Он звонит мне и я почти явственно слышу, как рушатся эти огромные деления на километровой линейке между первым и вторым путником.
И я вижу, как между нашими трубками качаются на ветру телеграфные провода, и как стаи снежинок жужжат под нашими окнами, пытаются что то сказать в трубку.
Все мы, как и эти снежинки, дальние родственники.
Я должна еще кое-что сказать.
Я присаживаюсь прямо на пол в кухне и слушаю его голос. Половина слов навсегда уносится в эту снежную мартобрелевскую воронку, но он говорит, и я слышу..
Слышу, как он трётся небритой щекой о моё плечо, как потрескивают в синем пламени снопы обсужденных проблем, слышу как витает его парфюм и бесконечно крепкий чай его глаз.
Мда..про чай я уже писала что-то кому-то. Но это было давно, а теперь я тону по-настоящему.
Я люблю его веки. Люблю свет его глаз. Такой, знаешь.. Как когда заглядываешь в чью-то гостинную с улицы, а она на третьем этаже, и видишь лишь большую люстру через газовые шторы.
Я обожаю его кофты. Кофты сами по себе тепло звучат, но человек, который мёрзнет почти так же успешно как я, не может не знать толк в кофтах.
Я почти что вижу, как он всё чаще и медленнее моргает перед тем , как уснуть, как свешивает руку из-под одеяла. Я знаю, что он улыбнулся мне, даже если бы я пошла и разбудила его сейчас.
Но моя карма и так невпорядке. ни один Тайд не возьмёт.
Он вернётся и вместе с ним вернусь я. Считай это маленьким автопилотажем, а меня - маленьким автопилотом.
Так всегда бывает, когда на зиму улетаешь в не совсем тёплые края.
Спокойной ночи. С добрым утром..
будьте счастливы каждый по-своему.