А они все ахают:"..боги, боги, ты убила птицу, фи, молчи, какой УЖАС!".
Я гляжу на них, любознательно-пристально, думаю о том, что все эти эмоции - фальшь. Так принято, ибо нравственно и богоугодно - творить добрые дела.
А насилие человека над человеком, физическое, моральное, мы как-то переживаем намного легче, в силу той самой нашей "пластичной", э, нравственности, которая, как картина мира, как отпечатки пальцев, у каждого чрезмерно индивидуальны.

Иногда мои мироощущения будто сворачивают меня же, в кусок ткани,
сдвинутой с единого монолита рулона,
что углом,
от неподвластных обстоятельств,
защербилась в какую-то плоскость, безысходно,
в итоге надо просто терпеть,
пока неведомая сила вновь не вернет кусок единого на место,
восстановив таким образом, равновесие.

.. он научил меня стрелять из воздушки.
Первые выстрелы были мучительны: то рука слаба, то глаз "не прицелен". Мука, не удовольствие. А как-то он повел меня в тир. Там я прочла инструкцию о технике пальбы. С того момента я стала выбивать 80 из 100..
Возможно, он мной гордился. Наверное, у меня тоже для этого были причины. Мне не было это важно. Просто лязганье винтовки, когда заправляешь пулю, с лихим щелчком ставишь ствол на место, ласкало слух. Руки не были тяжелы. Прицел ложился ладно. Удовлетворение от результативности росло с каждым выездом на стрельбища.

И вот в очередной раз он сорганизовал природный выезд. Мясо намариновано. Мангал, угли – в багажнике внедорожника, наряду с необходимой посудиной и снедью. Приехали, распорядок соблюли: он за очаг, я за его поддерживание.
Оформили его нужным образом и за расстановку мишеней. Вот она, предвосхищаемая стрельба!
Я укладывала мишени и с колена, и стоя, и сидя на пне.. заставляла двигать льдины на реке, подгоняя их пулями.
Не раздумывая, заметив движение в кроне дерева, что млело в вечернем апрельском воздухе, метрах в 70 от меня, вскинула ружбайку и выстрелила.
А спустя меньше микрона тысячной от минуты, вернулась к льдинам, бутылкам, банкам, вслушиваясь в звуки попадания.
«Ты подстрелила птицу», - сказал мне он.
Я замерла. Недоверчиво сказала: «Неправда, я не могла. Я даже не целилась толком. Она же птица. Она же быстрая. Должна была улететь, должна!».
Он пошел к роще, потряс дерево и вынес мне поникший пуховый комок, который еще несколько минут назад был синицей.
Я молча глядела то на него, то на мертвую птицу и пыталась хоть что-то почувствовать или подумать.
Но мир вокруг и внутренне остался неизменен: река ленно колыхалась в тесном русле, облака рвали небо на составляющие, мой пульс не сбился.
Я стояла и думала, что, наверное, являюсь дамочкой абсолютно безнравственной, т.к. не испытываю ни сожаления, ни раскаяния, ни вины, ни сострадания.
Я всего лишь соблюла все правила техники осваиваемого мастерства стрельбы. И эта птица – еще одно подтверждение успеха осваиваемого мастерства.
Единственное, что я поняла определенно , так это то, что иногда , оттачивая свое мастерство владения каким-то навыком, надо предвидеть то, поступки от совершенства владения - не обратимы. И верно то, что перед тем, как делать, надо просто думать.