Название: Пациент №1
Автор: Бельчонок-Шуша
Персонажи: Билл/Том
Бета: Smile of Cheshire
Рейтинг: R
Жанр: Romance, Angst, MPREG
Категория: Slash
Размер: Миди
Статус: в процессе
Предупреждения: однополые отношение, розовые сопли, жуткая неоригинальность идеи, мужская беременность и первый в моей жизни пассивный Том. Ага.
Размещение: только с разрешения автора
От автора: давно меня каваит идея беременного Тома, только вот как-то не решалась я за нее взяться, а тут решила попробовать. Лето, море и смена обстановки вообще навеяли радужное настроение, поэтому рассказ будет очень легким и не грузящим. Поэтому как всегда предупреждаю, что данный текст несет только РАЗВЛЕКАТЕЛЬНУЮ функцию и глубокого смысла и философских идей там искать не стоит.
Краткое содержание: молодой амбициозный врач решил сделать бросок на Нобелевскую премию. Что окажется важнее: человечность или профессионализм, любовь или честолюбие, любимая идея или любимый человек и ребенок?
Трейлер к фику

Глава 20
12 недель
POV Bill

- Отлично, Джерт, можешь садиться, - я убрал все датчики и распечатывал результаты УЗИ, пока один из двух оставшихся в живых подопечный вытирался и садился на кушетке.

Последние недели напоминали ад. Джерт во время утечки умудрился подхватить только пневмонию, что практически не смертельно для него и ребенка, в отличие от остальных подопечных, которых пришлось устранить. Смертельная доза снотворного облегчила их страдания. Жаль только, что придется набирать еще одну группу. Мне уже подумалось, что этот эксперимент проклят с самого начала, но я – не я, если не добьюсь своего. Поэтому я практически самолично выхаживал требующего повышенного внимания мальчишку, даже книжки ему вслух читал, скрипя зубами от злобы, но приходилось – ради успеха эксперимента. И все жертвы того стоили.

Задушенная в корне болезнь не отразилась ни на подопечном, ни на эмбрионе – все анализы подтвердили это. В отличие от других мальчиков, пострадавших намного сильнее. На наглядных примерах я наконец-то смог увидеть, как протекает чума. Как жаль, что самые стойкие подопечные продержались всего восемь дней, но мне хватило и этого опыта: очень любопытные данные наблюдений и вскрытий получились. Кажется, что следующим моим проектом будет именно эта болезнь, ведь ее все так боятся, а мне после первого посещения на практике морга уже ничего не страшно. Ну подумаешь, болезнь, которая выкосила половину мира в 15 веке, – мы же не там. Да и тщеславие не позволяло мне отказаться от такого лакомого кусочка. Именно оно заставляло держать зараженных подопечных в живых до последнего, хотя мой друг предпочел избавиться ото всех. Все просто - завышенная доза самого дешевого снотворного, и все проблемы решены.

Плюс ко всему этому постоянно приходилось наблюдать за Томасом Шрейнером, пока спазм трахеи у него не спал, и его смогли отключить от аппарата искусственного дыхания. Слава богу, что теперь с ним и ребенком все было нормально, и его вполне спокойно можно было оставить на попечение Лекс, что я и сделал. Я не видел его уже полторы недели. Почему? Внутренний голос впервые за несколько лет отказывался отвечать на этот вопрос. Продемонстрировать свою обиду? Да мне плевать, в общем-то. Ну посмотрел он фотографии, ну покопался в моей личной жизни, и что? В очередной раз доказал, что все люди одинаковы. Наказать его? Было бы вполне объяснимо. Только я не заметил, чтобы мальчишка так уж сильно прикипел ко мне. Хотя… Вполне возможно, что теперь во время работы правой рукой он вспоминает меня. Просто не хотелось видеть его, и все, даже несмотря на то, что он был опорой моего проекта. А если я не хотел кого-то видеть, то я делал так, чтобы мы не встречались. Никогда. Словно добавить человека в «черный список» в социальной сети, правда, там его еще можно реабилитировать, но вот в реальной жизни я редко менял свое мнения, вернее, никогда.

- Герр Каулитц, - тихий голос, раздавшийся со стороны кушетки, заставил меня поднять глаза на моего второго подопечного, который, в отличие от Томаса, никогда не спешил натянуть на себя одежду. И вот сейчас он сидел, во всей красе демонстрируя чуть обвисший живот с побелевшими следами шрамов (и не удивительно, ведь надрезы делали мои косорукие помощники, а не я; у Томаса, например, ничего не осталось, ни единого внешнего следа) и бледную впалую грудь… а вот Шрейнер всегда подтянут. Спорт творит чудеса. Интересно, почему все-таки мальчишка стесняется своего тела? Ах да, он же девственник. Беременный девственник. Я усмехнулся про себя: а ведь когда-то это называлось непорочным зачатием и миллионы людей поклонялись этому, а сейчас... Наука все делает возможным.

- Что-то случилось? - стараюсь спросить как можно вежливее и скрыть раздражение. Этот мальчик вызывал во мне какую-то подсознательную неприязнь, когда смотришь на человека и внутри зарождается нечто похожее на брезгливость, как, впрочем, и большинство людей.

- Вы говорили, что у беременных могут возникать странные желания, - он выжидающе уставился на меня, а я мысленно вздохнул и приготовился к очередному списку требований. Кажется, что уже скоро мантра «подопечных трогать нельзя» не поможет, и я проведу еще один эксперимент: что станет, если у беременного парня спровоцировать выкидыш? Что-то мне подсказывает, что Джерт этого не переживет.

- Да, ты что-то хотел? - лицо перекосило участливой улыбкой.

- Просто... эмм… - парень задумался, подбирая слова, потом изобразил на лице подобие смущения и скромной улыбки и продолжил, а я подумал про себя, какая все-таки разительная разница между шестнадцатью и семнадцатью годами: в шестнадцать Томас Шрейнер был еще таким… ребенком, а Джерт Теслер насквозь пропитанным фальшью молодящимся мужиком – по-другому и не скажешь.
***

- Вызывали, герр Каулитц? - в кабинет просочилась Лекс, которую я уже ждал после предупреждения секретарши.

- Принесла результаты?

- Да, - передо мной на стол легла толстая папка с результатами обследований.

- Свободна, - я тут же взял папку и начал просматривать анализы подопечного. Все было просто идеально. Как всегда.

- Билл, нам надо поговорить, - серьезность тона и то, что она устроилась в кресле для посетителей, говорили о том, что отделаться от Лекс мне просто так не удастся.

- Да, кстати, - вскидываю голову, - Джерту Теслеру надо включить в рацион соки и открыть доступ в кинотеке к фильмам для тех, кому есть 18.

- Что-что? - удивленно переспросила девушка. Странно, но после помолвки сестры она не делала никаких попыток к сближению. Я-то думал, что мне придется практически отбиваться от нее, ведь в универе она была очень и очень настойчивой. Но это только подтверждает теорию о том, что люди со временем меняются, и жаль, что большая часть в худшую сторону. Как-то тот, кто лепил нас из молекул и клеток, не продумал этот вопрос. Если бы я был на его месте… Да я бы просто отстреливал неудачные экземпляры, и все.

- Включи ему в рацион соки и открой доступ к порно, так ясно? - раздраженно смотрю, надеясь, что не начнется еженедельная песня.

- Билл, он что, опять? - начала она, а я закатил глаза, не скрывая раздражения. Эти беседы меня очень и очень утомляли. Вот закончится проект, и отправлю ее работать в команду к кому-нибудь другому. - На прошлой неделе были видеоигры, телевизор и мороженое, а сейчас это? - девушка сморщила нос, а я подумал, что если она так будет часто делать, то к старости станет похожа на мопса.

- Я тебе сказал - выполняй, - Билл, не надо лишних эмоций, они только попусту убивают нервные клетки. - Это, надеюсь, все?

- Нет, я хотела поговорить о Томе, - еще одна нескончаемая тема для разговоров.

- Что там еще? - морщусь.

- Билл, я не знаю, что у вас произошло, но так нельзя. Сначала привязываешь ребенка к себе, а потом ставишь его в просто тотальный игнор...

- Лекс, - еще пара месяцев таких разговоров, и я буду обязан Лекс и Шрейнеру своими первыми морщинами.

- Знаешь, сколько лет меня так зовут? - вскинулась она, ну точно наседка, защищающая цыпленка.

- Знаю, но не буду открывать эту страшную тайну, - усмехаюсь, смутно надеясь, что тема моего подопечного закрыта.

-Так вот, - продолжила она, а я вздохнул, но морщиться не стал. Что-что, а морщины в мои ближайшие планы не входили. - Он переживает, сильно. Я, конечно, понимаю, что он там натворил нечто кошмарное, - ну да, всего лишь покопался в моих вещах и испоганил гранатовым соком мою любимую книгу, причем до такого состояния, что ее страницы превратились в пропитанную липкой красной жидкостью кашу, а в интернет-магазинах я не нашел ее. Тысячи подобных, а моей книги не было. - Но эксперимент сейчас важнее, поэтому будь добр, вместо того, чтобы тратить все свое внимание на этого капризного... - девушка задумалась, подбирая слова, - вместо этого капризного извращенца, - она озорно улыбнулась, а я еле сдержал хохот: надо же было додуматься, хотя оно так и есть на самом деле, - поговори с ребенком. И еще… мне кажется, что у него на нервной почве опять начались осложнения.

- Ты про что? - мгновенно вскидываюсь.

- Я сегодня увидела у него расчесы на руках…

- Инфекция? - перебиваю ее. Только ветрянки или краснухи нам не хватало для полного счастья.

- Ты не понял, у него все тело чистое, никаких признаков болезней, но вены на руках разодраны в кровь. Там почти пять сантиметров квадратных, на которых нет кожи – она содрана.

- Как он сам объясняет это? - снова перебиваю.

А это уж любопытно. Мне зверски захотелось посмотреть на эти руки самому, да и на смущенную мордашку подопечного тоже. Кажется, я начал испытывать даже что-то наподобие привязанности к этому вечному смущению, и если бы не фотографии и книга, то я бы даже поверил, что это искренне.

- Он не знает, просто просыпается утром от боли, и все.

- Подстриги ему ногти, - усмехаюсь.

- Билл, это вполне может быть от нервов, он вообще в последнее время дерганным стал, как тогда, помнишь?

Еще бы я не помнил, такого состояния можно с удовольствием желать только злейшим врагам и моей семье, но мальчишка ни в одну из этих категорий не входил.

- Ладно, все, я сдаюсь, пойду к нему с чаем или, может, лучше с мороженым? И буду изображать доброго дядю, а той не дай бог все провалится.

- УЗИ на определение пола сам будешь делать?

- Да, - киваю. Точно, завтра запланировано узнать, кто же у нас будет: мальчик или девочка, хотя пол не имеет значения, главное, чтобы ребенок вообще был.

- Билл, я хотела спросить… - Лекс сделал паузу. - Том спрашивал, что будет с ребенком? – боже, Лекс, только не делай вид, что тебе самой не интересно.

- В смысле? - делаю вид, что не понял, хотя сам неоднократно размышлял над этим вопросом, ведь с младенцем и правда потом что-то надо будет делать, после того, как я предъявлю его нобелевскому комитету в качестве доказательства.

- Что будет с ребенком после того, как эксперимент закончится? - Лекс выжидающе уставилась на меня.

- Вариант один: он является результатом эксперимента и по договору – собственностью центра… - начал объяснять я, но меня самым безобразным способом перебили:

- То есть? - девушка с каким-то… испугом посмотрела на меня.

- То есть он пойдет в качестве материала для исследований в одну из лабораторий центра, - поясняю ей, пытаясь напомнить себе, что я обещал не раздражаться.

- А родители? - глупо переспросила она.

- А что родители? За подопечного решила все его семья. Он получит положенную по договору сумму и уйдет.

- А второй отец?

- Второй отец тоже подписал согласие о передаче ребенка в собственность центра, - ну или напишет. Надо не забыть напомнить помощнице, чтобы подготовила бланк.

- Неужели он так просто? Это же его ребенок, - в Лекс что, материнский инстинкт взыграл? Кажется, ей пора уже найти кого-нибудь и оплодотвориться, а то из нее материнский инстинкт так и прет.

- Так просто, - пожимаю плечами. А что тут, собственно, такого?

- А кто он? - завела она свою пластинку. Ну уж нет.

- Все, разговор окончен, не вздумай рассказать об этом Томасу. Ты поняла? - смеряю ее тяжелым взглядом.

- Поняла, - вздыхает Лекс и встает, и уже в дверях, не оборачиваясь, бросает:

- Кем бы он ни был, он самая настоящая бесчувственная мразь, и даже пальчика Тома и своего будущего ребенка не заслуживает, - и выходит.

Меня часто называли мразью, да и бесчувственной, но слова Лекс меня задели. Нешуточно.

Интересно, в кухне, где готовят для подопечных, есть мороженое? Кажется, пора снова налаживать отношения.
POV Tom

Стою посреди ванной в одних плавках и рассматриваю свое отражение. Если смотреть в профиль, то живот как был немного выпуклым, так и остался, но если смотреть на себя прямо, то… Кажется, я превращаюсь в прямоугольник. Талия пропала совершенно. Лекс говорит, что это нормально, а еще она говорит, что у него там внутри уже даже ногти есть. Еще он начинает толкаться, совсем слабо, так, что снаружи не чувствуется, но я чувствую, что он там есть. И Лекс сказала, что завтра мы узнаем, кто это будет: мальчик или девочка. Ее вопрос о том, кого хочу я, загнал меня в тупик. Я просто никогда не думал об этом, да и сейчас не знаю, но почему-то мне страшно за него, очень страшно, что с нами будет дальше. С нами?

Выругавшись про себя, поднимаю с пола штаны и надеваю их. Раньше это «мы» у беременных казалось мне наигранно-глупым, но теперь я сам часто подлавливал себя на том, что думаю так. Слава богу, что вслух это не прорвалось еще ни разу.

Вслед за штанами надеваю футболку и, бросив последний взгляд в зеркало, возвращаюсь в комнату и усаживаюсь на кровать. Уже неделю не открываемый ноутбук лежал на письменном столе в окружении так и не открытых книг. Мне ничего не хотелось, даже собираться на вечернюю прогулку.

Лекс пыталась растормошить меня, но я сам не понимаю, что происходит и почему я такой, словно внутри меня пусто. Хотя нет, вру, я прекрасно знаю. Я не видел герра Каулитца две недели. Я понимаю, что во всем виноват я сам и моя глупость: сначала фотографии эти, а потом еще залитые красным соком тумбочка, постель и ковер, но... Было так неприятно, что он не дал мне даже шанса, ни одного, попросить прощения, хотя бы минуту, даже тридцать секунд, ведь шанс должен быть у всех. Но это не мешало ночным снам, сменившим кошмары. Я даже не знал, что лучше, хотя нет, опять вру, прекрасно знал: лучше кошмары по ночам и герр Каулитц днем, в реальности, чем наоборот.

Писк открывающейся двери привлек мое внимание. Увидев вошедшего, я моргнул, чтобы поверить в реальность увиденного, но высокая фигура в белом халате и с гладкой укладкой никуда не исчезла. Для того, чтобы окончательно поверить в действительность происходящего, надо было, по традиции жанра, еще ущипнуть себя, но Лекс строго-настрого запретила мне прикасаться к туго замотанным бинтами рукам.

- Добрый вечер, - голос куратора вернул меня в реальность.

- Здравствуйте, - я еле выдавил из себя, все еще не веря в то, что вижу.

- Как твои дела? - впервые за все время моего пребывания здесь он сел не на стул у двери, а рядом со мной - на край кровати. - Это тебе, - он протянул какой-то блестящий сверток, на который я с недоумением посмотрел, а он, проследив за моим взглядом и улыбнувшись, пояснил: - Это мороженое, тебе, не бойся.

Мороженое? Мне? Нет, это точно очередной сон, который скоро превратится в высокорейтинговое порно.

Продолжение следует
Предыдущая часть