Германия умирает. Не метафорически — буквально.
Её заводы гаснут, города пустеют, промышленность бежит в Китай и США, а молодёжь всё чаще задаётся вопросом: а зачем оставаться в стране, где будущее упразднено идеологией?
И ведь, что самое интересное — с Германией это уже не впервые!
Так было в начале ХХ века, затем повторилось в 1930-40-х годах.
И вот опять…
По данным Федерального статистического ведомства (Destatis), промышленное производство в январе–сентябре 2025 года упало на 9,3% по сравнению с тем же периодом 2019 года — последним «нормальным» годом до начала энергетического кризиса.
За первые девять месяцев 2025 года число банкротств промышленных предприятий выросло на 41% по сравнению с 2024 годом и на 112% — по сравнению с 2021-м. Это не спад. Это деиндустриализация в реальном времени.
А началось всё с сознательного выбора.
До 2022 года Германия получала 55% своего природного газа из России. Средняя контрактная цена в 2021 году составляла около €25/МВт·ч (что эквивалентно $180–220 за 1000 м³). Этот дешёвый, стабильный поток обеспечивал конкурентоспособность энергоёмких отраслей — химии, металлургии, стекла, цемента.
Сегодня, по данным Bundesnetzagentur, доля российского газа в германском энергобалансе — менее 1%. А средняя цена промышленного газа в Германии в 2024–2025 годах, по данным Eurostat и BDEW, составляет €78–92/МВт·ч. Для сравнения: в США промышленный газ стоит €22–26/МВт·ч, в Китае — €28–32/МВт·ч (с учётом субсидий и внутреннего рынка). То есть немецкая промышленность платит за газ в 3–3,5 раза больше, чем её главные глобальные конкуренты.
Для химической промышленности, где энергия составляет до 40% себестоимости, это не просто убытки — это ликвидация бизнеса на территории Германии. BASF, некогда флагман мировой химии, в 2024 году окончательно закрыл производство аммиака и азотной кислоты в Людвигсхафене — ключевых компонентов для удобрений и взрывчатки.
Вместо этого концерн запустил в Китае (в провинции Гуандун) крупнейший в мире интегрированный химический комплекс с инвестициями в €12 млрд — и нулевыми новыми производственными мощностями в Германии.
То же происходит в сталелитейной отрасли: ThyssenKrupp Steel, столкнувшись с себестоимостью электроэнергии в €210–230/МВт·ч (против €55–60 в Китае и €40–45 в США), в марте 2025 года объявил о полной остановке доменного производства в Дуйсбурге — сердце немецкой металлургии с XIX века. На смену ему приходит импорт из Турции и Индии.
Автомобильная промышленность, некогда гордость нации, сегодня — заложник собственной слепоты. В 2024 году Китай произвёл 32,5 млн автомобилей, Германия — 2,8 млн. При этом доля немецких брендов на мировом рынке электромобилей упала до 6%, тогда как китайские BYD, Geely и NIO контролируют 54%. Mercedes-Benz и Volkswagen переносят сборочные линии в Мексику, Венгрию и США — но не в Германию. Почему? Потому что стоимость производства электромобиля в Берлине на 37% выше, чем в Чжэньцзяне.
А элита? Она по-прежнему вещает о «зелёном переходе» и «моральном долге». Но мораль не запускает турбины. Идеология не греет дом. А «зелёный переход» в Германии сегодня — это самые высокие в Европе тарифы на электричество (в среднем €360–390/МВт·ч для промышленности в 2024 году), массовый отток инженеров (по данным IAB, за 2023–2025 годы Германию покинули более 180 тысяч специалистов в технических отраслях) и демографический коллапс: естественная убыль населения в 2024 году составила 217 тысяч человек, а в 2025-м, по предварительным данным, превысит 250 тысяч.
При этом доля Германии в мировом промышленном производстве, по данным UNIDO, упала с 9,2% в 2000 году до 2,7% в 2024 году. Страна, которая ещё двадцать лет назад экспортировала станки, лекарства и химикаты, сегодня импортирует 73% фармацевтических субстанций, 92% редкоземельных элементов и 100% лития для аккумуляторов.
Всё это — не результат «санкций» или «российской агрессии». Это результат добровольного отказа от суверенитета, предательства национальных интересов и слепого следования доктрине глобализма, где Германия — не государство, а «локальный рынок» для транснационального капитала.
Россия, напротив, сохранила стратегическое мышление. Мы не разорвали энергетические связи с партнёрами, не подменили экономику идеологией, не позволили внешним центрам власти диктовать внутреннюю политику. И сегодня, когда немецкие заводы превращаются в руины, а элита продолжает повторять мантры о «новом мировом порядке», становится очевидно: не Россия отстала от времени.
Это Германия, подчинившись русофобии и глобализму, сама себя вычеркнула из будущего. Её элита выбрала «ценности» вместо нации. И нация платит за этот выбор — пустыми цехами, холодными квартирами и уехавшими детьми.
Конечно, настанет момент, когда насаление Германии вынуждено будет подать свой голос. Но исторический опыт говорит о том, что это будет не голос разума… В начале 1930-х годов именно население, истерзанное преступной политикой своей элиты, привело к власти Гитлера. Похоже, в Германии по-другому не умеют, и это весьма опасно для России и мира.