверю.
Закатываю глаза.
- Ещё и вредина.
- Я Том Кауэр, мне можно...
- И он любит такого привлекательного и неотразимого Билла Мецгера, - победоносно отвечаю.
- Да отстань ты уже, - небольно даёт подзатыльник.
- Лучше спой что-нибудь.
- Ладно.
И Том затянул песенку про пчёлку Майя***. Я смеялся. Он менял голос, щекотал меня, напевая. Так мы и приехали. Майсен показался мне симпатичным.
- Ну и куда пойдём?
- Туда.
Фотограф указал наверх. На самом высоком холме располагался костёл. У меня коленки задрожали.
- Ты издеваешься? Это практически вскарабкивание на гору. Он очень высоко. Том, Том...
Но эта гадина меня уже тянула вглубь города, схватив намёртво за руку. Брусчатка была скользкой. Я поблагодарил небеса, что не шёл дождь, иначе мы бы скользили в своих кедах вниз. Оказалось, что я выносливый парень. Кауэр меня отпустил, когда мы пересекли площадь и стали подниматься выше.
- А что ты хочешь там найти?
- Да ничего, в принципе, но вид там изумительный. Он стоит твоих усилий.
Мы были уже на полпути. Я видел красные крыши, площадь, которая осталась внизу, когда экстремал остановился. Парень смотрел на одно здание. Невзрачный дом, который был больше похож на некое учреждение.
- Том?
- Как думаешь, если Эмма будет учиться здесь... ей будет хорошо?
- Не понял, - вылупляю глаза.
- Это школа, - он подошёл к зданию и положил на шершавый его бок ладонь. – Здесь учатся более трёхсот одарённых детей. По выходным родители имеют право приезжать или забирать их. Эти дети обладают большим потенциалом и их уровень интеллекта намного выше, чем у сверстников...
- А, Том... э-э-э, откуда...
- Я узнал? – оборачивается. – Ты думаешь, я не замечал? Все твои истерики, связанные с Эммой, крик и ор, что с ней что-то не так... Ты полагал, что я равнодушен к своему ребёнку, но это не так, - ласково улыбается. – Я давно заметил, что она замкнулась и что происходит. Когда вас не было дома, я сидел в её комнате и изучал все тетради, каждую запись малышки. Перед отъездом в Сомали я слышал её разговор с Робертой. Нашёл задачи, просмотрел журнал в браузере. Всё стало ясно. Но я ждал, когда же она мне скажет. Всё-таки, между нами нет того доверия, что было до новости о смерти Шарлотты. Мне очень жаль, что я утратил его, что моя собственная дочь скрывает от меня не просто свои маленькие тайны, а способности... Обычно дети спешат этим поделиться...
- Пф-ф-ф-ф, - у меня голова закружилась.
- И рад, что у неё есть ты, кто слушает и пытается помочь, что она всё-таки раскрывается и не прячет всё в себе.
- Том, - жалобно.
- Она сказала мне, призналась про тест, про новый класс. Знаешь, я радуюсь уже этому. Пусть по крупицам, но я всё-таки собираю её доверие.
Подхожу и целую его, жадно, обвив руками плечи. До визга люблю его искренность, его страх, связанный с дочерью, что он показывает его мне. До ужаса приятно видеть Кауэра человеком, ранимым, в иной степени хрупкий. Боже, я так люблю его за эмоции, редкие, но такие буйные.
- Решай, - шепчу в шею, - решай сам, что ты хочешь для своего ребёнка. Я поддержу, - теснее прижимаюсь. – Прости, что не сказал, что скрывал её секрет, просто я думал...
- Не надо, - гладит волосы, - не извиняйся. Ты всё правильно сделал, Билл.
Когда мы уходили, Том ещё пару раз обернулся на школу, бросив беглый и грустный взгляд.
- Она достойна только лучшего. Если её интеллект тут смогут развить, то...
- Я уже знаю, что она будет тут учиться. С каким бы тяжёлым сердцем мне не пришлось бы её оторвать от себя. Я буду приезжать, забирать, навещать... но дома, - он вздохнул, - не знаю, как я буду возвращаться в квартиру, зная, что она не придёт туда.
- Не думай об этом пока. Ей всего семь лет, Том.
Мы дошли практически до конца.
- Сюда, - Кауэр взял меня за руку и потянул.
Мы оказались на балконе. Вид не просто завораживал. Он восхищал. Я захлебнулся восторгом. Красота!
- Боже, это прекрасно.
- Я знаю.
Том копался в своём портфеле. На удивление, туристов было мало. Я мог стоять, любоваться красотами и не думать, что на нас могли бы косо смотреть.
- Я привёз тебя сюда лишь с одной целью...
Повернувшись, я увидел, что он настраивает свой фотоаппарат, который поставил на штатив.
- Как?.. Впрочем, не важно, - бубню.
- В портфель я всё засунул, ну.
Когда всё было готово, парень подошёл ко мне, погладил щеку, улыбаясь.
- Ты красивый. Очень красивый и трепетный.
- И твой.
- И мой. Прости, я не всегда бываю чуток к тебе, не всегда нежен...
Не дослушав, я просто притянул его к себе. Мы целовались упоённо, несмотря на то, что камера захватывала каждое наше движение. Я слышал шепот людей, кто пришёл на балкон, ощущал взгляды, но было настолько плевать... Когда двое чувствуют притяжение, то оторвать их друг от друга сложно только потому, что они не хотят этого. И нам с Томом было на всё по боку. Казалось, что мы находились на вершине мира, думая только друг о друге. Моё сердце стало биться быстрее, я начал рвано дышать, это означало, что я возбуждаюсь. Мы отстранились друг от друга.
- Спасибо.
Я лишь улыбнулся, возвращаясь к пейзажу. Всё-таки до костёла мы дошли. Облазили всю площадь, посидели у фонтана, а потом пошли вниз, надо было успеть на мануфактуру. Я казался сам себе ребёнком. Выставка фарфора меня захватила, но не так, как наглядное пособие о его производстве. Мы с Томом прошлись по всем комнаткам, смотря на этапы изготовления различных изделий. Прямо при нас люди лепили, обжигали, раскрашивали, рисовали... Я смотрел на всё это с наслаждением, ощущая ладони Кауэра у себя на талии.
- Ты знал?
Мы вышли из всех комнат в магазины, где было невозможное разнообразие различных предметов из фарфора.
- Знал. Я так и думал, что тебе понравится не просто смотреть на вещи, но и узнать, как их делают.
- О да, - мои глаза разбегались, но я пытался сложить мысли и выдать связную речь. – Меня покорила эта девушка, которая налепляла лепестки на статуэтку. Они такие крохотные... и попробуй ошибись.
- В этом и состоит их искусство и мастерство.
Мираж рассеялся, когда я взглянул на цены.
- 530 евро за кружку в русском стиле? Она из чего вообще?
- Из их фарфора. Элитно, что уж...
- Из золота было бы дешевле! Том, ведь это грабёж! А вот, американская линейка – не дешевле. Всё, у меня траур. Я был очарован до этого момента.
- Не скупись и купи что-нибудь маме.
- Нет, ну ты посмотри, за какого-то убогого мальчика с дудкой – 945 евро!
Кауэр сказал что-то, кажется, на арабском, закатив глаза. Я прыснул. Достав мобильный, набрал маме.
- Я тут в Майсене на мануфактуре, и Том, - бросаю на него гневный взгляд, - настаивает, чтобы я купил вам что-нибудь с папой из этого фарфора. Хочешь?
- Ох, Билли, - мама залепетала, - я понимаю, что это очень дорого, милый. Если не хочешь – не надо.
- Мам, я у тебя спрашиваю – ты хочешь?
- Знаешь, каждая женщина хотела бы иметь эту посуду. Всё-таки майсеновский фарфор.
- Хорошо, я присмотрю что-нибудь.
- Дорогой, если...
- Мам, - строго, - всё нормально.
Кауэр с победоносной рожей улыбался, ведя бровями.
- Ни слова или я тебя убью.
В итоге я, скрипя сердцем, взял для мамы вазу под фрукты, а папе строгую кружку. У меня тряслась рука, когда я передавал девушке свою карту.
- Я буду пребывать в омерзительном настроении ещё недели три.
- Постараюсь тебя отвлечь, - незаметно этот гад просунул мне под футболку руку.
Я уже хотел уйти из этого злачного места, которое меня практически обанкротило, но Том остановил, сказав, что ему тоже надо кое-что купить. Я сел у входа, наблюдая за людьми. Возвращаться в этот фарфоровый ад мне не хотелось категорически. С омерзительно самодовольной моськой этот чешир вернулся, держа приличный пакет в руках, такой же, как у меня.
- Колись, сколько просадил?
- Две тысячи.
- Господи! – я взялся за сердце. – Бедная Эмма, бедный я... чем мы питаться будем???!!!
- Спокойно, - Кауэр гладит меня по спине, пропуская вперёд, - я купил только чайник маме. 400 евро всего лишь.
- Всего лишь? Ты больной!
- Билл, не будь занудой.
Я фыркнул, гордо идя по улице. Через 20 метров растерялся, и пришлось мириться с этим извергом, потому что дорогу к пристани я не знал. Уже на теплоходе, стоя и смотря на воду, фотограф тихо подошёл, поцеловал и повесил мне на шею какое-то украшение. Я взял предмет и улыбнулся: фарфоровое сердечко, простое, белого цвета, со знаком майсеновской мануфактуры.
- Идиот.
- Оно дешёвое, потому что не первого качества, много огрехов****.
- Всё равно клёвое.
Экстремал ушёл фотографировать, а я сжимал сердечко в ладони. Я действительно невозможно и неописуемо счастлив.

Продолжение
Предыдущая часть