[показать]Название: "Из-за Эмми или Cauer and other troubles of my life"
Автор: Topsyatina
Персонажи: Том/Билл (основной)
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, AU, BDSM, Angst, Lemon, Hurt/comfort, POV Bill...
Категория: Slash
Размер: макси (очень большое макси)
Статус: в процессе
Краткое содержание: Билл, молодой человек, приехавший в Дрезден. Учится на психолога в колледже. У него есть друзья, но жизнь кажется пресной. Её разбавляет новое знакомство - некий Томас Кауэр. Как жить после знакомства с таким человеком? Что делать с желанием поцеловать парня? Как признаться себе в пагубной привязанности? Как хранить чужие тайны? А самое главное: как соблазнить натурала, когда уже принципы умерли под натиском душащих желаний?
Предупреждение: ненормативная лексика, откровенные описания постельных сцен, неадекватные реакции/мысли персонажей, смерть персонажа (второстепенного)...
Благодарность: хочу выразить гигантское СПАСИБО Norka K. (Noriko) и Nokia. Я благодарна вам за труд, за то, что вы верите в мою идею и ни разу не усомнились в ней. Спасибо за помощь, за поддержку и то время, что вы на меня тратите. p.s. люблю вас сильно ^___^
От автора: здесь столько всего... что передать в 2-х словах сложно... Максимально жизненная история, по вине которой многие сходят с ума...
Размещение: За копирование, публикацию на других ресурсах и прочей ерунды - на кол посажу, обоссу и сожгу!:diablo:

Глава тридцать восьмая

Вспомнился анекдот: «Любовь зла – уснул, и уползла». Так вот, я та самая «уползла». Дёрнувшись в 7 утра, я с ужасом уставился на безмятежное лицо, которое находилось около меня, дышало мерно. Не злое такое, обычное самое, любимое лицо. Но что-то было не так. Я просёк это «не так» только когда сел. ВОТ что было не так! Анус ныл и стонал, прося о пощаде. Внутри как плёнкой стянуло, чуть-чуть щипало и чувствовался явный дискомфорт.
Капитулировал я быстро. «Вернись ко мне, малыш» - било в висках дробью, мучило. Нет... нельзя так. Не могу я, Том. Не могу. Шустро одевшись, моё полубольное тело отказалось идти даже в душ. Оно спешило свалить отсюда. Даже кофе не соблазнил. Бежать... бежать со всех ног и не спотыкаться. А гнало меня это странное, едкое, как яд, чувство... тупая любовь. Милая, почему ты разбудила ещё и совесть, ладно бы сама проснулась... Мы должны мыслить рационально! Ну да, секс, конечно, с Томом всегда на высоте, но это не показатель. Я не должен вестись как девственник на первый попавшийся член. Да и потом... это его «вернись» было сказано в полусне, он мог откреститься от своих слов, проснувшись. А этого я бы не пережил. Лучше смыться по-тихому, не вякая, не возникая. Сделать вид, что ничего не слышал.
Так я и умотал. Лишь зашёл на минутку в спальню, бросил печальный взгляд. Как будто я предаю его, честное слово. Чмокнул в лоб. Взгляд заострился на татуировке. Эти цифры не дадут мне покоя. Почему я не спросил его вчера об этом? Он ответил бы. Том зашевелился, поворачиваясь на другой бок. Одеяло сползло до лопаток. Не выдержав, я отодвинул его до ног, гипнотизирующе смотря на льва. Томми, почему Бог сделал тебя именно таким? Почему ты родился настолько хорошим, таким чутким и до безумия красивым? Почему живёшь в Дрездене? Почему мы встретились вообще? Юноша вновь зашевелился, причмокнув во сне. А я убежал.
Наверное, моя выходка – трусость. Чего испугался? Парень хотел вернуть меня. И я бы вернулся. Но не всё так просто. Даже поговорить не удалось. Страшно. Он хотел позвать меня назад, вновь жить вместе. Но... мне нужны гарантии, которых экстремал дать не мог. Наверное, никто не дал бы. Не хочу терять его ещё раз. Не хочу захлёбываться больше в слезах, звать в полуночном бреду лишь его одного, чтобы пришёл, чтобы забрал обратно. Не хочу мучиться.
Я долго стоял под душем. Капли, падая с дред, казались такими же тяжёлыми, как и омерзение к самому себе, что я испытывал в тот момент. Оперевшись о стену, я, смотря на ноги, ругал себя. Надо было остаться. Том обидится на меня. Может, даже разговаривать не захочет. Фотограф пошёл на примирение со мной. Он никогда бы не сделал опрометчивый шаг просто так, ни на чём не базируясь, не делая никаких выводов. Спонтанность – да, в его репертуаре, но не в такой же ситуации... И потом, секс не был основанием для такого решения. Им двигало что-то другое. Правда застряла где-то внутри. Я бы мог узнать её, получить ответы на все вопросы, но предпочёл смыться. Боже мой... что я наделал?
Вылетев из душа, оставляя по всему полу капли воды, падающие с волос, я нарыл в недрах пальто телефон и набрал Кауэру. Он уже точно не спал. Пошли гудки. Сердце ускорилось. Я нервно сглотнул. Сейчас необходимо извиниться, может быть соврать, что надо было бежать, чтобы уж наверняка, молить о прощении и напроситься в гости, а потом зацеловать его до полусмерти. Но внезапно гудки пропали. Юноша сбросил звонок. Внутри всё заледенело. Не может быть, чтоб он так рассердился на меня. Вдруг мне действительно надо было уйти. Хотя... воскресенье, в 7 утра? Куда это? Чё-ё-ёрт!! Иду в гостиную и беру домашний телефон. Набираю. Долго никто не подходил. А потом вдруг я услышал долгожданное: «Алло».
- Томми...
Молчание. Как будто никого не было там, на другом конце.
- Томми, извини меня... мне надо было подумать, львёнок... Томми, я...
- Не хочу разговаривать с тобой, - строгий тон, холод в голосе.
- Но...
- Не звони.
Я положил телефон на стол только тогда, когда в трубке уже слишком настойчиво гудки дали мне понять, что собеседник изъявил желание прекратить наш разговор. Так я и стоял, смотря на морозное утро. На улице пошёл снег. Первый снег этой зимы. Такой лёгенький, будто воздушный, красивый и девственный, как первый поцелуй любви.
- Би...
Сзади, в проёме двери, стоял Питер и ошалевше смотрел на меня. Я знал, хоть и не видел его лица. На мне ничего не было одето, только жетон на груди висел. Вся вода на теле высохла. Остались влажными лишь дреды.
- Ты чего?
- Я просто невозможный дурак. Второй раз в жизни пропускаю своё счастье между пальцами, как песок. И оно от меня отказывается, ускользая.
Снежок падал медленно, будто смакуя свой полёт, наслаждаясь каждой секундой. Перед глазами стояла наша ночь, его лицо, движения, красивое тело. В ушах слышалась музыка, наши стоны и плеск воды в ванной.
- Вчера прилетел Том. Я был у него. Мы переспали. Он предложил мне вновь встречаться. Наутро я убежал. Сейчас он не хочет со мной разговаривать. Я в жопе, Пит, - подвожу итог.
Хмыкает. Через пару секунд на мои плечи ложится махровый халат. Я кутаюсь, поняв, что голым тут стоять и таращиться в окно, по меньшей мере, неприлично.
- Почему ты ушёл?
- Испугался.
- Чего?
Пожимаю плечами. Друг обнимает меня, кладя подбородок на моё плечо.
- Ты такой хорошенький, Билл. Осторожный, нежный, как зайчик. Тому просто обидно, что ты ушёл, но он отойдёт. Будь уверен. А вот тебе бы я посоветовал не кидаться в омут с головой... он же тебя ещё не полюбил. Зачем торопиться?
- А если опоздаю?
От этой мысли мне мгновенно становится некомфортно, неудобно, даже ноги подкашиваются. Что если Том встретит мне замену? Что я тогда буду делать, как продолжу жить? Немыслимо... Я не могу представить себе никого рядом с ним. Кто будет целовать его? Лелеять и ублажать? Относиться к его дочери с должной любовью? Любить Тома... кто может любить его больше меня? Питер сажает меня на диван. Как рыбёшка, которую выбросило на берег, округляю и выпучиваю глаза, глотая воздух в немом крике о помощи.
- Спокойно, - Цирман садится на корточки, обхватывает моё лицо, заставляя смотреть на себя, - дыши нормально и не думай ни о чём.
Успокаиваюсь, но тут же начинаю плакать.
- Тшшш, - устраивается рядом и обнимает, - не надо, родной. Ну что ты, в самом деле? Вчера вы были с ним вместе, он предложил тебе возобновить отношения.
- А сего-одня-я... – всхлипываю, - оби-и-иделся-я.
- И что? Простит он тебя. Подумаешь, удрал. Хотя, - запинается, - ой, не бери в голову.
- Пи-и-ит, он звоно-о-ок скину-ул, когда я ему по-о-озвонил, у-у-у-у-у... – уже навзрыд.
- Так, ну-ка перестань тут сопли разводить. Хочешь, я сам ему позвоню, чтобы он забрал свою плаксивую принцессу?
- Нет, - твёрдо. Сажусь прямо и вытираю лицо предложенными салфетками. – Никто не должен знать об этом. Мы сами создали себе проблему, точнее я, вот и буду решать её сам.
- Ты хочешь быть с ним, да? После того, как Том сам выпер тебя из своего дома?
А вот об этом я и не вспомнил. Мы смотрели друг на друга. Я видел в лице напротив соучастие, верность и покорность. У меня просто золотой друг. Он всегда охладит мою голову, подскажет и поможет.
- Что ты предлагаешь?
- Не торопиться, я уже говорил. Кауэр - не такой простой персонаж, как может тебе показаться. У тебя любовь все глаза застелила пеленой, ты порой элементарных вещей не видишь.
- Каких, например?
- Всё я, естественно, не вспомню. Но вот, например, на Рождество, когда вы нас к себе позвали, он смотрел на тебя с преданностью, глотал каждое твоё слово, пусть и не всегда был повернут к тебе, пусть и зрительного контакта у вас не было. Но это происходило, когда вы жили ещё вместе, а при нашем с ним разговоре Том чувствовал себя некомфортно...
Я выгнул бровь и удобнее сел. Кто ещё из нас психолог?
- ...в его взгляде было много печали. Он говорил медленно, а когда я спросил о причинах – занервничал, стал даже руками размахивать, тон повышать. Когда же пришёл ты, то он был серьёзен, но стоило тебе, поникнув головой, пойти на второй этаж, как он сел и больше ничего не сказал. Лицо у него было при этом, как у собаки с оторванной лапой.
- Я не собачья лапа.
- Ой, Мецгер, я образно. Короче, что бы он там не говорил, любит тебя, как ни крути. По-своему, как-то непонятно, путано, я бы сказал – по-Кауэровски, но любит. А ты, балбес, - даёт мне подзатыльник, - ничего дальше носа не видишь.
- Может, он меня просто ценит и дорожит мной, но не любит?
- Ценит и дорожит? Хорошо, тогда что такое «любовь»?
Я замолчал. Для каждого этого слово значит что-то своё, но общие принципы остаются. В них и входит как раз то, что я предположил. Любит, да? Так какого чёрта мы продолжаем играть в эти игры?
- Ладно, Пит, я понял, но вечно за ним я бегать не буду. Я уже понял, что терпение у меня не резиновое, что я могу найти себе другую партию, но всё равно меня несёт к нему. Даже если и разозлиться на Тома можно по-дикому, эта обида проходит. Я же готов вернуться. Если он скажет мне забыть про то наше расставание, я забуду. Я поверю ему.
- А если он вновь выставит тебя?
Замолкаю и склоняю голову. Вот этого я и испугался, когда сегодня утром уносил от него ноги. Он не будет верен мне... не в плане физическом, нет, на интуитивном уровне. Будет искать изъяны во всём. Тем более, я уверен, долго мы не проживём все втроём. Рано или поздно Эмма нас застукает, и тогда я полечу с лестницы при помощи его мощного пенделя.
- Цирман, я будто на пытке. К чему ты клонишь?
- Ты доверяешь Тому так, как думаешь? Билл, я знаю, ты бы жизнь за этого человека отдал, умер бы ради него и ради его дочери, а он? Он бы сделал то же самое для тебя?
Я отвернулся. Не сделал бы... Он не любит меня так же, как я его. Да, поплачет там, поноет, что я сдох, а потом найдёт себе кого-то. Как с Шарлоттой вышло. Он-то любил её, по-своему, по-Кауэровски, как Пит сказал, но она мать его дочери. Её, блин, невозможно было не любить... а я кто? Да никто. Поэтому он просто посмотрит, как я поплачу, поскандалю и уйду из его жизни вновь.
- Твой вариант моих действий? Набраться терпения? Том слишком непредсказуем.
- Согласен. Живи, как жил. У тебя до сих пор есть Эллис, она не даст тебе покрыться плесенью. Том отойдёт обязательно, потом сам будет бегать за тобой.
- С чего ты взял? Это же Кауэр, мать его...
- Все мужчины завоеватели в той или иной степени. У него был ты, как некая собственность, а теперь тебя нет. Надо будет вернуть... Билл, этой концепции миллионы лет, и женщины прекрасно в неё посвящены. Завтра на крайний случай пойдёшь и прощения попросишь. Это всё. И сиди...
- Я умру.
- Не умрёшь. Дождёшься.
- Пит, - я обнял его, - ты мой самый хороший.
- Будь ты девушкой, я бы на тебе женился, тогда и моим, и твоим проблемам пришёл бы конец.
- Я тебя так люблю, - чмокаю в щеку.
- Ой, да знаю я твою любовь, - уворачивается и хохочет, старается выпутаться из моих объятий. – Всё, закрывай свою фабрику по изготовлению соплей, и пойдём завтракать.
- Я всё равно люблю тебя, хоть порой ты грубиян и некомпетентный докторишка.
Он закатывает глаза и встаёт, идя на кухню. Я переодеваюсь в своей комнате и буквально бегу на вкусный запах. Завтракаем молча.
- Пит, я хотел спросить...
Одна мысль меня уже не может оставить в покое долгое время, долбит по мозгам, как дятел Вуди. И мерзко так, как он, хихикает.
- Что именно? – уплетает за обе щёки сосиску.
- У тебя кто-то появился?
Цирман выпрямляется и смотрит на меня. Я даже бровью не веду. Эдакий злобный мальчишка с наглым рылом.
- С чего ты взял?
- Я же замечаю, когда ты возвращаешься с гулянок весь в засосах и губной помаде, пьяный и невменяемый. Но уже некоторое время ты никуда не ходишь, ни с кем не спишь.
- Ты прав, - вздыхает. Е-моё, он что, влюблён?
- Питер, говори, иначе я буду тебя пытать.
- Ну, да, мне нравится одна девушка. Но она занята, у неё есть парень. И времени, чтобы пересечься, у нас нет.
- Кто она?
- Одна моя клиентка. Пару раз приходила ко мне на приём.
- У неё ребёнок болеет?
- Ага, - суёт в рот сосиску.
- Хватит скупыми фактами в меня кидаться, давай, рассказывай.
- Ну что ещё-то? – искренне удивляется. – Хорошая девушка, младше меня на пару лет...
- А тебе вообще скоро 30, - бурчу под нос.
- Ничего не скоро. Мне 28 лет. Не надо тут выпендриваться, школьник ты сопливый...
- Всё, не буду больше. Про девушку давай дальше...
- Высокая, красивая очень. Понравилась мне сразу, как увидел. Есть в ней что-то завораживающее, в глубине глаз...
О, и кто из нас ещё сопливый? Я ему про любимые глаза не втирал и не ныл, что Том у меня такой распрекрасный.
- ...защитить её, уберечь от всех хочется. Но парень у неё есть. Я её у него никогда не отобью.
- Поздравляю, ты втюрился.
- Все мои влюблённости быстро проходили.
- Но тут «запретный плод», а он, как говориться, сладок, - со знанием дела указываю на него вилкой. - Слушай, может тебе Диди подогнать, она посоветует что.
- Сам сюсюкайся со своими ясновидищами. Я во всю эту чушь не верю. И даже знакомить нас не вздумай. Она шарлатанка, не больше. Со своей ситуацией я разберусь сам.
- Ага, либо подойдёшь и скажешь в лоб, что она тебе нравится, либо будешь смотреть на неё и мять яйца.
- Билл! – с упрёком.
- Ой, - машу рукой, - прекрати, мы взрослые мальчики. Я вот могу тебе рассказать, как мы с Томом трахаемся, ну, для общей образованности. А дрочить все мы можем...
- Мецгер, уймись. Тебе вчера мало было? Том тебя некачественно натянул?
- Нет, качественно, ещё как, - с возмущением. Как он может гнать на львёнка?! – А... – тут доходит, что собеседник не это в виду имел. Бью себя по лбу. – Не смущайся, Пити, - тяну сладко.
- Фу, гей ты мерзкий. Голубизной от тебя аж воняет. Я тебе про девушку говорю...
- А я про то, что ты на неё дрочишь.
Молчим. Ковыряюсь в своей тарелке. Я его обидел?
- Хорошо, было такое. Зачем мы с тобой говорим на столь откровенные темы?
- Потому что мы друзья. Я хочу знать, что тебя беспокоит. И по твоему состоянию видно, что ты влюблён в неё довольно сильно. Надо с этим что-то делать, иначе одной мастурбацией не отделаешься. Будешь себя изнутри пожирать.
- И это мне говорит человек, который дрочит в душе на парня, а трахается с девушкой... и советы раздаёт. Билли, - друг улыбается слегка глупо и по-детски, - я сам разберусь.
- Познакомь нас, а?
- Нет уж, - как-то настороженно возит колечком сосиски по кетчупу. – Это будет глупо выглядеть.
- Ну, давай, когда она придёт к тебе на приём, я тихо в коридоре посижу, а ты мне подмигнёшь, что это она.
- Шпион хренов, - встаёт, чтобы разлить кофе по чашкам. – Потом, если буду с ней встречаться, то познакомлю, но это маловероятно.
- Да что ты зациклился: «Парень, нельзя с ней, занята», - искажаю голос, - бла-бла-бла. Возьми себя в руки, пойми, чего ты хочешь и вперёд. Встречайся с ней за спиной её парня.
- Нет, - округляет глаза, - ты что, это ужасно. Так нельзя.
- В любви и войне все средства хороши. Я подозреваю, что девушка очень красивая, раз ты так терзаешь себя...
- Не представляешь как, - тихо отвечает, поникнув головой.
- ... значит, скажи ей, что она тебе нравится. Вдруг повезёт. Может быть, у неё с парнем отношения разладились, а тут ты. Девушкам нужна опора и защита, а если есть, то альтернативная. Так сказать, запасной вариант.
- Сам ты запасной вариант.
- Нет, я у Тома один, - гордо выдаю, - у него есть только шлюхи, но они ничего не значат.
- Всё же, ты в нём бесспорно уверен.
- Мне хотелось бы верить.
Почему-то плавно наш разговор перешёл на другую тему, начинать вновь которую я не хотел. Мы поели, больше не разговаривая. Я вымыл посуду, а Пит пошёл собираться. Сегодня прилетает Адам и аж во Франкфурт. Питер решил, что сам встретит его. Адам был в Лондоне, у родителей. Старший Цирман к ним ездит очень редко, только когда приходится. Дело в том, что когда родители поженились, то жили здесь, в Дрездене. Здесь же была и бабушка, но она умерла давно, Пит только школу заканчивал. Родители решили перебраться в Лондон, потому что тут их уже ничего не держало. Отец ребят потерял работу и надеялся, что там будет хорошо зарабатывать. Но Питер с Адамом не поехали. Родители их там и остались, купили себе дом в пригороде и живут припеваючи, уже на пенсии, ездят по миру, короче, как все европейцы в подобном возрасте. У Питера был слегка другой менталитет. Наверное, им он мне и понравился. Цирман полагал, что детей не бросают в таком шатком возрасте (он только закончил школу и поступал на медицинский), но родителям было всё равно. Назло всем, они с Адамом остались. Можно было бы подать в суд, просить компенсацию, что эти люди ущемляют права детей и так далее, но никто ничего делать не стал. Пит не любил своего отца. Он говорил, что папа был чистокровным немцем, дал им немецкую фамилию, но при первой же возможности слинял отсюда, хотя клялся, что это его любимая страна и так далее. Ребят обижала его позиция. Так они и стали жить. Переоформили социал для Адама, потом Пит получил стипендию. Адам не хотел получать высшее образование. Пошёл работать. Со временем у них всё устаканилось. Но ни тот, ни другой родителям просто так не звонят. Если и ездят, то раз в 2-3 года. Обиду детства не так-то просто забыть.
- Билли, я поехал, - кидает мне из коридора.
- На дорогах будь внимателен.
Цирман получил гранд на 2-м курсе. Он пошёл в неврологию, изучал расстройства мозга и кое-что открыл. Лечение одной из болезней пришлось подкорректировать. Он так и не сказал, что именно сделал. Скромничает. На эти деньги они с братом сняли себе квартиру побольше, а всё остальное отложили. Потом купили машину, как только права появились. У Питера было очень много девушек. Когда я с ним познакомился, то за год общения насчитал 6 штук. У Адама ситуация была другая: он тоже гулял налево и направо, спал с прекрасным полом и не считался с ними, а потом встретил этого самого Тома и всё, стал геем. И по сей день ему нравятся мужчины.
Я не знал, переживать мне или нет по поводу его приезда. Он же будет жить с нами, в соседней комнате. Адам меня привлекал, чисто внешне, конечно. Теперь у меня не было парня, официально, только девушка, но и она как-то не помеха особо. Он просечёт, в чём дело, и пойдёт в бой... или нет. Наверное, я для него больше не объект страсти, и ему на меня плевать.
Пока братья не приехали, я съездил на вокзал и купил себе на завтра билет до Берлина и обратно. Надо всё-таки встретиться с Дэвидом. Фиг знает, сколько он там протусуется, я уже не помню, что мне по этому поводу сказал Джозеф. Успел до вечера уже 6 раз позвонить Тому. Он поставил меня в чёрный список. Осознание этого факта меня слишком сильно задело, что руки опустились и плакать захотелось. Понятное дело, что к концу дня моё настроение было с показателем «-».
- Зайка! – Адам поставил чемодан на пол в коридоре. – Ты что тут делаешь?
Я слабо улыбнулся и пошёл к ним.
- Живу здесь.
- Правда? – он недоумённо посмотрел сперва на брата, затем на меня. Мы обнялись. Парень чмокнул меня в губы и отстранился. Питер смотрел на нас с опаской. – Я не ожидал такого сюрприза, - тянет. – Пит, почему не предупредил?
- Приятное сделать хотел.
- Ребят, я поесть приготовил, вы голодные? – сразу оживляюсь.
- О да. А ты ещё и готовить умеешь?
- Он с ноября на курсы ходит, - отвечает за меня друг.
- Супер просто. Вам надо пожениться, честное слово.
Мы хохотнули, вспоминая утренний разговор.
- Боюсь, сердце Билли занято навсегда, а я не могу себя переделать. Он мне не нравится.
- Ты хочешь сказать, - сужаю глаза, - что я некрасивый?
Смеётся, обнимая меня, пока Адам снимает верхнюю одежду. Сев за стол, мы полчаса слушали, как Адам рассказывал про Англию. Он ездил по разным городам, многое видел.
- Зайка, - делает паузу, пережёвывая салат, - ты живёшь здесь, потому что расстался с тем мальчиком?
Киваю, потягивая сок из трубочки. Кауэр не такой уж и мальчик, всего на год младше самого Адама.
- О, какой поворот. Он тебя обидел?
- Не совсем. Мы просто расстались.
Парень посмотрел на меня, пытаясь поймать во взгляде хоть что-то. Но не нашёл. Питер настороженно смотрел на нас, как мы переглядываемся.
- Если вдруг в ваши больные и дырявые головы придёт мысль совокупиться в моей квартире, то я кастрирую обоих. Тебя, - показывает на брата, - сошлю к родителям и заставлю их запереть в подвале непутёвого сына. А тебя, - поворачивается в мою сторону, - отдам ревнивому мужу на растерзание. Все всё поняли?
Мы молчали. Не скрою, похожая мысль крутилась в сознании. Я был уверен, что и у Адама тоже. Но мы не будем спать вместе, не будем трахаться вообще. Он мне дорог, как друг, как человек.
- Почему ты сразу подумал, что мы настолько опошлённые люди? – младший Цирман хитрожопо улыбнулся.
- Да у него недотрах, - бью по больному. Будет знать, как задирать теперь нас, - он влюблён.
По кухне разносится моё хихиканье и улюлюканье Адама. Пит закрывает лицо руками и вздыхает. Полагаю, он хочет нас прибить, как назойливых и мешающих жить комаров. Быстро поев, я собираюсь и выхожу из дома, сказав братьям, что иду к Эллис, перед этим попросив Пита всё объяснить нашему новому сожителю. Она радостно уверила меня, что будет рада видеть. Да, только вчера я натрахался вдоволь. Теперь мне нужно общество человека, который хорошо ко мне относится. На целомудренную беседу без темы мы потратили ровно час. Когда она жадно сосала мой член, поглаживая бёдра, я представлял себе Тома и думал над тем, как помириться с ним. Мы не занимались сексом, лишь утехами, которые пришлись по душе обоим. Но то, что я так кощунственно повёл себя, меня смутило. Она же старалась, доставляла мне наслаждение, а я вырабатывал план атаки на Кауэра. В итоге, блондинка уснула на моей груди, а спустя минут 20, удостоверившись, что она спит, я выскользнул из кровати, оставил записку, что слинял в колледж. Она всё равно найдёт её наутро.
На учёбу я забил. Поезд в Берлин выезжал в 11:04, так что время было. Я подорвался, собрался и убежал, когда Питер завтракал, а Адам ещё спал. В 8 часов уже стоял около подъезда Тома, смотря на окна 3-го этажа. Мне нужно было поговорить с ним. Как юноша мог поставить мой номер в чёрный список? Подумаешь, совершил оплошность, но не казнить же за это. Я ходил туда-сюда, не зная, куда себя деть. А вдруг он не поведёт дочь в сад? И я тут тупо протопчусь просто так. Но в 8:45 долгожданная парочка вышла из подъезда.
- Билли! – Эмма тут же подбежала и обняла меня. – Я только вчера от бабушки вернулась, и папочка приехал.
- Здорово, - глажу по пушистой шапке.
Поднимаю взгляд на Тома. Он зол и на меня не смотрит.
- Всё, нам пора идти, - берёт малышку за руку и насильно тянет.
- Папочка, но...
- Вы потом встретитесь, сейчас нужно идти, иначе мы опоздаем.
- Том, за что такая несправедливость?
Фотограф резко поворачивается, так, что дреды взметаются и бьют его по плечу. Он злобно смотрит, сужая глаза. Зрительный контакт продолжился всего пару секунд. Они скрылись за углом. Ну уж нет, мы поговорим! Я дождался, пока он пришёл обратно. Завидев меня у подъезда, прибавил шаг, игнорирую. С рыком, я схватил его за руку.
- Ты просто так от меня не отделаешься! Немедленно посмотри мне в глаза!!!
Спокойный взгляд, надменный, брезгливый отчасти. Рок-звезда хренова! Резко подхожу к нему, так, что чувствуется тёплое дыхание на лице, не отпускаю его локоть. Целую, кусая губы, жёстко, властно. Отвечает с остервенением, припечатывая меня к входной двери. Выпад – яростный ответ, стон – крепкие объятия. Мы целовались, пока губы не заныли.
- Том... не обижайся на меня, я не специально...
- Ты вернёшься?
- От одного нашего желания мало что зависит.
- Зачем ты пришёл? – отстраняется, равнодушно смотря.
- Попросить прощения.
- Прощаю. Это всё?
- Зачем ты так? – хмурюсь. – У нас проблемы, милый, их надо решить.
- Ты их сам придумал, - складывает руки на груди.
- Ну да, - раздражаюсь, - ты мне так же скажешь, когда опять выставишь за дверь?
Повисла пауза. Он понял, что мне нужно, чего я жду.
- Обещать я не могу ничего.
- Значит и нечего вообще было этот разговор начинать, - разворачиваюсь и иду к трамвайным путям. Сука! И после этого он хочет меня вернуть? Просто так, из-за одной лишь своей грёбанной прихоти.
- Билл, - кричит, но я не оборачиваюсь. Слёзы уже льются по щекам. – Билл, подожди, - бежит следом.
- Подонок! – ору, сворачивая, перехожу на бег и мчусь прочь. Он не догнал меня. Не потому что я быстрее. Ему просто нечего было мне сказать. Дважды сука...
Придя домой, беру портфель, кидая в него все необходимые вещи для Дэвида, документы, мелочь всякую.
- Зайка, - в коридоре меня застукал Адам. – Что с тобой?
А по опухшей красной роже не видно? Всхлипываю, ничего не отвечая. Парень подходит и сгребает меня в охапку.
- Что он сделал?
Утыкаюсь в тёплое плечо. Поток горечи вновь струится по лицу.
- Он гадкий, подлый... он меня бесит, Адам. Делает мне больно, как будто ему это удовлетворение приносит. Словами кусает, хлещет по сердцу, мучает меня, падла. Убил бы гада...
- Тихо, зайка, тихо, ну что ты, - гладит меня. – Скажи, куда ты собираешься?
- Мне в Берлин по делам надо. Вечером приеду.
- Не думай о нём, ладно?
- Я же люблю сволочь эту. Он играет мной. Хочет – трахнет, не хочет – выкинет. А я так не могу... хочу большего, намного большего.
- Ты ему об этом сказал?
- Не совсем, - отстраняюсь от парня и достаю из портфеля бумажные платки, чтобы вытереть мокрое лицо, - но он понял меня, паскуда.
- Всё, Билли, - вырывает из моих рук материю и сам вытирает слёзы, - езжай в Берлин, делай дела, а о своём визави не думай пока.
- Хорошо, - всхлипываю, напяливая кеды, затем закидывая на плечо портфель.
Парень чмокнул меня в лоб, погладив по щеке, и открыл дверь, а потом закрыл её после моего ухода. Он прав, не надо мне пока думать о Кауэре. Уже сидя в поезде я вспомнил, что Йосту-то не позвонил, не предупредил, что еду. Вот будет облом, если он занят.
- Дэвид, - говорю в трубку, набрав его номер.
- Билл? Привет, рад слышать.
- Здравствуйте. Я забыл вам сказать, что еду в Берлин, чтобы отдать документы. Джозеф разрешил и дал добро. Вы сегодня заняты?
- О, - тянет, - я с сыном остался на весь день.
Вот я олень! Надо было звонить раньше.
- Что ж, тогда я позже приеду, - смотрю в окно. Поезд тронулся. Вот бл★...
- Зачем? Приезжай сегодня, раз собрался. Я как раз вас познакомлю.
- А это будет удобно?
- Ну конечно, - Дэвид понизил голос, отчего тембр стал нежнее. – Покажу тебя и скажу, что вот таким надо быть.
Отличный пример для подражания. Всеми брошенный гей. Класс!
- Хорошо, я приеду на главный вокзал в час дня.
- Мы тебя встретим.
Я отключился. Даже как-то неожиданно. Мужчина познакомит меня со своим сыном. Ещё один Том. Тьфу блин... что, других имён не было? Как с конвейера.
Звонит хэнди. Кауэр. Как чувствует, что я только успокоился. Стопудово мне настроение подговнит, и я приеду к Йосту никакущий. Не хватало ещё в поезде разрыдаться.
- Чего тебе надо?
- Поговорить.
- Знаешь, мы как-то наговорились уже.
- Приезжай.
- Я не могу, - прикусываю губу.
- Почему?
- Я в поезде сижу и еду в Берлин.
- Зачем?
- Не касается тебя! – на меня уставились три тётки, укоризненно смотря, что я слишком громко высказал свои эмоции. Пох★й. Я с парнем ругаюсь...
- Когда приедешь?
- Я не буду с тобой разговаривать, ясно? – отворачиваюсь, чтобы не видеть этих физиономий. Плачьте, что у вас нет личной жизни... Наверное, я теперь весь мир ненавижу.
- Ты разозлился, малыш? - бьёт по больному, давит на открытую рану. Хочу застонать, но удерживаюсь. – Тебе не понравилась наша ночь? Я был скуп на движения? Ты раньше не кончил?
- Заткнись!
Боже, выруби сеть! Выруби, умоляю!!!
- Ты мне ответь. По-твоему я не мужчина? Я не могу удовлетворить тебя? Тебе нужен более размеренный или жёсткий секс?
- Не в нём дело.
- Котёнок, ты мне ответь, а то я буду сомневаться в себе...
И, о чудо, на этом моменте сеть пропала. Мы ехали где-то между полями. Выключаю мобильный вовсе. Не хочу слушать его. Достаю плеер и врубаю музыку, уткнувшись в окно.
Как и обещал, Дэвид встретил меня. Рядом с ним стоял мальчик. Симпатичный, в жёлто-красной шапке. Видно было одно проколотое ухо, которое осталось не прикрыто головным убором. Одет по-модному. Дорогие кроссовки. Наверное, любит выделяться. Смотрит на меня как-то скользко, когда я подхожу к ним.
- Привет, - мужчина обнимает меня. – Знакомься, это мой сын Томас. Том, это Билл.
- Привет, - протягиваю руку.
- Здрасьте, - пренебрежительно.
А ведь парень - ещё совсем малявка.
- Повежливее, - отец цокает, строго смотря на мальчика.
- Пап, он не слишком взрослый...
- Том, тебя не касается, сколько Биллу лет. Если ты не проявишь должного уважения к этому молодому человеку, я приму меры дома, и мать не сможет мне помешать.
Пацан смотрит на меня сканирующим взглядом, словно рентген. Бррр... не по себе стало.
- Смазливый он.
Я чуть не задохнулся от такой наглости.
- Прости, - Дэвид натянуто улыбается, - мы сейчас, - берёт ребёнка под локоть и тащит метров за 10 от меня. Говорит ему что-то, а тот зевает. Наверное, авторитет отца для этого мелкого шкодника ничего не значит. – Извини, - подходит, - я сейчас его домой отвезу. Сын не умеет вести себя при людях.
- Дэвид, не нужно. Давай я тебе всё отдам и уеду, а вы вместе время проведёте, как хотели? Так лучше будет, - беру портфель и ставлю на лавку. Пугаюсь оттого, что обратился к нему на «ты». Бли-и-ин!
- Не вздумай даже, - в голосе сталь. Передо мной уже не просто мужчина, а бизнесмен. – Так дела не делаются. Ты приехал специально, и, скорее всего, голоден.
Мотаю головой, тупо улыбаясь. Даже об этом подумал. Он милый...
- Пап, - Том смотрит на меня, натянув шапку на глаза, - если я вам мешаю, ты так и скажи, я в кино схожу там или реально домой меня отвези.
- Ты о чём? – Йост удивлённо поворачивается в его сторону.
- Ну, этот чувак - ведь твой любовник, не?
Столбенею.
- Если вы хотите потрахаться, так нафиг ты меня приволок на него позырить? Я б дома лучше завис за компом.
Пячусь назад, хлопая ресницами, а потом как-то машинально сажусь на лавку. Дэвид смотрит на меня, сильно сжав руку сына. В его взгляде столько печали. Меня не особо возмутили слова парня. Дэвид - гей? Тогда всё становится понятно... Красивый мужчина, в расцвете сил, не женат, романы особо с бабами не мутит... Он предпочитает мальчиков... теперь ясны его изучающие взгляды при нашем первом знакомстве, когда мы в кабинете Джозефа сидели. Кладу руки на колени и не шевелюсь вообще. Мне надо переварить информацию.
- Ты до идиотизма бездарен... бестолковый, непутёвый мальчишка. Клянусь тебе, если было бы можно, я выпорол бы тебя по костлявой заднице, чтобы ты никогда больше не открывал свой рот, чтобы изрыгнуть очередную вонючую кучу говна. Я не возьму тебя в Нью-Йорк. Ты наказан. Когда придём домой, я выкину твой компьютер, все приставки и отберу мобильный. Будешь у меня ходить на курсы этикета! Никаких карманных денег. Довыпендривался, сынок, - зло проговорил Дэвид, хоть и тщательно маскировал свои эмоции.
- И всё ради этого педика?! – обижено.
Я встаю и даю пощечину Дэвиду. Оба охеревают.
- Пока ты несовершеннолетний, за тебя отвечают родители. Матери твоей тут нет. Твой папа не заслужил этот удар, а вот ты – да. Я запомню твои слова, Том, и как только тебе исполнится 18, то по щекам надаю уже тебе, а не твоему отцу, - нагибаюсь. – Я не оскорблял тебя. Ни одного матерного или пошлого слова не сказал. Если ты хочешь выглядеть круто, то понтуйся перед одноклассниками. Я вырос и в такие игры больше не играю. Если ещё раз что-то подобное скажешь про меня или про кого-то другого – я тебя ударю, и мне будет всё равно, если после этого понесу заслуженное наказание. Оно будет того стоить, усёк?
Затравленно кивает.
- Отлично, думаю, мы поняли друг друга, - выпрямляюсь. – Больно? – моляще смотрю на мужчину.
Он улыбается снисходительно. Я подхватываю свой портфель, и мы спускаемся вниз, с платформы. Дэвид повёл нас в ресторан. Том вёл себя прилежно, иногда косо смотря на меня. Йост заказал нам полноценный обед. После первых блюд, попросил прощения и вышел: у него зазвонил хэнди.
- Почему ты так себя ведёшь плохо? Отец переживает.
- Ему пох★й на меня, - возит вилкой по тарелке.
- Тебе всего 11, а ты уже ругаешься, как заправский пьяница.
- Мне 12. Ваши сведения устарели.
- Ок, Том, - откидываюсь на спинку стула. – Я уверен, что отец тебя любит, а ты его только разочаровываешь. Давай заключим пари?
- Какое? – азартно смотрит на меня.
- У нас весь день впереди. Пока мы все втроём гуляем, будешь просить у папы всякую ерунду, в кино там, конфеты, игрушки, сосиски на маркте, ну, понятно?
- Да, определённо.
- Если он хоть раз тебе откажет, не обосновав свой ответ, ну, например: «Том, на улице нельзя есть мороженное, потому что холодно и ты простудишься», то я перед своим отъездом дам тебе 50 евро.
- В чём подвох?
- Если он ни разу тебе не откажет, - выпрямляюсь и нагибаюсь, чтобы быть ближе к мальчику, - ты прекратишь вести себя как кретин, позорить его при людях и будешь слушаться, поймёшь, наконец, что он хороший и хочет тебе только добра.
- 50 евро – слишком маленькая цена для такого спора.
Прищуриваюсь. А он хитёр. Эту козявку не так просто провести.
- Договорились. 500 евро?
- Хм, - трёт подбородок. – Срок моего послушания?
- Пожизненно.
- Что ж, я согласен.
Мы пожали руки. Как всё просто. Я уверен в Дэвиде. Да и потом, ради такого дела 500 евро не жалко даже.
- Том, - понижаю тон, - я хотел спросить...
- Что? – смотрит, пережёвывая салат.
- Папа, правда, спит с мужчинами?
- Ага, - радостно отвечает, запивая съеденное соком. – А ты разве не его любовник?
- Вообще-то нет. У меня есть девушка.
- Прикольно. А почему ты спрашиваешь?
- Я не знал.
- Да ладно?! – удивлённо зырит на меня. Сейчас глаза вытекут от напряжения. – Все знают. Точнее, все родственники и друзья. Он от мамы ушёл из-за мужика какого-то, но сейчас кажись один ходит, - безразлично тянет.
- Тебя это не напрягает? – деликатно интересуюсь.
- А должно? – пожимает плечами. – Меня это не касается. Он присылает для меня деньги, балует, игрушки разные покупает. Мы вместе всю Европу объездили. Благодаря тем шмоткам, что он мне коробками привозит, на меня каждая вторая девочка клюёт...
И это говорит 12-тилетний подросток?
- О чём болтаете? – Дэвид садится на своё место, улыбаясь нам.
- Пап, прости меня, я сегодня был неправ. Билл мне объяснил. И да... – засовывает в рот лист салата, - мы теперь друзья.
- Неужели? – скептически смотрит на нас.
- Точно, - подмигивает.
- Что ж, я рад. Такой друг, как Билл, тебе явно пригодится.
Мы поели. Я передал Йосту все документы, объяснил, что и где. Он кивал, молча меня слушая, а Том откровенно скучал. Ему явно было всё это не интересно.
- Пап, я хочу ещё кусок торта.
- Так ты съел только что.
- И чего? Хочу ещё!
- Ну хорошо, закажи.
После того, как всё было съедено, Дэвид предложил прогуляться. Мы согласились. Снег шёл редкий, не принося никаких неудобств. Я был ему рад. Как-то на душе светлее становилось. На Александрплатц Том заныл, что хочет сосиску и чашку глинтвейна. Мужчина терпимо отнёсся к этой просьбе. Я не ел ничего, только выпил горячего вина. Мы разговаривали в основном про то, что скоро в Берлине откроется очередной медицинский центр их с братом сети, где смог бы работать и я.
- Пап, я хочу в кино.
- Прямо сейчас?
- Ну пап, ну пожалуйста, посмотри, сеанс начнётся через 20 минут.
- Билл, не хочешь в кино?
Я пожал плечами. Мы переглянулись с Томом. Я злорадно хихикал. 2 часа убили ни на что. Очередная американская мура, но сам факт того, что Дэвид пока ещё не отказал сыну, позволил мне превозмочь дикое омерзение после просмотра фильма.
- Пап, купи мне новую игру на Psp, там та-а-акая классная вышла.
- Том, давай зайдём в магазин, когда будем вдвоём, а то перед Биллом неудобно.
- Дэвид, не стоит, я с вами пойду.
- Что ж, хорошо.
Том демонстративно подошёл ко мне и взял за руку. Такому жесту не только я удивился. В итоге мы купли не один, а 3 диска. Было решено, что после магазина мы поедем к ним домой, потому что Тому надо завтра в школу, а потом Дэвид проводит меня до вокзала. Взяв такси, мы ехали и смотрели на ребёнка, который воодушевлённо взирал на свои презенты. Квартира была просторной. У двери нас встретила женщина, как я понял, мать Тома. У неё были яркие голубые глаза, неплохая фигура. Она располагала на общение. Мы перекинулись стандартными приветствиями, потом фразами про учёбу/работу. Дэвид ушёл в спальню на пару слов с женщиной, а мы с Томом сидели в гостиной.
- Когда ты приедешь в следующий раз? – спросил он в лоб, смотря на меня заинтересованным взглядом.
- А ты хотел бы?
- Да. Мне понравился этот день. Жаль, конечно, что я 500 евро не заработал...
- Ты сдержишь условие спора?
- Я же мужчина, - мальчик обворожительно улыбнулся. У меня сердце защемило. Хотелось его затискать. – Ты нравишься папе.
- Почему ты так решил? – удивляюсь.
- Он смотрит на тебя иначе... как я на девочек. Это редко бывает, поверь.
- Я приму твою точку зрения к сведению.
Я, конечно, не общался с подростками подобного возраста, но его позиция и рассуждения мне кажутся мудрыми для ребёнка. Том бесцеремонно подошёл ко мне и обнял.
- Приезжай, поиграем в игры, посидим дома или в кафе. Ты прикольный.
- Спасибо, ты тоже, если бы не был таким хамом.
- Исправлюсь.
Йоста мы увидели только через минуту объятий. Он стоял в проёме двери и наблюдал за нами.
- Поехали?
- Да, - киваю.
- Билл, я буду тебя ждать, - сказал мальчик, когда я обувался.
- Мы встретимся ещё.
- Будет круто.
Дэвид решил довести меня до вокзала на машине. Мы молчали. Я лишь теребил в руках лямку портфеля.
- Ты понравился моему сыну.
- Он не такой уж дурной, просто хочет выглядеть лучше, а на деле выходит наоборот.
- Это воспитание его матери. Она за ним не следит, а у меня не всегда получается.
- Вы ни в чём не виноваты.
- Билл, называй меня на «ты», а то я чувствую себя некомфортно от этого официального обращения.
- Хорошо, - чуть смущаюсь. Странно, я уже пару раз осекался и обращался к нему, как к равному, и только сейчас он меня об этом просит. Может, не заметил?
Стоя уже на платформе, мужчина смотрит куда-то вниз, а я на рельсы. Неловко как-то.
- Здорово, что ты приехал.
- Я рад был тебя видеть, - вроде назвал его на «ты», сделав акцент, и мир не рухнул.
Бизнесмен поднял на меня глаза и улыбнулся. Мягко так, по-домашнему даже. Поезд подошёл. Я приблизился и обнял его. У нас есть 15 минут. Он обнял меня в ответ. Дорогой парфюм, сила мышц, его собственный запах, тепло. Хорошо в его руках, надёжно.
- Билл...
Мы чуть отстранились друг от друга. Я поймал себя на мысли, что хочу поцеловать его. Не просто по-дружески, а так, как Тома, с напором, со страстью. Кажется, Мецгер превращается в шлюху!!! Взглянув на губы, отвёл взгляд. Из рук он меня не выпустил.
- Я хочу, чтобы ты почаще приезжал. Хороший сегодня был день.
- Мне тоже понравился.
С каждой секундой мне становилось дурнее. Я сквозь пальто чувствовал его. И тихо так, медленно таял. Мы отошли друг от друга. Нажав на кнопку, двери открылись, и я скрылся в вагоне. Сел у окна. Дэвид смотрел на меня с прищуром, улыбаясь всё так же мягко и нежно. Когда поезд тронулся, первое, что мне захотелось – чтобы Том был прав и его отец действительно положил на меня глаз. Второе – приехать к ним вновь. А когда уже вышел из вокзала в Дрездене, понял, что я хочу этого мужчину. Хочу отдаться ему, его сильным рукам, почувствовать вкус его спермы, кожи, дыхания. Хочу ласкать его и смотреть, как он кончает. Хочу лежать с ним всю ночь напролёт и разговаривать, целоваться и просто ласкаться. Хочу увидеть утром его лицо и улыбнуться. Но прекрасно понимаю, что этому не бывать. Я морально не смог бы изменить Тому...

Продолжение следует
Продолжение
Предыдущая часть