[показать]Название: "Из-за Эмми или Cauer and other troubles of my life"
Автор: Topsyatina
Персонажи: Том/Билл (основной)
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, AU, BDSM, Angst, Lemon, Hurt/comfort, POV Bill...
Категория: Slash
Размер: макси (очень большое макси)
Статус: в процессе
Краткое содержание: Билл, молодой человек, приехавший в Дрезден. Учится на психолога в колледже. У него есть друзья, но жизнь кажется пресной. Её разбавляет новое знакомство - некий Томас Кауэр. Как жить после знакомства с таким человеком? Что делать с желанием поцеловать парня? Как признаться себе в пагубной привязанности? Как хранить чужие тайны? А самое главное: как соблазнить натурала, когда уже принципы умерли под натиском душащих желаний?
Предупреждение: ненормативная лексика, откровенные описания постельных сцен, неадекватные реакции/мысли персонажей, смерть персонажа (второстепенного)...
Благодарность: хочу выразить гигантское СПАСИБО Norka K. (Noriko) и Nokia. Я благодарна вам за труд, за то, что вы верите в мою идею и ни разу не усомнились в ней. Спасибо за помощь, за поддержку и то время, что вы на меня тратите. p.s. люблю вас сильно ^___^
От автора: здесь столько всего... что передать в 2-х словах сложно... Максимально жизненная история, по вине которой многие сходят с ума...
Размещение: За копирование, публикацию на других ресурсах и прочей ерунды - на кол посажу, обоссу и сожгу!:diablo:

* - День немецкого единства (TagderDeutschenEinheit или просто Wiedervereinigung)
**- памятник средневековому рыцарю, символизирующий свободу города.

«Голова болит вот уже который день. Таблетки не помогают. Я много думаю. Решил, что вредно, пора прекращать насиловать свой мозг»

«Погода не радует. Меня это угнетает в купе с проблемами»

«Билл вновь капризничает. Я умиляюсь, ничего не говорю. Он действительно смахивает на моего сына. Я был бы не против такого, только меня слишком сильно привлекает его зад. А инцест я не признаю»

«Эмма почему-то отказывается есть нормальные продукты. Меня это беспокоит. Она стала придирчива к еде. Стоит проконсультироваться у врача»

«Вот зачем я вообще здесь что-то пишу? Нет, серьёзно? Это как исповедь самому себе, а точнее, бездушной машине, которая ничего умного сказать не сможет. Не пожалеет, не поймёт, в проблемы не вникнет»

«Сара сказала, что будет загвоздка с документами. Это лишние затраты. Хочу, чтобы она оставила меня в покое»

«Я только сейчас, спустя неделю осознал, что переспал с парнем. На удивление, мир не сдох. Конечно, мы с Би к этому готовились, ждали и медлили, но та ночь стоила всех вложенных в неё усилий»

«Специально сижу в офисе и не еду домой. Не хочу. Мы стали часто ругаться с Биллом по всяким мелочам. Би выносит мне мозг. Надо с ним серьёзно поговорить, наверное. Но и ранить его не хочу. Мне кажется, что иногда я довольно жёсткий в выражениях»

«Эм сказала, что я больной. Очередное путешествие. Очередное покушение на жизнь. Пора бы ей привыкнуть!»

«Позавчера дочь сказала, что хочет сидеть с Биллом сутками. Какая глупость. Мы, конечно, ему ничего не сказали. Он погряз в своих конспектах и книгах. Мне его даже жаль»

«У нас был пожар на кухне. Такого бледного Би я ещё не видел. Эмма ничего не узнала о случившемся. Мы не пускаем её на кухню»

«Нашёл свой первый скейт. Даже шмотки старые достал. Не думал, что даже ради Би всё это напялю. Но секс того стоил. У него день рождения. Он такой нежный. Я видел, что ему подарков надарили»

«Я предложил Би быть моей моделью. Он пока ничего не ответил, но я уверен, что против меня не попрёт. В моей голове уже отщёлканы пара миллионов кадров с ним. Хочу воплотить свои идеи в жизнь»

«Приехал некий Адам. Чувствую, что добром это не кончится»

«Мы поссорились. Почему я не умею себя контролировать? Честное слово, ну что со мной порой творится? Почему я чаще общаюсь с бутылкой, чем с людьми, которые реально могут мне помочь?»

«Мы помирились. Он оставил меня одного, в отеле, связанного. В другой ситуации я бы его прибил, но у меня было время подумать. Я должен был объяснить, должен всё был рассказать, но не смог. Из меня слова лились потоком нескончаемым, но не получилось выжать из себя что-то весомое, поистине важное. Конечно, я понимаю, что для Би моя тирада уже подвиг, но я ведь знаю, что не всё сказал»

«Начал фотографировать Би. Он бесится. Это так забавно»

«Почему мы постоянно ссоримся из-за всякой фигни? Я терпеть его не могу за эту тупую принципиальность. Кто другой был бы только рад, что его партнёр обо всём забоится, платит по счетам и не жаловался бы. Но не он. Это костлявое существо ходит и ноет, что я, видите ли, ущемляю его права. Устал от этих склоков»

«Мы были в Париже. Почему я повёз его в этот город? На самом деле, точно сказать не могу. Я много думаю. У нас всё хорошо. На день святого Валентина мы вели себя как влюблённые. Я обещал ему первое свидание. И решил сделать его креативным. Но наша поездка в Париж стала для меня чем-то большим. Не просто отдых, не просто общение с ним. Да, я хотел сделать Би приятно, но в итоге понял, что наши отношения... они такие нестойкие, такие странные, но они есть, они настоящие. Я задумался о будущем. О будущем с ним. Я псих, да?»

«Такого дня у нас ещё не было. Мы пили кофе, разговаривая о бывших девушках, смеялись, улыбались, потом гуляли, у всех на глазах целовались. Потом я катал его на качелях. В тот вечер мне показалось, что я действительно меняюсь. Он меня меняет. Я опять задумался о будущем, о том, как мы будем жить дальше. Я действительно ощущаю себя главой семьи, забочусь о достатке тех, кто мне дорог, строю планы на совместный отдых. Это не похоже на меня. Всему виной один Би»

«Он устроил мне сюрприз. Лежал на диване в одной футболке, которую мне купил, полуголый, такой пленительный. Мы стали трахаться, и в процессе позвонил Жоржи. Пришлось ответить. Теперь он знает, что мы встречаемся, что у меня есть парень. Я рад, что друг понял меня, но в тот момент мне стало не по себе: я вспомнил про Густава, тот разговор с Жоржи, когда он просил приютить своего брата на пару дней. Благодаря ему мы встретились. Я до сих пор не сказал этого Би»

«Была фотосессия. Он невозможно красивый. Невероятно. Я смотрел на Би и не мог налюбоваться»

«Я испугался. Осознание содеянного пришло в мою голову слишком поздно. Я не мог понять, почему Билл лежит в ванной слишком бледный, отрешённый, молчаливый. А потом перед глазами встала сцена из машины. Мы стоим на коленях, и я его насилую. Он целовал этого Брайана. Я разозлился. Не думал, что мне будет так неприятно, так противно. В машине Би сам полез ко мне... и мой мозг отключился. В те минуты я себя не контролировал, я даже не понимал толком, что происходит. Вечером уложил его в кровать, а сам пошёл пить. Сам не понимаю, почему нахожу в алкоголе успокоение. На следующий день мы вроде помирились, был скандал с Эм, и под конец вновь разосрались с Би. Когда всё это закончится?»

«Оказалось, что нашу кухню поджёг этот Брайан. Ублюдок. Но я не буду его трогать, потому что обещал Би»

«Это что-то страшное. Всё произошло слишком быстро. Я озверел, увидев свою дочь и Би в объятиях этого урода. Они обнимались. Я просто взорвался. Никогда не чувствовал себя так отвратительно. Очнулся я только тогда, когда увидел лицо Би. Он был без сознания, весь израненный, такой маленький, худенький, будто побитый. Во мне поднялся ужас. Я не мог поверить, что причинил ему боль. Он же дорог мне, безмерно, и тут такое. Я позвонил Питеру, потому что больше не к кому было обратиться. И теперь Би в больнице. Я не хочу осознавать, что его боль – моих рук дело»

«Я дал ему слово, что больше не причиню боли»

«Наконец-то мы едем в Индию. Господи, как долго я этого ждал!»

«Мы вместе отдыхали. Впервые. Было изумительно»

«Я никогда не забуду этот день рождения. 25 лет – действительно важная дата»

«Полный провал. Наверное, я идиот»

«Он плакал. Впервые. Но выслушал и даже попытался понять, хотя явно ничего не соображал. Я испугался. Всё-таки надо с Биллом помягче, не так резко. Но получилось, как получилось»

«Идиотизм!»

«Би просил объяснить. Как я скажу ему, что, скорее всего, не сдержу обещания и причиню боль? Внутри меня сидит эта падаль. Я не могу избавиться от этой заразы»

«Я никогда не был так одинок, как сейчас. Никогда! Стоило появиться Эмме в моей жизни, как она наполнилась красками. Но сейчас они все померкли. Я лишил себя Би. Зачем? Нам было хорошо, даже в противоречиях, даже скалясь друг на друга мы находили компромисс. Я всё испортил»

«Я решил. Хочу вернуть его»
«Мне сложно. Я постоянно бегу из Дрездена стоит случиться хоть какой-нибудь фигне. Может, он прав... я трус?»

«Мне отказали в выставке. Это практически конец»

«Мы ходим по кругу, никак не пересекаясь. Я знаю, что он думает обо мне. А я о нём. Часто. Слишком часто. И на душе такая тяжесть. Отчего?»

«У Би есть любовник. Я как дурак приехал к нему домой, чтобы объяснить, чтобы поздравить и, наверное, вернуть. Думал, что по ходу разберёмся. Но как оказалось, у него есть тот, кто поздравил Би раньше, подарил ему машину и целовал. Потом Билл приехал ко мне, но я так и не открыл ему. Подумал, что ещё чуть-чуть, и у нас обоих будет истерика. Я действительно думаю, что этот Дэвид лучше меня. Что Биллу будет спокойней, надёжней. Я отпущу, если он попросит. Не буду бороться, раз со мной ему хуже»

«Я вновь убежал. Это уже входит в привычку. И думал. Почему вдали от дома это делается проще?»

«У меня состоялся не очень взрослый и корректный разговор с Дэвидом. Мы повели себя неразумно. Би плакал»

«Мы вместе. Я поражаюсь, насколько судьба может быть непредсказуема. Я нашёл в себе силы бороться за него. Он нужен мне, я это понял. И сказал Би всё. Всю правду. И про Густава, и про свои страхи, и про Эмму. И стало легче, особенно после того, как он меня поцеловал. Всё встало на свои места»

«Эмми пошла в школу. Для нас начался новый этап в жизни. Я очень переживаю за неё. Как сложится её школьная жизнь?»

«Я должен сказать Эмми о Шарлотте. Больше нет смысла ждать чего-то, обманывать её»

«Это было сложнее, чем думалось вначале. И реакция у неё вполне предсказуемая, вот только последствия... Она не разговаривает со мной. Я думал, что ничего хуже нет, когда понял, что лишил себя Би. А теперь есть альтернатива. Это невероятно больно, тяжело и просто невыносимо, когда твой ребёнок с тобой не разговаривает. У меня вся душа изнылась, мне постоянно плохо. Я честно пытаюсь наладить с ней контакт, но она будто закрылась и не желает ни при каких обстоятельствах даже смотреть в мою сторону»

«Когда в последний раз я плакал? Наверное, ещё в начальной школе. Это срыв, не иначе. Я не мог нормально жить, видя, что собственный ребёнок обходит меня стороной. Благо, мы помирились. Разрыдались, обнялись и уснули. Она меня простила»

«Как я понял, Билл всё-таки решил все проблемы с Дэвидом. Меня это очень радует, но сейчас на наши плечи спустилась новая проблема – Эмма. Она вновь замкнулась в себе. Меня это раздражает, и я стал чаще срываться. Би вылил в раковину весь алкоголь, который был дома, поэтому я хожу в бары. Не вижу иного выхода»

«Эмми «вернулась» к нам. Стала со всеми нормально общаться. Я даже успокоился»

«Был Хэллоуин. Наверное, мы с Би никогда не были так откровенны друг с другом. Я решил, что нам надо очень интересно провести эту ночь. Так и вышло. Он спросил, люблю ли я его. А я ответил, что он сам всё знает. Означает ли это, что я признался?»

«Вот Би зануда. Таких ещё поискать. И мне ещё жить предстоит фиг знает сколько с таким занудой. Сейчас он прицепился ко мне из-за Эммы, якобы с ней что-то не так. Ребёнок учится, взрослеет. Всё с ней так»

«Я хочу поехать в Сомали. Я решил. Мне нужна эта поездка. У них творится полный беспредел, но помочь населению мало кто вызывается. Не знаю, что внутри меня бьёт, но это что-то благородное, пусть я и покажусь всем друзьям просто тупым авантюристом»

«Пит и Эм спали. В принципе, я никак не отреагировал. Мне стало не по себе лишь от мысли о Юджине»

«Би придурок, подумал, что я ему изменяю»

«Я морально готов к расставанию с дорогими мне людьми, с Германией. Я спокоен, не дёргаюсь. Хочу лишь, чтобы когда я вернулся, ничего значительного не произошло. Сейчас мне кажется, что я встал на тот путь, к которому шёл изначально. Сейчас в моей жизни всё правильно. Эмми, Би, Эм и Юджин, которые всё-таки вместе. Господи, помоги мне всё это не просрать»

Я сидел со стеклянным лицом ещё минут 15. Медленно выключил ноут, встал и ушёл, отдав Ли ключ. В принципе, я мало что узнал нового, но та искренность, которую он вложил в некоторые строки, меня поразила. Порой наивно и по-детски он излагает свои мысли. Том меняется. Сначала он был не таким. Не грубее или хуже. Просто другим. Когда я ехал домой, то улыбался. Пусть это и плохо – читать чужие мысли, но они мне помогли. Ему не насрать. Он не равнодушен к нашей жизни... и я многое для него значу.
Эмма очень удивилась, когда зашла на кухню. Я купил нам огромный торт. Мне было легко и приятно. Я успокоился.
... Пит и Ди стали чаще видеться. Я толком не знаю, что у них там происходит, но это что-то – очень даже мне по душе. Том так и не звонил. Но я не особо волновался: просто знал, что у него вырублен телефон, и он там трудится, но совсем скоро вернётся. Эмме задали доклад про 3-е октября*, и мы делали его вместе. Я рассказал про этот праздник, как было сложно её бабушке и дедушке жить в те времена. Она внимательно слушала, а потом изъявила желание всё напечатать сама. Ник и Бри активно напоминали, что скоро мне стукнет 24. Я лишь фыркал и отмахивался. Как-то плевать мне. Я жду Тома, вот он по всем параметрам подходит под описание моего идеального подарка.
... В самом начале весны мы с Эмми поехали в Берлин. Дэвид пригласил нас погостить. Малышка ужасно волновалась. Она призналась мне, что страшится встречи с Томом и очень боится, что у того появилась подружка. Я лишь снисходительно этому улыбнулся. Наверное, я слишком давно был ребёнком и всего этого не понимаю. В столице было более чем прохладно. А вот дома у Йостов – тепло. Мы все дружно обнялись. Дети сидели в гостиной и о чём-то трепались, а мы с Дейвом ушли на кухню.
- Слышал, Том уехал в Африку.
- Да, должен скоро вернуться.
- Как у тебя дела?
Я рассказал мужчине про учёбу, про Пита, Ди, Эмили и Юджина. Потом поделился опасениями по поводу Эммы, переводом её в другой класс. Рассказал эту историю с тестом и подделкой подписи Кауэра. Бизнесмен лишь посмеялся. Мы сидели, пили и разговаривали. А ночью мне позвонила мама.
- Мам, ты чего? – я посмотрел на часы: 3 ночи.
- Билли, ты можешь приехать домой?
Я тут же сел. Она не стала бы мне звонить ночью по пустякам.
- Мам, что стряслось?
- У папы приступ. Я не знаю, как быть.
Я не спал. Утром растормошил Дэвида и объяснил, в чём дело. Конечно же, он понял. Мы быстро собрались с Эмми, позавтракали, распрощались с Йостами и рванули на вокзал. Я знал, что до Бремена прямых поездов нет. На вокзале мы купили билет и тут же метнулись на платформу, потому что наш ICE отходил через 4 минуты. Мест практически не было. Добрый дядечка, увидев, что я с ребёнком и вещами, уступил нам два места, а сам сел напротив, где было свободно одно. Я нервничал, дёргался. Эмми побежала в бистро, купила нам по кофе и сэндвичу, хотя я её не просил, а потом, поев, села, положив голову на мою руку, и стала тихонько петь, тем самым, успокаивая меня. Мысли пришли в порядок, я попытался настроить себя на хороший лад, не показывать свою панику ребёнку. Но казалось, что Эмма всё знает наперёд. Она меня уговаривала не переживать. Будто кожей чувствовала моё состояние. Когда мы приехали в Ганновер, то у нас было неполных 20 минут до следующего поезда. Мы перекусили. Я позвонил маме и сказал, что еду. Она лишь угукнула и положила трубку. Мне оставалось лишь приказать себе быть стойким и спокойным. До Бремена мы ехали час. Я обсасывал ногти, не зная, чем себя более занять, а Эмми рисовала. У вокзала мы взяли такси и поехали прямиком в больницу. Малышка смотрела по сторонам, разинув рот.
- Это твой родной город?
- Да, сокровище, и я его очень люблю. Если с папой всё в порядке окажется, то мы с тобой тут погуляем.
- Правда? – она повернулась ко мне и заулыбалась.
- Конечно.
Мама была очень бледная. Она обняла меня, потом девочку, сказав, что не может оставить отца, а ей надо уладить кое-какие дела.
- Ты последишь за ним, пока меня не будет?
- Мам, ну я же приехал.
Она ушла, грустно смотря на дверь палаты. Папа выглядел не лучше.
- Привет, пап.
- Здравствуй, сынок, с кем это ты там? – он попытался улыбнуться.
- С Эмми. Дочерью Тома.
- А, ясно.
Он подозвал ребёнка к себе, чтобы посмотреть. Они перекинулись парочкой фраз, а потом он посмотрел на меня.
- Как ты?
- Вчера было хуже. Не понимаю, зачем твоя мать тебе позвонила. Мы бы сами справились.
- Видишь, она боится тебя одного оставлять.
- А даже если и случится что, она помочь не сможет.
- Ну хватит так говорить. Ничего не случится. Что произошло?
- Сердце прихватило. Думали инфаркт миокарда.
- А на самом деле что?
- Шут его знает, - папа махнул рукой. – Лучше расскажи, как у тебя дела. Мы давно не виделись.
- Извини, я то работаю, то учусь...
- И я тебя не обвиняю. Ты должен строить своё будущее.
Вкратце я рассказал папе, как у меня обстоят дела, пояснил ситуацию с Эммой, так как мама рассказала ему не всё или просто не вдавалась в подробности, потом про Тома, про его героическую деятельность. Тему учёбы и работы мы практически не затронули. Мне было стыдно признаться, что сейчас я лишь учусь и ушёл с работы, пусть и временно, из-за Тома. Когда часы посещения закончились, мы с малышкой перекочевали в приёмное отделение. От сердца отлегло от слов отца. Просто приступ, не всё так страшно. Можно перевести дыхание. Мама вернулась в 4.
- Ну, как он, вы поговорили?
- Всё нормально, мам. Хорошо, что ты позвонила. Ему явно было приятно увидеть меня.
- Конечно, милый, - она обняла меня. – Я всё сделала, теперь смогу спокойно не ходить на работу.
- Ты уверена, что это необходимо?
- Я же не только по своим делам бегала. Сообщила в автобусный парк, что папе плохо. Они примут меры, найдут замену.
- Хорошо.
- Может, вы останетесь?
- Мам, Эмми в школу, а мне на учёбу. Мы все выходные в Берлине были.
- Ты уверен?
- Да. Мам, - я запнулся, опустив глаза, - мам, вам не нужны деньги? Сейчас ведь могут что-то прописать, лекарства всякие, которые не включены в страховку.
- Нет, мой хороший, - она улыбнулась, - но спасибо, что спросил.
Мы попрощались. Я бы остался хотя бы на пару дней, если бы со мной не было ребёнка.
- Мы не сможем долго гулять по городу, но в пару магазинов зайдём, ладно? – спросил я у Эмми, когда мы сели в такси.
- Да.
- К Роланду**, - сказал я водителю, приобняв девочку, решив сделать сюрприз. – Раз мы здесь, то купим конфет. Оставим и папе, пусть попробует.
- Конфет?
- Да, Бремен славится своими сладостями.
Нас высадили у рыночной площади. Мы пересекли её, юркнули в проулок и дошли до конфетного магазина, где Эмма впала в экстаз. Она 20 минут смотрела на мастеров, которые делали леденцы. Мы купили просто громадный пакет с таким количеством сладкого, что не только у нас двоих могла бы попа слипнуться, но и у всего города. Потом мы зашли в шоколадный магазин. Мне показалось нечестным, если мы не купим и таких конфет, ведь я обожал их. Национальные мятные конфеты, покрытые шоколадом. Объедение. Но на этом я не остановился. Взял ещё пять пакетов с кофе. М-м-м, как я соскучился именно по этому кофе.
У памятника Бременским музыкантам мы остановились всего на пару минут. Эмми посмотрела на них, обошла с двух сторон, но не дотронулась, испугавшись чего-то. До главного вокзала мы пошли пешком.
- Нам ехать пять часов, ты справишься?
- Да. А мы покушать сможем?
- Ну, конечно. О чём речь!
У нас была одна пересадка в Гамбурге. Я с тоской обвёл взглядом вокзал. Когда-то я здесь часто бывал, ездя к Джозефу. Здесь мы познакомились с Дэвидом. Теперь для меня Гамбург всего лишь перевалочный пункт. У нас было не так много времени, чтобы поесть. Сидя уже в поезде на Дрезден, Эмми рисовала, потом слушала плеер, а затем и вовсе уснула, устроившись на моих коленях. Я укрыл её своей курткой, с улыбкой смотря за окно. Я действительно был рад видеть отца и маму. Но ещё больше я рад был тому, что с ним всё в порядке. Он пропьёт курс лекарств. Мама о нём позаботится.
Мне позвонил Дэвид, поинтересовался, как дела и всё ли в порядке. Мы недолго поболтали, а потом я сам отрубился.
Я дёрнулся и проснулся, когда мы проезжали Лейпциг. Эмми ещё спала. У меня завибрировал телефон. Во рту пересохло, когда я увидел Кауэра на экране.
- Привет.
- Здравствуй. Как ваши дела?
- Ничего. Ты зарядил телефон?
- Да. Подвернулся случай. Как мелкая?
- Сейчас спит у меня на коленях. Мы домой едем.
- Откуда?
- Из Бремена.
- А что вы там делали?
- Мне ночью мама позвонила, сказала, что у папы был приступ. Мы с Эммой были в Берлине у Дэвида. Они нас с Томом пригласили на выходные.
- А что с отцом?
- Нормально всё. Ей надо было просто дела свои сделать, сообщить на его работу, что он в больнице, ну и прочее, понимаешь? Она не хотела его одного оставлять.
- Да, надеюсь, он оправится.
- Я тоже.
- В Берлине понравилось?
- Ну да, дети играли. Мы ездили в город, хорошо время провели. Том, кстати, на твоём скейте катается, - я улыбнулся.
- Это здорово.
- Когда ты вернёшься? Том, уже март.
- Да, я знаю, малыш, - выдыхает, - но пока ничего конкретного сказать не могу. Знаешь, тут такая фигня произошла...
- Короче, ты задерживаешься?
- Скорее всего.
Я разозлился.
- Ты обижаешься?
- А ты на моём месте не обижался бы?
- Ну прости.
- Играй дальше в своего героя. Перезвони, как атмосфера у вас на войнушке изменится.
И я сбросил звонок. Блин, импульсивность меня погубит, но ничего с собой сделать не могу. Нет, ну как так можно? Он сказал, что приедет! Сказал, что вернётся весной. Сволочь. Вот после такого и доверяй теперь человеку. И тут проблема не в том, что я скоро выть начну от недостатка секса и внимания, а в самом отношении. Может, мне не дано понять, что он там забыл и почему его бескорыстие так затянулось. Почему-то подумалось, что я состарюсь, и за мной будет ухаживать Эмма, а Том будет нам слать открытки из Сомали на Рождество. Фу, бред.
Когда мы приехали домой, то тут же разошлись по спальням, хотя было всего 11 вечера. Звонил домашний. Я знал, что это Том.
- Эмми, это папа звонит!
Она взяла трубку и заверещала, а потом скрылась в своей комнате. Я улыбнулся и уснул.
... С папой всё было действительно хорошо. Мама звонила и докладывала, как он. Меня угнетали мысли о Томе, но я старательно делал вид, что у меня всё просто зашибись. Эмма не просила помощи с домашним заданием. В новом классе её дети понимали, поэтому она никогда не возвращалась со школы грустная. Мы часто гуляли с Эмили и Ди, смотрели дома мультики или фильмы, сидя рядом и жуя попкорн. Я знал, что она готовит для меня подарок на день рождения, но не смел заходить в её комнату и вынюхивать, потому что между нами было безграничное доверие. Я бы не посмел его подорвать.
Мой праздник начался с будильника, а уже потом с трели мобильного. Я утопал в смс и звонках. Мы позавтракали с Эмми, она подарила мне вазу, которую сделала сама на уроках труда. Это было так трогательно, что я обнимал её дольше положенного. Отвезя ребёнка в школу, поехал в колледж, где, естественно, меня не поздравил только ленивый. Пары мы с друзьями просидели кое-как, а уже после учёбы зависли в кафе.
- Ну и как настрой?
- Никак. Возраст давит.
- Да прекрати.
- Нет, серьёзно, - я внимательно посмотрел на ребят, - мне 24, и чего я добился?
- Вообще-то, многого, - начал Ник, философски наклонив голову, - ты учишься, у тебя хорошие оценки, ты работаешь при медицинском центре в столице...
- У тебя есть семья, любимый человек и верные друзья. Мецгер, чем ты не доволен?
Пожимаю плечами.
- Вроде всё оно так.
- Так чего ты себя накручиваешь?
- Я скучаю по Тому, - говорю, сделав скорбное лицо. – Хочу, чтобы он вернулся.
- Билл, Кауэр же не на всю жизнь туда умотал.
- Вы не понимаете, - я слабо выдохнул, - мне надоело делить его с этими поездками, я не хочу больше расставаться с ним так надолго. Мы слишком долго были порознь, потом сошлись, и я воспринял это как чудо, ведь он изменился, но эта цикличность в виде его путешествий... а-а-а, - бью по столу кулаком, - когда это прекратится?
- Никогда. А если он перестанет ездить, - Ник улыбнулся, - то это будет уже не Кауэр.
- Наверное, ты прав, - выдавил я из себя после минутной паузы.
Я ждал его звонка. Мы провели весь вечер с Эммой. Вместе распаковывали подарки, смеялись, потом, как уже сложилось, смотрели телевизор, но на этот раз кушали торт, который мне привезла Эмили. После 10-ти малышка уже клевала носом, поэтому я поспешил её уложить спать, а сам устроился поудобнее в гостиной на диване, укутавшись в плед. Это было символично: в мой день рождения решили показать «Престиж». Я прочёл книгу, но до фильма так и не добрался. Что может быть лучше? Я был заинтригован, редко пил вино, которое решил себе позволить сегодня, не ел ничего, а лишь смотрел, чуть слюной не капая. Когда фильм кончился, я потянулся и улыбнулся. Отличная вещь! Перевалило уже за полночь, поэтому надо было ложиться спать. Убрав всё со столика, бережно засунув торт в холодильник, я пошёл в гостиную, свернул плед, а когда уже поднимался, то услышал шум на улице. Это было странно, потому что в нашем районе молодёжь не особо веселится. По возне я понял: к нашему подъезду подъехал автомобиль. Любопытство победило. Я встал на диван коленями, чуть отодвинул шторы и посмотрел вниз. У подъезда действительно стояла машина, серебристый джип. Кто-то копался в багажнике, а вот водитель сидел на своём месте. Не прошло и минуты, как он вышел, и я признал в нём Юджина. Сердце тут же забилось быстрее. Человек, который по пояс погряз в багажнике, получается, был... ТОМ!
Не заботясь о том, что холодно, что я оставил квартиру открытой, бегом спустился вниз.
- Ты что, не можешь вытащить свою сумку? – Юджин ржал, стоя рядом с машиной.
- Отвали.
- О, Билл, - Вирт заметил меня.
Я стоял у подъезда, онемев от радости, от счастья. Парень, что ковырялся в недрах авто, выпрямился, и я еле-еле узнал в нём своего львёнка. Осунувшийся, загорелый, худой... Я сорвался с места и подлетел к нему, тут же обвивая его шею руками и впиваясь в рот. Он обнял меня, сажая в багажник, и ответил на поцелуй. Я не мог поверить, что Кауэр всё-таки здесь. Что он прижимается ко мне.
- Я скучал, - шепчу, уткнувшись в его щёку, - невозможно. Я так скучал, так тосковал по тебе.
- Малыш, - Том гладит меня по волосам, - ты совсем замёрз. Кто в футболке выходит на улицу в такую погоду?
Парень отстранился, снял с себя куртку и надел её на меня, улыбнувшись. Он был в шапке, в мешковатой толстовке, каким я его запомнил в нашу первую встречу.
- Вы идите, я сам вещи отнесу, - сказал Юджин, не смотря на нас.
Том взял меня за руку и потащил домой. Мы смеялись. В коридоре скинули лишние шмотки и сели на диван в гостиной. Я устроился на его коленях, как плющ оплел загорелое тело и задышал родным запахом. Вирт притащил сумку и портфель Тома, попрощался с нами и закрыл дверь. А мы даже не шелохнулись. Потом начали целоваться.
- Ты решил сделать сюрприз?
- И у меня ведь получилось?
- Ты такой непостоянный. Я же на тебя в последний раз наорал.
- Ты всегда орёшь, и очень часто даже без причины.
Я отвесил ему подзатыльник, а потом поцеловал. Мы сидели так, смотря друг на друга.
- Тебя не кормили?
- Некогда было. Я очень худой?
- Практически такой же, как я.
- О ужас! Тощий, как глист.
Я вновь его треснул.
- Прекрати меня бить, а то уеду.
- Да прямо сейчас, - я злорадно посмеялся, а затем начал гладить его.
Том действительно сильно загорел, отощал, но по-прежнему выглядел неотразимо, даже со своей щетиной, которой сейчас меня царапал. А я смеялся.
- Как твоя поездка?
- Удачная. Я помог людям из другой страны, прославил свою и вернулся к тебе.
- Последнее, пожалуй, самое хорошее. Ты очень устал?
- Есть немного. Но больше всего я хотел бы помыться.
- Так идём, - добро сказал я, взяв его за руку.
Я сам раздевал его, постоянно гладил, не отрываясь. Том не возражал, лишь улыбался. Мы залезли вдвоём в душевую кабину. Врубив воду, я повернулся к любимому и обнял. Мне было мало. Хочу ощущать его, чувствовать и наслаждаться долгожданным теплом. Том целовал меня, тискал, шептал глупости, но не отпускал. Он понимал, что мне нужно просто быть рядом, просто убеждаться раз за разом, что он вернулся.
- Я не мог позволить себе пропустить твой день рождения, - прошептал он, прижав меня к стеклу и поцеловав, гладя мокрую кожу.
Я улыбался. Кауэр пальцами возбуждал меня, ласкал. Проходясь по левой ноге, он чуть надавил у паха, отчего я охнул во время поцелуя, а потом бережно поставил ногу на подножку. Я был полностью открыт для него. Его губы переползли на шею. Откинув голову, я застонал. Пальцами он гладил мою промежность, а я тёрся об него. Нам обоим хотелось близости. Внутри всё взбунтовалось, когда Том проник в меня одним пальцем. И стон, и скулёж.
- Всё в порядке.
Я извивался, двигался, просил его. Говорил, что хочу, что долго ждал и боюсь не сдержаться.
- Сокровище.
Парень медлил. Вода била по его спине, практически не добираясь до меня. Перед глазами всё расплывалось.
- Воздержание опасно. Я сейчас в обморок упаду.
- Ещё пара минут, малыш.
Смазка была и в душевой кабине. Мы иногда срывались прямо здесь, как сейчас, поэтому не убирали никуда флакон. Это было верным решением, потому что в таком положении я бы никуда не пошёл. Не смог бы оторваться от львёнка. Он был предельно возбуждён, рычал, целуя мою шею, мял мышцы и давал тем самым понять, что «голоден».
- Может, пойдём в спальню?
- Никаких спален, - я обхватил его лицо, поцеловал и развернулся.
Кауэр был предельно осторожен. Чуток и внимателен. Когда он вошёл, то обхватил меня за пояс, притянул и стал целовать, успокаивая, подставляя моё лицо струям воды. Шептал приятный бред, подбадривал, потому что мы всё делали впопыхах. Без боли не обошлось, но я старался об этом не думать. Месяцы разлуки сказались на мне. Данный момент – конечная точка этого длительного путешествия, которое проверило нас на прочность. Мы не утратили ту страсть, что была присуща нам в самом начале отношений, мы смогли её уберечь и использовали с умом. Не распылялись. Лично я бережно относился ко всем своим порывам, поэтому сейчас могу похвастаться неограниченным запасом нетерпения. Не знаю уж, что там делал Том, но я больше хочу верить в то, что он думал обо мне и ждал встречи, как я.
- Ты опять не со мной, - шепчет, входя плавно в очередной раз.
- Я всегда с тобой. Просто задумался.
Только Кауэр может ТАК целовать шею. Я постоянно теряюсь, стоит ему прикоснуться губами к ней. Это магия. Меня уже не тревожит боль, я думаю лишь о развязке. Том засасывает кожу на шее, отчего мне становится невозможно хорошо, и я выгибаюсь. Он поворачивает нас. Теперь в меня бьёт вода, стучит по телу, заползает в рот. Любовник обхватывает мой член, резко дёргает, потом зажимает, пока я вою. Всего несколько манипуляций, и я кончаю.
- Ты совсем больной!
- Тебе же понравилось.
Я практически сполз на пол, но он перехватил и посадил меня на подножку.
- Я поставил тебе засос.
- И ладно, в колледже будут завидовать.
Отдышавшись, я встал на колени и припал к паху Тома, беря его напряжённый член в рот. Он охнул и тут же опёрся о стеклянные двери. Запрокинул голову, шумно дышал и старался не подгонять меня. Но потом стал двигаться. А я был не против. Том кончил спокойно, в отличие от меня. Только рычал постоянно, а так – практически никакой реакции. Мы домылись и вылезли. Оказавшись в кровати, я обнял любимого и положил голову на его руку.
- Как твоя поездка? Понравилось там?
- На самом деле, я думал, что Сомали – это отсталая страна во всех смыслах. Но я был приятно удивлён, что в городах там всё-таки цивилизация. В самый первый день нам сказали, чтобы мы и носа не совали в города.
- Почему?
- Ну представь: белокожие парни разгуливают по улицам, которые кишат одними боевиками. Там даже у ребёнка, наверное, есть автомат. А на периферии творится полная разруха. Дети умирают от голода и СПИДа. Дома в дряхлом состоянии. Женщины не знают, куда деваться. Короче, мы оказались в месте, о котором давным-давно позабыл Бог. Эти люди, казалось, попали в немилость.
- Что вы делали там?
- Строили, в основном. Я даже детей учил арабскому.
- Надо же, - восклицаю и смотрю на Тома, - ты теперь у нас педагог?
- Нет, - он улыбнулся. – Я вывихнул ногу как-то. Надо было что-то делать. Ко мне набежали дети. Они говорили на арабском, но писать не умели. Я решил, что должен быть хоть кому-то в таком положении полезен. Мы рисовали на песке. Они не глупые, всё быстро запоминали. Знаешь, поразительно то, что все ребята знали Коран наизусть. Я часто разговаривал с детьми. И кстати, - Кауэр так воодушевленно начал, - я бросил курить.
- Правда?
- Да. Мы разговаривали с детьми, я закурил, и самый старший мне сказал, что я трачу в год много денег на сигареты. Эта сумма амбивалентна порядка тысячи вакцин для детей Африки, которые умирают каждую минуту.
- Прямо так и сказал?
- Нет. Но примерно. Я задумался, что действительно трачу деньги впустую. Странно, да? Занимаюсь экстримом, вроде спорт, и при этом курю, как паровоз.
- Только не говори, что ты теперь в какой-то организации по защите этих детей...
- Да, именно, а ты против? – Том так натурально удивился. – Что бы ты знал: я не плачу налоги, Билли. Положенный процент от дохода у меня идёт на благотворительность, ясно? Не вижу ничего зазорного...
- Да чего ты взъелся? – я сел. – Просто ты ведомый, Кауэр. До ужаса. Но я дико рад, что ты бросил и решил помогать детям.
- В раю мне зачтётся, ты это хочешь сказать?
- Ох, - я вновь лёг и повернулся, - спи уже.
Мы угомонились. Парень предупредил, что завтра я никуда не иду, а остаюсь с ним. Обняв его, почувствовав тепло любимого тела, я успокоился и заснул.

Продолжение
Предыдущая часть