Автор: Westerna A. Boyd (Katagawa Mika)
Название: \"May be some day...in next life\"
Статус: в работе
Размер: миди ( пока что)
Бета: [J]~Ezra~[/J]
Пейринг: Алоис Тренси/ Сиэль Фантомхайв
Жанр: Hurt/comfort, Romance, AU
Рейтинг: PG-13
Права: с разрешения автора
Дисклаймер: Все герои принадлежат многоуважаемой Тобосо-ненсэ, кроме тех, что придумал автор.
Саммари: По мотивам арта, что рисовался автором в минувшие выходные, в его голове родилась история. Идея, само собой не новая. Господь милосерден и дал Сьелю Фантомхайву и Алоису Тренси второй шанс. Почему так получилось? Скрывает интрига фика и вы скоро все узнаете. Судьба забросила ребят в Японию. Конечно, теперь они совсем другие люди. Но вместе с тем, с ними остались их имена, и нрав. Просто обстоятельства изменились. О том, что когда-то с ними было, напоминают только сны. И не только сны. Рано или поздно знакомые демоны снова начнут охоту за нашими ребятами. А они просто хотят жить и радоваться жизни. Такой какая она есть.
Предупреждение: все чинно- благородно.
От автора: Автор решил отойти от своего традиционного кровопускания и написать что-то \"теплое\" и \" уютное\".

Часть 1. Появление.

Они шли по залитому солнечным светом парку. Деревья отбрасывали на устланную гравием дорожку густые тени, напоминающие резные края легкого кружева. В воздухе витал манящий аромат осени, которая только что вступила в свои владения. Со стороны детской площадки доносился галдеж малышей, время от времени нарушаемый резкими возгласами стариков, неподалеку играющих в Го. Высокий клен, росший чуть поодаль от площадки, приютил их под сенью раскидистых ветвей.
Подул легкий ветерок, и едва тронутые золотом листья радостно затрепетали. Тут и там по дороге побежали солнечные зайчики от пробивающегося сквозь листву мягкого света.
- Вот лето и закончилось, Карин,- произнес невысокий, хрупко-сложенный паренек. На вид ему было не больше четырнадцати. Бледная кожа изящно контрастировала с глубокими синими глазами , и темными волосами, что нежно ласкал прохладный ветер.
- Ты рада, что снова идешь в садик?- обратился он к девчушке лет пяти, семенившей рядом.
Та лишь печально поглядела себе под ноги.
- Эй, Карин,- паренек остановился и присел на корточки перед малышкой,- в чем дело? Ты чего такая грустная?- Вы с друзьями не виделись целое лето! Уверен, они соскучились по тебе. Неужели не хочешь встретиться с ними?
- Не хочу,- помотала та головой,- они опять будут рассказывать, как летом ездили в разные интересные места, а мы никуда не ездили, и…
Она замолчала, делая вид, будто изучает камешки у себя под ногами.
Мальчик терпеливо вздохнул.
- Мы пока не можем позволить себе такие путешествия, я же говорил тебе. Но, не волнуйся, братик будет очень усердно работать в этом году, и следующим летом, мы обязательно поедем куда- нибудь.
- А на море поедем?- подняла глаза девочка.
- Если хочешь, то на море…- паренек ласково поглядел на малышку.
- Вот здорово,- Карин перестала хмуриться и улыбнулась широкой счастливой улыбкой,- братик такой хороший. Я очень- очень его люблю!
- Угу,- губы парнишки чуть дрогнули,- а теперь, давай-ка пойдем в садик, а то опоздаем.
Он выпрямился и протянул девочке руку. Та с легкостью до нее дотянулась. Уверенно кивнув в знак согласия, дети зашагали дальше по тропинке. Несколько минут девочка молча разглядывала маленькие голубые цветочки, россыпью растущие вдоль аллеи, и весело улыбалась. Потом она вдруг остановилась. Парнишка сделал еще пару шагов прежде, чем понял, что сестра нерешительно тянет его за рукав. Обернувшись, он встретил ее удивленный взгляд.
Так смотрят дети , когда они чего-то не понимают, но непременно хотят узнать, почему происходит так, а не иначе.
- А почему братик никогда не улыбается? – спросила девочка тонким дрожащим голоском, глядя ему прямо в глаза.
- Потому что твоей улыбки хватит на нас двоих,- тихо ответил Сиэль.
*****
Завидев друзей, Карин сразу же позабыла обо всех своих тревогах. Сиэль едва успел обуть сестру в сменку, как она уже радостная бежала к собравшиеся вокруг воспитательницы группе ребятишек, щебечущей, словно стайка воробышков. Про себя он отметил, что обувка Карин порядком поизносилась. Значит надо купить новую. Ладно, забежит на следующей неделе в магазин. После продажи дома и уплаты долгов отца у них еще оставались кое -какие деньги. В конечном счете, это деньги Карин, ничего, если он купит ей новые туфельки.
К тому же, за лето ему удалось немного подзаработать в супермаркете. И на осень, денег должно хватить. А зимой, зимой ему будет уже пятнадцать, и возможно, удастся найти работу получше.
Мальчик вышел на залитую мягким солнечным светом улицу и зашагал прочь от парка, в сторону станции. Мимо проносились автомобили, кругом толкались люди, голоса которых сливались в монотонный гул. Впереди он заметил двух девочек из параллельного класса. Они весело смеялись, одна из них трясла мобильником, радостно сообщая подруге: « Он такой классный, ты бы только знала. Я познакомилась с ним этим летом, когда мы ездили с родителями на Окинаву».
Ха, а ведь Сиэль за лето уже успел отвыкнуть от беззаботной болтовни одноклассников. Сейчас с трудом верилось, что он и сам мог чему-то радоваться еще полгода назад. А теперь…
Теперь он работал дни и ночи, чтобы прокормить сестренку и себя. Но не это было самым сложным. Самым же сложным для него было врать Карин. Врать каждый день, о том, что их родители живы. Сиэль не мог, просто не мог сказать пятилетней малышке, что мамы и папы больше нет. Она спросила его как-то (в тот день он как раз вернулся с похорон): «Братик, а где мама и папа?». Сиэль посмотрел в ее грустные, взволнованные глаза и, взяв сестру за руку, сказал: «Они уехали работать в другую страну. А мы пока поживем вместе. Ты ведь не против жить со мной, ведь так?» Слова сами сорвались с его губ. Он пообещал, что обязательно все ей расскажет, но каждый раз на ее вопросы о родителях он врал. Ненавидел себя за это, но мысль о том, как воспримет ужасную новость эта маленькая хрупка девочка пугала его сильнее, чем угрызения совести.
В отличие от малышки Карин, Сиэль потерял только мать. Кэн Катагава не был его родным отцом. Хотя, этого человека и отчимом-то сложно было назвать. Ни он, ни его семья так и не смирились с тем, что у новой жены их сына есть еще ребенок. Вся семья, кроме самого Кена, воротили нос при виде миловидной стройной англичанки, которая так бесцеремонно ворвалась в их спокойную, размеренную жизнь, где чтились традиции и повиновение старшим. И когда свадьба была сыграна, и выяснилось, что жена приедет не одна, а с девятилетним сынишкой, который даже неизвестно от кого появился на свет, отец Кэна недолго думая, лишил сына наследства и отлучил от семьи. Так они потеряли бабушку и дедушку. Не в прямом смысле, но это было много-много хуже, как оказалось.
За это ли, а может просто потому, что Сиэль был «чужим», Кэн, за исключением редких случаев, перестал обращать на пасынка внимание.Он так и не смог смириться с тем, что у любимой женщины есть внебрачный ребенок неизвестно от кого. Еще хуже стало, когда на свет появилась Карин. Все мысли отчима были посвящены жене и дочери, а весь гнев и ненависть, если таковые его переполняли, обрушивались на Сиэля. Но сестренка была такой милой, доброй, что не любить ее мальчик просто не мог, как не мог и ревновать отчима по отношению к Карин. Несмотря на то, что Кэн не питал никаких теплых чувств к пасынку, он искренне любил свою дочь. А Карин любила всех – и отца, и брата. Сиэль мог часами играть с ней, рассказывать разные истории, веселить, если малышка грустила, и таскать для нее сладости, если капризничала.
В сущности, Кэн был хорошим отцом для своего ребенка, однако...
- В этом парне есть какая-то дьявольщина,- частенько повторял он жене, забирая дочь из рук Сьеля, и отворачиваясь каждый раз, когда встречался с пасынком взглядом.
Почему мать молчала? Почему не вступалась за него?
Она не говорила, даже когда он спрашивал. Она лишь отвечала, что ее любви так много, и что отношение отчима не должно его задевать. «Ведь я так сильно люблю тебя, Сиэль, неужели этого не достаточно?»- часто повторяла она.
И в какой-то момент он понял, что ему, и правда, достаточно того, что мама и Карин его любят, а на остальное- плевать. Эта мысль успокаивала его, когда ребята в начальной школе дразнили его, потому что он не похож на них, потому что он -«гайдзин». Постоянно обзывали его, и издевались над ним, зная, что он не понимает языка. Тогда, ему, девятилетнему мальчику было очень непросто. Все кругом казалось чужим, неестественным. Он словно попал тогда в своеобразный вакуум-совсем один, в этой бурлящей массе непохожих на него людей. Конечно, со временем, ребята привыкли, шуток и издевок стало меньше, да и сам Сиэль не плохо стал говорить по-японски. У «гайдзина» даже появилась пара приятелей.
Но начальная школа закончилась, и в средней пришлось начинать все заново. Снова издевки, снова насмешки. Сначала над ним издевались, потому что он «не такой» - не образцовый японец, каких все привыкли ведить рядом с собой, потом, когда перешел во второй класс, на него обрушилась неприязнь ребят, так как он оказался слишком хорош по сравнению с другими в глазах одноклассниц ( что уж они так по нему вздыхали?), будто он какой-то диковинный фрукт. В общем, приятелей Сиэль так и не завел, а его постоянная отстраненность отвадила от него почти всех девчонок. Кругом приходилось полагаться только на себя.
\"Скорее бы уже закончилась эта средняя школа!\"
Раньше Сиэль с тоской думал, что все повториться и в третий раз, когда пойдет в старшую, но родители умерли, а ему теперь надо кормить сестренку. О старшей школе можно было забыть, а оставшиеся два года средней он как-нибудь перетерпит.
Непременно перетерпит.
Дом, где жила их семья, пришлось продать. Дедушка с бабушкой, являясь законными опекунами осиротевших детей, ничего не желали знать не только об «английском выродке», но даже о дочери собственного ребенка.
- Если ты настоящий мужчина,- сказал старший Катагава на похоронах отвергнутого сына,- то сам справишься со своей жизнью. Ты не наш ребенок, семья Катагава не обязана обеспечивать твое существование. Отныне ты даже не имеешь права носить нашу фамилию, мальчик!
- А как же Карин?- Сиэль скрипел зубами от злости, но все же заставил себя поклониться старшему.
- Девочка родилась против воли нашей семьи, вам обоим будет лучше, если мы отдадим вас на попечение…
- Нет! – в порыве отчаяния Сиэль поднял лицо,-Нет, только не в приют!
Забыв о приличиях, мальчик с вызовом посмотрел в глаза Катагаве. Однако сразу опомнился, упав на колени перед главой семьи и коснувшись пола лбом.
- Прошу вас, дедушка, не отдавайте нас...
Покорно молил он, кланяясь перед тем, кто равнодушно плюнул в душу собственному сыну.
- ...оставьте нас на своем попечении...
Отчаянно молил о снисхождении того, кто смел судить о самом факте жизни Карин.
- Клянусь, мы с сестрой не будем вас беспокоить - мы будем жить сами, и никогда ничего не попросим у семьи Катагава. Не разлучайте нас, прошу!
Снова поклон перед безжалостным величием.
- А когда мне исполнится восемнадцать, я сам возьму опеку над Карин, и мы навсегда исчезнем из вашей жизни!
Слезы струились по его щеками, обида жгла горло, но Сиэль только сильнее прижимал лицо к ладоням, сложенным на полу, чтобы скрыть собственную слабость и бессилие.
- Ты довольно смелый… Для англичанина,- задумчиво усмехнулся старик. – Что ж… Я пойду тебе навстречу. Но помни: если я хоть раз услышу о тебе, то отдам вас на поруки государству!
- Слушаюсь, - промолвил Сиэль, и с неохотой добавив формальную благодарность, которой требовал местный этикет. - Спасибо, что заботитесь о нас…
Воспоминания о том дне заставили его губы дрогнуть в жалком подобии улыбки. Да уж. Дедушка, и правда, был очень «заботлив». Хорошо еще, что он не принял дом, в котором они жили, и с согласия старика домишко удалось продать, взамен купив крошечную квартирку. Зато почти в том же районе, так что Карин не пришлось менять садик.
Сиэль обычно добирался до школы самыми глухими улочками, чтобы не встречаться глазами с незнакомыми прохожими. Вот и сейчас, петляя по закоулкам, он умудрился, перескакивая через бак с мусором, угодить ногой в лужу. Кеды моментально промокли. Сиэль поморщился.
«Жалко, что рядом нет никого, кто мог бы принести мне сухую пару обуви»- посетовал он про себя.
Делать все самому оказалось куда утомительнее, чем предполагал мальчик, кланяясь деду.
Впрочем, до школы оставалось совсем недалеко, и Сиэль ускорил шаг, оставляя за собой мокрые следы.
***
Он уснул на вступительной речи директора.
Он так устал вчера вечером на работе, что взял и уснул, сидя на жестком школьном стуле прямо по середине актового зала. Ни громкая речь, льющаяся через микрофон, ни заговорщический шепот одноклассников не смогли побороть навалившуюся усталость.
Ему снился сад. Красивый, усаженный розами. Он шел по этому саду и явственно ощущал, что рядом с ним еще кто-то есть. Сиэль повернул голову и увидел нечеткий силуэт. Несмотря на ясный день, силуэт был скрыт плотной завесой тьмы. Он прищурил глаза, пытаясь разглядеть лицо своего спутника, и на секунду ему показалось, что он видит легкую ухмылку. Сьель моргнул, и видение исчезло: фигура снова стала непроницаемым черным сгустком. Почему-то Сьеля это ни капли не смутило. Хотя, непременно должно было.
- Сиэль, Сиэль,- услышал он чей-то высокий голос,- иди сюда!
Голос доносился откуда-то из-за розовых кустов. Мальчик повернулся к тени и бросил: «Следуй за мной!». «Да, мой Лорд!»- отозвалась тень, но Сиэль не мог сказать, кому принадлежит голос: мужчине ли, женщине ли, принадлежит ли голос существу, что стоит рядом с ним, или он слышит его лишь у себя в голове?
- Сиэль, иди же, посмотри, что я тебе покажу!- снова позвал его неизвестный.
Сиэль обогнул один куст, другой, и вот, вышел к небольшой площадке с фонтаном, окруженной розами. От их душного аромата начинала кружиться голова.
На краю бассейна, куда падала вода, ссутулившись сидел светловолосый мальчик. Он смотрел на Сиэля своими восторженными голубыми, словно небо глазами.
- А вот и ты!- воскликнул он радостно,- Я так долго тебя ждал!
- Ты?
Почему он не удивился? Откуда он его знает?
- Да, - светловолосый мальчишка, кивнул головой.
Он был так похож на ангела.
- Зачем ты меня звал?
- Я хотел тебе кое -что показать,- радостно ответил паренек.
- И что же? Что ты хочешь мне показать?- с волнением в голосе спросил Сиэль.
- Я хотел показать тебе мою боль…
Стоило ему произнести эти слова, как глаза мальчика неестественно округлились, он отнял руки от живота, и на колени его брызнула алая кровь. Ее было так много, что она капала на землю, впитываясь в нагретый солнцем песок, которым была посыпана площадка. Мальчик поднялся и, пошатываясь, пошел навстречу Сиэлю. Тот хотел броситься бежать, но сон намертво приковал его ноги к земле. Светловолосый мальчик подошел к нему вплотную и обнял. Сиэль почувствовал, как его одежда пропитывается теплом его крови.
- Зачем ты сделал это со мной? Я ведь просил тебя простить…- прошептал мальчик ему на ухо. Но взгляд Сиэля был прикован к фонтану. Вода в нем окрасилась алым.
- Я не.. Я не хотел, - беспомощно прошептал мальчик, - Это не я.
- Каждый получает то, что заслуживает. Вы поступили правильно, мой лорд,- раздался за спиной одобряющий голос фигуры, сотканной из тьмы.
- Нет! НЕТ! ЭТО НЕ Я!- закричал Сиэль, пытаясь вырваться из объятий истекающего кровью ангела.
- Что не вы, Катагава-сан?- удивленный голос директора, в десять раз усиленный микрофоном, окнчательно вырвал его из объятий мрачного сна.
- А?- Сиэль понял, где находится, только оглянувшись по сторонам и заметив недоуменные взгляды учеников,- Простите, господин директор, я нечаянно!-поклонился он.
- Прошу займите свое место, и впредь не перебивайте речь директора!!- гневно отозвалась с трибуны завуч, - Катагава-сан непременно понесет наказание за свою несдержанность, господин директор!- сменила она тон, обращаясь к своему лысеющему, плотно сложенному начальнику.
-Простите, Накамура –сенсей,- подал голос Сиэль,- но я больше не Катагава.
Директор и завуч уставились на него в недоумении.
- Теперь я ношу фамилию семьи моей матери: Фантомхайв.
Еще с минуту в зале царило молчание, но директор улыбнулся и помахал рукой, показав, что разговор окончен.
- Да-да, конечно, - улыбнулся глава школы. - Садитесь уже, Фантомхайф.
Сиэль в бессилии плюхнулся на стул, пытаясь осмыслить случившееся.
Что это было?
Опять странный сон.
В последнее время такие сны стали сниться ему все чаще. Буд-то он- это не он вовсе, а совсем другой человек. В этих снах все казалось таким реальным. И почему он видел всегда одни и те же места? Какие-то поместья? Кареты? Темные улицы? И эта тень. Нет, не тень, эта тьма всюду была рядом с ним. Иногда он запоминал эти сны, иногда забывал, но про то, что тьма была в них, помнил всегда. Раньше он мог увидеть один- два подобных сна за месяц, но после смерти родителей, они начали сниться ему постоянно. Они были то расплывчаты, то понятны, но каждый раз, проснувшись, он чувствовал себя уставшим и подавленным. Иногда, ему казалось, что они стали приходить чаще после того, как Катагава отказались от него, как от члена семьи и ему пришлось взять девичью фамилию матери. Иногда, он пытался себя убедить, что это смерть родного человека, так потрясла его, что послужила причиной кошмаров. Однажды он даже сходил к врачу. Врач прописал снотворное. Как предсказуемо… Впрочем, кому хотелось возиться с осиротевшим и обедневшим ребенком. Для общества у Сиеля не было будущего. Однако с помощью одинаковых, идеально ровных таблеток можно было без сновидений проспать всю ночь. Но нногда Сиэль так уставал, что, без сил падая на кровать, забывал о снотворном…
А наутро, снова просыпался в холодном поту с дрожащими губами.
- Вы слышали, какую же наглость надо иметь,- прервал его мысли чей-то возбужденный шепот.Только сейчас Сиэль заметил, что все присутствующие в зале ученики перешептываются о чем-то. Мальчик прислушался, пытаясь различить слова.
- …вот так вот встать посреди зала и заявить, что семья от него отказалась…
- … и не кому-нибудь, а директору с завучем…
- … да он совсем стыд потерял…
-… я всегда говорила, что он странный…
- …точно- точно, наверное, он умом повредился…
- …а я слышала, что его родители умерли…
-… неужели…
- …да, темная история…
- … умерли при загадочных обстоятельствах, так в новостях говорили…
- …конечно, уверен, его же мать англичанка, точно передача была про них…
- …это когда он неделю в школу не ходил…
- .. да ты ведь в его классе…
-… ужас, как стыдно…
- …я слышала что-то такое полгода назад, но думала, это неправда…
-…теперь – то он сам признался…
- …ага- ага…
Шепот был везде. Казалось, переговариваются абсолютно все. И эти взгляды! Те, кто сидел рядом, то и дело косились на него.
Только что Сиэль осознал, что наделал: да ведь он при всем честном народе заявил, что почтенная семья Катагава от него отказалась, как от паршивой собаки. Мало ему было неприятностей из-за его внешности и отстраненности, теперь -то ему точно несдобровать. Во всем виноват этот сон! Он настолько выбил его из колеи, что Сиэль потерял над собой контроль. Он опустил голову, вцепившись пальцами в колени.
\"Надо же быть таким идиотом? Только что подпилил сук, на котором сидел\". Чертовы сны! Этой ночью он поклялся выпить двойную дозу снотворного.
Вскоре торжественное мероприятие по случаю возвращения с каникул подошло к концу. Школьники начали разбредаться по своим классам. Когда Сиэль вошел в кабинет, все резко замолчали. Одноклассники таращились на него, словно в новостях сообщили, что он серийный убийца.
Мальчик медленно подошел к своей парте, на ней красовалась начертанная жирным черным маркером надпись: «Умри, выскочка!».
Сиэль бросил на каракули сумку и сел. Одноклассник, стоявший ближе всех, презрительно фыркнул:
- Да он не понял ни черта, зря старались.
Его поддержало дружное гоготание одноклассников.
Сиэль медленно поднялся со своего места. Воцарилась тишина.
- Я все прекрасно понял. Но смею заверить, в ближайшее время твоему желанию не суждено сбыться. Меня не трогает ваша глупость. Мне плевать на то, что вы думаете,- произнес он тихо, но был уверен- все в классе его услышали.
Повисло гнетущее молчание.
- А, да ну его, - махнул рукой парень, затеявший этот разговор.
Такамура, кажется. Обычный задира, вроде тех, что есть в любом классе – плоховато учится, отбирает бенто, делает гадости, постоянно ввязывается в драки и боиться чужого превосходства.
На этих его словах в класс вошел Сатока-сенсей, преподаватель математики.
- Садитесь- садитесь,- он указал школьникам на места.Кабинет наполнился скрипом и шарканьем отодвигаемых стульев. Ученики будто даже обрадовались началу урока, оставив мысли о странном однокласснике. Когда шум стих, учитель выпрямился и, положив руки на кафедру, радостно обратился к группе:
- Прошу тишины! Внимание, пожалуйста! И так, - Сатока-сенсей прокашлялся, - сегодня я хотел бы представить вам нового ученика. Несмотря на то, что сейчас середина учебного года, прошу вас принять его со всем уважением и доброжелательностью, ведь он приехал к нам издалека.
Дверь медленно отодвинулась в сторону. Сиэль поднял голову, и во взгляде его застыла смесь удивления и ужаса.
Светлые волосы.
Лукавая улыбка.
Невероятно ясные голубые глаза.
Не может быть, это тот самый мальчишка, который десять минут назад истекал кровью у него во сне.
- Добрый день,- раздался до боли знакомый голос,- рад познакомиться, меня зовут…
- Алоис Тренси!!! - одновременно прозвучали два голоса.
Яркий и уверенный, что слышал весь класс, принадлежал Алоису.
Тихий, едва различимый даже хозяином - Сиэлю.