[показать]Название: "Из-за Эмми или Cauer and other troubles of my life"
Автор: Topsyatina
Персонажи: Том/Билл (основной)
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, AU, BDSM, Angst, Lemon, Hurt/comfort, POV Bill...
Категория: Slash
Размер: макси (очень большое макси)
Статус: в процессе
Краткое содержание: Билл, молодой человек, приехавший в Дрезден. Учится на психолога в колледже. У него есть друзья, но жизнь кажется пресной. Её разбавляет новое знакомство - некий Томас Кауэр. Как жить после знакомства с таким человеком? Что делать с желанием поцеловать парня? Как признаться себе в пагубной привязанности? Как хранить чужие тайны? А самое главное: как соблазнить натурала, когда уже принципы умерли под натиском душащих желаний?
Предупреждение: ненормативная лексика, откровенные описания постельных сцен, неадекватные реакции/мысли персонажей, смерть персонажа (второстепенного)...
Благодарность: хочу выразить гигантское СПАСИБО Norka K. (Noriko) и Nokia. Я благодарна вам за труд, за то, что вы верите в мою идею и ни разу не усомнились в ней. Спасибо за помощь, за поддержку и то время, что вы на меня тратите. p.s. люблю вас сильно ^___^
От автора: здесь столько всего... что передать в 2-х словах сложно... Максимально жизненная история, по вине которой многие сходят с ума...
Размещение: За копирование, публикацию на других ресурсах и прочей ерунды - на кол посажу, обоссу и сожгу!:diablo:


Часть третья

Глава сорок пятая

* - эти слова на 2-х языках начинаются на «р».

Я каждый день ездил к Тому. Каждый день мы сидели, взявшись за руки, дышали в такт, иногда говорили, но чаще всего молчали. Будто узнавали друг друга заново. Его состояние улучшалось. Будучи даже развалиной, он умудрялся вести активный образ жизни, хоть и был прикован к постели. Постоянно кому-то звонил, ребята приезжали, показывая ему на ноуте материал для шоу, порой он сидел, напряжённо втыкая то в телефон, то в лэптоп.
Я переехал обратно. Пит удивился моему решению, но когда с моей стороны последовало объяснение, то друг всё понял и помог. Они до сих пор встречались с Эмили втихаря, под носом у Юджина. Я хмуро наблюдал за их мацаниями, сюсюканьем и чмоканьем друг друга пока собирался. Но открыть рот и сказать что-то против не мог. Они выглядели довольными, радостными, когда находились рядом. У меня сердце кровью обливалось: ну как так можно?.. почему из всего многообразия дрезденцев девушка выбрала именно моего лучшего друга? Оказавшись в такой ситуации, я мог только наблюдать и хранить их секрет, хоть и не был рад, что узнал об этом. Спал бы крепче.
Квартира встретила меня гробовым молчанием и приятным цветочным ароматом. Я поставил на пол чемодан с портфелем, идя в гостиную. Ключи мне своевременно впихнула Эмили, сказав, что рада такому повороту событий. Плюхнувшись на диван, я вытянулся во весь рост, свободно выдохнув. Наконец, дома? Наверное... В теле трепетание какое-то, щемящее чувство счастья. Вскакиваю, начав орать от переизбытка эмоций, бегу в спальню. С разбега падаю на кровать, распахнув покрывало, утыкаюсь в подушку. Томом пахнет. Боже... я так скучал по этому запаху. Напоминает те времена, когда он уезжал, а я только просыпался... будто жизненная необходимость вдохнуть его запах с утра, иначе день не задастся. Осматриваю комнату. Здесь практически ничего не изменилось. На тумбочке всё ещё стоит моя фотография. Ох, Том... от одного лишь упоминания внизу живота скапливается волнующее томление. Было бы хорошо, если он меня сейчас бы вздёрнул, но этот овощ в больнице валяется.
Вдруг, в один момент, мне самому и окружающим Кауэра показалось, что абсолютно ничего не поменялось за этот год. Его будто и не было. Я на правах «хорошего и исполнительного» друга Тома забрал у фрау Кауэр Эмму; привозил в офис всякую белиберду, которую мне вручал парень. Весь такой милый, белый и пушистый. Ни у одного человека не возникло вопросов, почему это я вновь начал жить с малышкой и экстремалом, почему я езжу по его делам, распоряжаюсь временем Эммы, почему без моего согласия юношу не могут посещать люди? Всё окружение Тома знало, что есть некий Билл, который за ним ухаживает, пока тот наполовину трудоспособен. Но все они не знали, что за закрытой дверью этот самый Билл практически кидался на парня и терзал его губы, а тот упоённо отвечал.
Учителя Эммы звали Руар, и он приехал из Норвегии. Естественно, его удивило новое положение вещей. Парень растерялся, зайдя в квартиру, увидев меня в одних спортивных штанах, расставляющего все подаренные Кауэру букеты на день рождения.
- Здравствуйте, - я улыбнулся. Вскинув взгляд наверх, увидел, что дверь в детскую была приоткрыта. – Солнышко, к тебе пришли, - сказал я громко, повернувшись к гостю. – Вы простите меня за внешний вид, я мало что успеваю сделать.
- Ничего страшного, - он поправил очки и скользнул взглядом по моему телу.
Том бы его за такую фривольность пристрелил. Эмма спустилась вниз, оправив юбочку.
- Здравствуйте, - она подошла ко мне и тронула за руку. – Билли, я потом погулять хочу. Пойдём после занятия?
- Хорошо.
Руар плавно вошёл в гостиную и стал подниматься. Он иногда косился на меня, а я усиленно делал вид, что мне нравятся ирисы в очередном букете. Под его настойчивым взглядом мне стало не по себе. За час, пока шло занятие, я принял душ, переоделся, начал варить суп на обед и позвонил Тому.
- Малыш, мне нужен ежедневник. Будет звонить Жоржи, а я не знаю серийные номера камер, которые нам нужны.
- У тебя всё ещё рука сломана.
- Я знаю, но работать мне нужно. Билли, пожалуйста, привези мне ежедневник.
- Я отдам его Юджину, а то мы с Эммой кое-что запланировали.
- Зай, а может мне не хочется видеть Юджина... я же не могу его тискать и целовать.
- Кауэр, заткнись, - я хохотнул, помешав суп и закрыв кастрюлю крышкой. – Ты иногда слишком откровенен.
- Это плохо?
- Нет, если только мы наедине. Вдруг к тебе сейчас кто-нибудь зайдёт и услышит, что ты какого-то малышом и зайчиком называешь?
- И что? Меня это не смущает. Ох, - он выдохнул, - хочу домой, к вам.
- Тебя скоро выпишут, - выхожу из кухни и иду в гостиную, - потерпи, ладно?
- Ну если бы ты не был таким вредным и приехал ко мне, то я б не изводился. Мне не хватает внимания, тепла, ласки...
- Билли, - из комнаты вышла малышка, а за ней учитель, - мы закончили.
- Я перезвоню.
Том удовлетворительно угукнул. Эмма спустилась вниз, вручая мне листок бумаги.
- Что это?
- Учебники, - отозвался Руар, встав рядом с девочкой. – Там упражнения, которые, по моему мнению, помогут ребёнку в школе. Как я понимаю, вы тут живёте?
- Да.
- Тогда мне надо поговорить с вами лично, дать кое-какие советы, - парень сел на диван, вытащил блокнот с ручкой и на листе написал свой номер. Я заметил золотое кольцо на его безымянном пальце, - вот, позвоните мне, как будет время.
- Хорошо, - я немного прифигел, но бумажку взял. – Вам надо заплатить?
- Нет, Том всю сумму отдал мне сразу.
Руар обулся, попрощался с нами и ушёл. Я сел, положив в карман лист с его телефоном, и открыл тот, что дала мне малышка.
- Что это?
- Список. Мы с папочкой не всё купили к школе. Я пойду одеваться.
- Иди, - я улыбнулся, проводив её взглядом.
Мы плотно не общались довольно долго. Ребёнок вырос. Эмма начала уже рассуждать как школьница. Теперь её интересы распространялись не только на игрушки и рисование, а уже на различные знания. Она спрашивала о странах, болезнях, какие сложные слова что означают. Смотрела телевизор и находила в любой программе для себя что-то новое и познавательное. Словом, взрослела.
Я с ужасом вспомнил, что мне скоро надо на учёбу. Эта мысль неприятно въелась в мозг. Ох, мы с Томом только помирились... и вот, надо уже вплывать в обыденность, в реальность. У меня зазвонил мобильный. На дисплее раскрылась фотография Дэвида. Я прикусил губу, внутренне вздыхая.
- Да.
- Привет, мой хороший, - весело говорит. – Я улетаю завтра, не хочешь проводить?
У меня засосало под ложечкой и кончики пальцев онемели. Боже... это будет тяжело.
- Дэвид, я хотел бы с тобой серьёзно поговорить, но у меня сейчас нет времени для того, чтобы приехать. Прости меня, ладно?
- Что-то случилось?
- Можно сказать и так, но это не телефонный разговор. Когда ты вернёшься в Германию?
- Месяца через полтора.
- Давай тогда поговорим?
- Хорошо. Билл, точно всё нормально?
- Не волнуйся.
Мы попрощались. Я сжал телефон и тяжко выдохнул. Не хочу врать ему, не хочу скрывать правду... надо всего лишь собраться с мыслями. Но как это сделать, чтобы не причинить боль? Младший Йост точно не поймёт. Я знал, что этот выбор между ними будет не простой, но последствия, как оказалось, ещё мучительнее.
- Я готова, - Эмми спустилась вниз, закидывая на плечи портфель. – Пошли?
- Да, идём.
Мы прошатались весь день на улице. Давно такого уже не было. Малышка старалась постоянно держать меня за руку, как будто тактильный контакт для неё был очень важен. После торгового центра, выйдя на улицу, я купил нам по рожку с шариком мороженого. Сев прямо на бордюр, недалеко от фонтана, мы упоённо поедали сладость.
- Билли, - начала девочка, когда доела свою порцию, - ты знаешь, мне кажется, что мама не приедет к нам.
- Почему? – настораживаюсь, поворачиваясь к ней.
- Папочка не ждёт её. Мы живём и не думаем о ней. Наверное, она грустит и обижается, что мы так делаем.
- Эмми, зачем ты думаешь так? Если тебя что-то тревожит, то поговори с папой.
- Она бросила нас, да? – в её взгляде проскальзывала всепоглощающая тоска, схожая с вязкой трясиной. Я внутренне сжался. Эмми грустно улыбнулась. – Я уже взрослая. Почему она не звонит?
- Малышка, я не знаю, возможно, обстоятельства...
- Разве я такая плохая? – поджав губы, девочка отвернулась от меня. – Я ничего плохого не сделала, я её даже не помню, а она уехала и вот... – всхлипывает, - мы живём с папочкой, он знакомится с другими тётями. Они больше не любят друг друга, да?
- Эмми, я...
- Почему мама не возвращается? – с надрывом.
Я не выдержал: выбросив своё мороженое, схватил малышку и посадил к себе на колени, обняв, стал гладить по голове.
- Родная моя, честное слово, я не знаю. Всё может быть. Не обижайся на маму и папу, ведь, я уверен, никто не виноват в том, что мамы нет рядом. Возможно, она вернется, даст о себе знать, а может и нет... Если ты захочешь понять, то папа объяснит, почему она уехала, ты только не плачь, моя хорошая, и не расстраивайся, ведь я рядом с тобой, я тебя не брошу.
- Но ты тоже уезжал от нас.
- Да, но мы ведь виделись, солнышко, разве нет?
- Просто, - она посмотрела на меня, вытерев слёзы, - у всех есть мама, а у меня нет. Папочка стесняется меня...
- Это почему? – удивляюсь.
- Ну, когда мы ходим гулять, и его спрашивают, его ли я дочка, то он отвечает, что нет.
- Ох, - выдыхаю. Я его кастрирую когда-нибудь. Вот кусок дебила, честное слово. – Эмми, папа так делает из-за работы. Он не стесняется тебя, а наоборот гордится, что у него есть такая прекрасная дочь.
- Правда?
- Ну конечно! Дело в том, что на его работе не должны знать о тебе, понимаешь? Иначе будет плохо. Он говорит так всем знакомым, потому что любит тебя и пытается уберечь от беды.
- С ним работают плохие люди?
- Не совсем, но можно сказать и так.
Я продолжил гладить её по голове, думая, правильно ли я сделал, что обманул ребёнка. Конечно, в мои планы не входило сейчас говорить о Шарлотте, но...
- А хочешь, мы сейчас поедем к папе? – я посмотрел на часы. – Ещё успеем домой заехать.
- Хочу.
Мы пустились в обратный путь. В квартире я прихватил ежедневник, а Эмми взяла рисунки, которые нарисовала специально дня него. Чтобы не терять времени, мы поехали на моей машине. Девочка удивилась и обрадовалась. В больнице я увидел Милену и ещё каких-то баб, но мы попытались с малышкой остаться незамеченными этими стервятниками.
- Опять ты, - ядовито произнесла девушка.
Страдальчески выдохнув, я повернулся.
- Тебе-то тут что надо?
- Как ты со мной разговариваешь? – её лицо поменялось в цвете, который, к слову, не шёл образу. За всё это время девица не изменилась.
Я обошёл Эмми, встав у неё за спиной. Шатенка конкретно охренела, увидев ребёнка. Положив руки на уши ребёнка, я начал водить по ним, как Питер делал когда-то, чтобы она не дай Бог ничего не услышала лишнего.
- Теперь послушай меня, выдра, я уже один раз посоветовал тебе проваливать и не появляться, но, кажется, у тебя с соображалкой туго. Том явно дал понять, что твоя пережженная рожа - нежелательный персонаж в НАШЕЙ жизни. Если ты даже грубые фразы не усваиваешь, то мне остаётся только перейти на мат, дура крашенная. Ещё раз сунешься в квартиру, в палату к Кауэру или припрёшься на работу, - я собственноручно тебе все космы повыдёргиваю и в п★зду засуну. А для большего эффекта свяжу и в Эльбу брошу, как говно последнее. Мне лишь хочется, милая, чтобы у тебя появилась хотя бы одна мозговая извилина. Тогда ты поймёшь, что твоё время давным-давно прошло. Ты считать умеешь? Какой хоть год на дворе? Том к тебе больше не притронется. Он не берёт вещи со скидкой, потому что на распродажи не ходит. Ты его тупо не достойна, селёдка.
Милена сперва покраснела, затем позеленела, а после сдулась, не зная, что сказать.
- И куриц своих забери, а иначе и им я всё пообрываю. Пошли вон, шалавы, - яростно цокнув, я шикнул на всю эту намалёванную толпу.
Они рассвирепели, но в тот момент, когда какая-то овца уже открыла рот и хотела что-то сказать, я убрал руки с ушей Эмми.
- Только попробует хоть одно туловище сказать что-нибудь непристойное. Не злите меня, девушки.
Я взял девочку за руку и пошёл в приёмную. Так они и остались стоять, с открытыми ртами и поруганной честью. Неужели каждая хотела бы оказаться в постели с Томом, терпя всё это? Если б мне что-то подобное сказали, я б с кулаками полез.
- Папочка, - заверещала Эмма, как только мы вошли в палату.
Том выглядел более или менее нормально. Синяков под глазами уже не было. Плазму убрали. Стояла лишь капельница с каким-то раствором. Но я был уверен, что это всего-навсего витамины.
- Привет, родная моя, - он поцеловал дочь в щеку, чуть подвинувшись, чтобы она села рядом с ним. – Как твои дела?
- Мы с Руаром занимаемся. Вот уже три занятия говорим «р».
- Ну-ка скажи: речь, рефлекс, реформа...*
Она повторила за Томом, практически не совершив ошибок. Я даже загордился. Эмми схватывает всё налету, по ней видно, что ребёнок хочет учиться.
- А теперь: рожь, розетка, роман, рубин, рюкзак, руль, регби, ром*.
Он тараторил эти слова, а вслед за ним и Эмми. Она постаралась выдержать темп, запнувшись только на «рюкзаке».
- Сложнее можешь? – с прищуром спросил парень.
- Могу, - она заулыбалась.
- Радиовещание, римлянин, рюшка, радиальный, рафинировать, раритет, ратифицировать, радикальный...*
- Том, ты перегибаешь палку, - я встрял в их беседу, потому что Эмма уже путалась.
- Ничего подобного. «Р» вроде бы нормально, но дифтонги... – он вытянул губы в полоску, а потом обнял дочь. – Ничего страшного, позанимаешься с Руаром, и всё нормально будет. Он тебе нравится?
- Да, он не ругается, когда у меня что-то не получается, а старается помочь.
Они сидели обнявшись. Кауэр гладил девочку по волосам. Он замечательный отец. Несмотря на то, что я обвиняю его в недостатке ума и логики, Том все свои способности применяет для дочери. Уверен, что готовить юноша научился из-за неё. С виду такой строгий, самоуверенный, Том является примерным экземпляром мама-папы. И оденет, и накормит, и отвезёт, и привезёт, и объяснит что-то сложное (пусть коряво, зато верно), и поможет с уроками. Никогда не откажет дочери в развлечениях, игрушках и радостях. Он дарит ей свою любовь, внимание, пусть и не так часто. Если у него есть некий лимит любви, и он весь его расходует на Эмму, то я согласен быть обделённым.
- Папочка, ты меня любишь?
- Конечно же люблю, разве могут быть сомнения?
- А почему мамочка уехала?
- Эмми, мы уже говорили на эту тему.
- Но я подумала, что она из-за меня... что я плохая и ей не нравилась...
Том открыл рот и повернул к себе лицом девочку.
- Ты что такое говоришь? Дорогая, если бы мама могла, она бы нас никогда в жизни не оставила. Я уже говорил, что порой обстоятельства куда сильнее нас. Хорошая моя, ты пойми, что она любила тебя. Ты дороже ей всего на свете. Не говори больше таких вещей, иначе я обижусь. Всё это не правда. Не думай плохо о себе, хорошо?
- Хорошо, - она улыбнулась.
Если бы Шарлотта была жива, то мы с Томом никогда бы не были вместе. Но если бы мне предоставили выбор, то я вернул бы её к жизни, а сам... а сам любил бы его и смотрел на их счастье. Я бы даже не думал. Эмма важнее, чем наши с Томом чувства.
- Вот твой ежедневник, - протягиваю юноше вещь, грустно улыбаясь.
- Спасибо, - хитро подмигивает.
Пока малышка показывала отцу рисунки, я копался в его телефоне. Никогда так раньше не делал, а тут приспичило. Фоном у него стояла фотография Эммы. Ей на снимке было где-то года 3. Она перебирала кубики, а рот был вымазан в шоколаде. На моём контакте стояла весьма забавная фотография. Я ем суп и с гадким прищуром смотрю в камеру. Кажется, в тот момент я жутко злился, что меня фотографируют. Смс у него были либо по работе, либо от каких-то девок с признаниями в любви и просьбами провести ночь. Всё это мне было не интересно.
- Билл, ау, может, уделишь нам время?
Я вскинул взгляд и встретился с двумя парами озадаченных глаз. Мы с секунду смотрели друг на друга, а потом они вновь переключились на рисунки.
- Там Милена со свитой стоит, - уведомил я любовника, когда Эмми начала уже собираться.
- Что за жизнь? Когда уже она от меня отвяжется?
Том вздохнул, смотря на ребёнка. Малышка начала все рисунки запихивать в портфель. Кауэр схватил меня за руку и дёрнул вниз. Я охнул и чуть не навернулся. Пришлось наклониться. Парень жадно впился в мой рот, засасывая верхнюю губу. Я протестующее уперся руками ему в грудь. Совсем охренел.
- Не представляешь, что я с тобой сделаю после выписки, - прошептал на ухо.
- Я готова, - девочка повернулась к нам, надев портфельчик.
- Мы пойдём, - по возможности уверенно сказал я, взяв её за руку.
Юноша улыбнулся нам обоим и помахал рукой. Вечером мне пришла смс: «Я не шутил. У меня порой член просто колом стоит». Я не проникся сочувствием, заржал и написал ему: «Однорукий инвалид».
На следующий день мне позвонила Диана и попросила о встрече. Я так обрадовался, когда услышал её голос, что даже подпрыгнул на диване, тут же затараторил, прося её приехать. Девушка была в квартире уже через час.
- Тётя Диди, - Эмми восторженно сбежала по лестнице и обняла блондинку. – Почему мы так давно не виделись?
- Я уезжала, сокровище, прости, пожалуйста.
Я стоял, открыв рот. Вот как ребёнок смог запомнить имя с первого раза? Что моё, что Дианы...
Мы расположились в гостиной. Девочка смотрела телевизор, сидя на полу, а мы на диване пили чай.
- Как в Вене?
- Работы слишком много. Не представляешь, как я замучилась, - она слабо улыбнулась. – Я столько сил в жизни не тратила. У меня постоянно болела голова, жуткие сны снились.
- И как успехи?
- Не знаю пока. Эти ритуальные убийства не закончились, - девушка вздохнула.
Пару месяцев назад в Австрии начались страшные убийства, которые взбудоражили всю Европу. Диана вызвалась добровольцем, чтобы помочь следствию. Взяла отпуск на работе и уехала в Вену. Вместе с ней были ещё 2 экстрасенса, которые вкладывали в поимку этих шизиков все силы.
- Люди дурные, порабощённые бесом.
- Зато ты проверила свои силы.
- И что? – Диди грустно посмотрела на меня. – У меня было полно промахов. Большинство людей не верили в наши слова, хотя мы говорили примерно одно и то же. Тяжело находиться рядом с непроходимыми скептиками.
- Я тебе верю. Ты меня при первой встрече убедила.
- Пойдём-ка на кухню.
Я встал, взял чашки и уже вышел в коридор, когда Диана взяла Эмми за ручку, накрыв своими ладонями. Та не возражала. Блондинка села рядом с ней, обняла девочку и погладила по голове, а потом пошла за мной. Я загрузил грязную посуду в машину, повернувшись.
- Воды дай, - попросила подруга.
Я подал стакан.
- А теперь слушай, - настороженно начала она. – Ее мама умерла, да?
- Да.
- Билл, ей тяжело без женского внимания. Она страдает, но подсознательно пытается это заглушить в себе...
- Но ребёнку всего 6 лет, - перебил я Диди.
- И? – она удивилась. – Это ты думаешь, что она ничего не соображает. Девочка пропускает через себя все эмоции. Не только свои, но и отца, и даже твои. Она очень чувствительна. Берегите её. Рисует хорошо. Не дай загубить этот талант.
- Она будет заниматься этим в будущем?
- Не знаю точно. Я тебе говорила, что будущее всегда сложно увидеть, особенно такое далёкое. Год просмотреть можно спокойно, но не 20 лет. Если я начну настраиваться, то у меня башка потом месяц трещать будет.
- Ну ладно, - я сел напротив, - а чего ты так расстроилась-то?
- Она болеет. У неё что-то с головой, будто дырка какая-то есть, смещение костей, что ли. Слушай, я не знаю, что с Эммой, но это дрянь опасна.
- У неё эпилепсия.
- Ужас какой, - блондинка сразу поникла. – Форма хоть и не сильная, но ничего в этом хорошего нет. Том должен помолиться святому Валентину, поставить свечку за здравие дочери и за упокой её матери. Она её будто оберегает.
- Святому Валентину? – вновь удивляюсь.
- А ты не знал, что он покровительствовал покалеченным детям, в частности болеющим эпилепсией? Икона даже есть такая, где он стоит над телом ребёнка, у которого припадок.
- Надо идти в церковь в день всех влюблённых?
- Именно, - настойчиво бьёт по столу. – Не разводить любовь, а молиться. Билл, я серьёзно, Эмму можно вылечить. Недуг пройдёт.
- Её наблюдают врачи.
- Хорошо, но помолиться всё равно стоит. Слушай, и ещё кое-что, - она застенчиво отвернулась, - я вижу рядом с ней женщину.
- Бабушку?
- Нет. Мачеху. У неё будет мачеха.
Я замер, облокотившись на спинку стула, и прикрыл рот рукой.
- Прости, я знаю, как больно тебе это слышать, но женщина будет, точнее девушка. Она молодая, ей около 25-ти.
- Она... – я сглотнул. – Она заменит Эмме мать?
- Да и... – Диана взяла меня за руку. – Она станет женой Тома.
- Когда?
- Скоро. Через год, может 2. Прости меня.
- Она будет любить Эмму? А Тома?
- Да. Она и сейчас любит его. Будто они знакомы, но он её не замечает. Она не пытается завоевать его внимание. Они дружат. Но потом что-то случится... он обратит на неё внимание и будто бы влюбится, хотя не факт. Она будет заботиться об Эмме.
- Это самое главное.
- Не расстраивайся.
- У них будут дети?
- Скорее всего, нет. Я не могу точно сказать, но, кажется, что нет. Том хочет же ещё одного ребёнка, да?
- Да. Мальчика.
- Не думаю, что эта девушка сможет ему родить. Билли...
Я встал и отошёл к окну.
- Ди, мы только помирились. Только я начал жить так, как хотелось.
- Ты пойми, всё может измениться. Мы сами можем управлять своей судьбой.
- В любом случае, если я увижу рядом с ними девушку, которая будет достойна, то отпущу. Их счастье мне дороже своего собственного.
- Ты очень сильно полюбишь.
Оборачиваюсь, смотря на подругу огромными глазами.
- Помнишь, я сказала, что в твоей жизни будут ещё 2-е?
- Да.
- Один уже появился, да?
- Да... наверное.
Дэвид. Ведь я люблю его. Действительно люблю, пусть любовь моя немного не нормальная. Он мне скорее как близкий друг, к которому я питаю нежные чувства.
- Я знаю, что ты относишься к нему тепло и нежно. Он хороший, кажется. Но будет ещё один. Это уже точно. Должен быть.
- Не говори мне такого, - я открыл окно и взял с подоконника сигареты. - Я не хочу этого слышать.
- Билл, пожалуйста, - она взмолила. – Пока я могу что-то сказать...
- В смысле?
- Этот дар не вечен, - блондинка улыбнулась. – Он скоро исчезнет.
- Не может быть.
- Может. Я знаю, что найду мужа и забеременею, но роды будут проходить болезненно и тяжело, поэтому понадобятся все мои силы, чтобы спасти ребёнка. Наверное, я умру, но малыш останется жив.
- Да ты что?
- Точно тебе говорю. И если честно, я к этому морально готова. Пока во мне есть силы помочь тебе – я хочу это сделать.
- Ладно, - я отвернулся, затянувшись, смотря на оживлённую улицу.
- Ты встретишь его скоро. Он тебе сразу понравится. Ты влюбишься страстно, до беспамятства.
- Хуже, чем в Тома? – я хохотнул.
- Да, это будет похоже на болезнь.
- Он мой человек?
- Нет. Том твой, но если ты не будешь бороться за него, то ваши пути разойдутся. Для тебя Эмма будто светлячок, яркий и манящий. Ты душу готов за неё продать... Так и будет, наверное.
- Не понял, - морщусь, вновь затягиваясь.
- Мне сложно сказать. Что-то случится. Я не могу объяснить. Ты уйдёшь от них.
- Невозможно. Как я могу их оставить?
- Уйдёшь и чуть не умрёшь от этого. Твоя любовь сильнее, чем тебе кажется. Ты любишь девочку больше, чем её отца.
- Я не понимаю тебя.
Диди нахмурилась.
- Твоя любовь к Тому на уровне плотской привязанности. Когда ты не чувствуешь его – тебе плохо. Если вас разлучить на длительный срок и не дать общаться, то ты погасишь в себе чувство к нему. А вот Эмма в твоей жизни навсегда. Даже если вы не увидитесь больше, ты всё равно будешь любить её.
- Это два разных чувства. Как можно их сравнивать?
- Ты потом поймёшь. Билли, я хочу сказать, что он любит тебя.
Поворачиваюсь и изумлённо смотрю на девушку. Из пальцев падает сигарета.
- Да, он не говорит, но чувствует к тебе что-то давяще сильное, ослепительное. Возможно, Том сам не готов в этом себе признаться. Я буквально кожей чувствую, что он думал о тебе каждый день. Вся квартира этим пропитана. Энергетика тоски.
- Это ещё ни о чём не говорит.
- Не обманывай себя, пожалуйста. Ты сам это чувствуешь. Вы уже не можете друг без друга.
- А как изменить его сомнения, как их развеять?
- Он должен сам себе признаться в этой любви к тебе, а потом уже всему своему окружению.
- Нет... Том этого никогда не сделает, - я закрыл окно и поджал губы. Обидно, блин. - Ты не можешь знать наверняка.
- Говорю тебе, что если он расскажет общественности о тебе, то полностью раскроется. Ты увидишь абсолютно другого человека, наверное, даже такого, о котором мечтал.
- Прости, Ди, но я не верю в это.
- Твоё право. Я не хотела тебя расстраивать, правда. Ты не вбивай все мои слова себе в голову, хорошо? Самое главное сейчас - как-то помочь малышке. Она светлая и ясная, как лучик света.
- Я знаю, - улыбаюсь.
Мы вернулись в гостиную. Диана начала играть с девочкой, а я загрузился. Её слова оставили в моей душе огромный отпечаток. Грязный, скользкий след от гигантских ботинок досады. Мне мерещился запах гнили и навоза. Я даже трястись начал и дабы не пугать никого, ушёл в туалет, просидев там 20 минут. Стало невыносимо душно и тяжело от одной лишь мысли, что нам с Томом осталось жить вместе лишь год, может чуть дольше. Что бы я ни говорил, а в слова Диди верю. Она практически не ошибается, если начинает говорить от души, из собственного любопытства и интереса, когда ей не безразличен человек. Я сел у двери, закрыл глаза и начал молиться... за Эмму. А потом по щекам потекли слёзы. Да, я нытик и ничего с этим поделать не могу. Уже выйдя из ванной, я понял, что проживу этот год максимально радостно. С поцелуями, признаниями в любви, сексом и приключениями. Не важно, что будет ждать нас в конце этого великолепного романа, самое главное, чтоб мы прожили его достойно и не жалели ни о чём.
- Ты чего?
- Всё в порядке.
«Если я найду веские причины уйти от тебя – отпустишь?», - написал я Тому.
«Из жизни – никогда».
И отчего-то стало легче.

Предыдущая часть