• Авторизация
Дневник Library_Of_Stories_About_TH Лента друзей - Дневник - Полная версия _-_Leksi_-_ (Library_Of_Stories_About_TH)


Растрёпа 06-01-2012 17:27 к комментариям - к полной версии - понравилось!


 

Название: Растрёпа

Автор: Leksi

Пейринг: Том/Билл

Рейтинг: NC-17

Категория/Жанр: slash, romance, hurt/comfort, AU, POV Tom

Размер: maxi

Статус: закончен (17.11.2011)

Краткое содержание: место действия - Берлин. Том Листман – двадцати трехлетний, вполне состоявшийся молодой человек, преподающий брейк-данс и зарабатывающий на жизнь исключительно уличными танцами. У парня свои, оформившиеся уже, принципы и убеждения, но все меняется в его жизни, когда в ней появляется семнадцатилетний парнишка, за странным поведением которого явно что-то скрывается...

Предупреждения: нецензурная лексика, подробное описание постельных сцен.

Дисклеймер: никаких прав, кроме авторских, не имею. Прошу прощения у известных лиц за использование их имен и образов в данном фанфике.

Все события вымышлены, любое совпадение – чистая случайность.

Посвящение: данный фик я посвящаю всем своим читателям, я безумно благодарна каждому из вас за поддержку, терпение и понимание!

От автора: отдельное огромное спасибо хочется сказать:

Морковке и Molnya.

Дашик, Марго, за все, что вы для меня сделали! Так хочется сделать что-нибудь для вас, поблагодарить больше, чем на словах, но кроме своего скромного творчества ничего предложить не могу. Но мое творчество идет от души, поэтому, хочется верить, что это немало)

-Nice_Girl-.

Верушкин, тебе за такое трепетное отношение к данной истории, к ее персонажам, за постоянную поддержку, за рисунки. Для меня все это очень важно!

Gadjik.

Просто за то, что полгода назад попалась мне на глаза в контакте... или это я тебе попалась)) не столь важно, думаю, ты поняла мою мысль)

Размещение: если хотите разместить данный фанфик на других ресурсах, убедительная просьба поставить меня в известность.



***
 
– Спокойной ночи вам там, – ухмыляется друг, выходя из лифта. Моя квартира находится тремя этажами выше.
– И тебе того же, – говорю я и жму кнопку пятого этажа.
– Заходи, как дома себя не чувствуй и прежде, чем что-то тронуть спрашивай меня, – говорю, запустив гостя в прихожую.
– Ты, значит, из полиции? – то ли спрашивает, то ли рассуждает вслух Билл.
– Ты давай иди спать, я с тобой болтать, сейчас не настроен, – подталкиваю его к спальне.
– Ты злишься из-за того, что я убежал? Я тебе верну деньги, честно, – тараторит Билл.
– Нужны мне твои деньги, – довожу его до кровати и толкаю на нее. – Спи, завтра рано вставать.
– Почему? Завтра же не надо в школу, – разворачивается головой к подушке.
– А мне надо, – иду к выключателю.
– Тебе? В школу? – приподнимается на локте.
– Отбой, – выключаю свет и выхожу из комнаты.
– Том?
– Что? – приоткрываю дверь.
– Я хочу в туалет.
– Бл*дь, ты раньше не мог сказать? – начинаю раздражаться. Я сегодня хотел расслабиться, а не нянчиться с пьяным подростком, с завидным постоянством нарывающимся на неприятности.
– Я раньше не хотел, – встает с кровати и медленно идет к двери в темноте, явно не ориентируясь в пространстве. Открываю дверь, беру его за плечи и быстрым шагом веду к туалету.
– Давай резче, – заталкиваю его внутрь и прислоняюсь лбом к стене. И откуда он взялся на мою голову. Бастиан прав, я наверно придурок, надо было оставить его там в этом чилл-ауте. Я не понимаю его поведения, ведь знал же для чего прется в этот клуб и напивается с этими парнями, ведь не мог не знать для чего они его спаивают. Или, правда, такой тупой и не понимал?
– Я не понял, как там у тебя смывать, – открывает дверь из туалета.
– Иди в спальню, я сделаю, – выпускаю его и захожу сам. Да, слив у меня оригинальный, с первого раза не въедешь. Смываю за него и иду в спальню убедиться, добрался он или нет. Догоняю его перед комнатой, жду, пока дойдет до кровати и свалится в нее, выключаю везде свет и направляюсь в гостиную. Раздеваюсь и, наконец, растягиваюсь на диване, предвкушая крепкий, здоровый сон.
 
 
Сотовый оповестил о времени подъема ровно в семь утра. Нехотя разлепляю глаза и не сразу понимаю почему перед глазами не привычная обстановка моей спальни, а интерьер гостиной. Пару минут лежу, воспроизводя вчерашние события, и встаю. Проходя мимо спальни, заглядываю внутрь. Билл спит, свернувшись калачиком, отчего футболка задралась чуть выше поясницы, а джинсы наоборот сползли очень низко, открывая чуть ли не половину его маленькой и такой, черт его побери, аппетитной попки. Несколько минут стою, глядя на эту с ума сводящую картину, и, силой оторвав себя от косяка, к которому прижался, иду в душ. Все, что я успел представить, любуясь его задом, отдается приятной тяжестью внизу живота. Расслабляюсь под струями прохладной воды, пытаясь перевести мысли в другое русло, и через десять минут окончательно прихожу в себя. После ванной иду на кухню, но звонок в дверь меня останавливает. Кого так рано занесло? Баса что ли на ранний визит пробило. Как только открываю дверь, понимаю, что Баса я бы сейчас принял намного охотней.
– Привет, – говорит худой двадцати двухлетний парень по имени Доминик.
– Чего тебе? – холодно отвечаю я.
– Том, давай поговорим, – предлагает он.
– Я уже все тебе сказал, прощай, – собираюсь закрыть дверь, но он меня останавливает, придержав ее.
– Том, ну сам подумай, ну, между нами же нет каких-то возвышенных отношений. Мы же договорились, что никаких обязательств. Какая тебе разница, трах*юсь я еще с кем-нибудь или нет, – тараторит он, судя по всему, отрепетированную речь.
– Мы договорились не только об этом. Или тебя склероз разобрал? Мы, кажется, сразу обговорили, что если кого-то потянет переключиться, мы разбегаемся, а не выставляем себя идиотами, трах*ясь за спиной друг у друга, или я не прав? – начиная раздражаться, цежу я. Он кивает.
– Но…
– Ну, и все. После него я тебя и пальцем не трону, так что вали отсюда и адресок забудь, – отстраняю его от двери и захлопываю ее. У него еще наглости хватило припереться! Разворачиваюсь с намерением идти все же на кухню, но сразу торможу. Билл, стоящий почти в метре от меня, смотрит каким-то странным взглядом. Ну, конечно, не каждое утро такие интересные сцены наверно наблюдает.
– Проснулся? – черт, идиотский вопрос какой. Парень кивает.
– Отлично, ванная прямо и направо, где туалет, надеюсь, помнишь, – махаю рукой в направлении этих помещений и иду, наконец, на кухню.
До появления там и Билла успеваю сделать пару своих фирменных сэндвичей и развести в воде волшебную таблетку, спасающую от любых неприятностей, связанных с похмельем – даже не сомневаюсь, что они у него будут. Парень заходит на кухню, причудливо морщась.
– На, пей, – подаю ему стакан.
– Что это? – недоверчиво смотрит. Вот не идиотизм? Как нажираться неизвестно с кем, неизвестно где, так инстинкт самосохранения молчал, а тут надо же.
– Чтоб голова не болела, – поясняю я. Берет стакан и, присев за стол, выпивает все до дна.
– Спасибо.
– На, – двигаю ему один сэндвич, на что он опять болезненно кривит лицо.
– Не, я не хочу.
– Отлично, – забираю оба деликатеса себе и сажусь напротив Билла. – Тогда рассказывай.
– Что? – непонимающе смотрит на меня.
– Зачем ты это делаешь? – задаю свой вопрос.
– Что?
– Тебя заклинило?
– Так ты вопросы нормально задавать умеешь? – раздражается эта малявка.
– Зачем ты подставляешь свой зад? – говорю напрямую. – Ты ведь специально нарываешься?
По мимолетному изменению лица вижу, что попал в точку.
– Почему это специально?
– Хочешь сказать, что ты настолько туп, что не понимал, к чему ведет прогулка в подворотню с незнакомыми парнями или пьянка в кругу этих похотливых уродов в ночном клубе? – теперь уже и я начинаю раздражаться.
– Сам ты тупица, - вскакивает. – Все я понимал, а тебя вообще никто не просил меня оттуда вытаскивать, кто вообще тебе сказал, что это требуется? Я, может, сам этого хотел, – выпаливает со злостью этот придурок.
– Что ты хотел? – тоже встаю. Съездил бы ему сейчас по шее пару раз. – Чтоб они тебя по кругу пустили? Что ж ты тогда смотрел на меня так затравленно? Как щенок, выброшенный на улицу? Шлюха – трусиха, офигенно просто, – замолкаю, а пацан кажется сейчас взорвется от бешенства вперемешку с обидой.
– Тебя это вообще не касается, кто ты такой? Я тебя даже не знаю, – выпаливает он, и у меня заканчивается терпение. Беру его за предплечье и тащу к двери. Открываю ее, и выталкиваю его из квартиры. С силой захлопываю. Бл*дь, сопля малолетняя. Кто я такой? Я, черт возьми, твою задницу уже два раза спас, кретин. И ты этого хотел, каких бы комедий тут не устраивал. Басти все же прав, я придурок. Меня, видите ли, никто не просил, пизд*ц. Возвращаюсь за стол и определяю в рот оставшуюся половину сэндвича. Пока пережевывается пища, немного остываю. Чего я, собственно, завелся-то? Благодарности что ли от него ждал?… Да, возможно, этого я и ожидал, но уж явно не обвинений. Оскорбился он, неженка какой. Усмехаюсь. Вспыхнул-то как мгновенно, прям дым из ушей. А ведь я кроме правды ничего и не сказал! Вот поэтому я и не связываюсь с малолетками, себе дороже. Эмоции у них преобладают над разумом, а у этого вообще психика ненормальная, и сам он ненормальный. Так и не выпытал у него причину. То, что он тут втирал с пеной у рта бред полный. Ежика обидели, и он колючки выпустил. Опять усмехаюсь. Растрепа нервная. Допиваю свой кофе и убираю кружку в мойку.
Звонок в дверь меня застал, заходящим в спальню. Разворачиваюсь и иду в прихожую. За дверью обнаруживается Билл. Ни ярости, ни даже просто злости в нем уже не наблюдается.
– Телефон, – помедлив немного, говорит он, кивнув за мою спину. И как мне кажется, вид его говорит о чувстве вины. Понял, что ступил? Очень хорошо, значит не так все плохо. Молча прикрываю дверь, иду в спальню, беру его телефон и несу ему. Снова открываю дверь, сую ему его трубку и так же молча закрываю. Все, мальчик, иди, давай домой и постарайся мне больше не попадаться, тратить на тебя свои нервные клетки, никакого желания нет. Снова иду в комнату, но вместо намеченного пути к шкафу, подхожу к окну. Билл выходит из подъезда и как-то растерянно крутит головой, осматриваясь. Ну да, привез его сюда я, если он ни разу в этом районе не был, то можно и растеряться. Так, ладно, меня ж никто не просит о помощи, так что пусть сам разбирается, не младенец, в конце концов. Отхожу от окна и, наконец, принимаюсь выбирать одежду для поездки к родителям.
 
 
Выезжаю с подземной стоянки и выворачиваю на дорогу. Проехав немного, замечаю знакомый силуэт, шагающий в сторону главного шоссе. Идет, засунув руки в карманы джинсов, изредка шаркая ногами по земле. Чуть обгоняю его и торможу. Ну, да, не могу я просто взять и проехать мимо. Выхожу из машины и встаю на пути у этого растрёпы.
– В каком районе живешь? – в, черт знает, какой раз спрашиваю я.
– На Дорфштрассе, – отвечает Билл очень спокойно, даже как-то тихо и, не глядя на меня.
– Ого, другой конец города. Деньги на такси есть?
– Нет, – мотает головой, подтверждая свой ответ.
– Вызывай, я дам.
Наконец, переводит взгляд на меня.
– Телефон разряжен, – приподнимает трубку, показывая ее мне. Достаю свой мобильный и, набрав номер, сам вызываю машину.
– Ну, вот, сейчас подъедет, – отсчитываю из бумажника пару купюр и протягиваю ему. – На, этого хватит.
– Спасибо, – берет деньги и складывает их пополам, пристально всматриваясь в это свое действие. Поворачиваюсь и подхожу к своей машине.
– Не только за деньги, – говорит он громче мне вдогонку. Оборачиваюсь, остановившись перед открытой дверцей, и он подходит ко мне.
– За вчера тоже спасибо, – поясняет, сминая деньги в руках – нервничает. Видно, что эти слова ему даются непросто. – Ты прав, мне была нужна помощь и хорошо, что ты… там, у тебя ты просто начал обзываться и…
– Обзываться? – переспрашиваю, мысленно вернувшись на свою кухню и упорно не припоминая того, о чем он говорит.
– Ну, да, ты меня тупым назвал, а потом трусом… я не тупой, ясно? Все я прекрасно понимал, просто… – он замолчал.
– Просто что?
– Просто не думал, что все вот так будет, что испугаюсь, – на меня он опять не смотрит, глядя по сторонам.
– А зачем тебе вообще это понадобилось? Так сильно секса захотелось?
– Просто, понимаешь, я… – начал он вполне решительно, но тут подъехала машина такси, черт ее подери, и он замолчал. – Ладно, Том, спасибо тебе, – Билл подскочил к такси, как к спасательному кругу, быстро шмыгнул внутрь, и машина рванула с места, оставив меня одного. Вот же черт, ведь начал объяснять уже. Сажусь в машину, но с места трогаюсь далеко не сразу, думая, несложно догадаться о ком.
 
***
 
Аромат домашней выпечки, блики от пламени в камине «танцуют» в темноте комнаты, тихое потрескивание поленьев в огне – все это дом, родной, теплый, уютный родительский дом. Здесь, как будто, другой мир, который я покинул пять лет назад. Здесь спокойно, ни проблем, ни суеты, ни поднятых нервов. Не то, чтобы я не любил всю эту суету и шумиху, но отдохнуть от всего иногда очень даже хочется. Вот и сейчас, сидя в излюбленном кресле отца и, наблюдая за танцем языков пламени, после сытного праздничного ужина, понимаю, что мне это было нужно. А думаю я опять о Билле. Что же он хотел сказать, интересно, как можно объяснить такое глупое поведение, из-за которого чуть не расплатился порванной задницей, при этом прекрасно это понимая. В сознании постоянно всплывают эти глазищи, широко распахнутые, как будто не умеющие что-либо скрывать. Усмехаюсь. Ребенок… подросток, уверенный в том, что он уже гипер-взрослый.
– О чем задумался? – мама, как всегда, подошла абсолютно бесшумно. Подает мне кружку с горячим чаем и садится на диван, стоящий рядом.
– Да так, об одном человеке, – делаю глоток, не отводя взгляда от камина.
– Девушка? Или…
– Мальчишка, – перевожу взгляд и смотрю на нее. – Нет, это не то, что ты подумала, просто встретил одного подростка на днях… странный он, а может просто глупый. Кое в чем ему помог просто.
– И о нем ты думаешь? Понравился? – осторожно спрашивает мама, ставя чай на журнальный столик, и внимательно смотрит на меня. О моих связях с парнями она узнала, когда мне было семнадцать, случайно узнала, но после долгого, серьезного и выжимающего все моральные силы разговора, все поняла, или просто попыталась понять. Тогда ей было сложно, но мы это пережили и с того памятного вечера откровений и вывернутой наизнанку души, стали намного ближе друг к другу. Она, наверное, просто смирилась с тем, чего не изменишь, а вот с отцом все намного сложней, до сих пор он не может с этим смириться, но открытой войны между нами нет, хоть это радует.
– Не то, чтобы понравился, он больше раздражает, ты же знаешь, как я не люблю бессмысленных, глупых поступков, а эта ходячая катастрофа только и делает, что их совершает.
– Сколько же ему лет?
– Семнадцать.
– И он тоже… это…
– По мальчикам? – помогаю ей озвучить мысли. – Кажется, да, по крайней мере, неприятностей ищет именно на задницу. Ладно, хватит о нем, итак он последние пару дней уверенно заседал в моей голове.
– Как знаешь, будь осторожен только, семнадцать это слишком мало, – говорит с каким-то материнским беспокойством и беспокойство это направленно не на меня.
– Не волнуйся, вряд ли я его еще увижу, и что там и как у него будет, это уж от меня не будет зависеть, – подбадривающе улыбаюсь, и весь оставшийся вечер мы говорим о чем угодно, но не о том, кто так и не удосужился покинуть мои мысли.
 
***
 
Достаю из кармана ключи от квартиры и выхожу из лифта. Иду к двери и встаю даже не определить, что почувствовав. Да ничего, я за эти два дня уже, кажется, привык и воспринимаю эту тощую фигуру, сидящую сейчас возле моей квартиры, как что-то обыденное и само собой разумеющееся. Сидит на полу с согнутыми в коленях ногами, уткнувшись лбом в, сложенные на них руки. Подхожу вплотную, никакой реакции. Спит что ли? Дотрагиваюсь до его плеча, и он поднимает голову. Судя по сощуренным, сонным глазам, я угадал.
– Ты что тут делаешь? – вставляю ключ и открываю дверь, обернувшись на то, как он поднимается и отряхивается.
– Сколько времени? – смотрит на меня.
– Пол десятого, – захожу в квартиру. – Зайдешь или просто поспать приходил?
Проскальзывает внутрь, и я закрываю дверь.
– Я просто… ну, объяснить же не успел, вот и решил…, – опять прячет руки в карманы джинсов.
– Ясно, давно ждешь? – кидаю ключи на полку и иду в комнату.
– Ну, да, порядочно, где ты так долго был? – шагает за мной.
– А тебя это каким-то местом касается? – оборачиваюсь. Билл фыркает.
– Тоже мне, секретный агент.
– Ладно, умник, давай рассказывай, что к чему, раз пришел, – плюхаюсь на диван. Парень проходит и усаживается в кресло. Делает вид, что осматривается, но на самом деле, невооруженным глазом заметно, что не знает, как начать или не решился еще.
– Ну, – не выдерживаю я. – Так, что с тобой не так?
– Почему сразу «не так»? – переводит взгляд на меня.
– Если б было все так, ты бы не делал таких глупостей.
Отводит глаза и начинает рассматривать пол. Секунд через тридцать шелестит:
– Я девственник, – говорит так тихо, что если б не мой гипер-слух я бы и ухом не повел.
– Чего? – решаю вынудить его на более громкий ответ.
– Я девственник, глухой что ли? – вот это было громко, да еще и с наездом. Смотрю на него, ничего не говоря. А что тут скажешь, я не понял ни фига.
– Мне уже семнадцать, – продолжает Билл, видно сообразив, что я не уловил смысла. – Надо мной все друзья смеются уже, я просто хотел с кем-нибудь переспать. Там за домами, он один был, я не знаю, откуда эти его дружки взялись потом, – все так же внимательно изучает пол, перебирая в руках край своей футболки. Смотрю на это взъерошенное создание и не могу решить смеяться или плакать. Такое вообще бывает?
– Ну, а в клубе? – решаю пока не пускать в ход иронию и все то, что я об этом думаю. – Ты что, наивно полагал, что тебя только один из них тр*хнет?
– Нет, я думал, напьюсь и мне пофиг будет… но когда он начал меня лапать… в общем, мало наверно выпил, – заканчивает этот младенец, да-да, я поторопился с выводами, думая, что он старше. Просто рассматриваю его с, застывшей на губах, усмешкой. Не дождавшись от меня ответной реакции, наконец, поднимает глаза.
– Что, сейчас опять начнешь мне втирать, какой я тупой?
– А ты после всего этого бреда, будешь продолжать утверждать, что это не так?
– Это для тебя бред, а для меня это важно, у меня пунктик в голове, он мне жить мешает, ясно, – рьяно так отстаивает свою позицию.
– Слушай, а почему именно парни, тр*хни девчонку какую-нибудь, вот тебе и прощай девственность, – с игривой интонацией говорю я, ну, не могу я всерьез это обсуждать.
– Они меня не вставляют ни одним местом, – он даже поморщился в подтверждение сказанному.
– Что, вообще? – ого, это уже интересно.
– Вообще, а ты и с девчонками спишь?
– Ну, да, меня к ним, честно признаться, реже тянет, но случается.
– А меня вообще не тянет… Том, - осторожно так ко мне обращается и, встав с кресла, подходит к дивану.
– Что? – спрашиваю уже с опаской.
– А давай, ты мне поможешь, – встает между моих расставленных ног. – Я тебя не боюсь, ты… красивый… и я тебе верю.
– Так, закрыли тему, даже не открыв, отойди от меня, – махаю рукой в сторону кресла, говоря, чтоб вернулся на место. Только этого мне не хватало.
– Почему? Ты меня не хочешь? Тебе нравятся такие, как тот, который приходил тогда? С мускулами?
– Дело не в этом, ты мелкий для меня, понятно, я не тр*хаюсь с несовершеннолетними, забыл, я же из полиции, я живу по законам, так что давай, иди на место… на кресло то есть.
– Дело только в этом? – кажется, он и не думает отставать. – Никто не узнает, Том, я никому не скажу, честно, чем хочешь, могу поклясться.
– Не нужны мне твои клятвы, я сказал нет, значит, нет.
– Ну, Том…
– Нет.
– Тебе жалко, что ли?
– Ты плохо по-немецки понимаешь?
– Вот сейчас пойду, найду первого попавшегося, и пусть он меня рвет, и все это будет из-за тебя, – вспыхивает этот ненормальный.
– Да вали, задница-то твоя, – спокойно говорю я.
– А вот и свалю, – еще громче.
– Вали, – так же спокойно.
– И свалю, – оглушает меня и срывается с места, через мгновение хлопает входная дверь, и тишина. Бл*дь, ну, и зачем ты его раздраконил, Листман? Ведь пойдет сейчас и отдастся какому-нибудь уроду, и вытерпит, назло мне вытерпит, как пить дать. И он прав, это будет из-за меня, верней назло мне, но суть дела это не меняет. Пизд*ц какой-то. Встаю с дивана и выхожу на балкон. Растрёпанная макушка приближается к, уже подъехавшему, такси.
– Билл, – выкрикиваю я. Задирает голову.
– Поднимайся, – говорю я, и он, бросив что-то водителю, возвращается в подъезд. Иду открывать дверь.
– Передумал? – заходит в квартиру. – Согласен?
– Нет, но пока не успокоишься, никуда не пойдешь, – достаю второй ключ, которым обычно не пользуюсь и запираю дверь на второй замок. Убираю ключ в карман и иду в комнату.
– Ты не имеешь права меня здесь держать, – бесится Билл, идя за мной. – Открой эту чертову дверь.
Захожу в комнату, опять располагаюсь на диване и включаю телевизор. Он заходит следом и пару минут просто стоит, наблюдая за мной.
– Том, – говорит уже спокойней. – Ну, почему ты не хочешь, к черту эти законы, ты же не насиловать меня будешь, – опять подходит к дивану, только в этот раз не встает между моих ног, а приседает. Бл*дь. Продолжаю смотреть в экран, игнорируя его действия, но как только он кладет руки мне на колени, и ведет ими вверх по бедрам, перемещаясь на внутреннюю их сторону, все же перевожу взгляд на него. Старательно удерживаю невозмутимое выражение лица, хотя от этого его действия свело всю мужскую «гордость». Наблюдаю за ним. Как далеко зайдет, интересно. Смотрит мне в глаза с вызовом, но с проблеском робости. Ладони его уже почти достигли моего паха. Останавливается, задирает мне футболку, открыв доступ к пряжке ремня, и принимается его расстегивать. Не выдержав моего взгляда, опускает свой. Тоже  смотрю за действиями его рук. А ручонки-то у нас дрожат. Ну-ну, посмотрим. Расправляется с пряжкой, расстегивает пуговицу с молнией и замирает. Пара мгновений и он отворачивается, сев на пол и облокотившись спиной о диван между моих ног. Беззвучно усмехаюсь.
– Отпусти меня, – говорит уже совсем спокойно. – Мне домой надо.
– Ты же только что ловить убийцу девственности собирался, – застегиваю ширинку.
– Никуда я не собирался, это я от злости, хотел, чтоб ты понервничал, я тебя долго прождал, уже поздно, – медленно поднимается, разглаживает джинсы, не глядя на меня. Хотел, чтоб я понервничал? Отлично, теперь он уверен, что я за него переживаю… а что, разве не так? Черт.
– Точно?
– Да, точно-точно, – в глаза мне смотреть так и не хочет, стыдно, что это сделал или что, остановился? Встаю, застегиваю ремень.
– Окей, – иду в прихожую, открываю дверь и жду его. Подходит.
– Ты же знаешь, что я все равно это сделаю, с тобой или без тебя, – наконец, смотрит мне в глаза. – Но я уже не хочу с ними, я же вижу, что тебе не все равно, а им все равно… на меня. И ты все правильно говоришь, им всем главное кончить.
Вздыхаю.
– Может, откажешься от этой идеи? Тебе не УЖЕ семнадцать, а ЕЩЕ семнадцать.
– Не откажусь, – упрямо повторяет Билл. – Ты согласен? Я же вижу, что согласен.
Молча смотрю на него. Бл*дь, я действительно не хочу, чтоб какой-нибудь урод, сделал с этим глупым ребенком что-то отвратное.
– Так я приду завтра? – переспрашивает осторожно. – Да?
Смотрю в эти глазищи и согласно киваю. Мгновенно расплывается в улыбке.
– Я приду… вечером, – тараторит он и, выскочив из квартиры, убегает по лестнице вниз. Так, ну, и что это было? А ничего, меня уламывал на секс мего-сексуальный пацан и еле уломал. Пизд*ц, Листман, превращаешься в целку-динамо. Аж передернуло, и, правда, в их шкуре побывал. Ладно, чего я так ломался-то, в принципе, избавлю его завтра от столь ненавистной девственности, все довольны и никаких проблем… и, надеюсь, он от меня, наконец, отстанет.
 
***
 
По идее воскресенье существует для того, чтобы полностью расслабиться и отдохнуть от рабочих будней, но сегодняшний день обещает быть довольно насыщенным. Сейчас девять утра, а я уже не просто на ногах, а при всем параде стою возле машины, дожидаясь Баса. Наша школа запускает в эфир телевидения рекламные ролики о том, какая она замечательная и сегодня у нас съемочный день. От нас и от нескольких учеников требуется станцевать на камеру, показав класс и свои знаменитые в танцевальной тусовке фейсы, остальное снимут непосредственно в школе. Плюс вечер… сегодняшний вечер приведет ко мне Билла с его гипер-умной идеей избавления от девственности. Черт, вчера мне эта мысль такого дискомфорта не приносила. На что я подписался.
– Доброе утро, – Бастиан в отличном расположении духа подходит ко мне.
– Привет, что как долго? – открываю дверь со стороны водительского места.
– Да носок не мог найти, – усмехается и садится в машину. Это заявление меня ни чуть не удивило, в этом весь Басти – разгильдяй. Завожу мотор и выезжаю со стоянки.
К месту съемки мы подъехали через двадцать минут. Наши ребята уже ждали нас у входа. Все вместе завалились в студию, и понеслось. Нас встретил какой-то хмурый мужчина, пересчитал количество голов, пол часа объяснял, как и что, ворчал на, то и дело пробегающий мимо, персонал. Я уж было, подумал, что это сам режиссер, а оказалось, что это помощник режиссера, интересно, у них у всех тут по помощнику? Сейчас стою, рассматриваю декорации, перед которыми, собственно, и будем показывать класс. Стена с граффити, какие-то баки, в общем-то, неплохо воспроизвели уличный вид, но стена слишком чистая для улицы. Ощущение музея, какой-то стерильности.
– Герр Листман, а кого будут сначала снимать? – отвлек меня от разглядывания декораций один из учеников моей группы.
– Сначала снимут моменты с вашим участием, чтоб вас тут долго не эксплуатировать, а потом доснимут учителей там, где только мы в кадре нужны. Вы размялись уже?
– Да.
– Нервничаешь?
– Угу, – улыбается. – А Вы нет?
– Если я и начну нервничать, то только по поводу того, что хочу побыстрей отсюда смыться, – усмехаюсь. – Не волнуйся, это же съемка, что не получится, вырежут.
– Ага, позорнуться не хочется.
– Ты один из лучших в группе, не позорнешься, – подбадривающе улыбаюсь. – К тому же вам по одному элементу только сделать, путаться особо негде будет.
– Ну, да.
Тут к нам подбегает все тот же ворчливый дядька, и парнишка, которого, кстати, зовут Дитер, сразу смывается.
– Простите, – решаю все же уточнить вопрос со стеной.
– Да, – мужичок устремляет на меня свой пронзительный взгляд.
– Я насчет декораций спросить хотел, больно уж стена стерильно выглядит, нельзя ее как-то запачкать?
– О, это не ко мне, вон там, у гримерок найдите фрау Каулитц, она здесь за декорации отвечает, кудрявая такая брюнетка, ну, спросите, в общем, – протараторив все это, помощник режиссера опять куда-то убегает. И чего они тут все такие суетливые? Иду к гримеркам, если эти, метр на метр, комнатки можно так назвать. Здесь обстановка еще более дерганная. Никто, ну, кроме меня, не ходит спокойно. Замечаю кудрявую брюнетку, разговаривающую с каким-то мужчиной, и приближаюсь к ним.
– Нет, Алекс, я на съемках присутствовать не смогу, я же предупреждала. У меня операция у сына через три недели как раз, мне минимум неделю нужно будет с ним в больнице быть, так что ты мне позвони, все материалы я подготовлю, но сама не смогу, – объясняется брюнетка, на что мужчина лишь понимающе кивает головой.
– Да-да, думаю, все нормально будет. Там, в принципе, все готово уже, если что, по телефону согласуем, – говорит он. Не влезаю пока в их разговор, стоя чуть сзади.
– Как сын-то?
– Не знаю, он со мной не делится, но не думаю, что хорошо, как себя можно чувствовать перед операцией, я-то как на иголках, а он не знаю даже, – женщина вздыхает. – Но так-то все по плану идет, никаких проблем, тьфу-тьфу-тьфу, не возникает пока.
– Ну, это самое главное, все будет хорошо, – подбадривает мужчина и приобнимает брюнетку, после чего к нему подскакивает, уже знакомый нам, помощник, и они вдвоем скрываются из виду. Вот теперь обращаюсь к женщине:
– Извините, фрау Каулитц?
– Да, – оборачивается ко мне.
– Я Том Листман, я из школы танцев, – представляюсь.
– Очень приятно, Вы что-то хотели?
– Да, мне сказали, с вопросом насчет декораций к Вам обратиться.
– Да, что за вопрос?
– Понимаете, мне все нравится, но стена слишком стерильно выглядит, неправдоподобно получится, можно ее как-то испачкать что ли?
– Конечно, я тоже об этом уже думала, никаких проблем, сейчас что-нибудь придумаем, спасибо, что обратили внимание и не махнули рукой, – фрау Каулитц очень тепло улыбается, даже заразительно. – А то пофигизм сейчас начал входить в состав крови большинства людей, по-моему.
– Да, бывает, – сам не заметил, что уже во всю улыбаюсь в ответ. Очень милая женщина.
– Том, где тебя носит, я уж испугался, что ты ушел, – к нам подходит чересчур возбужденный Бастиан. – Добрый день, – включает свое обаяние, обращаясь к моей собеседнице.
– Здравствуйте, – декоратор расплывается в улыбке. На Баса другой реакции у женщин обычно не бывает.
– Бас, это фрау Каулитц, – решаю представить ее другу. – Простите, не знаю Вашего имени.
– Кристель.
– Кристель Каулитц, декоратор, насколько я понял, – продолжаю просвещать Бастиана.
– Да-да, здесь именно декоратор, – улыбается брюнетка.
– Очень приятно, – говорит Басти. – Бастиан Ферчер – чемпион Германии по брейк-дансу, – представляет свою персону эта хвастливая харя.
– Взаимно, – говорит фрау Каулитц.
– Я стену испачкать предложил, – объясняю, что я здесь, собственно, делаю, переводя тему от этого обмена любезностями, и все мы за обсуждением этого вопроса уходим на съемочную площадку. Там фрау Каулитц уходит решать эту проблему, а мы идем к ребятам прогнать то, что сейчас надо будет продемонстрировать на камеру.
– Так, Дитер у тебя «windmill»*, у Ала «swipe»* и «1999»* у Эмиля, – напоминаю скорей самому себе, чем им. – Девчонки у вас сегодня никакого «powermove’а»**, без импровизаций, пожалуйста.
 _______________________
* windmill(гелик), swipe(свайп), 1999(найти найн) – элементы пауермува
** powermove(пауермув) – силовая, трюковая часть брейк-данса.
________________________
 
Эли, как рука?
– Отлично, все прошло уже.
– Ну, и славно. Давайте отдельные элементы сначала. Ал, начинай ты.
После этой репетиции стена уже приняла грязновато-серый оттенок, и все было готово к съемке. На нас нанесли необходимый грим и приступили к делу. Сначала сняли парней по отдельности, потом групповая съемка, затратили совсем немного дублей. Все справились хорошо, как и ожидалось. Учеников отпустили, но никто не ушел – остались посмотреть на мастер класс учителей. Весь процесс занял несколько часов и порядком утомил, так что время сейчас подходит к обеду. Вываливаемся на улицу всей толпой.
– Крис, – на другой стороне дороги стоит черная Audi, возле которой довольно представительный мужчина окликает, как я понял, нашего сегодняшнего декоратора. Брюнетка его не слышит, и что-то оживленно обсуждает с какой-то девушкой. Тут из машины выглядывает отлично знакомая мне растрепанная голова и кричит уже громче:
– Мааам.
Стою, уставившись на него, потом перевожу взгляд на спешащую к машине фрау Каулитц. Это ж надо так попасть, я с его матерью, получается, общался только что, п*здец. Опять осматриваю мужчину. Так вот, значит, какие они, твои родители. Снова смотрю на Билла, который что-то говорит подошедшей матери и, судя по всему, в ворчливой манере. Потом пробегается взглядом по, расходящемуся в разные стороны, народу и замечает меня. Пару секунд смотрит и расплывается в улыбке. Не знаю уж, что у меня в голове переклинило, но начинаю улыбаться в ответ. Брюнетка, тем временем, садится в машину возле, наверное, мужа, и Audi уезжает.
– Это его родоки что ли? – вырывает меня из какого-то непонятного состояния Басти.
– Видимо, – поворачиваюсь к нему. – И мне не показалось, что Кристель такая уж пофигистка, – говорю, вспомнив ее взволнованный голос, когда она рассказывала о сыне тому мужчине… стоп, она говорила, что у сына операция через три недели… а сын это… мать твою. – Бас, поехали обедать, у меня столько новостей, что в твою голову не влезет, – быстро говорю другу и направляюсь к машине. Бл*дь, операция, какая к черту операция.
– Ты такой голодный? Чего понесся-то, как в жопу раненый? – догнал меня Бас.
– Залезай, – открываю дверь и сажусь в машину. По интонации и по серьезному выражению лица, друг понимает, что юморить я сейчас не настроен и молча залезает на свое место. До кафе доезжаем за пять минут и, устроившись за столиком в углу, заказываем по плотному обеду. Все это время в голове складывалась цепочка из событий, связанных с Биллом, и выводы теперь напрашиваются один за другим.
– В чем дело-то? – не выдерживает Бас. – Это с Биллом связано?
Рассказываю ему наш вчерашний вечерний разговор, а потом о разговоре фрау Каулитц с тем мужчиной, в котором она говорила об операции.
– Черт, Том, операции от гриппа не делают, там что-то серьезное значит, я бы на твоем месте узнал, что именно прежде чем его в постель к себе пускать, – выдает друг.
– Да понятно дело, – отвечаю я. Что-то эта информация меня довольно сильно тревожит.
– Слушай, он же говорил, что у него брат есть, может, она о втором сыне говорила, – предполагает Басти.
– Может быть, но я почему-то думаю, что она говорила о Билле. И все это его поведение странное, ведь странный он, мы сразу поняли. Если там что-то серьезное у него, тогда все ясно, он может быть напуган, там, я не знаю, растерян… отсюда и эти глупые необдуманные поступки, – выкладываю все, что успел проанализировать, пока ехали от студии.
– Логично, – улавливает друг мою мысль. – Но с другой стороны, мы не знаем точно, что у него там и есть ли что-то вообще, мало ли. Так что гадай, не гадай, ни к чему не придешь, это у него надо узнавать. А захочет ли рассказывать…
– Захочет, – твердо говорю я. – Как угодно, но признание из него вытрясу.
– Ты ведь глаз на него положил, да? – спрашивает Бас. Смотрю на него с пол минуты.
– Да положил, это ясно, просто так не стал бы возиться, тебе же не составляет труда отшить, если надо, а с этим какой день уже возишься, – продолжает, не дождавшись ответа.
– Что-то цепляет, да, – говорю, наконец, я. – Что-то в нем есть…
– Да, Листман, вляпался ты, если он действительно чем-то там болеет…
– Надеюсь, мы ошибаемся, – говорю я, принимаясь за еду. – Не хочу я, чтоб это было правдой. Надеюсь, она говорила не про Билла. Пусть окажется простым глупым подростком с пунктиком, как он сам выразился, в голове.
– Ну, вот сегодня он придет, все и узнаешь, – заключает Бас и тоже начинает есть. Молча киваю и по, застревающей в горле, еде понимаю, что весь аппетит напрочь улетучился.
 
***
 
До вечера я успел надумать такого, что временами становилось реально страшно. Все-таки воображение человека штука извращенная. В конце концов, решил не заниматься развитием дара предвидения и переключиться на хороший фильм. Почти помогло, по крайней мере, суть фильма я уловил! Черт, ну, какого, я так нервничаю? Ну, даже если она про Билла говорила, и что? Мы с ним незнакомые люди, только имена друг друга и знаем… да, вообще-то ты с ним спать собрался, Листман. Да и хорош душой кривить, если с ним что-то не так, то есть, если что-то совсем уж плохое… черт, я боюсь этого, я этого реально боюсь. Начнем с того, что я вообще болезненно воспринимаю всякие такие истории о тяжело больных людях, будь то знакомые или нет, да ё-мое, с чего я взял, что он тяжело больной-то? Что за мысли вообще, разве он похож на разбитого болезнью? Совсем нет, даже наоборот уж больно активный, по-моему. От звонка в дверь я даже вздрагиваю. Докатился. Смотрю на часы – восемь часов. Ну, вот, сейчас все и узнаем, наконец. Встаю с дивана и иду открывать.
– Привет, – Билл заходит в прихожую и встает сразу за дверью.
– Привет, – защелкиваю замок и замечаю у него рюкзак.
– Можно я до утра останусь? – спрашивает, проследив за моим взглядом.
– Конечно, – он что, думает, я его сразу после секса выгнать собираюсь? – Ну, проходи, – делаю пригласительный жест рукой в сторону комнаты и иду за ним. – Садись, – предлагаю присесть на кресло, облюбованное им вчера. Садится, ничего не говоря. Какой-то он напряженный сегодня, нервничает? Ну, конечно, он же сюда с конкретной целью пришел, причем, самой, что ни на есть интимной.
– У меня к тебе пара вопросов есть, – сажусь на диван и перехожу к делу, а чего тянуть?
– Ты передумал? – обеспокоено спрашивает он. – Ты не можешь, ты же обещал, – теперь присоединились нотки возмущения.
– Билл, что за операция тебе предстоит? – вот так, прямо в лоб, всегда безошибочно срабатывает. На его лице мгновенно появляется ярко выраженный испуг.
– Откуда ты знаешь?
Черт, черт, черт, черт… значит все-таки он.
– Это не важно, ты мне ответишь? – говорю спокойно, но нервы что-то зашевелились.
– Том, это незаразно, честно, ты не думай, это вообще не важно, не имеет никакого отношения к… ну, к тому, о чем мы договорились, я тебе клянусь, я незаразный, – тараторит он, оправдываясь.
– Билл, дело не только в том заразный ты или нет. Ты что, не понимаешь? Ты просишь секса, а я узнаю, что тебя через три недели оперировать будут, ты думаешь, я после этого спокойно сейчас тебя тр*хну, забив на все?… Что с тобой? Что за операция?
Опять знакомый мне уже жест – переводит взгляд на пол и разглядывает его примерно с минуту, затем опять смотрит на меня.
– А если я не расскажу? Ничего не будет?
– Не будет, – уверенно говорю я. Бл*дь, что у него там такого, что он рассказать боится? Опять разглядывание пола и тишина. Надо было выпить.
– Черт, Том, я не знаю, как о таком говорить, – с нотками отчаяния выдает Билл, как и вчера, тиская край своей футболки. Кажется, парочку его привычек я изучил.
– Словами, Билл, словами, – все так же невозмутимо отвечаю я, а самого еще чуть-чуть и трясти начнет, какого черта он так нагнетает?
– Ну, какая тебе разница? Главное, это незаразно, остальное-то тебе зачем?
Святая наивность, ё-мое. Так, спокойно, нервами из него вообще ничего не вытянешь.
– Билл, или ты мне все рассказываешь, или прямо сейчас уходишь отсюда и никогда сюда больше не приходишь, – а если уйдет? Встанет сейчас, покажет мне фак и уйдет? Нет… а если и так, то вернется, как пить дать, вернется. Сидит молча, видимо, взвешивая все «за» и «против».
– У меня проблема… не смотри на меня хотя бы, – ворчит, взглянув на меня. Послушно перевожу взгляд в экран телевизора.
– У меня проблема с мочеиспускательным каналом, – тихо проговорил Билл. Все же поворачиваю голову к нему. Смотрит в одну точку на полу.
– Это врожденное, там что-то неправильно срослось, какой-то дефект, я не знаю, как это называется на их медицинском языке, – замолкает и поднимает взгляд на меня. – В детстве мне это не мешало, – не увидев в моем лице ничего страшного, продолжает. – А с возрастом стало… – опять переводит взгляд уже на окно. – Стало больно в туалет ходить. Ну, там обследование, все такое, так и обнаружилось… если операцию не сделать, то скоро я сам не смогу в туалет ходить, только через катетер, а так они все исправят и все, – закончил Билл. Смотрю на него, осмысливая услышанное, но ощущение недосказанности так и пульсирует. По нему же видно, что не все так просто, как он говорит.
– Билл, если все так безопасно, по твоим словам, то откуда тогда это ненормальное рвение с сексом? Ведь оно с операцией связано? – я все равно проясню все свои сомнения и догадки.
– С чего ты взял? – спрашивает с оборонительной интонацией и смотрит на меня. Как там говорится, лучшая защита – нападение?
– С того, что люди, у которых операция меньше, чем через месяц, скорее о чем-то другом будут думать, чем о глупых насмешках друзей и пунктиках в голове. Ты же торопишься нереально, тебе же сию секунду надо, зачем ТАК торопиться? У тебя вся жизнь впереди, ничего не случится, если ты потеряешь девственность не сегодня, а через пару месяцев, например, когда все проблемы со здоровьем будут улажены, и не о чем будет волноваться, – выкладываю все свои заключения, к которым пришел, пока его ждал. Он молчит, и это уже говорит о том, что отрицать этого он не намерен, иначе высказался бы сразу, насколько я успел узнать особенности его поведения.
– Это у тебя вся жизнь впереди, а я очень скоро стану никем, никому не нужным пустым местом, – говорит, наконец, Билл.

Предыдущая часть
Продолжение
 
вверх^ к полной версии понравилось! в evernote


Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.

Дневник Растрёпа | Library_Of_Stories_About_TH - Library Of Stories About Tokio Hotel | Лента друзей Library_Of_Stories_About_TH / Полная версия Добавить в друзья Страницы: раньше»