Их расстреляли на рассвете
Уже вокруг редела мгла
Там были женщины и дети
И эта девочка была.
Сперва велели всем раздеться,
И стать потом ко рву спиной,
Но прозвучал вдруг голос детский
Наивный, чистый и живой:
«Чулочки тоже снять мне дядя?»-
светились, прямо в душу глядя,
Наивной девочки глаза:
«Чулочки тоже?»
И смятеньем на миг эсэсовец объят.
Рука сама собой с волненьем
Вдруг опускает автомат
Он словно скован взглядом синим
И кажется он в землю врос
«Глаза как у моей дочурки!»-
В сознанье смутно пронеслось.
Охвачен он невольной дрожью,
Проснулась в ужасе душа.
Нет он убить её не сможет,
И дал он очередь спеша!
Упала девочка в чулочках;
Снять не успела, не смогла,
Солдат, солдат, что если б дочка
Твоя вот также здесь легла?
Вот это маленькое сердце
Пробито пулею твоей,
Ты человек, не только немец,
Или ты зверь среди людей.
Шагал эсэсовец угрюмо,
Не поднимая волчий глаз.
В первые может эта мысль
В мозгу отравленном зажглась.
И всюду взгляд светился синий,
И всюду чудилось опять,
И не забудется доныне:
«Чулочки, дядя, тоже снять?»