[показать]Название: "Из-за Эмми или Cauer and other troubles of my life"
Автор: Topsyatina
Персонажи: Том/Билл (основной)
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, AU, BDSM, Angst, Lemon, Hurt/comfort, POV Bill...
Категория: Slash
Размер: макси (очень большое макси)
Статус: в процессе
Краткое содержание: Билл, молодой человек, приехавший в Дрезден. Учится на психолога в колледже. У него есть друзья, но жизнь кажется пресной. Её разбавляет новое знакомство - некий Томас Кауэр. Как жить после знакомства с таким человеком? Что делать с желанием поцеловать парня? Как признаться себе в пагубной привязанности? Как хранить чужие тайны? А самое главное: как соблазнить натурала, когда уже принципы умерли под натиском душащих желаний?
Предупреждение: ненормативная лексика, откровенные описания постельных сцен, неадекватные реакции/мысли персонажей, смерть персонажа (второстепенного)...
Благодарность: хочу выразить гигантское СПАСИБО Norka K. (Noriko) и Nokia. Я благодарна вам за труд, за то, что вы верите в мою идею и ни разу не усомнились в ней. Спасибо за помощь, за поддержку и то время, что вы на меня тратите. p.s. люблю вас сильно ^___^
От автора: здесь столько всего... что передать в 2-х словах сложно... Максимально жизненная история, по вине которой многие сходят с ума...
Размещение: За копирование, публикацию на других ресурсах и прочей ерунды - на кол посажу, обоссу и сожгу!:diablo:

Глава тридцать четвёртая

... Я тонул. Меня засасывало куда-то. Ничего не было видно.
- Том! – ору со всей силы, но понимаю, что уши заложило, а он, скорее всего, не услышит.
Мне протягивают руку, и я хватаюсь за неё из последних сил. Когда меня вытянули... то я понял, что нахожусь где-то в яме. Том стоял и улыбался. Его кожа была какой-то чёрно-красной. Глаза мерцали огнями.
- В другой раз я не приду.
Меня затошнило и затрясло. Я упал и потерял сознание.
Кто-то держал меня за руку. Открыв глаза, я увидел Эмму.
- Дядя Билли, пойдём по парку? – спросила девочка.
Где-то вдалеке сверкнула молния. Небо заволокло тучами. Стало темно и холодно, но она тащила меня по аллее.
- Ну, быстрее, - её голос исказился немного.
И тут я увидел на небе Тома. Он сидел, сложив руки в задумчивой позе.
- Том! Том!
Но малышка тащила меня всё глубже в парк, а небо продолжало темнеть. Кауэр исчез. Когда Эмма меня отпустила, то я упал, ударившись головой.
- Нет, золотце, постой!
Но она убегала от меня куда-то... её позвали. Я остался лежать. Внезапно пошёл дождь. Я не мог встать. Мне стало страшно. Вода попадала мне в рот, стучала по телу, забиралась в нос. Я буквально тонул.
- ТОМ!
Но никто не пришёл. Я лежал и захлёбывался, и никто не приходил... никто...
... Я дёрнулся. Боже, что за бред мне снится? Начав тяжело дышать, я не сразу сообразил, что не так. Мои глаза не открывались, а руки были прикованы. Моментально испуг поработил меня. Где я? Точно... я прикован, а на глазах повязка. Мамочки...
Но тут до моего плеча дотронулись. Тёплая ладошка прошла по груди, задев соски.
- Том?
Никто не ответил. Паника... как во сне. Я начал брыкаться и орать, чтоб меня отпустили. Но тот человек, что находился рядом, ничего не говорил и не двигался. Я даже не знал, где он сидит и вообще присутствует ли. Угомонившись, потянул руки. Они не поддавались. Мне стало ещё страшнее. Да где я, чёрт возьми? Может, это продолжение моего сна?
Но тут меня поцеловали. Его губы были мягкими, влажными и... прослеживался такой приятный вкус кофе.
- Том... – выдохнул я, - что за шутки?
- Лежи и получай удовольствие, - он прошептал мне эти слова на ухо.
Руки заскользили по моему телу, успокаивая. Как приятно. Значит, я дома, в кроватке и с любимым. В таком положении, когда я не мог прикоснуться и посмотреть на него, ощущения вышли на новый уровень. Его губы вобрали мой сосок - это принесло больше удовольствия, чем обычно... а может во мне до сих пор бушевал адреналин от страха? Я был беспомощным перед ним. Спустившись к паху, парень отстранился, а потом развёл колени. Я застонал. Меня всё это смущало. Что он задумал? Обхватив ноги под коленями, прижал их к груди. Моя попа приподнялась. Его губы коснулись дырочки, а язык тут же проник туда. Мне захотелось выгнуться. Пробила дрожь. Как это интимно, как провокационно! Казалось, что он делает это в первый раз, а я девственник, которого покоряют и хотят отыметь. Его движения были быстрыми. Вдруг он остановился. Но потом к коже прикоснулось нечто очень холодное и начало кружить около входа.
- Это всего лишь лёд, - сказал шепот.
Я хотел уже что-то возразить, но эта застывшая вода уже оказалась во мне. Меня не обожгло, не было больно. Холодно и всё. И чуть-чуть дискомфортно. Он быстро растаял, увлажнив меня там. Произношу мычащий стон. Том вновь припал к дырочке губами.
- Извращенец, - задыхаясь, выдохнул я.
Юноша отпустил мои ноги, которые легли на его плечи. Взяв ещё один кубик, он заскользил им по груди. Когда лёд коснулся сосков, я просто взвыл. Тут было чувствительнее раз в сто, чем внизу. Кауэр продолжал лизать меня. Как я понял, парень хотел взять меня без смазки, но и без боли. Ещё один кусок льда оказался во мне. Партнёр помял ягодицы. Дотянувшись, положил мне два пальца на губы. Я высунул язык и облизал их, потом взял в рот и начал посасывать. Том отстранился немного и охнул. Ему было приятно.
- Какой ты...
Я прикусил подушечку, а потом с остервенением облизал. Кауэр сжал моё бедро другой рукой. Я почувствовал его эрекцию. Как же сладко... Любовник навалился на меня, убрав руки ото рта. Начал целовать, прикоснувшись своим пахом к моему. Он стал двигаться слабо, тереться. Я вспыхнул, как спичка.
- Лучше не медли, а войди в меня, - шепчу. – Не затягивай...
Один его пальчик погрузился. Я был очень влажный. Щиплю, запрокинув голову. Юноша целует мою шею. Он лёг рядом, чтоб было удобнее. Прикусив хрящ уха, облизал его, а потом круговым движением языка прошёлся по раковине.
- Хочешь меня?
- Хочу, очень хочу...
- Прямо очень? – сгибает пальчик.
- О-о-очень! Засунь в меня второй!
- Пылкий Билли... – целует в щеку. – Больно не будет?
- Не будет.
Ещё чуть-чуть подвигав указательным пальцем, Том вставил второй. Я подмахнул бёдрами, зашипев.
- Если бы ты сейчас себя видел, то не удержался от соблазна трахнуть такого парня.
- Но я себя не вижу.
Он начал быстрее двигать пальцами, растягивая меня. Я стонал и просил... Третий вошёл практически без проблем, не принеся никаких неудобств. Моё тело тряслось. Пот уже струился. Я глубоко дышал, распахнув рот, а Кауэр касался меня губами, легонько целуя. Потом он переместился к моим ногам, и, не вытащив из меня пальцев, начал целовать бёдра и пах. Я уже изнывал. Как же он любил меня изводить...
- Том, ну Том... давай же...
Когда парень вошёл, я не удержался от вскрика. Мне было горячо и очень хорошо.
- В тебе жарко. Лёд не помог, - завораживающе сказал он.
Экстремал не стал выжидать, а тут же качнулся, войдя глубоко. Каждый его толчок вбивал меня в кровать, заставляя выгибаться. Руки болели от постоянного дёрганья. Я представил, что будет с запястьями, когда мы их освободим. Он обхватил мои ноги, закинул их себе на плечи, склонился и начал просто нещадно меня трахать. Очень быстро, очень резко, очень классно... Спустя какое-то время, фотограф перевернул меня. Я встал на колени, хоть и боялся, что не выдержу и упаду. Но стоял, подавался ему навстречу и стонал.
- Да, так...
В очередной раз войдя, Том задел простату. С этого момента всё стало ярче, хотя я ничего не видел перед глазами. Меня хватило на несколько минут. Тогда экстремал сел, обхватил меня за талию и начал насаживать на себя, целуя между лопаток, проходясь языком по позвоночнику. По спине пробежали мурашки. Но и в такой позе мы долго не пробыли. Он вновь уложил меня, зайдя мощно. Хотелось скорости.
- Сильнее, - просил я, обхватив его ногами.
- Ненасытный...
Хохотнув, я захлебнулся стоном: этот гад положил мне руку на член. Я как бы и забыл про то, что до него можно дотронуться.
- Да, Том, да... погладь его, - но меня никто не слушал. – Ну То-о-ом! – молю. – Пожалуйста-а-а-а...
Кауэр оставляет мою плоть без внимания. Он вновь прижимает мои ноги к груди и двигается быстро в дырочку, стоя на коленях, как я понял. Мне очень хорошо...
- Я хочу кончить в тебя.
- Кончай.
Он зарычал.
- Скажи ещё что-нибудь пошлое.
- Еб★ меня, Том, - выдыхаю. – Хочу, чтоб твоя сперма залила всё моё тело!
- В постели ты такой раскованный, - целует в косточку на щиколотке.
- Я многогранный.
Затыкаюсь. Кауэр сбавляет темп. Извиваюсь, потому что чувствую прилив, волну оргазма. Она очень близко. Начинаю метаться. Но вдруг юноша сжимает пальцами под головкой мой член.
- Нет, нет, изверг, отпусти-и-и, - канючу. – Уже, вот... ну, отпусти, Томми...
- Ты кончишь вместе со мной.
- Ох... сейчас взорвусь, мой хороший... отпу-у-усти!!!
Агония... ничто другое, именно агония. Я на грани, меня иголками колет, разрывает, раздирает на куски, но я не могу освободиться. Метаюсь на кровати.
- Скорее, ну... Том, кончай, мать твою... я больше не могу...
В этот момент он отпускает мой член, потом проходит по нему ладонью, вгоняя при этом в меня свой ствол. Стонем, кончая...
- В следующий раз, когда я буду быстрее тебя, то ты дашь мне это сделать, а сам подрочишь на моё лицо или в рот.
- Прекрати... ты дико похабный.
- А ты такой скромник. Что, смущаешься? Жаль я тебя не вижу.
- Не, рано ещё.
Он целует меня в губы, перекатившись на бок, больше не придавливая собой.
- Так ты будешь мне на лицо дрочить?
- Билл! – с упрёком.
- Нет, серьёзно. Или я для тебя слишком юн, чтоб мои щёки покрывало твоё семя?
- Заткнись, - Кауэр поцеловал меня. – Ты невыносимый мальчишка!
- Ой... скромняшка. Как лёд мне пихать в...
Том вновь прильнул к моим губам жадно, чтобы я только замолчал. Мычу. Приятно, пусть немного и агрессивно.
- Как девственник, - продолжил я нападки.
Он хмыкнул и щёлкнул меня по носу.
- Ну что ты хочешь услышать?
- Что ты будешь дрочить на моё лицо.
- Хорошо, буду.
- При этом будешь испытывать непередаваемый кайф, когда я, прикрыв глаза, призывно открою свой ротик и буду ловить капли твоего удовольствия.
- Да, так и будет, - он мужественно выслушал мою нескромную тираду. – Доволен?
- Не совсем, - выдыхаю, - вот если бы ты меня ещё и развязал...
- Не мечтай. Ты так выглядишь, м-м-м...
Том лёг на меня, целуя, начал гладить, смахивать пот и сперму на простынь.
Вдруг раздался звонок...
- О нет, только не это... кто может меня беспокоить сейчас?
- Только один человек, - говорю.
- Блин, за что? – он сползает с меня.
- Что ты делаешь?
- Одеваюсь. Она же не уйдёт.
Речь идёт о его сестре, потому что никто кроме неё не может нам помешать, ну если только Эмма и Юджин, но это редко. У Эмили будто чутьё... она чувствует, когда мы делаем что-то запретное для общества.
- Накрой меня, - прошу.
- Зачем?
- Накрой и всё. Я не хочу с голым членом лежать тут, привязанный, пока вы будете вести родственные беседы.
Кауэр слушается и натягивает одеяло по пояс.
- Я вернусь скоро.
Слышу, как он быстро спускается по лестнице. Звон не прекращается. Когда парень открывает дверь, различаю голоса. Эмили здоровается, потом что-то ещё говорит, а после её голос почему-то становится отчётливее.
- Я увидела в магазине эксклюзивные кроссовки. Помниться, у тебя есть похожая футболка...
- Эмили, стой, - голос взволнованный.
Блин, они идут на второй этаж...
- Я хочу купить тебе их, но если футболка не такая, то куплю ещё и её...
- Эмили, чёрт, стой, не ходи туда!
- Почему это? Ты теперь вместо спальни одежду хранишь в кладовке? – хохочет.
- Стоять! – брат настигает её прямо у двери.
Я чувствую, что они уже близко.
- Том, не смешно. Сегодня такой день, - она целует его, - не порть мне настроение, а вечером я не буду портить его тебе. Согласен?
Он не успевает ответить.
- О Боже...
Кажется, она вошла в спальню. Ну вообще... картина маслом. Я хочу провалиться. Хочу сползти под одеяло глубже, но только лишь делаю хуже – открывается тазобедренная косточка и татуировка. О чёрт...
- Вы ещё и не закончили? О, Томас... – она поспешила удалиться.
Парень подходит ко мне и касается живота рукой.
- Не страшно. Могло быть и хуже, - чмокает в ушко. – Как думаешь, ещё разок успеем?
- И кто из нас пошлый? К тебе сестра пришла! Быстро развязывай меня!
- Не торопись, - шепчет он, забравшись под одеяло ладошкой. Сжимает мой член. Охаю. – Может я хочу кончить на твоё лицо?
- Том, не смешно.
- И мне.
Мы сделали это повторно. Быстро, качественно, с охами и вдохами, с криками и стонами. Так же быстро и отошли. Том снял с меня повязку и развязал руки, взяв их и начав целовать. Я повернулся и посмотрел на него. Парень трепетно ласкал мои пальцы и запястья, чуть прикрыв глаза.
- Нас Эмили ждёт.
- Я могу себе позволить сейчас быть с тобой.
Кауэр погладил меня по щеке. Я благоговейно принимал его жесты, не взгляд. Потом юноша поднял меня и всучил вещи.
- Нет, я не выйду из комнаты так...
- Да ладно тебе, - шепчет, касаясь губами уха, - давай добавим в нашу жизнь ещё немного специй, м?
- А если Эмили увидит?
- И что?
Парень подтолкнул меня к выходу.
- Это безумие.
Выйдя из спальни, я увидел девушку на диване в гостиной, тут же прижал одежду к паху, пулей пускаясь в ванную.
- Ой, - она встала и уставилась на нас. – Вы совсем обнаглели, - повернувшись спиной, сложила руки на груди.
Мы засмеялись. Прошмыгнув в ванную, Том бросил вещи и обнял меня.
- Мыться!
Стоя в душевой кабине, намывали друг друга. Долго там не провозились. Мы и так заставили Эмили ждать. Когда я сушил волосы, любимый не очень аккуратно наклонил меня слегка, раздвинул половинки и смазал дырочку.
- Чтоб тебе было более комфортно.
Я посмотрел на полочку и увидел новую мазь. Такой у нас не было.
- Ты купил новую?
- Да.
Когда я закончил с сушкой, Том занял моё место. Выйдя из ванной, обнаружил девушку за просмотром какой-то программы. Она улыбнулась. Мы пошли на кухню.
- Билли, я спросить хотела, а что ты сегодня оденешь?
- В каком смысле?
Мы вошли. Она села за стол, а я включил кофеварку.
- Ну, в ресторан.
Я повернулся и недоумённо посмотрел на неё.
- В ресторан? Какое-то важное событие?
- Да, - она сперва растерялась, а потом улыбнулась.
Я хмыкнул, налил себе кофе и подошёл к холодильнику. Вытащив сливки и сыр для бутерброда, закрыл и увидел новый рисунок Эммы. Том с малышкой стояли рядом, держась за руки, а она протягивала ему букет чересчур огромных ромашек. Надпись гласила: «Папочке в день рожденье. 5.08».
- ТОМ, вот гад!
Я поставил всё на стол и полетел в гостиную. Этот говнюк как раз спускался. Я налетел на него и запрыгнул. Начал целовать, обхватив голову. Он придерживал меня за попу и отвечал. Мы кусали друг друга, лизали, чмокали.
- У тебя сегодня день рождение? – спросил я, оторвавшись от него.
- Да. Ничего примечательного.
- Но...
- Я решил сам выбрать себе подарок и утром привязал его к кровати. Моему подарку ведь понравилось?
Я ничего не ответил, поцеловал его ещё раз и повёл на кухню.
Даже в свой день рожденья этот идиот успевал работать и на звонки отвечать. Эмили уехала через час. Эммы не было. Я убрался, помыл посуду, но потом сел за книжку, не найдя никакого другого занятия. Когда меня уже поглотил вымышленный мир, Кауэр вдруг вспомнил о моём существовании.
- Что читаешь?
- Ты всё равно не знаешь этого автора. Ты неуч.
Том дал мне подзатыльник, но плюхнулся рядом на диван.
- И всё же?
- «Когда Эмори болел коклюшем, 4 специалиста, рассевшись вокруг его кроватки, бросали друг на друга злобные взгляды; когда он подхватил скарлатину, число услужающих, включая врачей и сиделок, достигло 14-ти. Но несмотря на это, он всё же выздоровел», - прочитал я понравившуюся мне фразу, пролистав к началу.
- Забавно. И что это?
- «По эту сторону рая», знаешь, кто написал?
- Нет.
- Ну и сиди.
- Билл, - с упрёком, - скажи.
- Фицджеральд. Тебе это имя ни о чём не говорит.
- Почему же, - возмущение. – Он написал «Ночь нежна».
- Откуда ты знаешь?
- Шарлотта читала.
Я закатил глаза. Что и требовалось доказать. Я живу с необразованным невеждой. Экстремал скидывает книжку и валит меня, потом обнимает. Так и лежим. Я глажу его по волосам, смотря в потолок.
- Не хочу в ресторан, - начал он шепотом, - там будет столько народу. Все будут прыгать около меня, поздравлять. Не люблю...
- 25 лет бывает раз в жизни.
- А юбилеев – море, - Том перевернулся на спину, а меня заставил лечь на бок. Я положил голову ему на грудь. – Но конец этого дня всё равно будет посвящён тебе.
На меня вылили галлон нечто тёплого. Улыбаюсь, предвкушая нашу ночь.
- А где маленькая?
- У мамы. Она выказала желание поехать туда, потому что к нашим соседям внуки с детьми приехали. Веселее, как никак. А на празднике ей делать нечего будет. Кстати, тебе там надо быть уже в 5.
- Мне? А ты?
- В офис нужно. Поступило предложение от студии одной по поводу работы. Я подумал, что это увлекательный для меня опыт. А ты вместо меня будешь встречать гостей.
- Том, почему ты мне говоришь об этом только сейчас?
- Ну извини, - юноша целует меня в лоб, - замотался я.
- Чувствую, ты скоро так «замотаешься», что меня вообще замечать не будешь.
- Малыш, когда ты говоришь обо мне, то сарказм твоей речи не идёт.
Треснув этого дурака, я пошёл в спальню, собираться. Столько потрясений за один день. Если мне предстояло предстать перед его друзьями в лучшем свете, то про косметику мы забываем. Пробежавшись взглядом по гардеробу, понимаю, что хочу одеться во всё чёрное, но наверх нет ничего праздничного. Рубашка не покатит. В магазин. Быстро нацепив на себя что пришлось, спускаюсь. Том сидит на диване, принимая поздравления.
- Я ненадолго, - говорю ему.
Парень кивает и машет рукой, в знак одобрения. В торговом центре оказываюсь через 20 минут. Пройдя три магазина, ничего стоящего не нахожу. А вот в четвёртом мой взгляд зацепился за интересную чёрную кофточку. Она была тонкая, в три слоя ткани, верхний из которых был весь в дырках. 95 евро. Мда, не хило. Но она меня очаровала. Так же на ней были клёпки, а сбоку шнуровка, придавая нотку интима. Тому понравится. Я купил эту вещь. Но на этом не остановился. В хип-хоп магазине я приобрёл цепь на шею с буквой «С», которая была вся в стразах. Кауэр с ума сойдёт от зависти, позлится, но отойдёт, я уверен. Когда вернулся домой, его уже не было. Он оставил записку, что поехал к Эмили, а потом в офис. За мной приедет Юджин в 16:30. Я выпрямил волосы, чуть брызнув лаком, чтоб форму приняли. Надел новое бельё. Из джинс я выбрал самые сексуальные. Чёрные, обтягивающие попу и ноги, но не слишком узкие. Новая кофта, цепь, часы на запястье. С лицом надо было что-то делать. Я решил, что наложу слой тонального крема, чтоб выровнять тон. Надев любимые кожаные кеды, спустился вниз, взяв с собой только самое необходимо. Вирт подъехал минут через 10.
- Привет. Даже без видимого макияжа ты шикарен.
- Спасибо, не смущай меня, - я сел на пассажирское сидение.
- Я правду говорю. Мне казалось, что ты накрасишься как-нибудь эпатажно и будешь весь вечер блистать, затмевая именинника. А ты видишь как, скромно и со вкусом.
- Полагаю, это хорошо?
- Однозначно, - мы поехали. – Я когда тебя увидел тогда, на твоё день рождение во всём белом, то даже понял, почему вы с Томом вместе.
- Да? – поворачиваюсь к парню.
- Ага. Ты очень красив, но думаю, тебе это миллионы раз говорили. Просто, подходите вы друг другу, что ли. Кауэр эстет, а ты нежный и милый. Симбиоз.
- У вас с ним манера речи похожа.
- Так мы всю жизнь друг другу морды начищаем, - улыбается, - нас это сближает.
- Вы купили подарок?
- Да. Его подгонят к ресторану в середине вечера. У нас целая программа. Поклонники предложили.
- Ничего себе.
- Они молодцы, особенно админы сайта. Быстро всё придумали и реализовали.
Был арендован зал. Три стола стояли стык в стык, образовывая как бы незаконченный квадрат - «П». Ко мне подошёл администратор и спросил моё имя. Я ответил, а он завалил меня вопросами по поводу напитков и лёгкой закуски, сказав, что «Герр Кауэр вам доверяет, поэтому вы должны выбрать за него». Ладно... из алкоголя на столе появились красные и белые вина, текила и мартини. Я не открыл Америку, попросив поставить на стол вазы с фруктами. Должно было приехать 50 человек. Мне чуть дурно не стало. К 6-ти подъехала Эмили. Она мне помогла, проявив фантазию по поводу мелочей. Нам выделили 4-х официантов, один из которых постоянно на меня смотрел. Лудо. Я готов был поклясться чем угодно, но пребывал в абсолютной уверенности, что кто-то из его родителей либо турок, либо тунисец (а может и кто-то иной). Принадлежность к другой расе выдавала бронзовая кожа, волосы, как смоль, и черты лица, как у арабских народов. Меня очаровала его улыбка.
- Как вас зовут?
- Билл.
- Пришли первые гости на ваш вечер, - уведомил он меня, когда мы с Эмили обсуждали список гостей, и кто из них где будет сидеть.
Целый час я улыбался, пожимал всем руки и здоровался. Друзья Тома были такими разными. Его команда пришла одной из первых. Я обнялся с каждым из них. Девушки сделали мне комплимент по поводу внешнего вида, а парни пожелали хорошего вечера.
- Билл?
В ресторан вошёл парень. Не очень высокий, коренастый, с истинно мужскими чертами лица. Зелёные яркие глаза, а одежда на нём самая простая. Он мягко улыбнулся мне, обнимая свою спутницу.
- Да.
- Георг.
Я вылупил глаза и заулыбался, как мальчишка, обрадовавшийся новой машинке. Парень тут же обнял меня.
- Ты такой красивый, хотя я видел твои фотографии... но в жизни определённо лучше.
- О, спасибо, - смущаюсь.
- Это Агнешка, моя девушка.
- Приятно познакомиться, - я обнял её.
- Где же Томаш?
Я поднял бровь. Её акцент убивал. Понятно, что я не понял вопроса.
- Она про именинника спрашивает. Агнешка из Польши, а у них его имя именно так произносится.
Мне полегчало.
- Он скоро будет.
Они прошли в зал. Я так простоял не очень долго. Когда все гости пришли, то мы расселись и стали ждать виновника торжества. Я сел рядом с Эллис. Мы мило беседовали об Индии в тот момент, когда в зале появился Том. Он выглядел великолепно: бело-красная футболка, широкие джинсы с принтом по всей поверхности и красные кеды. У меня даже член оживился. Дреды собраны в хвост.
- Всем здрасти, - фотограф улыбнулся. – Что это вас так много? А где подарки? – он с обидой рассмотрел специальный столик, на котором лежала всего одна открытка.
- «Дорогой Том, - начала читать Эмили, - мы все поздравляем тебя с этим днём, ведь 25 лет – это прекрасный возраст. Пожалуйста, радуй нас своими начинаниями и успехами, продолжай быть примером для подражания. Пусть твоя неисчерпаемая энергия продолжит бить ключом. Мы тебя любим и желаем всего самого хорошего».
Все похлопали, а он явно не понял, где подарки. Но мило улыбнувшись, сел в кресло во главе трёх столов. Все ели, пили, разговаривали. Стоял смех, звон бокалов, поздравления. Я иногда поглядывал на львёнка. Он был счастлив. Улыбка не сходила с его лица, заставляя приклеиться к ней взглядом. Я вновь и вновь смотрел на его губы, в его глаза. В обществе Эллис, Густи и Стива было комфортно. Юджин с Эмили уговорили меня перед внесением праздничного торта спеть. Они буквально заставили меня что-нибудь исполнить, чтоб оценить мои возможности. На ум пришла только Нена, которую я, собственно, и спел. Они были в восторге. К Эмили подошёл официант. Она мигнула мне в знак того, что пора опозориться. В нашем зале сидели музыканты, которые играли приятную музыку. Я подошёл к ним в самом начале и сказал, что хотел бы исполнить. Встав с места, вышел практически на середину зала. Мне вручили микрофон. Включив его, я обратился к публике:
- Всем привет, - гости повернулись ко мне лицом, - для тех, кто не помнит, меня зовут Билл, - они положительно зааплодировали. – Сегодня прекрасный праздник у прекрасного человека, - я посмотрел на Тома, и сердце ёкнуло: он пристально наблюдал за мной, прожигая взглядом, - и в честь него я хотел бы вам спеть.
Вновь раздались аплодисменты. Услышав звуки виолончели, погрузился в «медовую» мелодию. Я решил посвятить Кауэру песню Фрэнка Синатры «I've Got You Under My Skin». Он слушал великого певца, поддакивая музыке джаза, сидя на своём диване. Эта песня была в числе тех, что воспроизводились на его плеере с завидной частотностью. Мой голос удивительно сочетался с ритмом. Я начал получать колоссальное удовольствие от этого. Многие даже вышли и стали танцевать, например Вирт и сестра Тома, Георг со своей девушкой. Сам именинник сидел, улыбался и медленно моргал, явно наслаждаясь. Меня переполняла радость, что я не упал в грязь лицом. После двух с половиной минут в зал вкатили торт под аккомпанемент моего голоса. Том вышел из-за стола и подошёл к десерту. В этот момент я как раз заканчивал. Все захлопали.
- Ты стал частью нас, глубоко запал нам в души, - обратился я к любимому, - а теперь загадывай желание.
Он улыбнулся мне, вдохнул побольше воздуха и задул 25 свечек. Гости вновь захлопали, кто-то даже начал свистеть. С платформы, на которой я стоял вместе с музыкантами, мне помог спуститься Лудо. Конечно, я бы и сам справился, но было как-то негоже отказывать протянутой руке. Всё это видел Том, косо смотря на нас. Я вернулся к своему креслу. Только ленивый не похвалил меня за отменные вокальные данные. Мы съели торт. Обстановка была раскрепощённой. Многие разбрелись по кучкам, разговаривая на более интересные темы. Тома неизменно облепляли люди, когда бы я ни посмотрел в его сторону.
- Хотите ещё вина? – спросил меня официант, показывая бутылку.
- Да, спасибо, - я сидел в расслабленной позе.
Лудо подал мне бокал. Его пальцы скользнули по моим. Не совру, если скажу, что жест был волнующим.
- Я хотел сказать вам, что вы прекрасно поёте.
- Благодарю за комплимент, - я смутился.
Парень улыбнулся и ушёл. Наши с Томом глаза встретились. Зарождающийся звериный взгляд. О нет... Но юноша отвернулся от меня. На вопрос Георга, почему он вдруг помрачнел, экстремал ответил: «Том расстроился. Том сейчас успокоится». Эта его речь от третьего лица меня просто выштормила. Я встал и подошёл к ним.
- Если вы не против, я его украду, - взяв за руку львёнка, потянул нас на улицу. Зайдя за угол, где никто нас не мог застукать, тут же впился в его винный рот, обхватив лицо руками. Он ответил слишком агрессивно. Сжав меня в объятиях, мог спокойно рёбра переломать. Надо его успокоить... надо утихомирить, а то я могу попасть вновь в больницу.
- Том, Том... – позвал я его, когда мы отцепились друг от друга.
Парень не хотел слушать, но ему пришлось.
- Успокойся, пожалуйста.
- Ты флиртовал с ним.
- Нет, он налил мне вина. И всё. Лудо просто...
- О, он уже Лудо, - Кауэр укусил меня за нижнюю губу. Ещё чуть-чуть и он её прокусит. Блин... что же делать?
- Томми, - продолжая находиться в его руках, я немного отстраняюсь, поглаживая гладкие щёки парня. Смотрю в глаза. Они такие глубокие, такие... сочные, что ли. Его губы мягкие, манящие. Он поднимает на меня взгляд, смотрит прямо в зрачки. Готовность №1... – Я люблю тебя.
...Георг покорил моё сердце. Я практически влюбился в этого парня. Внезапно пришло осознание, почему Том рассказал ему о нас. Ладно, Юджин, он лучший друг, но Хаген, который живёт в другой части Германии... Этот человек представлялся мне иначе, но он оказался самым гуманным из всех, что я видел. На следующий день, придя к нам в гости один, сказав, что Агнешку украла Эмили, стал расспрашивать о наших отношениях, а затем объявил, что рад. Вот так просто высказал нам свою позицию, которая оказалась добродушной и искренней.
С Ником мы не созванивались. Я не считал нужным и не хотел что-то предпринимать. Разборки сейчас были неуместны в моей жизни. Да и не хотелось портить настроение, которое каждый день было прекрасным.
Мы с Кауэром забрали Эмму у Мины, пробыв там практически весь день. Я увидел комнату Тома, его старые вещи, первый скейт... он рассказывал о своём детстве с таким трепетом, что я вновь ощутил прилив нежности.
С напыщенной самоуверенностью экстремал ездил на новой машине, а старую буквально за три дня продал. Я гордился им, гордился всеми нами, что мы подарили ему чистый восторг и радость.
Наша личная жизнь стояла на месте. Ничего резонного не изменилось, не дало по тормозам, но и по газам тоже. В принципе, меня это устраивало. Числа 9-го Кауэр попросил меня приехать к нему в офис. Я получил адрес по смс. Здание в три этажа, половина в стекле. Довольно современно отделанное. При входе сидела женщина.
- Вы куда?
- Я к...
Но тут у неё позвонил телефон, она попросила меня подождать.
- Да, он в Нью-Йорке. Что передать? Хорошо, - она что-то написала на листе. – Он придёт минут через 30.
Я не понял: как это какой-то дядька может через полчаса прийти на своё рабочее месте? Нью-Йорк же на другом конце света.
- Что вы хотели?
- Я к герру Кауэру. Он должен меня ждать.
- Да, - женщина улыбнулась, - второй этаж.
Указав мне на лифты, принялась за работу. Поднявшись, я сперва не понял, что за фигня тут творится. Передо мной предстал длинный коридор с дверьми, помещения за которыми очень странно назывались: «Вакуум», «Испражняловка», «Подводный мир», «Бубниловка» и так далее. Из одной двери вышла Эллис.
- О, спасительница моя, - я даже дышать стал нормально, а не через раз. – Что у вас за дурдом?
- О, - она хохотнула, - Билли, наши кабинеты все тематические. Ты что хотел?
- К Тому нужно.
- Тебе направо. Его кабинет – «Ледяное царство».
Я не был удивлён. Пожелав девушке хорошего дня, пошёл к Кауэру. На двери в его обитель висела большая фотография гор, где он стоял со сноубордом на подножии и, действительно, надпись гласила: «Ледяное царство». Я постучал. Войдя в помещение, у меня разбежались глаза. Одна стена была полностью в газетных вырезках, а все остальные увешаны фотографиями.
- Вау, - кружась, выдаю.
- Нравится? – Том сидел за столом, что-то печатая на лэптопе.
- Поражён.
Он встал из-за стола, подошёл ко мне и обнял.
- Я хотел показать тебе офис. Где работаю, что мы тут творим.
Взяв меня за руку, он повёл вглубь комнаты, где стена отгораживала лестницу на третий этаж. Поднявшись, юноша пропустил меня вперёд. Огромное помещение, всё усыпано фотографиями и рисунками.
- Моя мастерская.
- Шикарно.
Здесь стоял длинный стол, во всю стену. Небольшая комнатка, где можно было проявить фотографии или отпечатать их в любом размере. Всё в планшетах, в рамках. Дальний угол, где кончался стол, был усыпан моими фотографиями. Они стояли в стопках, пара в рамках и висели на стене, а одна на планшете.
- Когда я не вижу тебя днями, то поднимаюсь сюда и смотрю на них.
- Это так мило, Том, - я обнял парня.
Побыв ещё немного в мастерской, мы спустились. Выйдя из кабинета, Кауэр пошёл мне показывать их обитель. На стыке коридоров, где образовывался небольшой холл, на стене висела просто гигантская фотография «Werden».
- Мы тогда только начали, - пояснил юноша.
Все стены были увешаны фотками тех мест, где ребята побывали. На дверях кабинетов, у каждого висела табличка и плакат, на котором был изображён человек. У Тома – снег и лёд. У Эллис – вода. У Стива – воздушные трюки. Они все специализировались на чём-то одном, но выполняли вместе все трюки, если понадобится. Затем мы вошли в «Кушалку», где сидела Эллис, Лина и Роберт, которого я плохо знал. Помещение оказалось ничем иным, как столовой или мини кухней.
- Почему такие названия?
- Хотелось креатива, - сказала Аделина. – Мы вообще странные все тут.
Том угостил меня пирожками собственного приготовления и сделал чай. Поболтав с ребятами и покушав, мы пошли дальше. Я открыл для себя много новых названий: «Релаксаловка», «Думалка», «Самая важная комната на свете». Последняя заинтересовала меня больше остальных. Оказалось, здесь они работали все вместе. Просматривали фотографии, видео, которое снимали, монтировали всё это. Я спросил про принцип названия комнат, а Том ответил, что тут все помещения так названы, даже внизу, где были офисы туристической компании. Тогда я понял, что «Нью-Йорк» всего лишь очередной кабинет. Вернувшись в его «Ледяное царство», мы начали целоваться. Это было мило.
Всё то время, что Том работал, я тусовался с Эммой и Бри, с которым мы порой гуляли, когда он вернулся в Дрезден. Его поездка не удалась. Мне было обидно, что парень толком не отдохнул.
- Этот мамин хахаль – полный козёл. Я не смог пробыть с ним и трёх дней, - сетовал староста, злясь. – Не представляешь, как мне было мерзко, когда я думал о том, что этот придурок спит с моей матерью. Но она, кажется, довольна и счастлива.
- Разве это плохо?
- Нет. Но мне легче не стало.
Том не был против наших прогулок. Я доходчиво ему объяснил свою позицию. Сказал, что Бри действительно меняется, и он мне становится ближе. Кауэр неохотно, но принял моё мнение. Хоть и поставил условие – никогда больше не видеть его. Я дал клятвенное обещание, что так и будет.
У меня оставалась последняя неделя отдыха. С понедельника в колледж. Я так не хотел. Зайдя на кухню, увидел Тома, который что-то пёк. В последнее время он это часто делал.
- Я уложил малышку, - говорю, садясь за стол.
- Хорошо.
- Что ты делаешь?
- Слойки с яблоками и вишней. Захотелось.
- Это должно быть вкусно.
Мы плохо спали в последнее время. Эмме немного нездоровилось, поэтому кто-то из нас обязан был помочь ей, если она вдруг встанет среди ночи. Кауэр при этом работал у себя в офисе. Следы от бессонных ночей отпечатались у него под глазами. У меня сердце кровью обливалось, когда он спал всего 4 часа в сутки, но при этом умудрялся делать все дела на свете. Как будто у него было 1000 рук.
- Тебе надо спать пойти.
- А если она встанет?
- Я прослежу за всем.
- Нет, ты не должен...
- Том, мы оба знаем, что она твой ребёнок, но живём мы втроём. Я не могу оставаться равнодушным, смотря на то, как ты насилуешь свой организм. Пожалуйста, иди спать. Я подожду, пока слойки приготовятся.
- Билли, моё состояние в норме, могу и сам...
- Какой ты упрямый, - вздыхаю. – Том, мы последний раз спали на твоё день рождение, а целовались, когда я приезжал в офис. Тебя это не смущает? У нас как будто закончилась личная жизнь.
- Я могу тебя сейчас поцеловать, - он повернулся ко мне лицом.
- Не надо делать одолжение...
- Ты хочешь поругаться со мной?
Я уставился на ровную спину, вылупив глаза. Встав, подхожу и обнимаю его, целую шею.
- Ты глупый, мнительный, необразованный, но всё равно любимый, ясно?
- Да, - шепчет. – Отойди от меня, а то я могу возбудиться.
- Мне этого и хочется.
- Чего?
- Ну, тебе конкретно сказать? Ок. Например, можно было бы посвятить 20 минут своего времени на минет и плюнуть на слойки. Как думаешь?
- Провокатор!
- И такое есть, - смеюсь, обхватив хрящ его левого ушка. – И какой будет приговор? Хочешь минет или слойки важнее?
- Не искушай меня.
- Буду.
Руками обхватываю его соски через майку, покрутив слегка. Он застонал. Повернув Тома к себе, целую, проникая в рот языком. Юноша кладёт прихватку на столик, обняв меня. Развязываю фартук, который болтается у него на поясе. Кладу на стул. Опустившись на колени, смотрю в тёмные глаза.
- Нравлюсь? – хмыкаю.
- Паразит. Эротоман!
- Ха-ха-ха, - я приподнял его майку и дыхнул на смуглую кожу, - какие мы словечки знаем.
- Это медицинский термин.
- Без тебя знаю, ботаник.
Легко целую кожу поясницы. Приобняв одной рукой его за ногу, притянул ближе.
- Папочка, ой... – на кухню зашла Эмма, держа в руках медвежонка. – Я уснуть не могу. А что вы тут делаете?
Не передать словами, какой дикий ужас застыл в глазах Тома. Если бы он мог, то предпочёл провалиться на месте. Я повернул к девочке голову и улыбнулся. Надо было срочно спасать ситуацию.
- А ну поди сюда, - протянув руку, подвёл её к себе. – Прислонись ушком к папиному животу. Что-нибудь слышишь?
- Нет, - малышка то одним ухом слушала, то вторым, но ничего не услышала. – А что там должно быть?
- Твой папа говорит, что у него живот урчит, чуть ли не рычит!
- Да? – она удивлённо посмотрела на меня.
- Ага. Но я тоже ничего не слышу.
- Папочка, у тебя ничего не урчит.
- Правда? Вот радость какая, а то я было подумал, что что-то не так, - он сдавленно улыбнулся.
- А давайте сыграем в паровозик? – спросил я, поднявшись.
- Папа чур спереди, - Эмма обрадовалась, что захлопала в ладоши, чуть не уронив свою игрушку.
Мы втроем ухватились друг за друга. Произнося «чух-чух-чух», прошествовали с кухни, по коридору и до гостиной, а там, сделав круг, вернулись на кухню. Мы пошли смотреть мультик «Красавица и чудовище», пока Том возился со слойками. Он присоединился к нам минут через 15, принеся на тарелке лакомство. Мы все съели по одному. Сидя на диване, я в один момент хотел поцеловать парня, когда на экране Белль и Чудовище сидели на балконе и обсуждали больного отца девушки, но он увернулся, указав на дочь. Она полностью была поглощена мультиком, сидя на полу и охая, что принц отпустил Красавицу к отцу. Меня немного обидело поведение Кауэра, и я пошёл спать, пожелав всем спокойной ночи.
На следующий день Том удрал с самого утра. Он сварил кофе, разогрел слойки и написал записку, что будет поздно. В середине дня мне пришло смс: «Нам надо будет поговорить». Странная тень сомнения закралась мне в душу. Что-то не так. До вечера сидел на иголках. Уложив Эмму, прочитав ей сказку и поцеловав на ночь, слонялся по квартире, думая над тем, что же он хочет мне сказать. Эти терзания привели меня в гостиную, на диван, куда я забрался с ногами. Кауэр явился только после 10-ти часов.
- Привет, - здороваюсь, прислонив руки к губам. Меня даже трясти начало.
- Здравствуй, - он разувается. – Как день прошёл?
- Нормально.
Выжидаю. Молчу, потому что он должен первый начать. Новость для меня явно не будет радостной.
- Билли, - начинает, сев напротив меня на журнальный столик, - я хотел поговорить.
Киваю. Парень слабо улыбается.
- Сперва хотелось сказать, что это решение далось мне нелегко. Ты должен это знать.
Душа уходит в пятки... только не это! Сжимаю жетон на груди сквозь ткань футболки. Как будто он сможет мне помочь. Фотограф сейчас такой красивый, в тусклом свете бра его лицо загадочное, мягкое, лисье, даже. Меня зашатало слегка от предчувствия чего-то пагубного, неприятного.
- Не тяни, - прошу, говоря слабым голосом.
- Так больше не может продолжаться... – запинается. – Нам надо расстаться.
Почему в этот момент я не умер? Ведь был близок... Я никогда не переживал инфаркт, но думаю, эти два состояния похожи. Мне стало гадко... Закрыв лицо руками, склоняю голову. Молчание. Моё счастье разрушилось в один момент... Слёзы... я так давно не плакал. С 12-ти лет. Когда Кауэр причинял мне физическую боль, я не ревел. А тут... они вырвались из меня потоком. Я продолжал сидеть, прижимать ладони к лицу и плакать. Горько... отчаянно... Том сел рядом со мной и положил руку на плечо.
- Не касайся меня, - бубню.
Встав, лечу в свою спальню... которая уже, скорее всего, не моя... Закрываюсь и падаю на кровать. За что? Почему он это сказал? Я люблю его... даю ему всё, что нужно здоровому мужчине для жизни. У нас отличный секс, мы воспитываем ребёнка... Ну почему же тогда?! Я проплакал долго. Наверное, час, а может два. Сейчас не было смысла умолять его передумать. Он принял это решение, взвесил, а значит, оно непоколебимо. Можно было бы устроить скандал, рвать и метать, но я не видел в этом смысла. А вдруг у него кто-то появился? От этой мысли мне стало физически плохо. Я сжался и начал рыдать вновь. Его что-то не устраивало? Я был пассивен в сексе, ему не нравилось, как я отдавался? А может... когда признался, то это было ошибкой? Боже... Единственное, что сейчас пришло в мою убитую голову – я не останусь здесь. Я не смогу жить с ним, не смогу видеть каждый день и больше не притронуться. Зная Тома, полагаю, он не захочет выгонять меня прямо сейчас, но...
Набрав номер Питера, я слегка успокоился и постарался придать голосу будничности. Но в самую последнюю минуту вспомнил, что друг уехал.
- Да?
- Пити, ты не в городе?
- Нет, малыш. Приеду завтра утром. Что-то случилось?
- Не, всё нормально. Просто я хотел приехать.
- Прямо сейчас?
- Ага, - вру напропалую.
- Завтра, давай, после работы?
- Хорошо.
Кладу трубку. Если сейчас поеду в отель, то там умру от одиночества и утону в слезах. Мне кто-то нужен...
- Бри? – набрал я очередной номер.
- Билл? – он спал. Мне стало совестно. – Что такое?
- Бри... я, - мой голос надломился, и я стал плакать. – Можно я переночую сегодня у тебя?
- Конечно, - он перепугался. – Что случилось?
- Бри... мы с Томом...
Я не мог сказать это вслух. Слёзы лились градом. Я рыдал в голос. Мне было безумно больно.
- Билли, я тебя жду. Что бы у вас там не произошло, ты можешь приехать, и я выслушаю.
- Спа... спасибо...
Я сбросил звонок и зарылся лицом в подушку. По душе прошлись катком. Как он мог? Чего ему не хватало? Ну чего?.. Как мне теперь жить? Я больше не смогу поцеловать его... не смогу прошептать страстно на ушко какую-нибудь пошлость... не посмотрю в его хотящие глаза... У нас больше не будет яростных ночей... у-у-у...
Успокоившись более или менее, я вышел из спальни, перед этим собрав всё необходимое. Зайдя в ванную, умыл лицо и взял зубную щётку. Вернувшись в комнату, прихватил сумку. Том сидел на диване в той же позе. Я спустился, даже не смотря на него.
- Билл...
- Не хочу говорить с тобой.
- Билл, тебе придётся, - с нажимом.
Он не дал дойти мне до коридора. Взяв за плечи, заставил посмотреть на себя. Я не смог быть стойким. Слёзы вновь полились из глаз.
- Ты должен понять...
- Отвали от меня, - кричу, отбиваясь. – Не хочу видеть тебя, не хочу...
Я вырвался и быстро пошёл в коридор, хотя перед глазами стояла пелена из слёз и разводы вместо чёткой картинки. Кауэр настиг меня на пороге, обняв сзади. Мы молчали. Он не отпускал. Вдохнул запах моих волос.
- Прости меня.
- Ты обещал... – утираю слезы, - обещал, что больше не сделаешь больно... больше не сломаешь меня... но ты...
- Билл, эта боль другого рода. Ты поймёшь меня, может не сейчас, но поймёшь...
Я вырвался.
- ЗА ЧТО? СКАЖИ МНЕ, ТОМ, ЗА ЧТО?
Я не просто орал... я верещал.
- Si tu aimes - enfuis-toi (Если любишь – убегай).
Опять этот грёбанный французский.
- Скажи мне по-человечески!
- Успокойся, пожалуйста, - смотрит на меня очень спокойно. – Это ради твоего же блага.
- Ради блага? – восклицаю. – Как это?
- Билл, всё зашло слишком далеко. Мы заигрались.
Я начал задыхаться. Нет...
- Ты так не думаешь!
Он скрещивает руки на груди. Взгляд полный решимости. Неужели думает? Я подхожу к нему и слабо бью в грудь.
- Ведь я был так близко... рядом, Том... – обнимаю, кладя голову на его плечо, - совсем рядом с твоим сердечком... оно у тебя есть, Томми... оно бьётся... и может очень многое... и я был так близок к нему... совсем чуть-чуть ведь осталось... и я в нём... ну почему же, Томми?
- Ради тебя, - он обнял меня в ответ. – Мне тоже тяжело с этим примириться.
- А может, - отстраняюсь, смахнув слёзы, - ты это задумал с самого начала? Поиграть мною и выкинуть? Подумаешь... очередная игрушка.
- Нет.
- Откуда мне знать? Я же такой наивный... повёлся, влюбился в тебя, отдался тебе... полюбил, как никого в этом мире не любил...
- Нет, Билл, всё серьёзно было.
Это «было» меня резануло лезвием... по сердцу.
- Сука, я 10 лет не ревел, а из-за тебя... – зашнуровываю кед.
- Я не гоню тебя. Ты можешь жить...
- С тобой? – оборачиваюсь. – И ты думаешь, что я смогу? После всего, что между нами было, я смогу воспринимать тебя как друга?
Он ничего не ответил.
- Единственное, что я прошу: не запрещай мне видеться с твоей дочерью.
- Ты можешь приезжать.
- Вещи заберу завтра.
- Хорошо.
Его скупые ответы и пустой взгляд хлестали моё сердце плетью. Значит, он никогда не любил меня. Он даже не был влюблён. Я очередное его завоевание. Очередная вершина, на которую он забрался. Ведомый спортивным интересом, юноша всего лишь завоевал меня. Как все те места, где он побывал, моя фотография висит у него в студии. Просто планка. Просто цель... Неужели у Томаса Кауэра нет сердца? Неужели он никогда не любил и никогда не полюбит? Я надеялся... Иллюзии. И больше ничего. Сглотнув горький ком, вновь вытер слёзы, решительно развернулся.
- Ты решил это сегодня или долго думал?
- Не важно, - спокойно отвечает. – Нам обоим будет лучше порознь.
Всхлипываю и сажусь на диван. Ещё один поток слёз.
- Ты нашёл кого-то другого?
- Нет.
- Тогда почему?
- Ты задавал уже этот вопрос.
Я обулся. Взяв свои вещи, открыл дверь и вышел за порог.
- Подожди, - эсктремал остановил меня. – Хочу поцеловать тебя.
- Боюсь, тебе не понравится.
Том вытирает моё лицо от слёз. Улыбается. Так нежно, так мило... он больше не мой... я больше не его... Притянув меня, касается губ, чуть раскрыв их. Я плачу. Целуясь с ним, я продолжаю плакать. Не хочу верить... не поверю, что это в последний раз! Порывисто отрываюсь от него и тут же спускаюсь по лестнице.
- Билл, ты поймёшь, - крикнул он. – Ты всё поймёшь, малыш.
У меня сердце сжалось. На мобильный пришло смс с адресом Брайана. Я позвонил в службу заказа и оставил заявку на такси. Стоял и ждал. Он должен был спуститься за мной. Он должен был попросить прощения и сказать, что это была неудачная шутка. Но Том не спустился. Когда приехало такси, я уже замёрз. Назвав адрес, уткнулся в свои ладони и вновь заревел. Бри ждал меня у подъезда. Взяв вещи, приобнял за плечо и повёл в квартиру. Я продолжал рыдать, не успокаиваясь. Посадив меня на диван, староста подал кружку ромашкового чая и попросил успокоиться.
- Он... он...
- Обидел тебя?
- Нет.
- Обманул, изменил?
- Нет.
- Бросил?
Я закивал, ещё сильнее начав ныть. Брайан обнял меня, прижав к себе, начал гладить по волосам и говорить, что всё будет хорошо, надо только верить. Мне было противно и скверно. Я чувствовал себя просто омерзительно. Парень успокаивал меня, но слёзы не прекращались. Мне позвонил Цирман.
- Пити-и-и, - канючу, продолжая плакать, уже лёжа на диване, когда как Брайан гладил меня по голове и лицу, не забывая смахивать слёзы. – Мне плохо, Пити-и-и...
- Да что случилось? Я знал... тебя голос выдал.
- Мы с Томом... у-у-у... Пи-ити-и...
- Да что?
- Они расстались, - сказал Бри, когда я уже бился в истерике, вспоминая слова Кауэра.
- Быть не может!
- Может... он... он сволочь. Ничего не объяснил... Мне очень плохо. Можно я у тебя поживу, пока квартиру не найду?
- Ну конечно. Билли, ты только дурость какую-нибудь не сделай, а дождись меня. Я приеду завтра, и мы всё выясним. Хорошо, родной, хорошо?
- Ага, - всхлипываю. – Поможешь мне вещи забрать?
- Помогу. И поспи, прошу тебя.
- Ладно.
- Спокойной ночи.
- И тебе.
Я сел и вжался в друга (который им стал за несколько секунд), уткнув нос в ключицу. Он гладил мои волосы, успокаивал...
- Может, ты мне расскажешь? Поделишься?
- Бри... это ужасно.
- Понимаю. Ты же любил его, точнее любишь, - он вновь смахнул мои слёзы. – Знаешь, когда людям плохо, то они идут к таким, как мы, выплёскивают накипевшее, и многим легче становится.
- Не надо играть в нашу игру – психолог и пациент.
- В данный момент это уместно.
- Что мне тебе поведать? Всю нашу жизнь?
- Нет. Что тебя конкретно беспокоит?
- Не понимаю, почему он решил бросить меня.
- Предпосылки были, - приятель стал смотреть по сторонам и позволил мне вновь лечь и положить свою голову на его колени, - в любом случае, причина есть для такого поступка. Её просто не может не быть.
- Я не знаю.
- Давай подумаем вместе. Ты спрашивал его о причинах?
- Да. Он сказал, что делает этот шаг во благо мне.
- Во-от, - тянет.
- Что «вот»? – недоумеваю.
- У него кто-то другой появился?
- Нет.
- Так, думаю, раз прозвучали от Тома такие слова, то для него было важным донести до тебя их смысл. Так или иначе, - Брайан всплеснул руками, - хотел тебя уберечь от чего-то.
- Уберечь? – я зацепился за это слово.
- Ну да. Если предположить, что у вас был конфликт, и вы не пришли к единому решению, то это отличный способ уйти от проблемы. Для многих лучше сбежать, чем найти решение. А может и другое быть... более глубокое... Может, Тома предавали, а он так сильно к тебе привязался, поэтому испугался. Ты давал ему повод?
- Бри, возможно, ты прав.
- Да? В чём?
- Во всём. По поводу предательства не знаю, но конфликт у нас был. Очень серьёзный, надо признать. Мы как бы пришли к единодушному решению, хотя, думаю, он по этому поводу ещё долго думал и терзал себя.
- Ну вот, и это может быть причиной, а может и другое что-то. Если исходить от постулатов нашего общества, кто как живёт, например, друзья могли напеть ему, что в 25 лет, имея ребёнка, пора бы жену себе подыскать. Да кто его знает, что он там себе придумал...
- Если так и было, то мне страшно как-то. Я не хочу отдавать его никому, ни девушке, ни парню, - ком подкатил к горлу.
- Билли, сейчас надо успокоиться, не плакать и поспать.
- Спасибо тебе.
- Не за что. Я рад, что ты приехал именно ко мне.
- Ты действительно хороший психолог. Мне полегче.
Брайан поцеловал меня в лоб и ушёл спать. А я заревел и не прекращал этого делать. Успокоился я только под утро. Рыдал всё время, до рассвета. В 5 утра, свернувшись комком, лёг на диване. Спалось мне беспокойно. Я ворочался, вздрагивал, просыпался постоянно. После стольких часов нытья у меня болела голова. В итоге, встав в 9, я пошёл на кухню и заливал в себя кофе.
- Ты как? – в комнату вошёл хозяин квартиры, протирая глаза. Сейчас он выглядел по-домашнему, совсем не тот Бри, которого я видел в колледже. – Кушать хочешь?
- Нет, я сделал себе кофе. Только у тебя молоко закончилось. Я извёл.
- Не страшно. У меня на балконе стоит ещё 2 пакета.
- Здорово.
- Чувствуешь себя как?
- Не так паршиво, как думалось. Будто на мине сижу.
- Такое потрясение надо пережить, - юноша взял чашку, сделал себе кофе и сел напротив. – Не убивайся только. У тебя такая волшебная улыбка, - он отпил немного. – Сегодня поедешь к нему?
- Да, придётся. У меня там все вещи. Поживу пока у друга, а потом посмотрим.
Мы позавтракали. Питер прислал мне смс, что приехал и готов помочь. Собравшись, взял волю в кулак и поехал к дому, который ещё вчера считался моим. У подъезда стояла машина Цирмана, но в ней никого не было. Значит он в квартире. Открыв все двери своими ключами, я подумал, что их надо бы вернуть. Зайдя в помещение, услышал голоса в гостиной.
-... хорошо, я понял, - сказал Питер. – Ты только зря так резко сказал ему об этом.
- Ты полагаешь, надо было тянуть резину, пока ещё чего-нибудь не случилось?
Я появился на пороге комнаты. Они замолчали, удивлённо смотря на меня. Наверное, выглядел я не лучшим образом.
- Ты спал сегодня? – поинтересовался Пит.
- Немного, - кидаю взгляд на Тома. Он выглядел неприлично свежим.
Ничего не сказав им больше, я поднялся наверх и начал собирать вещи. Всю одежду на кровать, утирая подлые слёзы, гнобить и заталкивать в себя подкатившую истерику. Когда чемодан уже был закрыт, я сел на пол около двери, оглядел комнату и уткнулся в колени, продолжая рыдать. Питер вошёл в спальню где-то через полчаса. Он ласково посмотрел на меня, взял чемодан и сказал, что будет ждать в машине. Я продолжил сидеть и ныть, оплакивая свою счастливую жизнь, которая закончилась вчера. Кое-как успокоившись, взял 2 пакета и вышел. Мне не хотелось разговаривать с Кауэром.
- Билл.
Сжимаюсь, отворачиваюсь и упорно иду в коридор. Я закрылся. Я больше не хочу плакать.
- Ты не сможешь уйти сейчас, ничего не сказав.
Закусываю губу. Не хочу... ничего не хочу. Но до коридора мне не судьба была дойти. Том схватил меня и прижал к себе. Пакеты упали на пол, а я вновь начал плакать. Он мягче обнял, поглаживая меня.
- Поплачь. Тебе станет легче, Билли. Поплачь.
И я плакал. Положив голову ему на плечо, схватился за парня, не желая отпускать. Ненависть?.. Я никогда не буду испытывать её по отношению к Тому. Наверное, надо бы его возненавидеть, но противоположное чувство намного сильнее.
- Я люблю тебя.
- Я знаю, - он крепче обнял меня. – Не дожили неделю.
Мне были непонятны его слова. Оторвавшись от юноши, я понял, что пора уходить, иначе хуже будет. Иначе я могу упасть к нему в ноги и унижаться. Подобрав пакеты, обулся и открыл дверь. Но экстремал повернул меня к себе и поцеловал. Это был страстный, но горький поцелуй прощания. Я обхватил его и вжался как можно сильнее. Вновь полились слёзы, которые мною никак не контролировались. После поцелуя мы стояли обнявшись. Он просил прощения.
- Сделай вид, что уезжаешь в Гамбург на пару дней, - любимый держал меня за руку, стоя на лестничной клетке.
- До встречи тогда, - я улыбнулся как-то коряво и поспешил отдёрнуть кисть.
Мне стало ещё хуже. Вцепившись в пакеты, начал спускать по лестнице. Но стоя на пролёте чуть ниже, не смог не повернуться. Кауэр стоял и смотрел на меня грустными глазами, в которых застыла та же горечь, что и в моих.
- Скажи... за что?
- Билл, - с упрёком.
- Скажи!
Он облизал губы. Его лицо стало серьёзнее.
- Из-за Эмми.
Я пулей полетел вниз, не видя ничего от слёз, не слыша ничего из-за шума в ушах. Не чувствую ничего... потому что с его словами моё сердце будто умерло и за секунду сгнило. Я ненавидел себя.

Конец первой части
Продолжение следует
Продолжение
Предыдущая часть