Название: «Чудо в танке»
Автор: Sweet Sacrifice
Персонажи: Том/Билл
Рейтинг: NC-17
Жанр: Humor, PWP, Romance, AU
Категория: Slash
Размер: Миди
Статус: Закончен
Краткое содержание: Билл и Том учатся в 11-м классе. Конец учебного года, который несет собой начало полевых сборов. Строй подготовка и т.д. Отправившись на экскурсию по военной технике они залазят в танк и… тут-то, и начинается наша история =)
От автора: Не знаю, есть ли в Германии полевые сборы, но… живя на территории воинской части, не могла не написать об этом))) Вообще фик на меня не похож. Юмор вообще никогда не писала. ВООБЩЕ. Не знаю, понравится ли вам, но я, таким образом, отвлекаюсь от проблем. Просто захотелось отдохнуть от печали. Жду комментов и тапок.
Дисклеймер: На героев прав нет, а жаль...
Посвящение: Братишке-дурашке-отражению Черри. Наслаждайся, брателло)))
Трэклист: Natalie Imbrulia - Torn
Пы. Сы. Ничего серьезного... просто мысли сумасшедшей))))

Весна, мать её. Такая мокрая, но свежая. Не люблю весну, но люблю её проявление в моём организме. «Мартовский кот» в лице меня просыпается очень ярко и быстро. Вообще я бисексуал. Нравятся мне девушки с большими формами и парни с худощавым телосложением. Давно что-то подо мной мальчик не лежал…
Тут к нам ещё и новенький пришёл в конце года. Странно, ну, да ладно. Симпатичный. Билл. Только вот я так и не разберусь, какой он ориентации. Иногда ловлю его взгляды на себе, от чего он немного смущается. Ещё бы, меня ведь вся школа обожает. Но мне по барабану. Абсолютно. Я общаюсь с небольшим количеством людей и предпочитаю маленькие, но шумные компании. Все мои друзья в курсе моей ориентации и, к моей большой радости, совсем не против этого. Парочка из них, конечно, отвернулась от меня — картина Тома, занимающегося сексом с каким-то полупьяным мальчиком в туалете, шокировала их. Мне всё равно. Я такой, какой есть. В конце концов, жизнь только одна, а я из тех людей, которые хотят испробовать всё в её быстром течении.
Сейчас начало мая. Этот месяц окрыляет. Да. Хочется гулять, но не хочется учиться. А ещё и школу заканчиваю. Потом экзамены. Поступление. Что ж, не буду портить себе настроение, ведь новенький опять разглядывает меня. Хех, вот ты и попался. Теперь не убежишь.
Поднимаюсь со своего излюбленного подоконника на втором этаже — покурить не удается, так как кабинет завуча недалеко, — и просто наблюдаю за жизнью во дворе. Большая перемена только началась, и мы с тобой чудесным образом оказались одни в коридоре, что вызывает неподдельную улыбку.
— Привет, а ты чего тут сохнешь? Погодка такая классная! — улыбаюсь пареньку, уверенно вышагивая в его сторону.
— Да не хочется на солнце сидеть. Вот решил в стенах любимой школы остаться.
Хм, уже любимой? Интересно…
— Тогда составишь мне компанию? — приветливая улыбка — моя. Не могу с ним по-другому.
— Конечно! — отражение в нём. Как приятно…
Коридор. Пуст. Я знаю, что большинство школьников сейчас резвится на солнце, кто-то рассказывает до коликов в животе смешной анекдот, ожидая реакции любимых друзей; кто-то флиртует, кто-то влюбляется. Школа… так жаль расставаться с тобой.
— А ты всегда такой задумчивый? — смотрит прямо в глаза. Молодец.
— Ну…, — расплываюсь в ленивой улыбке, — часто. Да ещё и время свободное.
— Понятно.
И пауза. Не люблю их. Когда чувствуешь, что человек хочет поговорить, но не знает как начать. Как всегда.
— А ты чем увлекаешься, Билл? — проходим мимо кабинета, где девчонки рассматривают какой-то модный журнал. Ухмыляюсь.
— Я? — с таким удивлением спрашивает он, словно я и не к нему обращаюсь. — Я… писатель, — как-то приглушённо, хотя нет, стыдливо отвечает Билл.
— Круто! А что пишешь? — подходим к лестничному пролету.
Он удивлен. Определенно. Не ожидал, что какая-то фраза так раскрепостит его.
— В основном прозу. Стихи иногда. Вчера ко мне такая муза пришла, а писать не на чем было… — досада в голосе. Эх.
— Бывает. А я вот оболтус, ни хрена не делаю.
Улыбается. Как же искренне, чёрт возьми!
— Оболтус… ну-ну. А если я этого оболтуса сейчас поблагодарю за содействие? — смеётся.
— В чём? — упираюсь в перила спиной, смотря на него.
— Ты мне музу подарил, Том.
Вот это да… Гык. Такого мне ещё никто не говорил.
— Я рад.
Звонок. Как же быстро время пролетело. Щурится. Да слишком громкий он. Помню, в седьмом классе мы с друзьями пытались сделать так, чтобы он издавал свой «рёв» тише, но получилось наоборот. Идиоты. Ох, и влетело же нам тогда.
— Пойдём? — зовёт меня Билл. Последний урок — и мы свободы как птицы в полёте. Скорее бы.
***
— Как давно ты, говоришь, писательством занялся? — новый вопрос — мой, ответ на который приходит незамедлительно.
Билл — парень, которому я симпатизирую с того момента, как он вошёл в наш класс. Высокий, тонкого телосложения с соблазнительно выпирающими ключицами под расстёгнутым воротом рубашки, длинными, чуть прикрывающими плечи черными волосами, о природе цвета которых говорят чуть светлые корни, выразительными чертами лица, очень напоминающими аристократа, и руками — сильными, белыми, с выступающими венками. Он красив. Не спорю. Собственно, и не с кем.
— Года два, наверное. Не помню. Тогда дождь был. Сильный такой, как я люблю.
Дождь. Его и я люблю. Особенно, когда во время вечеринки весь народ вылезает на улицу и начинает беситься под ним. М-м-м, а какими тела становятся соблазнительными... Что-то меня не туда понесло.
— Вообще я никогда никому не показывал то, что творю. Личное, что ли, — заканчивает поток мыслей.
Интересный он, всё-таки...
Аллея. Прямо к моему дому. Хм, а я ведь даже не знаю, где Билл живёт. Сейчас и увидим. Красиво, блин. Листья, такие сочно-зелёные, блестят в солнечном свете и заставляют улыбаться. Вроде бы не романтик, а люблю наблюдать за природой. Умиротворяет она. Да. И симпатичный одноклассник идёт рядом. Такой, не знаю, задумчивый.
— А я вот когда-то на гитаре играл, пока не разбил её вдребезги. Девушка бросила. Я с психу и долбанул ею о стену.
Улыбка. Общая. Нравится.
Как же всё-таки приятно идти домой после нудного учебного дня, составляющими которого были история Германии, алгебра и физика.
— Ты сейчас совсем не играешь, да? Жаль...
Ну, как можно так искренне выражать свою грусть? Блин...
— Когда напьюсь — играю. Бывает довольно-таки редко. А почему ты спрашиваешь?
Смотрит на меня. Снова. Не боится моих глаз. Похвально.
— У меня просто текстов песен полно, но, ни одна так и не ожила.
Вздыхает. Как настоящий. Хотя, нет. Он и так настоящий.
— Ничего, какое наше время-то! Наверстаем.
Подбадривающая улыбка, адресованная Биллу, и он поразительно быстро расцветает под ней, как тот самый цветок, что моя мама холит и лелеет.
Ветер. Свежий. Майский. Добрый.
Волосы моего собеседника развеваются под его мягким напором, и я невольно наблюдаю за этим маленьким однообразным танцем шёлка. Красиво. Не то, что мои сосульки. Давно я с дредами хожу. Очень давно. Мама была не против. И я благодарен ей и по сей день.
— Слушай, а ты сегодня не занят вечером? Ну... в смысле... — Билл замялся. Что бы это значило?
— Я совершенно свободен, — приостанавливаю его речевой поток.
Улыбается.
— Я к тому, что может быть ты... то есть мы... Мяч попинаем. Или ты не любишь футбол?
Вот это да. Этот парень ещё и футболист.
— Конечно! Заняться мне, в принципе, не чем. Так что, я принимаю твоё предложение. Эрик с пацанами всё равно куда-то намылились. Новые девчонки. Новые впечатления. Старый алкоголь. Надоело. Тем более, что я давно не играл.
Парень рад. По лицу вижу. И я... Вот и шанс познакомиться с ним ближе.
— Что ж, тогда где и во сколько встретимся?
Стоим на развилке дорог. Ему идти дальше. А я уже в двух шагах от дома.
— Давай, на школьном поле в семь часов.
Кивок головы как знак понимания и согласия.
— До встречи, Том.
— До встречи.
Разворачивается и шагает дальше. Пока, Билл.
Футбол. Н-да.
— Ах, да! — оборачивается, останавливая меня своим голосом. — Спасибо за то, что общаешься со мной. Ты первый человек в этой школе, кто заговорил со мной просто так.
И вновь улыбка. Мне. Приятно.
Ничего не говорю. Просто отражаю выражение его лица на своём и, поправив лямку сумки, что болтается в районе колен, иду домой.
***
«Ты первый человек в этой школе, кто заговорил со мной просто так...» — что бы это значило? Кто-то тебя уже использует? Наверное, какие-нибудь придурки-неучи, которые видят в тебе умного мальчика, обязательная задача которого помочь в учебе. Хотя, не знаю, что это может значить. Но узнаю. Обязательно.
— Томас, ты сегодня есть будешь или позволишь своей старательной мамочке умереть с голода?
Мама. Люблю я тебя. Вот такую: настойчивую, с легкой примесью простоты и строгости. Ты у меня молодец. Оставшись без отца, ты растила меня хорошим, по возможности, и приличным мальчиком. Ты моё всё, мам.
— Томас сейчас досушит дреды и придёт к маме! Она ведь подождёт? — кричу ей с ванной комнаты, превышая привычную интонацию голоса, с целью быть услышанным в шуме фена.
— Подождёт! — весело отвечает она, и я продолжаю свое нудное, но очень необходимое дело.
Душ — самое важное в потоке повседневности. Не люблю неопрятность в миксе с плохими запахами. Только не я, нет. Лучше я опоздаю куда-нибудь, но не позволю себе выйти на улицу с отсутствием свежести на теле.
— Всё, твой сынуля готов к боевым действиям на столе! — влетаю в кухню, садясь напротив сияющей мамы.
— Тогда, на старт — внимание — пошёл! — шутливо произносит она, и мы приступаем к трапезе.
Жую. Быстро. Смотрю на маму, которая любовно улыбается, хотя нет, умиляется моему виду. Да, я голоден. Да, я тороплюсь. Да, наверху меня ждет любимый интернет с кучей знакомых. Да. Я такой...
Приговариваю обед быстро. В прочем, как и всегда. Благодарно целую маму в щёку и спешу покинуть пределы пахнущей кухни.
***
«А ты давно би?»
«Да, а что?»
«Да просто у меня парень есть, может, мы устроим секс втроем?»
Бля, какие же девчонки порой тупые бывают. Я, конечно, не против секса, но только не свингерство. Это не для меня. Властвовать должен только я и никто больше.
Очередная, заурядная, обыденная беседа в аське. Надоело. Всё надоело. Хочу быстрее семь часов, хоть что-то новенькое. Вырубаю мигающую раскрытыми окнами программу, грустно вздыхая. И так каждый день. Чёрт...
Окно. Распахнутое целыми сутками. Что оно только не повидало: и злость разбитых предметов обихода о стены, и апатию потухших глаз, и мелкие скупые слёзы, и переполняющую радость — всё в его прохладной тонкости. И я рад, что таким настоящим видит меня только оно. Пусть так.
Стрелки часов. До пульсирования в висках медленные. Лягу-ка я спать. Время быстрее пройдет. Да...
Любимая кровать. Стянутая футболка и шорты. И я уже нежусь под легкостью одеяла. На удивление быстро проваливаюсь в пучину сна. Главное, услышать звон будильника, не хочу проспать новый огонёк. Сворачиваюсь в калачик, подминая под себя одеяло, и, тихо вздохнув, улетаю на время.
***
Громкий — нет, не так — орущий звук будильника венчает собой приближение встречи с Биллом. Выключаю назойливое устройство и, смачно зевнув, плетусь в ванную. Зеркало. Щётка. Пару движений кистью. Белая смесь зубной пасты. Вода. Привычная и необходимая процедура. Вот и моё новое перерождение. Глубоко вдыхаю и шумно выдыхаю воздух, лицо расплывается в улыбке. И чего это со мной? Хы.
Так, свои «мешки» надевать не буду, всё-таки футбол. Где-то у меня был синий спортивный костюм на такой случай... Перерываю свой, весьма обширный, шкаф.
— Ага! — победоносное восклицание и сжатая в руках находка.
Ну и дебил же я!
Ещё одна улыбка.
С удовольствием одеваюсь. Да, как на свидание собираюсь, блин. Дреды надо бы собрать, чтобы при беге по лицу не били. Ну, всё, я готов.
Отражение в огромном зеркале показывает мне высокого молодого парня в тёмно-синем спортивном костюме, свеже-белых кроссовках и с собранными в хвост дредами.
Хм, а мяч, интересно, Билл принесёт? Надеюсь, да, у меня его всё равно нет, даже если и было бы желание его взять.
Лестница. Сколько хранит в себе это необходимое строение? И бешеный топот, и медленные подавленные шаги, даже зимние сани. О, да… хватило же у меня ума по лестнице на улицу на санях выехать. Сейчас она впитает в себя торопливость и мерное дыхание. Ещё одно воспоминание.
Улица привычно пустая и безмятежно-тёплая. Как и всегда в майские дни. Солнце ещё и не думает скрываться за горизонтом, разве что находится чуть ближе к земле. Мой взгляд приковывает к себе крохотное и одинокое облако, что летит в глубинах бескрайней синевы. Такое… простое на первый взгляд, а вот и нет: пушистые края плавно переходят из одной формы в другую, что-то наподобие танца. Хм, и когда это я стал таким романтичным? Хотя, на небо нужно смотреть каждый день. Там — вера. Там — правда. Там — спокойствие. Порой мы не замечаем, что оно хочет сказать нам. А жаль…
Кроссовки шаркают по асфальту, а улыбка всё так же украшает лицо. До сих пор не могу понять её смысла. Редко со мной такое случается.
Осталось идти совсем чуть-чуть. Да... А вот и дворик за школой. А там Билл. Прикольно, у него костюм такого же цвета, что и мой, и волосы собраны. Прямо, близнецы. Теперь улыбка объяснимая. Он ещё не видит меня, стоит спиной, ступней вминая мяч в траву.
— Привет! — негромко произношу я своему напарнику по игре.
Оборачивается. Ждал. Такая же улыбка. Глаза.
— Привет. Я что-то рано вышел, не рассчитал время. Ну, начнём? — кивает на мяч.
— Начнём…
Не знаю, как выглядит это со стороны, но мне определённо нравится игра. Хотя, кому я лгу? Мне нравится партнер по игре, который, к слову, очень хорошо гоняет мяч. И вот сейчас, искусно выпнув его из-под моих ног, он бежит в сторону ворот. Не успею. Ускоряю темп бега. Нагоняю. Столкновение и… мы лежим на траве. М-да…
— Ты прости, равновесие не удержал, — задыхаясь, произносит Билл, нависая надо мной. — Да ещё и мяч этот, что б его…
Смеёмся. Случайность? Возможно, но мне она определенно нравится. А он… падает рядом со мной, сотрясаясь от искреннего смеха. Надо же. Не думал, что он такой. Но, я ведь совсем его не знаю.
— Игру продолжим? — поворачиваю голову в его сторону.
— Э-э-э… — поворачивает голову так же, оказываясь лицом к лицу со мной. — Как-то не особо уже хочется. И так, полтора часа бегаем.
Сколько?! Как быстро летит время, когда делом занят.
— Что ж, тогда пойдём? — перевожу взгляд на его глаза.
— Не-е, давай ещё поваляемся, тем более, стемнеет скоро. А здешние звезды такие красивые.
Ну, блин. Откуда ж ты такой взялся-то?
— Хорошо. Давно на них в компании не смотрел.
Молчим. Минут, двадцать, наверное. А слов и не нужно. Небо медленно засыпает. Солнце лениво уплывает в море горизонта, бережно и сонно освещая землю.
— Такой хороший, вечер, — вырывается у меня. Но я ведь даже не думал об этом! Что за?! Автоматически...
— Ага... — тихо добавляет Билл, всматриваясь в глубину вечера. — Так спокойно. Хотя, буквально полчаса назад мы носились как угорелые.
Да... Ты прав.
— Том, смотри, звезда первая. Знаешь, мама говорит, что звёзды, это хорошие люди, которые живут на земле. Если одна из них потухает, значит, умер хороший человек. В детстве я всегда загадывал желание, а теперь...
Билл замолкает.
— А что теперь? — задаю продолжающий его мысль вопрос.
— А теперь мне не с кем его загадывать. У меня подруга была, но родители увезли ее в Канаду. С тех пор у меня и нет нормальных друзей. Все общаются со мной из какой-либо выгоды или просто как с красивой куклой. Бесит, знаешь, — грустно вздыхает. — Хотя, я уже привык. Пусть. Зато в душу никто не лезет.
Я бы хотел узнать, что там. И узнаю. Теперь мне понятен смысл сказанной им фразы сегодня.
Хы, то ли я дибил, то ли мне действительно нравится это представление, что разворачивается в темноте небес. Что-то тут не чисто. Слишком сильно я стал от него зависеть. От неба этого. Хотя, оно ведь не обидит и боль не причинит. Тогда не страшно.
Улыбка. Билл, меня, наверное, чудиком каким-нибудь считает. Ай, пусть. Зато не выпендриваюсь и говорю как есть. Думаю, он из тех людей, что искренность любят. Да...
— Кстати, ты не знаешь, какого числа у нас эти полевые сборы начинаются?
Прерывает меня. А точнее сказать, мои раздумья.
— Кажется, через неделю, а что? — приподнимаюсь на локте и смотрю в глаза.
— Просто всегда хотел в танке полазать, по телеку много раз этих «зверей» видел, а побывать внутри так и не представилось возможности, — ухмыляется, закрывая такие же карие глаза, как и мои.
— А ты в них разбираешься что ли? — удивляюсь прямо.
— Не-а, — смеётся, — просто интересно, что там...
— А я уж было испугался...
Теперь удивлён он. Чему? А фиг его знает.
Плюхаюсь на мягкую траву снова, чуть задевая Билла согнутым локтем. Чего-то спокойно так. Аж душа радуется. Билл зацепился взглядом за какую-то звезду и пристально её рассматривает. Видать, тоже любит их.
— Я вообще в технике не очень разбираюсь, за что меня и дразнили мои одноклассники в младшей школе, — снова разрывает тишину Билл. — Но в танке бы я полазал.
— Да, я бы тоже, — улыбка. — А давай втихушку залезем на сборах?
Он воодушевлён. По дыханию слышу. И по ёрзанию на траве.
— Идёт.
Вот так. Коротко, зато четко. Без всяких «ну-у… я не знаю… можно было бы». Люблю ясность.
— Слушай, а пойдем сегодня ко мне? — куда пойдем, Билл? — У меня видеоигра есть клёвая. «Spell Force» называется. — Боже, с каким восторгом он рассказывает о чудо-изобретении игровых гениев… — Классная рпгэшка такая!
И как после таких пламенных речей можно отказаться! Да я сожру грязь, но не откажусь от этого приглашения! Тем более, я не настаивал.
— Хорошо.
Так же как и он. Чётко.
Идем. Говорим. Смеёмся. Да… Не думал, что этот человек настолько открыт и доброжелателен. Из него так и льётся доброта. Не хотелось бы, чтобы какая-нибудь рука накрыла это сияние. Хотя, он вряд ли даст. Обычно за таким нравом и сиянием скрывается сильный характер.
Его дом. Такой же, как и мой. Одинаковый. Уютный. Родной. И хорошо тут. Никого? Ещё лучше…
— Так, сначала чего-нибудь перекусим. — Билл роется в холодильнике в поисках пропитания, в то время как я нагло рассматриваю его.
Ну, да, нравится он мне и что с того? На красоту надо смотреть, иначе она зачахнет и потускнеет.
— Ты не вегетарианец, случаем? — он резко поворачивает голову, и я не успеваю спрятать или отвести взгляд. Чёрт.
Смотрит. В ответ. Чуть удивленно, но так же нагло. Нет. По-доброму нагло. Надо ж было так облажаться…
— Не-е-е, я всеяден, — улыбка, чтобы хоть как-то снять напряжение. Получается.
— Хорошо, тогда бутерброды нам подойдут, — надо же.
Нет, так не бывает. Он слишком быстро изменил выражение лица. Слишком быстро принял или…? У меня, кажется, паранойя развивается. Он снова поворачивается ко мне спиной, но рисковать я больше не буду, хотя так хочется…
Он точно какой-то не такой. Сидит, болтает ногами как маленький, пытается что-то говорить с набитым ртом, невольно «пуляясь» крошками хлеба. Да… нашёл же ты себе друга, Томас.
Ещё одно слово и… он вдруг краснеет и начинает кашлять. Судорожно. Хрипло. Часто. Моментально вскакиваю с места и, обогнув стол, подбегаю к нему. Кладу руку на спину и пристально на него смотрю.
— Постучать? — тихо говорю я, на что получаю кивок от Билла.
Подавился. Как нелепо. От этого ведь и умереть можно. Хорошо я рядом и могу по спинке постучать…
Дышит. Дышу. Руку так и не убрал. Приятно, чёрт возьми! Ну, ты и сволочь, Каулитц! Человеку плохо, а он кайфует от близости и прикосновений к «потерпевшему».
— Тебе лучше? — рассматриваю лицо с зардевшимися щеками и слезящимися глазами.
— Да… — хрипло отвечает он, смотря с благодарностью. — Спасибо.
И улыбка. Не перестаю ему поражаться.
— Ну что, пойдем убивать орков и троллей? — ожил. Честное слово, ожил! Словно и не подавился крошкой, словно и не задыхался, словно и не произошло ничего. Волшебство, мать его…
— Пойдем, — ладонь «случайно» съезжает по спине, касаясь поясницы и, совсем немного, ягодиц.
Да, веселый вечер, однако.
Поднимаемся. В комнату. Блин, а перед глазами мелькает пятая точка Билла. Точнее сказать, я с неё взгляда не свожу. Мля, палюсь, как только могу. Идиот. Это трико просто идеально сейчас: облегает округлую и наверняка упругую попку. Так, башню сносит. Не смотри, Том. Просто закрой глаза. Да уж, конечно, закроешь тут глаза. Чёрт, да когда ж эта лестница-то кончится? Фух... пришли, наконец.
Самое интересное, что мой новоиспеченный друг никак не отреагировал на мои прикосновения. Если он окажется натуралом — это будет мировая скорбь. Точно. Н-да... Придурок ты, Томас. Оправданный и бесповоротный. Безнадёжный.
А это чудо всё ведёт меня куда-то. Неужели он как домовой на чердаке живёт? Не-е-е... вряд ли. Ага! Вот и заветная дверь. Коричневая такая. С резьбой. И с каких это пор я стал такие детали замечать?..
— Проходи в мои скромные покои... — о, как мы заговорили. Хы, вряд ли тут спокойно будет.
И тупая улыбка — моя. Да что ж такое?! Это чёрноволосое чудо дурно-положительно на меня влияет. Пусть. Я не против, как и остальные части моего тела, которые медленно и уверенно начинают реагировать на всё происходящее.
Захожу. Уютно. По-пацански бардаково, но всё-таки опрятно. Да, кое-какие вещи валяются на полу и кровати, но всё это благополучно запихивается Биллом в шкаф-купе, освобождая такое нужное сейчас пространство. На стенах висят плакаты незнакомых мне длинноволосых дядек, в лицах некоторых я узнаю Металлику, что любил отец, и Аэросмит, которых люблю я сам. Вот и ещё один схожий интерес...
— Так, ты пока садись, а я свою печатную машинку включу, — смеётся, подходя к очень даже хорошему на вид компу. Усаживается на «круглый» стул, начиная, в буквальном смысле, кататься на нём, пока колонки «поют» приветствие. Красивая заставка у него: бескрайний небесный горизонт в отражении синего моря. Эх, на море хочу. С ним хочу. Шизик я. Точно шизик.
— Так, желаешь начать первым или мне позволишь?
Смотрит. Ей-богу, самыми невинными глазами. Этот вопрос слишком пошло прозвучал для меня. Мля... Секс мне нужен в срочном порядке, иначе прямо тут. Его... Рано.
— Давай, ты! Я всё-таки пока туп в этой игре. А ты типа профи у нас! — улыбаюсь. Снова. Невозможно этого с ним не делать. Просто на автомате рожа расплывается, когда в эти глаза смотрю.
— Хорошо. Я сейчас стул тебе принесу, чтобы ты мог следить за тем, что да как я делаю. Там несложно.
Уходит. Смотрю на экран загрузки игры: красивая девушка в зеленом то ли купальнике, то ли в чем-то, волосы белые, короткие, грудь ничего, да... А Билл бы там лучше смотрелся. Сто пудов. Еле сдерживаю смех от посетивших меня мыслей и картинок. Точно придурок.
— А вот и я! — быстро же он, однако, на кухню туда и назад сбегал. Метеор, мать его.
Ставит стул рядом со своим и ладонью хлопает по деревянной поверхности. Сажусь. Покорно. С удовольствием. Близко. Хорошо...
— Так, создаем перса. Парня или девушку? — смотрит на меня с явным сарказмом.
— Амёбу! — выдаю я, после чего комната разносится нашим смехом.
А игра интересная. Люблю эти бродилки-ходилки-войнушки. Билл виртуозно играет. Не-е... даже пробовать не буду. Ан нет! Меняет нас с ним местами, и теперь я за «рулем». Гы, как они, оказывается, бегают прикольно! Ржу. Ой, меня прибили на первой же минуте. Фу, паук волосатый. Вай... а грифон какой красивый. Так, я не играю, а тупо рассматриваю тварей, что в игре топают.
— Слушай, а как моих солдат-то выделить? — поворачиваю голову к Биллу, озадаченно смотря в глаза.
— Я ж тебе показывал! — смеётся. — Вот смотри, — кладет руку на мышку поверх моей, — нажимаешь правой кнопкой, выделяя своих бойцов, — проделывает это с мышкой и моими пальцами, мягко надавливая на фаланги кончиками, — и всё. Теперь посылай их куда-нибудь, — отпускает. Жаль...
— А в пеший эротический можно? — так серьезно произношу.
Секунда и снова наш дикий ржач. Весело с ним... Очень.
И так проходит час. А потом ещё один. И ещё... В итоге отлипаем мы от компа в двенадцать. Интересно, маман сильно разоряться будет?..
— У тебя телефон домашний есть? — в мою голову приходит почти гениальная идея позвонить домой.
— Конечно! — легким движением руки, Билл снимает трубку с подставки.
— Спасибо, — подмигиваю, набирая номер.
Гудки. Чего-то долгие... Так... О, подняла, наконец.
— Алло?
— Ма, привет. Это твой сынуля, не забыла ещё такого?
— А, это Томас, который? — смеётся в трубку. Люблю её.
— Да, он самый. Звонит сказать, что он у своего нового друга. Пусть мама не волнуется.
— А когда же Том домой возвращаться собирается?
Точно... Когда?
Перевожу взгляд на Билла. Молча показывает два пальца. Понятно.
— Часа через два.
Молчание. Блин...
— Хорошо. Когда он выходить будет, пусть позвонит, ладно?
Чёрт, и за что мне такое счастье в виде обалденной мамы?..
— Я передам. Целую!
Отключаюсь. Билл. Смотрит. Брови поднял, а на губах улыбка.
— Классные у вас с мамой отношения!
— Да. У нас любовь с ней, ага. А твои родичи где?
Задумался. Или нет?
— Мама, скорее всего, у своей подруги Греты, а папа с нами уже давно не живет...
Грусть в глазах есть? Внимательно смотрю в них. Нет. Слава Богу...
— Понятно. Чем займемся?
Гы. Ещё одна провокация. Теперь с моей стороны. Не хочу верить, что гетеро он. Не хочу!
— Ну, — чешет макушку, — можно на звёзды посмотреть. У меня на чердаке телескоп стоит.
Это нереально. И где ж он раньше-то был?.. Мать моя женщина...
— Ух, ты! — я в просто в восторге. — Никогда в телескоп не смотрел!
— Тогда пойдем? — кивает в сторону двери и криво улыбается.
Сердце колотится. Волнуюсь? Чувствую...
Перемены. Симпатию. Сильную такую. К Биллу.
Маленькая деревянная лестница... Нет, вовсе не такая, как в этих американских фильмах: аккуратная, чистая, узкая просто. Только теперь я иду первым. Хых, а Билли мою задницу не разглядывает случаем?.. Чуть поворачиваю голову. Неа. А я дурак, надеялся...
Открываем третью по счёту дверь в этом доме за сегодняшний день. Коробки. Много коробок. Нереально количество... А в них какие-то шкатулки, гребешки и зеркальца; даже куклы есть — Билл в куклы играет??; старые тетради и сломанные карандаши. Меня всегда вот такой хлам привлекает. Уйму интересного можно найти в подобных вещах. Но наша цель сейчас не это. Вот он — телескоп. Невысокий, но внушающий душевное доверие.
— Так, я тебе сейчас свою любимую звезду покажу. Я с ней по вечерам даже разговариваю.
Так просто. И мне. Приятно...
Билл чего-то там вертит, чуть двигая стеклянным «прицелом». Жду...
— Иди сюда... — манит к себе рукой, не отрываясь от просмотра. — Смотри, это — Сириус.
Отодвигается, но недалеко, что очень радует. А звезда красивая. Яркая такая, не колючая, нет. Даже тёплая. Совсем как дыхание, что сейчас мне шею щекочет.
— Видишь? — шепот.
Он словно боится спугнуть свет этой крошки. Забавный.
— Ага... Красивая очень, — поворачиваю голову к нему.
Чёрт, как же близко, что на какое-то мгновение у меня дыхание перехватывает. У Билла потрясающая кожа. Коснуться хочется. Рукой. Дыханием. Губами. Опять меня понесло. А ведь он взгляда не отводит. Неужели?..
— Давай я тебе созвездие свое покажу. Девы.
Чего??? Как так?! Я ж тоже Дева!!!
— Стоп. У тебя когда День Рождения? — недоуменно.
— Первого сентября, а что?
М-да... картина маслом «Я припёрся, а вы не ждали».
— У меня тоже... — шок. Однозначно.
— Прикольно, — усмехается. — Так, давай, я тебе нас и покажу!
Снова вертит. Снова наблюдаю. Снова очаровываюсь. Снова...
— Смотри... — притягивает меня к себе за подбородок — от него я далеко не стал отстраняться, в кайф всё-таки! — а мне совсем не хочется туда смотреть. Нет, не то чтобы мне не интересно, просто прикосновения слишком приятные, что мурлыкать как кот охота.
Всё же заглядываю. Руку не убрал. Мурлычу про себя. Стараюсь сконцентрировать внимание на звезде. А чёрта с два у меня это получается! Получилось — Билл отошёл.
— Давно ты так охотишься на небо?
— Лет с восьми, наверное. Мне этот телескоп папа подарил. А потом ушел.
Вот теперь точно грусть. Угораздило же меня спросить.
— Прости. Не надо было спрашивать. Всё моё чёртово любопытство.
Стыдно. Досадно. Не ладно.
— Ничего страшного, — мля, снова улыбка. Не верю. Не сейчас. — Ты ведь не знал ничего. Все порядом, правда.
Подойдёшь — поверю.
А ведь подходит! Кладёт руку на плечо. Тепло.
— Спасибо тебе... — тихо так, аж мурашки по коже от его голоса.
— За что?
— За то, что вот так, рядом и не боишься.
— С чего это я тебя бояться должен? — пристально смотрю.
— Я должен сказать тебе кое-что...
Нервничает. Вижу. Ощущаю. Пальцы дрожат. Мои? Его? Наши. А я чего волнуюсь? Хрен меня знает...
— Я пойму, если ты со мной общаться не будешь. Обычно так и происходило со всеми моими приятелями. Но я сразу говорю...
Что же такого ты сказать хочешь? Блин, теперь мне страшно.
— Я — бисексуал, — и отходит.
Что??? Чего он сказал только что???? Ёперный театр! Топор мне в ногу и ржавый мотоцикл в задницу! Он — би! Гы-ы-ы-ы...
— Ничего. Я не собираюсь прекращать с тобой общение из-за этой мелочи, — как можно спокойнее, не показывая своей дикой радости и бесконечного счастья, произношу я.
— Ты — поразителен, Том...
Во бля! Контрольный выстрел меж глаз. Я с тебя фигею, парень...
— Первый пацан, который принял меня, оказывается, был моим одноклассником. Я очень рад нашему общению, правда.
Светится. Ну, точно светится. Получше звёзд на небе. Такой... здесь. Такой... симпатичный. Такой... мой новый друг. А я-то как рад. Ты себе представить даже не можешь. И не надо пока.
— Вот и славно! — теперь подхожу я. — Я тебя тоже обрадую: моя ориентация такая же, как и твоя.
Удивлён. Искренне. Сильно. Но лыбится. Широко так. С душой. Он, кажется, всё с ней делает.
— Э-э-э... — всё, что он может сейчас сказать.
— Расслабься. Нормально всё.
— А-а-а... как же друзья твои?
— А что с ними? Они знают. Зато чисточку среди них провел. Остались только трушные. И так лучше, я думаю.
— А меня примете? — с надеждой сказано.
— Ты уже принят, Билл. Уже...
Взъерошиваю его струящиеся чёрные волосы и чуть приобнимаю за плечи. Позволил. Спасибо...
***
Ухожу. Не хочу. Надо. И он не хочет. Слишком долго мы с ним на пороге разговариваем. Нравится он мне всё больше. А теперь стало ещё спокойнее. С ним. Со мной. Дурак ли я? Нет... Я довольный дурак, который сейчас нагло рассматривает пальцы Билла, сжимающие мои в рукопожатии непозволительно долго. Ха! А ведь я ему тоже приглянулся... Прекрасно. Легче. Нам. Рад...
— Что ж, теперь я точно пойду, не то домой точно не дойду! — как будто вырвал эти слова.
— Давай, тогда, пока! И спокойной ночи! — фирменная улыбка. Для меня. Мне. От Билла. Клёво так!
Медленно отдаляюсь от него, периодически оборачиваясь. Стоит. Провожает взглядом и неслышно-далеким дыханием. Вот он. Тут. Друг? А вот и нет. Все сделаю, чтобы ему понравиться.
Машу рукой напоследок и он скрывается за дверью. Немного грустно. Хотя... повода нет. Он ведь мне признался. В первый же день. Доверяет. Это хорошо. Очень.
Хм, со своими мыслями я даже не заметил, как домой добрался. Чёрт! Маме не позвонил! Но... один фиг она уже десятый сон видит, в то время как мне сегодня не уснуть, ведь причиной моей бессонницы будешь ты, Билл...
***
Мать моя женщина, я проспал!
Наспех натягиваю на себя школьную форму и помятую по моей же милости рубашку, торопливо завязываю галстук. Поесть времени нет, хотя, чего это я так тороплюсь? Всё равно опоздаю на первый урок. Поброжу лучше пойду. Маман давно ушла, оставив на столе записку с указанием местоположения завтрака и рекомендациями. Как всегда. Это ведь она...
Сижу весь такой довольный и по-утреннему растрепанный, поглощаю завтрак и тупо улыбаюсь. Хотя объяснение ведь есть: Билл — би! Что может быть ещё лучше?.. Вот именно, ни-че-го. Я полночи смаковал эту новость. Придумывал всевозможные подкаты и приёмчики соблазнения. Не-е... я точно дибил, раз все это у меня одного в голове таится. Но я ведь не знаю наверняка, что в его голове. Может, расскажет, а, может, и нет. В любом случае я рад буду. Он меня уже к себе подпустил...
Прекрасное утро. И пусть я проспал и пропустил первый урок. И пусть рот разрывается в сонных зевках. И пусть глаза слипаются от недосыпа. Солнце светит, а в мыслях Билл.
Усмехаюсь.
Чёрт, Томас, ты как влюбленная школьница размышляешь.
Нет, они ещё визжат как резаные и вздыхают с блаженным видом. Я ведь парень всё-таки. Пусть не совсем нормальный. Стоп. А разве нормальные живут интересно? Вот именно — нет. Я выбираю приключения, а не серость. А ещё, я хочу целоваться. Н-да... поток мыслей такой, что хрен остановишь, да?
— Да... — произношу в пустоту кухни.
Мля, дожился, разговариваю сам с собой ещё и вслух. И что, спрашивается, меня с ума сводит? Правильно — Билл. Давно я с него прусь. Да что греха таить, с того момента, как увидел. Тогда я не очень понял, с какой стати он так пялился на меня. Теперь всё очевидно. Даже слишком. Нет. Просто очевидно.
Яичницу с беконом и тертым сыром я приговариваю незаметно быстро. Запиваю все ранее съеденное апельсиновым соком и тороплюсь уходить — вдруг мамуля вернется. В итоге: кеды завязаны — да, сегодня я решил похулиганить с внешним видом; дреды кое-как собраны в резинку — нет, распущу; рубашка аккуратно заправлена в брюки и благополучно скрыта под пиджаком — ну его на хрен, оставлю её снаружи, а пиджак сниму; галстук надеваю, но ослабляю тугой узел; сумка висит на месте, то есть на плече — я готов. Распиздяй вышел на охоту. Бр-р-р. В школу!
Чего-то сегодня жарко. Утро вроде бы, а солнце печёт беспощадно сильно. Пытаюсь спрятаться в тени деревьев, но ничего не получается. Щурюсь. Неприятно. Но все равно улыбаюсь. В ушах поет какая-то группа, буквально шесть часов назад скаченная из интернета — неудивительно, что название я не запомнил. Дрыгаюсь под заводной ритм, пытаясь подпевать солисту словами наугад. Смеюсь сам над собой. Очень сильно. Идиот...
Идиллия такая, даже не напрягает ничего. Школа виднеется вдалеке, отчего настроение достигает максимальной отметки. И ежу понятно почему.
Что-то тёплое и худое сжимается не моём плече, заставляя вздрогнуть от неожиданности и выдернуть наушники из ушей. Мать твою... Билл.
— Прости, что напугал, просто на мой зов ты не откликался, — смущенно так смотрит и тихо произносит. Чёрт, какие у него ресницы длинные. Мягкие, наверное.
Не о том думаешь, парень.
— Ничего, взбодрился зато! — разряжаю обстановку улыбкой и подбадривающим взглядом, что сразу же находит свое отражение в глазах Билла.
Чудо, блин...
— Ты тоже проспал, да? — становится рядом со мной, прислоняя ранее вытащенный мною же наушник к своему уху. — О, это Daughtry?! Обожаю их!
— Ну... да. Вчера долго уснуть не мог, вот и не услышал ор будильника, — извиняюще улыбаюсь. — Да, кажись, я вчера ночью их скачал, не запомнил ещё.
— Понятно. Значит, мы с тобой оба прогульщики. Может, вообще в школу не пойдем?
И эти глаза. Прекрасно ведь догадывается, что хрен им откажешь. Чего я, в принципе, и не буду делать.
Провести денёк с Биллом или париться на уроках? Ответ очевиден — первое.
— А, ладно, один фиг опоздали! — прижимаю к уху второй наушник. — Пойдем пошаримся где-нибудь.
Так и идём: плечом к плечу, рука к руке, дыханье к дыханью. Два идиота, прогулявшие школу. Два парня, с засунутыми в карман кистями и быстрыми походками. Интересно, кто кого подгоняет? По-моему, мы оба куда-то торопимся, ещё бы узнать куда...
— В какую сторону мы идем, собственно? — всё-таки останавливаюсь первым.
— Эм... а куда глаза глядят, — уверенно так. Хых.
— Тут недалеко озеро есть, пойдем? Там как раз сейчас тихо. Купаться-то рано ещё.
Такие огоньки яркие в его глазах загорелись. Чертёнок какой-то. Но мне дико нравится.
— Пойдём, давно его увидеть хотел.
И мы ускоряем шаг. Слава Богу, что идти не так далеко. Минут десять и нашим глазам предстает прекрасный и одинокий пейзаж местного озера. Вода переливается на солнце, маня в свою глубину, но ведь все отчетливо понимают, что этот мираж обманчив — нельзя купаться и точка.
— Как красиво тут... — шепчет Билл. И смотрит. Заворожено. Словно перед ним стоит ошеломляюще красивая девушка и загадочно улыбается, заставляя его тихо дышать и смотреть лишь на ее туманный образ. Как же сильно он любит природу, оказывается...
— Что-то я спарился, — пытаюсь привести его в чувство своим голосом. — Пойдём, присядем вон туда.
Указываю в сторону небольшой тени, что отбрасывает совсем немолодое дерево. Билл сразу же реагирует на мои слова и направляется туда. Плетусь за своим новым другом, усаживаясь рядом с ним на песок. Полная идиллия.
Интересно, он делает вид, что не замечает моего изучающего взгляда или специально даёт мне возможность рассмотреть его? Вблизи и на свету его кожа ещё более красивая: ни единого прыщика или болячки, такая белая и чистая, что хочется дотронуться. Могу поспорить, что она до безумия нежная. А губы... внутри все переворачивается, когда он по привычке их облизывает. Целовать их хочется.
— А ты здесь часто с друзьями бываешь летом? — поворачивает голову и снова ловит мой взгляд. — Что-то не так? — недоуменно смотрит в глаза.
Нет, Билли, все как раз-таки идеально, ещё бы развести тебя на поцелуй...
— Всё отлично! — улыбаюсь я, дабы скрыть повышенный интерес к его губам. — Мы здесь можем днями и ночами пропадать.
Ухмыляется. Второй раз я облажался.
— Понятно, а я вот не умею плавать, — и отворачивается.
— И даже не хочешь научиться? — прижимаю к себе колени и кладу на них локти, позже устраивая на них подбородок.
— Хотелось бы, да некому меня научить, — так грустно вздыхает. Ё-мое, Том, да он нравится тебе всё больше и больше!
— А если я попробую?
— Правда? — и сколько благодарности в глазах. Чёрт, такие красивые, цвета молочного шоколада.
— Правда.
Подул прохладный ветерок, и я облегченно вздыхаю.
— Кстати. Хотел ещё у тебя кое-чем поинтересоваться: у тебя есть ещё где-нибудь пирсинг или тату, к примеру? — Билл откидывается на заранее снятый с себя же пиджак.
— Нет. Только в губе. А у тебя? — поворачиваю голову в его сторону, оперевшись на руку.
— О, да, — улыбка. — Бровь, как видишь, на шее тату, пирсинг в языке и звезда на животе.
Ёпт, на животе. Хочу это увидеть.
— А показать можешь?
— Без проблем, — вытаскивает язык, поблескивая шариком пирсинга (очень захотелось коснуться его губами и всосать в себя), потом, чуть приподнявшись, он убирает волосы с шеи и показывает татуировку в форме какой-то антенны.
— Это долгая история, — опережает меня он, увидев озадаченный взгляд.
— А звезда?
— Ах, да! — словно и забыв, что говорил мне о ней, Билл приподнимает рубашку и мои глаза видят чудо: охренительной красоты живот с впалым пупком и небольшими кубиками пресса (какая на хрен татушка, когда такое здесь), чуть приспускает брюки (в горле стал ком), показывает мне тату. До ужаса захотелось к ней приблизиться и почувствовать тепло.
— А можно потрогать? — твою мать, что ж я ляпнул такое?!!!
— Конечно, — спокойно отвечает Билл и снова ложится на пиджак, держа рубашку пальцами.
Чего??? Не верю своим ушам. Бли-и-ин.
Руки немного вспотели от волнения и предательски дрожат. Соберись, Том! Считанные миллиметры и... Боже, какая у него бархатистая кожа.
— Клёвая такая...
Вожу по её лучам кончиком указательного пальца, наверное, слишком долго. Это ведь не просто живот, а низ живота, где...
Так, воздуха становится все меньше.
Одёргиваю руку. Что это со мной, блин?! Почему такая реакция на простое касание?.. Уж не...? Исключено.
— Ну, как тебе?
Сказал бы я тебе как мне, но уж больно мои мысли сейчас нецензурного характера.
— Здорово, — раскладываю свой пиджак, так же как и Билл, только ложусь в противоположную с ним сторону. Не хочу находиться близко к его губам.
— Ничего, что я к тебе лицом, да? — смеётся Билл. — Ты не обижаешься?
— Эм... — улыбаюсь. — Прости. Так удобнее просто.
Чёрт, ну какого хрена он ложится так же, как я? Он ведь опять на расстоянии дыханья!
— Прикольный у тебя пирсинг. Целоваться не мешает? — смотрит на моё колечко, отчего я непроизвольно облизываюсь.
— Нет, даже наоборот, всем нравится, — смотрю в любую сторону лишь бы не на него.
— А я вот никогда не целовался с человеком, у которого пирс в губе... — я не понял, это что было ― предложение или он меня убить хочет?
Его пристальный взгляд вводит меня в ступор. Пялится уже около минуты, а моя крыша медленно и уверено улетает.
— И я, — всё, что могу выдавить из себя сейчас.
— Можно его коснуться? — вот так прямо и без всякого зазрения совести?
— Конечно, — произношу так же твердо, как и он ранее.
Поворачиваю голову, оказываясь на уровне его лица. Протягивает руку к моим губам. Как же он близко. Тонкий палец дотрагивается до серьги и легонько ею двигает.
Мля, не знаю, куда деть свой взгляд: если буду смотреть в глаза — увидит все, что у меня сейчас в мозгах творится; отведу — подумает, что струсил или смущаюсь. Блуждаю им по лицу, не давая возможности зацепиться за меня. Все было бы прекрасно, если бы его палец не коснулся подбородка и не потянул к себе. Тогда я бы ещё сопротивлялся. Тогда я бы ещё смог устоять перед его дерзкой энергетикой. Сейчас же я не могу оторвать взора от его пухлых губ, которые с каждым вдохом становятся всё ближе и ближе.
— Ты нравишься мне, Том, — пиздец, приехали. И как прикажете на это реагировать?!!! Так, сохраняем самообладание. — Очень нравишься, — охереть, от него так и идут волны секса или только я их ощущаю?
Этот шёпот в самые губы, которые в последствие накрываются поцелуем, заставляет дрожать все тело. Будь что будет! Я просто хочу поцеловать это существо, что так любезно предложило мне это...
Мягко толкаю его на спину, нависая над ним, но не отрываясь. Целую с истинным наслаждением, облизывая его губы и кусая их поразительную мягкость. Он шумно выдыхает воздух, обнимая меня за талию одной рукой, второй же гладит мою шею и ключицы. С каждым разом движения языком становятся все глубже и настойчивее — с обеих сторон. Даже и не думал, что он сделает мне такой подарок. Провожу ладонью по его груди вниз, достигая живота и перемещая руку на бедро.
А мне ведь тоже не мешало бы признаться.
— Билл, ты... — на какой-то момент останавливаю приятные движения и пытаюсь сказать, примерно, то же самое, что и он, но палец касается моих влажных губ, прося молчания.
— Тише, я все понял... — заменяет палец своими ошеломительными губами, от которых я уже не в силах отказаться.
Поцелуй переходит на более жаркую грань. Меня невероятно возбуждают эти причмокивания, что мы издаем, и горячий язык с серьгой, который я, как и хотел, всасываю в свой рот, заставляя Билла тихо постанывать. Юркие пальчики пробираются под мою рубашку, гладящими движениями поднимаясь вверх к соскам. Из груди вырывается стон, когда они касаются одного из них.
— Тебе приятно? — спрашивает меня Билл, обдавая дыханием шею.
— Безумно... — шепчу в ответ, изучая ладонью его узкие бедра.
Обворожительно улыбнувшись, Билл гладящим движением возвращается к ремню моих брюк, протискиваясь сквозь его тугость.
Каждый нерв натянулся до предела. Етижешь мать, как я его хочу, но...
— Думаю, лучше нам остановиться, — говорю я, отпрянув от него.
Билл замирает и, словно осознав, что собирается делать, одергивает руку и закрывает глаза.
— Прости, что-то я совсем голову потерял.
Господи, он точно чудо. Минуту назад страстный и горячий, лежит сейчас с красными щеками и явным смущением.
— Ничего, бывает. Весна ведь, мать её, — целую уголок губ. — Всё нормально. Главное ― не торопиться.
Его лицо медленно расплывается в улыбке.
— Подумать только, месяц назад я и не мечтал о том, чтобы общаться с тобой, а тут — целовались. Странно?
— Ничего странного. Просто мы слишком долго держали в себе симпатию, которая чуть ли не закончилась, кхм... ― осекаюсь, так и не договорив фразу до конца.
Проходят пару секунд и раздаётся наш смех. Это, безусловно, самый лучший способ разрядить ситуацию. Я падаю рядом с Биллом, и мы начинаем делиться впечатлениями и ощущениями. Оказывается, он тоже хотел меня поцеловать, только не знал, как это сделать. Н-да... нехило так школу прогуляли...
***
Прошла неделя с того момента, когда мы играли в футбол на заднем дворе школы. За это время Билл и я очень сдружились. Мы постоянно вместе, на что получили прозвище, от уже наших друзей — «любовнички». На самом деле, с Билом у нас ещё ничего не было. Видно, конечно, что мы хотим друг друга, но как-то пока не решаемся. Что-то мешает. Совесть, наверное. Нет. Просто что-то мешает. Мы ведь даже себя парой не объявили. Балуемся иногда поцелуями, но ссылаемся на игру гормонов. Ага, конечно. Так нам все и поверили...
Сейчас какой-то урок. Судя по книге, которую сосредоточенно читает Билл — да, мы с ним сидим вместе — сейчас биология. С этим чудом рядом, я забываю обо всём. Каждый раз я всё отчётливее понимаю, что этот парень для меня. Не зря всё-таки я пристально за ним наблюдал. Совсем не зря. Он, похоже, в облаках витает от счастья. Ещё бы, впервые в жизни его поняли, приняли и приютили в свой дружеский круг. Это дорогого стоит.
А я все смотрю на него. Слишком часто я это делаю. Нравится мне. Пальцы его красивые такие — вспоминаю их нежность на своей груди и покрываюсь мурашками — сжимают твердую обложку учебника. Улыбается. Прокололся я. В прочем, как и всегда. Насквозь он меня видит. Но, так даже лучше. Подпираю подбородок рукой и внаглую рассматриваю идеальность его лица.
— И не стыдно тебе? — спрашивает меня, не сводя глаз с определённо неинтересных предложений.
— А чего я должен стыдиться? — типа не догадываюсь, о чём он говорит.
— Пялишься на меня уже минут пять, не боишься? — изгибает бровь, перелистывая страницу.
— Вообще-то не пялюсь, а любуюсь. Чего бояться-то? — ухмыляюсь, поправляя дюрагу.
Захлопывает учебник и, кинув его на парту, максимально близко придвигается ко мне, заставляя моё сердце биться чаще, а дыхание срываться.
— Того, что я тебя поцелую прямо перед учителем... — тихо, с небольшой долей коварства, шипит он.
И всё. Мурашки нещадно бегут по телу, а глаза загораются огнем. Чёрт. Губы его хочу. Сейчас прямо. Блин, а урок только начался.
— Билл, заткнись. У меня башню сносит... — с мольбой шепчу я. — Пожалей молодой организм.
Закусывает губу. Сжигает взглядом. Такое ощущение, что я голый перед ним сижу — разглядывает меня. Молчит. Но я прекрасно знаю, что у него в голове сейчас. Что-то быстро чиркает в середине тетради. Не хочу смотреть. Блин, интересно же!
«Целовать тебя хочу. А ты?»
Ну, ё-мое, Билл...
Хватаю первую попавшуюся ручку и пишу ответ:
«Не только целовать. Всего тебя хочу.»
Так-то, Билл! Не нужно шутить с огнём, на тебя перекинется ведь.
Расплывается в дико соблазнительной улыбке и строчит заветные буковки:
«Гладить твои плечи, сжимать бока, спускаясь к попке.»
Похоже, мы сейчас секс на письме устроим. Бля, с ним и не до такого докатишься!
«Всасывать твой язык и касаться напряженного паха сквозь одежду.»
Ага! Процесс пошёл, он на месте заёрзал. Гы-ы-ы-ы.
Учитель как-то подозрительно на нас смотрит, отчего пришлось делать вид, что мы внимательно слушаем его «познавательный» рассказ о древних живых организмах. Тупо улыбаемся, прикрывая губы ладонями. Билл ударяет меня коленкой в бедро — хочет, чтобы я на него посмотрел. Фиг ему! Препод снова утыкается в книгу, освобождая нас от оков своего взгляда. Мгновенно возвращаемся к увлекательной переписке. Сейчас очередь Билла.
«Сжимать твои ягодицы, сладко целуя губы и дышать в такт с тобой.»
У-у-у-у... Сейчас мы его раздевать будем!
Закусываю губу от своих мыслей.
«Стягивать с тебя футболку и облизывать живот, поднимаясь к соскам, мучая их зубами и вырывая твои стоны.»
Дышит. Шумно. Мне на радость. Э-э-э!!! Не честно!
Билл кладет свою ладонь мне на коленку и ведёт ею вверх. Разряд высоковольтного возбуждения тут же отдается в паху, и я еле сдерживаюсь, чтобы не застонать.
Хитришь, да?
Хорошо на последней парте сидим, и никто не видит наших игр. Было бы очень смешно, если бы нас застукали.
«Снимать с тебя джинсы и сжимать твой возбужденный член.»
Без всякого стеснения повторяет то же самое и в реале, только не раздевая меня.
— Томас, ты болен? — учитель обеспокоенно смотрит на моё наверняка раскрасневшееся лицо. — У тебя нездоровый вид.
О, да! Я очень нездорово хочу эту сволочь, которая, мало того что откровенно возбуждает меня движением руки, так ещё и делает невинный вид, словно это и не он вовсе.
— Все н-нормально, — голос срывается, так как Билл забирается под мою футболку прохладными пальцами и гладит самый низ живота.
И какого хера я так слабо затянул ремень сегодня, он же этим в открытую пользуется!
— Ты уверен? Может, тебе лучше в медпункт сходить? — всё не унимается герр Шульц. — Каулитц! — обращается он к Биллу, отчего он даже прекращает свои движения. — Отведи его в медпункт, вдруг где-нибудь упадет.
Боже, я вас просто обожаю! Вы подарили мне прекрасную возможность отомстить этому чуду.
Билл сразу же хватает меня за руку, как-то слишком быстро таща в коридор.
— Ну, и зараза же ты! — припираю его к стене — и неважно, что нас могут увидеть проходящие во время уроков учителя, неважно, что Шульц может проверить наш путь, выйдя из кабинета. Сейчас только я, Билл и наше общее желание, которое уже воплощается в жизнь.
Слишком дерзко я впиваюсь в губы поцелуем.
Слишком рваным становится его дыхание.
Слишком отчётливо я чувствую его ладони на своих ягодицах.
Слишком страстно он смотрит на меня.
Неужели наш первый раз случится в школе? Мечта-то какая...
— Ты в курсе, что я с пол-оборота от тебя завожусь? — так, между прочим, произносит Билл, сминая мою попу.
— Не ты один... — шепчу ему в шею, вгрызаясь в нежную кожу зубами. Плевать, что следы останутся.
Где-то в коридоре раздаются шаги. Блин. Всю идиллию разрушили, сволочи! Так отрываться от приятного дела не хочется...
Всё-таки отлипаем от стены, но Билла я не отпускаю: обняв его за талию и прижав к себе за бёдра максимально близко, иду с ним нога в ногу в виде паровозика. Два вагончика озабоченных. Голубые такие вагончики. С горем пополам добираемся до туалета. Свобода.
— Курить хочу, — шепчет чудо, прикусывая мочку моего уха.
Целую ключицы, попутно шаря в карманах — я ведь помню, что сигареты были там вместе с зажигалкой. Выудив одну, аккуратно приставляю её к губам Билла, немного касаясь их пальцам. Характерный щелчок и мой соблазнитель уже выпускает клубы дыма.
— Вот это нас повело… — откидывает голову мне на плечо, вдыхая сигаретный дым.
— Ну да, слишком долго этого хотим, — покрываю поцелуями шею, слегка касаясь ее языком.
— А ведь у меня давно парня не было... — новая порция никотина, выпущенная в мои губы. — Ты хочешь быть моим парнем?
И ступор. Он сейчас в каком смысле говорит? Как сексуальный партнер или больше?
Замираю. Дождался блин. Девушкой смущенной себя чувствую.
— Ну... — не могу ничего ответить.
— Я предлагаю тебе стать моим парнем официально, если ты не понял, — уверенно, даже слишком. — Согласен?
Закрываю глаза и на одном выдохе произношу:
— Да.
Чувствую его улыбку. Прямо вижу счастливые глаза.
— Так на чем мы там остановились? — возвращает меня в реальность. — Я, кажется, с тебя джинсы снял и коснулся тебя. Что намерен со мной делать? — выбрасывает в раскрытое окно сигарету, тем самым отходя от меня и садясь на подоконник. Ноги слишком соблазнительно расставлены. Не могу я не подойти.
— Сейчас кто-то будет громко стонать... — с долей притворной угрозы произношу я, медленно настигая объект своего желания. А ему хоть бы хны! Сидит, как ни в чем не бывало и прожигает во мне дыру. Замучаю заразу. Обязательно.
Только я собираюсь сорвать с Билла одежду, как раздается, мать его, звонок на перемену. А парни в нашей школе любят в перерывах между уроками в туалете потусить. Бдя. Сорвалось всё.
Громко и слишком разочарованно рычу, вырывая последнее касание губ Билла.
— Тише... — подходит к умывальнику. — Следующий раз состоится и пусть хоть атомная война, — так многообещающе улыбается, что невозможно не поверить.
Значит, я был прав, он хочет меня так же сильно, как и я его. И теперь только вопрос времени. Где бы это ни произошло, нам обоим хорошо будет. Интересно вот только ― он актив или пассив?..
***
И какого хрена я уродился таким высоким, а? Меня поставили в строй рядом с Биллом и приходится терпеть пытку в виде «случайных» прикосновений к заднице пальцами и совершенно «невинных» прижиманий бёдер к моим. Неужели, никто кроме меня не замечает этого издевательства? Похоже, что нет. Я уже тысячу раз пожалел о том, что не заболел до начала этих грёбаных полевых сборов, ведь они будут длиться целых пять дней! Я же сдохну, прежде чем они закончатся! Вы спросите почему? Отвечаю: я постоянно хочу этого умопомрачительно красивого козла, целью которого является свести меня с ума окончательно.
Военрук с большим трудом заставил нас построиться — мы то и дело делали вид, что не знаем вообще ничего о понятии «строй» и «шеренга». К слову, так и хочется произнести второе понятие как «ширинка». Бля, вот опять мозг накачен пошлостью.
— Эй, Трюмпер, ты чего такой нервный? — издевается. Точно издевается Эрик, шипя в самое ухо и улыбаясь. — Неужели так не в терпеж, м?
Молчу. Тупо так, но упорно. Не буду ничего отвечать, так как все мои друзья словно сговорились и всячески пытаются выбить из меня чистосердечное признание. Нет. Желание. Мля-я…
— На «первый-второй» рассчитайсь! — спасительная команда герра Хэрта хоть на какое-то время разделяет меня от Билла, стоящего теперь прямо передо мной. Мысленно выдыхаю с облегчением. Не думал, что будет так тяжко. Совсем не думал.
Абсолютно не слушаю, что нам там усиленно втирает препод, ибо чудо не унимается: маленькая, обтянутая тонким материалом брюк цвета хаки попка то и дело двигается из стороны в сторону. Чёрт, этого невозможно не заметить! Еле сдерживаю рычание и желание накинуться на него прямо здесь и сейчас. Так, тихо, Томас, просто не смотри. Да ёпт, как на это не смотреть?!!! Убью этого гада. Орать подо мной будет. И никто не поможет ему. Никто…
На губах появляется излишне удовлетворенная и подозрительно коварная улыбка. Будем действовать твоими методами, Каулитц, и я точно знаю, что от меня ты не скроешься. Только не от меня…
Довольно щурюсь солнечному свету, не переставая улыбаться своим мыслям. Герр Хэрт дает команду «Кругом!» и «Шагом марш». Так отлично и четко я ещё не маршировал никогда. Я словно получаю кайф от этой строгой ходьбы. И забываю обо всем, концентрируя внимание исключительно на своих движениях.
— На месте стой! Раз-два, — парни останавливаются, не произнося ни звука, что само по себе странное явление — мы ещё те любители поговорить. Видимо авторитет военрука сказывается. — Трюмпер, выйти из строя! — чего это ему понадобилось?
Делаю поворот направо и выхожу на три шага вперед. Остановившись возле герра Хэрта, поворачиваюсь через левое плечо на сто восемьдесят градусов, оказываясь лицом к строю.
— Напра-Во! — командует военрук моим одноклассникам, и все как один выполняют приказ. — Назначаю Томаса Трюмпера командиром взвода, так как его строевой шаг является самым лучшим из всех вас.
Чего?! За что мне такая «радость»? Теперь вышагивать впереди всех, блин. Ладно. Зато кое-кем вдоволь покомандую.
Билл всё сверлит меня взглядом и, чёрт возьми, он же облизнулся, глядя мне в глаза! Дождёшься ты у меня, красавчик…
В связи с тем, что в «должности» меня повысили, я стою «впереди планеты всей» и отдаю команды своим одноклассникам. Сказать по правде, нравится мне это. Нравится наблюдать. Нравится чувствовать себя главным. Кажется, я сделал для себя маленькое открытие: ты будешь моей девочкой, Билли, и это мое последнее решение.
Военрук отдал мне приказ научить «этих оболтусов» правильно шагать. Я неимоверно счастлив, ибо один из них получит особую подготовку.
Прохожу мимо смирно стоящих пацанов и останавливаюсь возле вольно стоящего Билла. Ноги расставлены, кисти рук засунуты в карманы, а на губах ну очень уж наглая улыбка. Спасибо за превосходный шанс доминировать, сладкий мой…
— Каулитц! — Билл сосредотачивает взгляд на моих губах. — Что у тебя за вид?
— А чё, нормальный вид, тебе ведь нравится… — и ухмыляется. Нет уж, дорогой, так не пойдёт.
— Ты не слышал команды «смирно»? — невозмутимо строго спрашиваю я.
— Наверное, мне нужно шептать её на ухо, чтобы я смог услышать.
Эрик еле сдерживает смех, но я буквально приковываю его к земле взглядом, отчего он сразу перестает улыбаться.
— Руки по швам, ноги вместе! — тембр голоса немного повышается, но на Билла это совсем не действует.
Гипнотизирует меня взглядом, закусывая, сука, соблазнительную губу.
Что ж, раз тебе так хочется, я сделаю это за тебя.
Подхожу к своему чуду и, обхватив запястья, вытаскиваю руки из карманов, прижимая по обе стороны бёдер. Чуть сжимаю пальцы в кулаки и опускаюсь на колени.
Он шокирован. Вижу. Доволен.
Силой сдвигаю ноги и поднимаюсь.
— Так-то лучше.
Лицо слишком непроницаемое. Неужто обиделся? Его дело, но не надо играть со мной. Не сейчас.
Строевую мы учили часа два, не меньше. Парни выдохлись до такой степени, что уже и ходить толком не могли. Ещё бы, с таким командиром как я.
А жара всё убивает и убивает, заставляя нас снимать кителя и представать друг перед другом в зелёных рубашках. К Биллу я больше не придираюсь, потому что он очень старается не накосячить. Не знаю, радоваться или нет. По-моему я его обидел. Он больше не играет со мной, не смотрит, просто тупо выполняет приказы и команды. Блин.

Продолжение