Конский волос коснулся струны,

и звук, искажённый страданьем,

затрепетал в дуновении ночи

безжизненным стоном отчаянья.

И в жизни, и в смерти его сохраню,

твой голос любви и желанья;

сквозь вечность, презренье и страх пронесу,

как нежности страстной признание.

Я помню твой взгляд, устремлённый во мрак,

бессмысленной жаждой томимый;

влажность губ, буйство ласк,

опьянение крови невинной.

Ты держал моё сердце в дрожащих руках,

и шептал мне беззвучно о власти,

что дана тебе вечно моим быть, всегда

утолять мой огонь сладострастья.

Ты верным быть клялся сквозь ночи века,

мой демон, супруг мой всевластный.

Но тенью стала молитва твоя,

когда смерти явилась прохлада.

Вот твой гроб и могила. Но есть ли покой

там, где, трепету ночи послушна,

душа твоя сон мой смущает порой

с безжизненным стоном созвучна?

li 3.6.01