Название: Пациент №1
Автор: Бельчонок-Шуша
Персонажи: Билл/Том
Бета: Smile of Cheshire
Рейтинг: R
Жанр: Romance, Angst, MPREG
Категория: Slash
Размер: Миди
Статус: в процессе
Предупреждения: однополые отношение, розовые сопли, жуткая неоригинальность идеи, мужская беременность и первый в моей жизни пассивный Том. Ага.
Размещение: только с разрешения автора
От автора: давно меня каваит идея беременного Тома, только вот как-то не решалась я за нее взяться, а тут решила попробовать. Лето, море и смена обстановки вообще навеяли радужное настроение, поэтому рассказ будет очень легким и не грузящим. Поэтому как всегда предупреждаю, что данный текст несет только РАЗВЛЕКАТЕЛЬНУЮ функцию и глубокого смысла и философских идей там искать не стоит.
Краткое содержание: молодой амбициозный врач решил сделать бросок на Нобелевскую премию. Что окажется важнее: человечность или профессионализм, любовь или честолюбие, любимая идея или любимый человек и ребенок?
Трейлер к фику

Глава 14
5 недель
POV Tom

- На пятой неделе беременности размер зародыша составляет 1 сантиметр 25 миллиметров. Сейчас уже видно, где будет находиться голова, а где тазовая часть и задние конечности, в центре эмбриона уже появляется уплотнение из ткани, которое вскоре станет сердцем, - вещал мне голос герра Каулитца, успокаивая. В последние дни я был слишком нервным, хотя на то не было причин – обычно я очень спокоен, а тут... Единственное время, когда я чувствовал себя по-настоящему защищенным, это когда вот так лежал на кушетке, и по моему животу скользила прохладная поверхность штуки, которой делают УЗИ, под аккомпанемент прохладного голоса.

- Можешь садиться и вытираться, - выдергивает меня из дремы голос, и ощущение прохладного давления на животе пропадает. Я полежал еще пару минут, пытаясь осмыслить то, что он сказал, но я не верил, просто не верил. Это все фантазия, бред, они меня разыгрывают, у парня не может быть ребенка, это девчачья привилегия.

Аккуратно сажусь и беру одноразовое полотенце из стопки на тумбочке рядом с кушеткой. Они всегда там есть, тонкие и мягкие, ярко-голубого цвета. Вытираясь ими, я всегда невольно вспоминал грубую ткань своего полотенца дома. Грязно-серое, оно когда-то было ярко-голубым, бабушка подарила его маме среди множества вещей на рождение сына-первенца. Бабушка… Сердце защемило. Если бы ты была жива, то я бы никогда, никогда в жизни сюда не попал.

Сглотнув комок в горле, я поднес полотенце к животу и опустил глаза. Увиденное заставило меня орать от ужаса, а на лице куратора лишь расцвела ледяная улыбка…

Судорожно глотая воздух, я сел на кровати, в ушах еще звенел собственный крик. Это сон, просто сон. Герра Каулитца здесь нет, УЗИ не было, сейчас ночь и я в своей палате, но сердце не желало успокаиваться, продолжая все так же судорожно колотиться, гоняя кровь, почти лишенную кислорода, по венам, заставляя глотать, ставший словно кисель, густой воздух.

Чувство ужаса внутри не желает униматься, поэтому я осторожно сажусь, совсем как во сне. Тонкое одеяло спадает на пол, и я опускаю взгляд вниз и облегченно выдыхаю. Никаких рубцов, язв и струпьев, которые там были во сне, сейчас не было. Приснилось. На губах начинает играть легкая улыбка, но увидев, вернее, почувствовав напряжение в паху, я сразу помрачнел. Ну сколько можно?.. На глаза навернулись слезы. У меня там уже все болело. Последнюю неделю он словно взбесился, почти каждый час, почти от любого касания, будь то осмотр герра Каултца, щипающая за бок Лекс или трение одеяла. Раньше никогда такого не было, ну раз в неделю, а может, реже, а теперь… Щеки вспыхнули. Я понимал, что это, наверное, одно из последствий того, чему в моем организме вчера исполнилось пять недель, и стоило сказать об этом куратору, когда он спрашивал во время ежедневных осмотров, как у меня дела, или Лекс, но мне было так стыдно…

Со вздохом я улегся поудобнее, приготовившись к новой порции «удовольствия», которое уже совсем не доставляло удовольствия, да и раньше тоже не особо. Я вообще не представлял, как от такого можно получать наслаждение, но, судя по разговором, которые постоянно велись в мужской раздевалке перед физкультурой или тренировкой, то это было очень круто. Наверное, просто я чего-то недопонимал в этом или неправильно делал, но чтобы попросить отца объяснить... Щеки вспыхнули еще сильнее. Мне проще было обратиться к герру Каулитцу.

Со вздохом я чуть приподнял бедра, приспустил плавки и начал делать то, что превратилось для меня в неприятную обязанность, что-то вроде ежедневного выноса мусора или стирки, хотя стирка была, пожалуй, приятнее. Через пару минут скорость движения руки стала непроизвольно увеличиваться, заставляя тело выгибаться ей на встречу и дышать чаще. После того, как наступило долгожданное облегчение и по пальцам потекла теплая жидкость, я, поморщившись, натянул белье одной рукой и, отставив испачканную вторую, словно прокаженную, встал и пошел в ванную – ставшее почти родным в последнее время помещение, в котором я проводил чуть ли не большую половину суток.

Включив свет и воду в кране, я опустил взгляд на испачканные пальцы, прежде чем опустить их под воду, и подумал: как можно это слизывать языком и глотать? Откуда в моей голове взялись такие странные мысли, я и сам не понял, просто опять из тех же разговоров парней, особенно тех, что постарше, которые любили делиться опытом с нами, малышней. Я смутно представлял, что девушки могут творить, но… Я посмотрел еще раз на руку и поморщился, к горлу подкатила дурнота. С огромной скоростью я сунул руку под воду, а затем пару раз вымыл ее с мылом. Запах сирени, который источала эта жидкость, только усиливал дурноту. Мысленно помолившись о том, чтобы она отступила, потому что опять сидеть полночи в ванной мне не хотелось, я вернулся в постель, поудобнее устраиваясь на сбитой от постоянного верчения во сне простыни, но уже через пару минут мне пришлось подскочить и помчаться в ванную, где в унитаз отправились остатки ужина вперемешку с желчью, потому что большая часть вечерней трапезы оказалась в унитазе еще до того, как я лег спать. Чертово тело, которое отказывалось слушаться меня и нормально работать. Кажется, об этом тоже следует рассказать герру Каулитцу, как и о том, что я выпиваю в день тайком из-под крана в ванной почти по три литра жидкости, потому что просить у Лекс было страшно: вдруг она скажет куратору, а тот обязательно о чем-нибудь догадается. Так вот, эта жидкость потом выходит с потом, настолько обильным, что к вечеру моя одежда становится влажной, даже если я не ходил в тренажерный зал. А еще стоит рассказать о том, что утром я просыпаюсь намного раньше прихода Лекс, и не потому, что выспался, а потому что проснулся от того, что почти до крови расчесываю проступающие сквозь кожу вены. Они чешутся настолько сильно, что хочется содрать кожу, да и по ощущениям я ее сдираю, но почти никаких следов не остается, как и после смытой в унитаз еды через час после ее принятия. Да, я понимал, что это было очень глупо, но что-то внутри не давало мне вывалить на куратора это все, когда он в очередной раз спрашивал: «Как ты себя чувствуешь?», поэтому я с неизменной улыбкой, от которой меня самого тошнило, отвечал, что все хорошо, ощущая, что завтрак уже просится наружу, в штанах очередной раз становится тесно, и как сильно чешется тонкая венка, едва проступающая сквозь кожу на лодыжке.
***




- Можно вас побеспокоить? - мужской голос сзади заставляет вздрогнуть и обернуться.

У входа в палату стояли двое мужчин в форме охраны и с чемоданчиками в руках, в которых обычно носят с собой инструменты разнорабочие.

- Да, конечно, - киваю, надеясь, что они не заметили, как дрогнул мой голос. Я уставился невидящим взглядом в монитор, в котором вот уже час буквы не желали складываться даже в слова, что уж говорить о предложениях и прочем.

- Не переживайте, - улыбнулся тот, что был постарше, и присев, поставил чемоданчик на стул, на котором обычно сидел герр Каулитц во время визитов, открыл его, и я вздохнул с облегчением: там и правда были инструменты (еще одно: постоянно появляющееся чувство паники, которое мне приходилось подавлять огромнейшим усилием воли), - это стандартная проверка системы видеонаблюдения.

- Понятно, - улыбнувшись, киваю и прикрываю крышку ноутбука. Все равно ничего не читалось мне сегодня с утра. - А что это за проверка? - любопытство взяло верх, а мужчины беззлобно хохотнули.

- Ну, что камеры тут везде стоят, ты, наверное, знаешь, - начал рассказывать второй, доставая из ящичка предметы непонятного мне назначения, пока второй полез на стул, - так вот, бывает, что в системе видеонаблюдения происходят сбои, и если в течение часа изображение не самовосстанавливается, то на помощь приходим мы, - хохотнул он, пока первый выкручивал камеру над входом.

Я усмехнулся, настроение резко поднялось и появилось желание читать, поэтому я снова открыл ноутбук, углубляясь в чтение, а информация о камерах, хотя я сам того не желал, прочно засела в мозгу.
***




POV Bill

- Вильгельм, ты просто обязан там быть, - щебетала в трубку мама. Скоро от ее голоса у меня начнется мигрень.

- Да, мама, я понял, буду там, - морщусь. Совсем не обязательно звонить мне каждый день и напоминать об этой, так сказать, помолвке, ведь если я один раз пообещал приехать, то точно приеду, потому что привык исполнять свои обещания.

- Вильгельм, верхом удовольствия для меня было бы видеть тебя со спутницей, - начала она гнуть свою линию, а я представил рожи своих родственничков, если я заявлюсь со спутницей... мужского пола. Может, взять какого-нибудь смазливого мальчика из борделя и явиться с ним? Губы растянулись в злорадной усмешке: тогда даже на своем так называемом празднике ты, сестрица, не будешь в центре внимания. Но, представив, каким стрессом и разочарованием это обернется для родителей, я решил повременить со своей идеей.

- Посмотрим, - кидаю маме и приветственно киваю аккуратно зашедшей в кабинет Лекс, которая хотела поговорить со мной о чем-то важном.

- Ты не съездишь со мной за платьем? - вот это новости, с чего меня осчастливили новыми обязанностями?

- Мам, я работаю.

Лекс, чуть улыбнувшись, молча уселась в кресло напротив, ожидая, пока я закончу разговор.

- В субботу. Я прошу тебя, Вильгельм, я так хочу хорошо выглядеть на помолвке! - в ее голосе было столько мольбы, что я не смог отказать, к тому же есть шанс, что если платье ей буду выбирать я, то она будет выглядеть мало-мальски прилично, а не постаревшим вариантом своей шлюховатой размалеванной дочери.

- Хорошо, прости, у меня дела, я тебе потом позвоню и договоримся, - отключаюсь, не слушая ее счастливого щебета. - И? - это уже было адресовано Лекс.

- Билл, мне кажется, что у Тома какие-то проблемы... - начала она, а я выдохнул раздраженно:

- Ну что опять? - судя по результатам анализов и его ежедневно сияющей мордахе, никаких проблем до вчерашнего вечера у него не было.

- Во-первых, он отказывается от прогулок, - вот это меня точно удивило, ведь он всегда старался проводить на улице как можно больше времени, а я этому не препятствовал, потому что в его состоянии свежий воздух был полезным, даже очень.

- Это еще почему? - неужели ему опять что-то там ударило в голову, и он решил начать истерить? Значит, придется снова проводить воспитательный процесс, а я думал, что эффекта от первых двух хватит на дольше.

- Он отказывается мне говорить правду, - вздохнула девушка и потеребила цепочку с подвеской на шее. Проследив, как кулон скрылся в вырезе халата, я подумал, что там у нее все так же замечательно, как было в университетские годы. - Говорит, что просто не хочет, но мне кажется, что я знаю причину, - ее глаза, казавшиеся в искусственном освещении мутно-зелеными, уставились на меня.

- И? - меня раздражали все эти недоговорки, мне было необходимо знать информацию четко, сразу и, желательно, по делу.

- На улице конец ноября, минус десять градусов, а у него из теплой одежды стандарт – водолазка и ветровка, про шлепки я молчу, - ее слова заставили меня поджать губы. Вот дурость-то.

- А получить на складе зимний комплект? - усмехаюсь.

- Это и есть зимний. Я сегодня туда ходила. Дело в том, что не предусматривалась необходимость прогулок для подопечных зимой, - ну да, обычно они в таком состоянии, что им не до прогулок.

- Хорошо, - киваю, делая в уме заметку, что надо будет выписать чек из фонда на эксперимент, - я выпишу тебе чек, и ты съездишь и купишь ему теплую одежду в понедельник. Еще что-то? - насколько я понял, это было «во-первых».

- Еще, Билл, меня волнует его поведение. Он какой-то странный в последнее время, дерганный, то смеется, то в глазах слезы, то тихий, то как начнет бред нести, - начала перечислять она, а я вспоминал, не видел ли сам чего такого, но, кроме странных искр в карих глазищах, ничего не мог вспомнить, - то дрожит, то скачет на месте, то весь какой-то медлительный.

- И что ты предлагаешь? - насмешливо спрашиваю. Вот это точно ее домыслы.

- Может, пусть он с психологом пообщается?

- И через час о нашем эксперименте узнает весь центр? Нет, психолог не вариант, я поговорю с ним сам, - в этот раз уже Лекс насмешливо уставилась на меня. - Что такое? - спрашиваю ее недоуменно.

- Ты думаешь, он тебе расскажет? - улыбается чертовка, да так ехидно, а я подумал, что за последние пару недель она весьма ощутимо похудела. Еще пара кило, и это будет та самая Лекс, с которой мы сбегали с лекций, чтобы она сделала мне минет в туалете. Как жаль, что в книге есть очередные золотые слова: «Не смешивайте работу и личную жизнь. Одноразовый секс с коллегой может превратить в прах все, что вы строили долгие годы».

- Куда он денется? – усмехаюсь. Уж что-то, а информацию из этого верха наивности вытянуть можно очень и очень просто. - И еще что-то?

- Да, - тихо произносит медсестра и кладет передо мной прозрачную папку с парой листков, испещренных цифрами, которую до этого держала на коленях, - за последнюю неделю он похудел на полтора килограмма.

- Что? - не веря услышанному, я взял папку и стал просматривать документы.

- Сегодня был еженедельный контроль веса, так он похудел на килограмм пятьсот шестьдесят грамм, - эти слова, произнесенные тихим голосом, подтверждали документы, но этого просто не может быть, вернее, не должно.

- Причины? – чувствую, как тяжелеет взгляд.

- Я не знаю, правда, он нормально ест, все как обычно, обмен веществ идет в нормальном режиме. Да ты сам все знаешь, анализы же каждый день берем, - начала лепетать она.

Через пару десятков секунд этот лепет меня достал, и я выгнал Лекс. У всего должны быть причины, он не может просто так терять вес. Значит… Я поднял трубку и попросил секретаршу связать меня с охраной, попросив тех в свою очередь подготовить мне подборки видеоматериалов по Томасу Шрейнеру за последние сутки. Если я не увижу там причин, то дружеская беседа врача и пациента превратится в самый настоящий допрос.

Через два часа, после того, как я уже успел удалить одной юной леди почку, флешка с записями лежала на столе. Не долго думая, я попросил чая и уселся за просмотр.

Уже через двадцать минут просмотра пленки в ускоренном режиме у меня была причина снижения веса. Малолетний идиот в очередной раз подтвердил свой диагноз умственной отсталости. Неужели так трудно рассказать? Нет, надо молчать и бегать блевать каждые полчаса, ведь таблеток, смягчающих последствия токсикоза, мы купили целый набор не специально для него. Я раздраженно щелкнул мышкой, перематывая вперед, и собирался закрыть окно видеозаписи, когда моему взгляду предстала интересная картина, от которой я просто не мог оторвать взгляд. А я и забыл, что мой подопечный – парень со своими потребностями. Глаза жадно следили за каждым движением его пальцев, чуть приоткрытыми губами, жадно глотающими воздух, закатившимися глазами и изгибающимся телом. Мой подопечный красивый не только внутри. В таком виде он был чрезвычайно возбуждающим, и я почувствовал, что внизу живота появляется привычное сладкое томление. Ну уж нет! Мысленно выругавшись, я закрыл окно. Этого еще не хватало. Просто я слишком долго не занимался сексом.

Закрыв документы в сейфе, я подхватил зимнее пальто и сумку и пошел на выход, чтобы уже через полчаса восполнять этот пробел в уютной комнате маленького особняка в компании очаровательного пятнадцатилетнего Эриха, у которого и со справками, и с возможностями все было в порядке, а уж что он вытворял своими губами и языком…

Продолжение следует
ПрОдолжение
Предыдущая часть