Стоя на краю зрения, я смотрел в бесконечность миров и столетий. Все движение к небу замыкается в точке прикосновения к свету раскаленного солнца. Время, капля за каплей, пробивает панцирь той черепахи, что старается удержать нашу бренную землю. Но панцирь расходится трещиной, обнажая подсознание. Жизнь тяжелым каблуком отдавила мне руки. Через лабиринты сна я вижу расплату за грех, совершенный тогда, когда я был еще зверем. А когда смерть улыбается прямо в лицо, боль кажется мелочью, недостойной внимания. Когда холод сковывает тело, и глазной нерв, отмирая, посылает луч света, уже последний, угасающему сознанию. Нам он кажется туннелем в рай. Или вникуда.