Название: «Fashion boy»
Автор: Sweet Sacrifice aka Amelia Rain
Персонажи: Том/ Билл
Рейтинг: NC-17
Жанр: Lemon
Категория: Slash, Twincest
Размер: Мини
Статус: Закончен
Предупреждение: Мат, однополый секс, твинцест.
Дисклеймер: Все моё. Можете забирать.
Посвящение:
Дарья Ивлева — ДашК, я обещала тебе? Вот, держи. Только тебе ещё кое-что понадобится *тащит слюноотсос*. Вот, теперь ты точняк готова, май диэ. Дорогой ты для меня человек…
Саммари: Думаю, пересказывать не надо. Вы вроде бы имеете собственный мозг, чтобы догадаться.
Цитата: «Мы не братья. Мы — идентичные близнецы» © Билл Каулитц
От автора: У меня встал на него. Да. Билл Каулитц вынес мне мозг к чёртовой матери. А ты, маленький и не очень, извращенец, читающий сейчас этот фик, будь добр — отпишись. Я знаю, что тебе понравилось… Здесь много определений для Кау, так как я большой противник тавтологии. «Свой», «Идентичный» и так далее, не требуют каких-либо объяснений, я думаю. И, да, всё будет с большой буквы. Эти парни стали для меня выше неба. Да.
Дата написания: (ночь *злорадный смех*) 20-21/01/10 г.

[показать]

Это был практически одинаковый вечер. Один из бесконечных. С большим количеством надоевших до чёртиков фотографов и заинтересованных лиц. С крупицами света уже таких родных софитов. Немного душный зал с высоким подиумом и большим количеством ценителей моды — всё просто кричало о предстоящем шоу, которое, без всяких сомнений, должно было всполошить всю общественность. Повсюду были отражения. Повсюду витали восторженные взгляды. Повсюду томился этот жар, который перекрывал доступ кислорода в кровь. Что же произошло здесь? Всего лишь показ мод. Всего лишь?..

Их называют Близнецами. Они же называют себя Человеком с четырьмя ушами. Кто же прав? Каждый по-своему. Один сидел в полумраке и нервно оглядывался по сторонам, выискивая знакомый огонёк в глазах, Другой в это время вдыхал запах дорогого лака и ждал, пока все блёстки окажутся на своих местах. Один нервно выстукивал ритм кончиками пальцев, Другой вертелся перед огромным зеркалом, ища изъяны в совершенстве собственной внешности.

— Том, уже началось, нет? — немного взволнованный голос продюсера в трубку перед самым началом шоу вещал о том, что скоро у одного из Идентичных начнётся бешеное сердцебиение. Хотя… оно уже началось.

— Да. Я вырубаюсь, короче. Не хочу и миллиметра пропустить.

Ненужный мобильник дрожащими руками был спрятан своим хозяином в недра непривычно нормальных джинсов без свисающей мотни. Он долго думал, прежде чем надеть их. Они в расчёте.

Зазвучала какая-то странная песня, до боли напоминающая нашему Близнецу что-то такое родное. «Чёрт возьми, это же наша песня…» На пару секунд глаза с игривым блеском прикрылись, чтобы потом жадно поглощать всю картинку. Отметая ненужных моделей с одинаково-стандартными фигурами и походками, наплевав на соседку, которая очень уж пыталась привлечь внимание, наш Герой ожидал того момента, когда появится Он. Гвоздь, звезда, кульминация этого зрелища. Тот, ради которого он променял жаркий вечер выходного. И не нужно быть экстрасенсом или одаренным психологом, чтобы понять, как именно Идентичный относился к своему Отражению.

Стук сердца куда-то в виски и ладони накрыла влажная пелена. Синий свет наполнил зал прохладным серебром и взгляд Парня с черничными косичками впился в чудо, которое, держась за стенки лифта, опускалось словно с небес или персонального ада с номером восемьдесят девять. И только дьявол мог знать, что творилось в голове этого невероятного, сносящего всё на своём пути, парня, который, гордо подняв голову и одарив зал взглядом, достойным победителя, зашагал по идеально-ровному подиуму, сверкая и ослепляя всё вокруг, приковывая к себе внимание не только живых, но и полумертвых людей, которые, распахнув ядовитые рты, не могли найти определения этой феерии, этому эпатажу и агрессии, разливающейся по венам красавца Билла. Никто и не поверил вначале, что это происходило наяву, что это не голограмма и даже не фантасмагория. Что этот Человек выдыхал тот же воздух, что и остальные.

Бокал шампанского нервно трясся в руках Томаса, рискуя пролить всё его содержимое на дорогой материал одежды.

О, как же ему было плевать, что взгляды сбоку как-то странно рассматривают его, не понимая и не принимая.

О, как же ему было плевать, что где-то по спине пробегали раз за разом совершенно ожидаемые мурашки.

О, как же ему было плевать на всех…

Он никогда не видел Своего таким. Никогда ранее он не хотел разодрать к чёртовой матери всю эту приклеенную красоту и впиться в эти манящие полуоткрытые губы жадным, свойственным только ему одному, поцелуем. Наброситься на это высокое стройное существо прямо на этом переливающемся подиуме. Член ныл и набухал с каждой миллисекундой всё сильнее, грозясь выдать истинность состояния своего хозяина. Тому хотелось орать, чтобы никто, кроме него, не раздевал Его взглядом. Чтобы никто, кроме него, не пялился на Его оттопырившуюся ширинку, которая, очевидно, не имела под собой никакого белья. Чтобы никто не мог хотеть Его так, как хотел он всем своим естеством.

Каждый бой времени отдавался в сознании издевательской музыкой, приближая момент, которого все ждали. И это совсем не успех дизайнеров. И это совсем не сыплющиеся на голову младшего контракты. Это то, отчего в штанах одного из Них неустанно шевелился возбужденный орган.

Последний выход в обнимку с веселыми дизайнерами, которые даже понравились Томасу и приглашали с собой на вечеринку. Они близнецы, но не одно целое. Они не знают, каково это — любить самого себя и делить с самим собой бурные, полные безудержных стонов, ночи. Они всего лишь братья. Наши Герои — один Человек.

Томас даже и не заметил, как из рук волшебным образом исчез бокал с нетронутым шампанским. Его жизнь захватил парень, уезжающий куда-то в пекло. У него складывалось такое ощущение, будто его кто-то настойчиво бил по заду, приговаривая куда-то в ухо полушепотом: «Иди же… Иди». И что он мог сделать в этой ситуации? Конечно же, безоговорочно повиноваться этому голосу, действуя на автомате, достигая желанно-нежеланного Брата. В совершенно невменяемом состоянии, он был насильно впихнут в какое-то крохотно-маленькое помещение, с кучей тряпья и запахом недавно затушенной сигареты.

— Ну, как я прошёл? — тонкое, недавно двигающееся в уверенном шаге тело, сейчас прижималось к сильному, скрытому широкими вещами торсу, дурманя похуже наркотика самого высокого качества.

— А ты по мне не видишь? — дрожащие ладони поверх обтянутых в кожу ягодиц сжали упругие мышцы, вырывая с полулипких губ еле слышный стон.

— Я для тебя всё это сделал. Ты знаешь? Знаешь? — хаотичные поцелуи в скулу, висок, уголок губ ставили метки, видимые лишь им двоим. Раскрывая все пароли и коды доступа к одной сладкой цели.

— Знаю, Мой. Знаю… — хриплый полустон от прижавшихся бедер прямо в нужное место, прямо туда, где всё горело и настоятельно требовало хоть каких-нибудь действий.

— Ты меня так хочешь? — привычно-нахальная игра при обоюдном согласии — неотъемлемая часть каждой прелюдии в их таких долгих отношениях.

— Да, чёрт возьми! — нетерпеливые пальцы протискивались сквозь кожу наверняка очень жарких брюк, пытаясь достать до желаемого, хотя бы кусочком, хотя бы мимолётным мгновением. — Ты мне раздробил мозг своим выходом. Твою мать, предупреждать ведь надо было! — на грани взрыва, Том пытался не претворить в жизнь свою страшную мечту — разодрать к чёрту всю эту ультрамодную одежду.

— Это был мой сладкий сюрприз. Ох, как же мы рады меня видеть… — Билл как-то незаметно для Идентичного пробрался под футболку и слишком шумно расстегнул ширинку приятно полуоблегающих джинсов, касаясь Того Самого, того, что так хотело в него. Присев на красивые колени, он нежно-нетерпеливо укусил изнывающий член сквозь боксеры, наслаждаясь ошеломительным ароматом, идентичный его собственному. Билл всегда любил дразнить своё Отражение. Он всегда любил доводить Его до пика один лишь взглядом, а сегодня… Сегодня всё оказалось до неприличия просто. — Мой… — мучительно медленно, оголяя приятно напряженную плоть, оттягивая резинку трусов, ниже, пока умоляющий стон не разбудил извращённое сознание. Влажный язык аккуратно прорисовал округлую линию головки и губы накрыли прекрасной теснотой молодой член, не двигаясь, а просто впитывая в себя вкус.

— Да-а-а-а… — этот тихий возглас являлся своего рода разрешением к дальнейшим действиям, которые не заставили себя ждать: делать первоклассный минет Идентичный мог в любом состоянии, а сейчас тем более, когда знаешь, что в любой момент могут оторвать от столь важного на тот момент занятия.

Простые движения с максимумом звуков и сексуальных аккомпанементов старшего сводили с ума того, кто сейчас, обводя кончиком языка каждую вену, сжимал себя горстью в области паха, мечтая о тонких и любимых пальцах, глубоко, по третью фалангу. Том не мог сфокусировать взгляд в полумраке — как только он видел свою же собственную плоть, быстро входящую во влажны рот Билла, перед глазами появлялись мириады размытых кругов, от вида которых в голове всё стучало, кричало и кружилось.

— Дай сюда свои губы. Дай… — возбуждённо-властный тон Томаса заставил нашего Красавца подняться со столь пикантного положения, позволяя вгрызться в пухло-сладкие, как медовый нектар, губы, оттягивая их как жевательную резинку, вылизывая всё внутри с нескрываемой грубостью и жаждой.

— Ты ведь знаешь… что снять всё это… с меня не получится… — дыхание безнадежно сбилось, не давая шанс обоим на восстановление.
Музыкальные пальцы, быстро переместившись к пояснице и чуть ниже, к замку нестандартной ширинки, потянули вниз язычок собачки, с радостью посылая сигнал в мозг, что белья под ней попросту нет.

— Твою мать, Билл, я так и знал, что ты голый в этой коже. Малыш там не сжарился, нет? — это совсем не издевка или привычная подколка на камеру — это странная забота о любимых частях тела собственного Брата. — У-у-у, да ты мокрый, как девчонка.

Сильные руки разворачивают изящное тело спиной к себе, толкая до ближайшей стены, которая оказывается меньше чем в полуметре.

— Сделай со мной уже хоть что-нибудь… То-о-ом! — какой-то всхлип, больше похожий на визг, пробил в тишине этой комнатушки дыру, и воздух засвистел в ушах, потому что спущенные до красивых колен брюки, освободили ноющее желание, которое истекало смазкой, которое билось тонкими жилками.

— Люблю твою попку. Люблю тебя. Мой… — волна опаляющего дыхания прорезала на коже ягодиц Билла невидимые черты, на что он инстинктивно выгнулся, подаваясь навстречу языку. Стена, не знающая подобной жестокости, была беспощадно изодрана недлинными чёрными ногтями, белым рядом зубов и бесконечными словами-всхлипами. — Мой модный мальчик. Мой… — смачный хлопок по упругой половинке оставил красноватый след ладони. Тут же лаская сухими губами, Томас медленно приподнимал сложную конструкцию непонятного вида футболки-кофты, с массивными полукрыльями.

— Возьми. Меня. Том.

Этому тону наш Близнец никогда не мог отказать. Перед этим Человеком Том всегда будет преклоняться. Этому Человеку он всегда будет отдавать всего себя. И этот Человек всегда будет делать то же самое.
Не сказав ни слова и просто выгнув любимую спину Билла, Том, смачно облизнув пару пальцев, без предупреждения ввел сразу два, глуша стон поцелуем в распахнувшиеся губы. Двигаясь быстрее с каждой секундой, добавляя поочерёдно то два, то три пальца, сейчас, уперевшись по бокам от Билла, Том сладко-медленно продвигался внутрь обжигающих чувствительную кожу ягодиц до такой степени глубоко, пока глаза не стали закатываться от узости и тугости. Ответное движение — мгновение — и ритм стал до невыносимости быстрым, разбивая все здравые мысли, разгоняя облака повседневности. Им было не просто хорошо, им было до ох*евания прекрасно. До такой степени замечательно, что они и не задумывались, что где-то под дверью их слышат те самые веселые мужики, загадочно улыбаясь и посылая друг другу двусмысленные взгляды. Казалось, что всё пространство ходило ходуном в такт движений внутри и взрывающихся стонов. Весь мир сходил с ума вместе с Идентичными. С теми, кто давно сказал «прощай» морали и нормам.

— Как… хор-хорошо-о-о-о… То-о-ом… — невероятно красивая рука легла тонкой ладонью на неустанно двигающиеся бедра Тома, прося ещё, глубже, чаще.

— Да… М-м-мой… М-мой. Ты т-тольк-ко мой, слыш-шишь?

И не нужно было доводить себя до пика пальцами. Одно маленькое прикосновение, непрерывное и Они готовы взорваться. Разлететься на миллионы атомов и собраться воедино в одно полезно-личное слово — Любовь.

А где-то за дверью их ждут сотни людей.

А где-то за дверью их хотят видеть.

А где-то… Но сейчас им нужны три крохотных вспышки и Идентичное, сказанное одновременно:

— Я тебя люблю.