АВТОР: Irma Lesovik
НАЗВАНИЕ: Третий не лишний
СТАТУС: в процессе
КАТЕГОРИЯ: Слэш
ЖАНР: Angst, Romance
Рейтинг: NС-17
ПЕРСОНАЖИ: Том, Билл, Эд

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: Их оказалось… трое…И то, что Том не нашел в Билле, он нашел в Эдди…

Посвящается Кате Митрофановой и Алене Денисовой

От автора: Большое спасибо Дани Йост за поддержку и морально-психологическую помощь в написании этого фанфа!

ДИСКЛЕЙМЕР: Отказываюсь от всех прав на персонажей и приношу извинения участникам группы Tokio Hotel за использование их образов в моем фанфике

 Эпиграф:

http://www.liveinternet.ru/users/3984488/post139525671 - часть 1

http://www.liveinternet.ru/users/3984488/post140070980/ - часть 2

http://www.liveinternet.ru/users/3984488/post141571125/ - часть 3

***

Прошло то время, когда Эда отправляли на конкурсы от музыкального училища, и то, благодаря стараниям неутомимого в своей энергии Натана Михайловича, ведь Эд учился всего лишь в музыкальной школе. Но сейчас, когда он поступил, в качестве исключения, сразу на третий курс музыкального училища, его уже вполне на законных основаниях могли отправить в Париж, как студента этого учебного заведения. И ему снова пришлось бы изыскивать средства поехать. Но теперь все переменилось – у Эда нашелся спонсор.

В их первую беседу Эд с внутренней опаской поглядывал на высокого, подтянутого и изящного господина непонятного возраста. Впоследствии оказалось, что ему 50 лет, хотя выглядел он лет на 10-15 моложе. Утонченный, с аристократичной осанкой, интеллигентный меценат Никита Николаев, имевший милое прозвище Ник-Ник в кругах, интересующихся  классической музыкой, являлся первооткрывателем будущих ярких звезд  классической сцены. Он был столь же неутомим, как Натан Михайлович. Ник-Ник с заядлым упорством выискивал юные дарования среди исполнителей классики, поистине волшебной интуицией угадывая в них будущих великих музыкантов. Он любил, когда его сравнивали с непревзойденным меценатом Дягилевым, считал себя продолжателем его дела.

Слишком экзотическая внешность Ник-Ника и пугала и притягивала Эда. Его влекло к людям не от мира сего.

Блондин с изящной стрижкой волосок к волоску, в черном облегающем бархатном костюме, подчеркивавшем воздушность, эфемерность его стройной фигуры, с белоснежным шарфиком, элегантно завязанным на шее, Ник-Ник произвел на Эда сильное, но двоякое впечатление.

Все, что он говорил ему, обещал – было исполнением самых несбыточных грез. Но Эд ни на секунду не мог расслабиться внутренне в компании Ник-Ника, его напрягали его глубокие многозначительные, как казалось, взгляды.

Эд сразу же согласился на сотрудничество на пробу – участие в международном конкурсе в Париже. Ему физически необходимо было попасть в Европу, а там уж он разыщет Тома. Поэтому он согласился бы на любые условия. Лишь бы снова увидеть Тома. Лишь бы поскорее…

Натан Михайлович страшно обиделся на Эда, что он едет в Париж без него, и сообщает ему о сотрудничестве с Ник-Ником постфактум. И не в Париж хотел Натан Михайлович, был он там – не понравилось ему почему-то. А просто подумал, что теряет Эда, как своего ученика, что предает он его, переметнувшись к экзальтированному меценату.

Но Эд пришел домой к своему учителю, который взял его еще 7-летним и обучил всему, что Эд умел сейчас. Он просто и бесхитростно сказал Натану Михайловичу:

- Мне нужна именно эта поездка. Мне надо попасть в Европу. А если Ник-Ник захочет продолжить со мной сотрудничество, то я поставлю единственное условие – чтобы Вы занимались со мной и дальше.

Натан Михайлович почувствовал, как слезы собираются на его глаза. Так искренне приятно было осознавать, что его ученик ценит его, не отрекся, получив лучшие возможности на профессиональном поприще. И вот в такие минуты понимаешь – А ведь, черт возьми – не зря жизнь прожил! Пригодился для чего-то важного! Именно это и ответил впечатлившийся Натан Михайлович и обнял Эда в порыве чувств.

***

Стоял декабрь 2005-го года.

Так совпало, что и Эд, и Tokio Hotel в канун католического Рождества должны были выступить в Париже.

Об этом совпадении Том и Эд узнали из своего первого после долгой разлуки телефонного разговора.

До того, как секретарша Алена передала Эду письмо от Тома, он думал лишь о возможности слинять после своего выступления в Париже в соседнюю Германию – к Тому. А тут они договорились о встрече в Париже!

Сердце Эда сладко замирало, когда он летел в самолете. Ему вспомнился тот их разговор.

Эд ехал в переполненном автобусе домой и все набирал и набирал уже выученный наизусть номер Тома, пока, наконец, вместо электронного голоса, не раздались длинные гудки вызова в трубке. А потом на вызов ответили.

- Том… - выдохнул в трубку Эд, находясь в автобусе, толкаемый со всех сторон.

- Эдди! – счастливо воскликнул Том, - Ну, наконец-то!!!!!!!!!!!!!!!!!!! -  и его сердце помимо воли вспыхнуло фейерверком счастья!

- У меня очень мало денег на счету! – скороговоркой начал Эд по-немецки, народ вокруг покосился в его сторону, услышав иностранную речь, - Я прилечу в Париж завтра, 23-го декабря. На международный конкурс.  24-го выступаю, потом попытаюсь прорваться к тебе в Лойтше, у меня уже есть Шенгенская виза.

- Мы тоже 24-го выступаем в Париже! – воскликнул Том, и так радостно и тепло стало на его душе от того, что он слышит голос Эда, от того, что они снова нашлись в этом мире.

Эд почувствовал, как замерло его сердце:

- Встретимся? – отчего-то неуверенно спросил он. Эд все это время рвался к Тому, мечтал о встрече с ним, а Том… может, он и не хочет с ним встречаться? Не отвечал же на звонки, не приехал проводить. Хотя его письмо! Эда одолевали противоречивые чувства, и ни в чем он не был уверен.

Том выдержал паузу, наслаждаясь наивным вопросом Эда, произнесенным с такой трогательной интонацией…

- Конечно, - прошептал он.

Молчание. Обоих охватила какая-то неловкость. Прошло 4 месяца с тех пор, как они так ненадолго встретились в Германии. И все их странные чувства друг к другу…  Вдруг эти 4 месяца перечеркнули те 3 дня, что они провели вместе? Вдруг по ту сторону трубки уже другой внутренне человек?

- Том… все, как тогда? Ничего не изменилось? – робко поинтересовался Эд, чувствуя, как дрожит от своего вопроса, как его сердце замерло в ожидании ответа.

- Да, - негромко откликнулся Том. Так искренне, так серьезно звучало это его – да.

- Томми, - не выдержал Эд, чувствуя, как на глаза собираются слезы, как волна сильных эмоций накрывает его, он почти целовал губами трубку телефона, - Я… - и так и не смог произнести заветные слова, рвущиеся из его сердца.

- Я тоже… - ответил Том, почувствовав сердцем, что Эд хотел ему сказать.

Они умирали внутренне от переполнявших их чувств, от острой интимной связи, установившейся между ними. Так не хотелось ее разрывать.

И вдруг автобус резко качнуло. Эд, не державшийся за поручень в этой толпе, потому что просто не было возможности, да и руки были заняты футляром со скрипкой и телефоном, упал на какую-то девушку, стоявшую справа от него.

- Извините! – воскликнул он, пытаясь отстраниться от нее, снова выровнять свое положение, встать.

- Что? – переспросил Том.

- Я сейчас слезу с девушки и объясню тебе, - рассмеялся Эд в трубку, - Подожди.

Он отнял телефон от уха, ухватился указательным пальцем за узенькое место на поручне между двух чьих-то ладоней, встал.

Все это время Том стоял с широко распахнутыми глазами. Посреди своей комнаты. Противоречивые мысли лезли в его голову.

- Том, я еду в автобусе, здесь много народу, на повороте резко тряхнуло, и я неловко свалился на какую-то девушку. Она любезно меня простила. Тут все сейчас в равном положении. Может, кто-то и на меня свалится, - Эд улыбался, объясняя это.

- Оу! – выдохнул Том и улыбнулся.

- Я сообщу тебе в СМС, когда приеду в Париж. Или ты мне звони, - успел выкрикнуть Эд, и связь оборвалась. Деньги на телефоне закончились.

И вот сейчас Эд приземлялся в аэропорту Шарля Де Голля…

***

Том шел по Люксембургскому парку Парижа. С обеих сторон от него – небольшие сугробы убранного с расчищенных дорожек снега. Темноту ночного парка освещал золотистый месяц, видневшийся на кристально-чистом от легкого мороза небе. Снег сверкал и переливался по-сказочному волшебно в эту Рождественскую ночь.

И совсем не хотелось вспоминать, как он примерно полчаса назад собрался и ушел из их совместного с Биллом номера. Тот как раз смыл свой макияж и улегся на кровать. Уставший после выступления, расслабленный, ручной, домашний. Том взглянул на него с сожалением, их глаза встретились.

- Мне надо уйти, - прошептал Том, направляясь к шкафу, вынимая из него свою теплую куртку.

- Куда? – Билл встревоженно приподнялся на локте, - Там холодно, там ночь уже. И Рождество сегодня. Семейный праздник… - он чувствовал, что говорит все это зря, что Том все равно уйдет.

Том кивнул. Он застегнул куртку, вынул из ее кармана небольшую коробочку в подарочной упаковке и присел на кровать к Биллу:

- Это тебе. С Рождеством! – Том улыбнулся.

Билл протянул было руку к подарку, а потом одернул:

- Я не хочу никаких подарков. Подари мне свое общество. Просто побудь сегодня со мной, - в его глазах было столько искренности и мольбы.

- Я не могу, - Тома расстроила просьба Билла, его поведение, его слова ранили в самых лучших чувствах.

- Можешь, ты просто не хочешь, - вздохнул Билл и, сложив руки на груди, отвернулся от брата.

И Тому нечем было крыть, Билл – прав. Всей душой Том стремился сейчас к другому человеку, предвкушая встречу с ним, замирая от этого предвкушения. Том поставил коробочку с Рождественским подарком для Билла на краешек кровати.

- Тебя не выпустит охрана, - продолжил Билл.

- Я заранее разузнал о черном ходе. Кстати, их тут несколько, - парировал Том.

- А если я позвоню Дэвиду? – Билл повернул голову и впился взглядом в глаза Тома. С упреком.

- Звони, - поднял руки вверх Том, - И после этого у нас будет прекрасное Рождество! – он горько усмехнулся, - Я тебе гарантирую, я сниму отдельный номер тут за свой счет, и больше мы с тобой, кроме как по работе, общаться не будем. И доверять я тебе больше не буду. И рассказывать ничего не буду. Давай, звони, - Том протянул Биллу его мобильник, валявшийся на тумбочке, - И как некстати ты вечно начинаешь выяснение отношений, - Том махнул рукой, положив телефон на кровать рядом с Биллом, и вышел из номера отеля стремительным шагом.

- Ты и так мне не доверяешь, и так ничего не рассказываешь, прошептал Билл ему вслед, но Том его уже не слышал.

Тогда Билл закутался в одеяло, зябко свернувшись в комочек, пытаясь согреться от внезапного холода, который охватил его. Он повернулся спиной к входной двери номера, за которой скрылся Том. А телефон и подарок так и остались лежать подле него…

***

Эд летел на встречу с Томом с распахнутым сердцем. Романтичная красота Люксембургского парка завораживала его, придавая ему вдохновения, пьяня сказочностью.

В голове Эда все еще играла соната, сочиненная им в мыслях о Томе, которую он сегодня исполнял на конкурсе. Такая нежная, мелодичная, так соответствующая его сегодняшнему настроению. Он играл сегодня так, как никогда в жизни! Отдавая исполняемой музыке всю любовь своего сердца. Оголенный нерв, сумасшествие искренности неподдельного чувства. Зал просто взорвался аплодисментами после того, как Эд закончил играть. Растерянно озираясь по сторонам, он поклонился зрителям и торопливо ушел за кулисы.

В гримерке, рассчитанной устроителями конкурса на 5-рых участников, Эд сел на свое место перед зеркалом, обхватив голову руками, опустив взгляд на мраморную деку. Он приходил в себя после выступления, впервые настолько вымотавшего его эмоционально. Но его грело предвкушение от скорой, такой выстраданной встречи с Томом. Он медленно поднял голову, взглянул в зеркало и улыбнулся, качаясь на волнах долгожданных мгновений счастья.

- Эд, это было здорово! – так по-простому и вовсе не манерно-возвышенно, как обычно, произнес Ник-Ник, входя в гримерку, - Нереально круто отыграл, - меценат улыбнулся. Такая молодая была у него улыбка. И слэнг такой модерновый. Не в его обычном изящном стиле.

Эд поднялся на ноги, вглядываясь в Ник-Ника.

- Спасибо, - он потупил взгляд.

Ник-Ник приблизился к нему, улыбнулся так по-доброму, так искренне-душевно:

- Молодец, мальчик, - он прикрыл и снова открыл глаза, - Молодец. Позже все обсудим. Давай, отдыхай пока, - и он покинул гримерку.

«А ведь он, кажется, хороший», - растерянно подумал Эд, но тут же снова его охватило волнение перед предстоящей встречей с Томом.

И вот сейчас – еще совсем чуть-чуть – и они, наконец, встретятся! Эд знал, что Тому не так легко будет вырваться. Но и сам Эд ускользнул из отеля, прячась, выглядывая из-за угла, чтобы не столкнуться ни с кем-то знакомым. Особенно с Ник-Ником и парой-тройкой руководителей из России.

Эти два парня были восходящими звездами, они оба с большими ухищрениями и осторожностью смогли сбежать ночью на встречу друг к другу. И ночь стояла волшебная. И старинный парк был ослепительно красив в зимнем убранстве. Похоже, в их жизни снова забрезжили возможные мгновения счастья…

***

Том увидел его первым. Издалека. Эд – через мгновение после этого. Он широко распахнул глаза, губы сами приоткрылись в немом восторге, а потом Эд крикнул – Томми! – и побежал ему навстречу.

Том прошептал – Эд… На него на несколько секунд напал ступор от ощущения нереальности происходящего. Он видел, как Эд бежит к нему, и сам рванул навстречу, влекомый счастливым устремлением сердца.

Они столкнулись, обвили друг друга руками.

- Томми… - выдохнул Эд, не понимая, что он делает, не осознавая, как его ладони скользят по его спине вверх-вниз, прижимаясь к Тому, прижимая его к себе.

- Эдди, - Том неосознанно делал то же самое, утопая в волнах внезапно обрушившегося счастья. Том потерся носом об аккуратный носик Эда, замирая от этих прикосновений, улыбаясь ему, а потом жадно приник губами к его губам. Такие теплые губы Эда, такие податливые, такие мягкие… Бездна разверзлась перед Томом, он летел в бездонный омут и не хотел останавливаться. Наконец, ему не хватило воздуха, он с сожалением, тяжело дыша, отпрянул от его губ, всматриваясь в такие, похожие на свои, глаза. В глаза Эда. Том читал в них негу. Взгляд Эда был затуманен, на его губах играла нежная безвольно-счастливая улыбка.

- Наконец-то, Томми, - прошептал Эд, - Наконец-то, мы снова встретились, - и он, прижавшись к нему покрепче, положил голову на его плечо, потёрся щекой. А потом медленно отпрянул, вглядевшись в его глаза, - Томми, я… люблю… тебя…  - и такой искренний был у него взгляд, что Тому хотелось плакать от счастья!

- Я тоже… люблю … тебя, - несмело ответил Том. Когда слова идут от сердца, обнажая сокровенные чувства, так нелегко их произносить. Не верьте тем, кто разбрасывается словами любви, кто без трепета произносит их…

А потом они сидели на холодной витиеватой лавочке, стилизованной под старину некогда королевского парка. И Эд полулежал на ней, запрокинув голову, а Том обнимал его за плечи, нависая над ним, целуя. А Эд гладил его спине и отвечал на его поцелуи. И, пожалуй, не было в мире людей, счастливее их, в ту Рождественскую ночь 2005 года…

***

- Я расскажу Дэвиду обо всем, что ты мне сказал, - сообщил Том, когда они сидели в каком-то круглосуточном торговом центре и грелись. Эд рассказал ему все, что знал, о своем происхождении.

Эд кивнул, погладив Тома по руке.

- Черт! И пойти-то нам некуда, а на улице так холодно. А тут полиция может нами заинтересоваться, - Том с опаской огляделся по сторонам. Все же им было всего по 16 лет – несовершеннолетние.

- Я… когда мы ездили на экскурсию тут, - начал Эд, - видел на вокзале людей, которые негромко предлагали приезжим квартиры на съем. Железнодорожный вокзал у них тут тоже достопримечательность. Вот нас туда и водили. И я это слышал.

- Да? – загорелся Том, - Поехали на этот вокзал! Наверняка у них это все нелегально, поэтому нас могут и пустить на остаток ночи, - и он схватил Эда за руку. Тот с готовностью устремился за ним, поудобнее пристраивая свою ладонь в его руке, живя мгновениями этой близости и счастья...

***

Эд и Том сняли квартиру. Это удалось им без проблем, всего лишь подошли к первой попавшейся женщине с табличкой – Сдается квартира почасово – на вокзале Парижа.

Они ехали в такси в эту квартиру и не смели выражать свои чувства, даже притронуться друг к другу. Ведь таксист в любой момент мог взглянуть на них через зеркало заднего вида… Это было настоящей пыткой – сидеть, прикасаясь друг к другу плечами, замирая от этих прикосновений, и не мочь ничего больше сделать. А время, случайно отпущенное им на встречу, шло, бежало просто….

И не обращать бы внимание на таксиста, но когда вам 16 лет - все кажется несколько острее, все происходит впервые…

Наконец, они приехали, сняли квартиру, страшно сказать на самом Монматре! Хозяйка, взяв с них плату, удалилась. И они остались одни.

Однокомнатная квартира представляла собой в виде обстановки - раскладывающийся диван, арку, переходящую в кухню-бар. Эд подошел к окну: там очень далеко внизу город казался словно макетом, расположенным на ладони.

Том приблизился к Эду, обнял его со спины. Эд вздрогнул от его прикосновения, но тут же расслабился в неге от своих ощущений, прикрыв глаза.

- Томми, - прошептал Эд и медленно, не открывая глаз, повернулся к нему. Эд почувствовал прикосновение губ Тома на своих губах. Терзаемый счастьем сладкой пытки поцелуя, Эд обвил Тома руками, прижался к нему крепко-крепко.

Они целовались самозабвенно, не чувствуя пробегающих секунд. А эти самые секунды и составляют счастье и являются столь неумолимо быстро проносящимися, что каждый раз удивляешься, пытаясь вспомнить о справедливости. А есть ли она – справедливость? Хороший вопрос…

Они, не произнося ни слова, медленно прошли к дивану, целуясь, обнимая друг друга. Эд чувствовал, как напрягся его член, как все его существо захватило безумное желание. Том мягко уложил его на диван, целуя, спускаясь по его шее жалящими поцелуями ниже. Эд выдохнул из себя стон, он выгнулся, теснее прижимаясь к Тому. Тот расстегивал пуговки на его рубашке и прикасался губами к каждому открывшемуся сантиметру кожи…

Эд никогда не испытывал такого блаженства, утопая в ласках Тома.

Когда Том положил руку на его восставший под джинсами член, Эд перехватил ее:

- Нет, - задыхаясь, произнес он, - Я не готов…

Том тут же одернул руку. В первые мгновения во всем его облике чувствовалась обида, она просто исходила из него. На самом деле Том еле сдерживался, чтобы не сорваться от обиды и отчаяния. Его собственный член пульсировал, упираясь в ткань просторных джинсов, и самое сильное его желание состояло в том, чтобы сейчас продолжить, никак не останавливаться!

- Эд… - Том прикрыл глаза, пытаясь успокоиться, взять себя в руки и не наговорить беспощадных глупостей, которые ранят Эда, - Мы еще неизвестно когда увидимся… Что не так?! Ты же… пожалеешь, что в нашу единственную возможность, когда мы таким чудом встретились в Париже… мы не смогли использовать все шансы… напропалую! – Том  не сдержался, его голос сорвался на последнем слове.

- Томми, я знаю, что пожалею тысячу раз! – воскликнул Эд, нежно прикоснувшись ладонями к его рукам, - Но… как же тебе объяснить! Любовь не только в этом! Я люблю тебя, понимаешь – люблю! Но я не могу так вот быстро… это вообще первые отношения в моей жизни… я боюсь… я сейчас не готов! – глаза Эда в темноте в свете звезд, льющих свет из окна, были такими беззащитными, такими растерянными. В них дрожали слезы. Эд доверчиво и с мольбой смотрел на Тома, надеясь найти в нем понимание.

Уязвленный в лучших чувствах Том искоса поглядывал на Эда. Внутри него все клокотало, он с трудом сдерживал свое отчаяние и слезы, рвущиеся наружу. Ему было так больно, так плохо…

Том оперся на руки и быстро перенес ногу через Эда. Он молча надевал на себя свою футболку, которую сбросил в порыве страсти. Болезненно, иголочками по левому боку отзывались  его переживания и ранящие мысли. Тому казалось, что левая половина его тела просто парализована болью. Но он все же торопливо одевался, умирая внутренне, пряча слезы.

- Удачи! – произнес он, коротко взглянув на Эда, - Я не думаю, что мы еще когда-то увидимся… Я стал таким известным, ты становишься известным… Я… желаю тебе доверять тому человеку, которого ты полюбишь… - Том не сдержался, слезы заблестели в его глазах в лунном свете, освещавшем комнату, он на мгновение прикоснулся ладонью к губам Эда, а потом поднес ладонь к губам, поцеловав это место. И вдруг сорвался с места и убежал, хлопнув дверью.

Эд тут же кинулся за ним вдогонку, его сердце кровоточило от боли сказанных им слов, сделанных им выводов. Он выбежал из подъезда, но Тома уже нигде не было…

Эд, как стоял посреди зимнего Парижского двора в одних джинсах, чувствуя жалящие холодом прикосновения снежинок к коже своего обнаженного торса, так и осел прямо на землю и заплакал, виня себя, раскачиваясь из стороны в сторону…

***

Том в самых растрепанных чувствах приехал в отель, тихонечко скользнул в кровать под бочок своего брата и застыл, переживая все, что произошло у него с Эдом. Билл, задремав, проснулся от прихода Тома, но вида не показал. Он даже поднял руку, чтобы погладить его по волосам, слыша, как брат всхлипывает беззвучно  так безнадежно, но не решился.

Эд ушел со съемной квартиры, вызвал такси. Его шатало от осознания того, что произошло. Он никогда больше не увидит Тома, он обидел его своим отказом…

Все трое близнецов отчаянно переживали в эту Рождественскую ночь…

 ***

А потом Эд улетел в Москву, а Том и Билл продолжили свой тур по Европе…

***

Эд много раз пытался дозвониться до Тома, но он намеренно не брал трубку лишь видя его высвечивающийся номер.

Эд проклинал себя за малодушие, ему даже часто снилось, как он не отвергает Тома в ту ночь, и они счастливы…

Боль-боль-боль… и слезы. Сколько же в человеке слез!

Эд теперь часто выступал в Европе, побеждая в конкурсах, давая концерты в общих сборниках молодых дарований.

И он знал – где-то тут рядом Том, совсем рядом (он следил за графиком его турне), но он не примет его, Эд никогда больше не сможет прикоснуться к нему…

***

- Эд Осенефф? - раздался в трубке незнакомый высокий голос.

- Да, - Эд присел на освободившееся место от неожиданности, он, наконец, узнал этот голос. Тысяча мыслей проносилась в его голове.

- Я – Дэвид Йост – продюсер группы Tokio Hotel, - сообщили ему залихватски юным голосом с нотками радости жизни.

- Здравствуйте! – неуверенно произнес Эд, он ехал в метро домой. К бабушке.

-  Эд, извини за вторжение! Я узнал, что ты на следующей неделе выступаешь в Австрии, в Вене.

- Да, выступаю, - ответил Эд, и отчего-то надежда зажглась в его сердце.

- ТХ тоже будут там. Очень тебя прошу связаться со мной по этому телефону, что у тебя высветился!

- Да, я свяжусь!

- Так много надо тебе рассказать! В связи с открывшимися новыми обстоятельствами твоего происхождения! – взволнованно-интимно молвил в трубку Дэйв.

Эд удивленно сглотнул:

- Я позвоню обязательно, как в Вену прибуду.

Народ, как всегда, смотрел на Эда с просящимся на язык интересом. Словно и не Москва вовсе! Ну, подумаешь – говорит человек на иностранном языке в трубку телефона! Ан нет – интересно нам! Как так – я не могу ни на каком, кроме русского, изъясняться, а тут – вона! Хм… непорядок! Или я идиот, или он иностранец. Второе же явно!)

Эд еще долго слушал короткие гудки в трубке телефона, обнадеженный призрачной  встречей с Томом!

- Томми, - тихо прошептал он, лелея в сердце его образ, но тут же одернул себя – Не любит он меня, раз ему нужен только секс…- от этого осознания снова стало больно невыносимо…

***

В Вене Эд с колотящимся сердцем первым делом позвонил Дэвиду Йосту.

- Сегодня у нас выступление, приезжай к 20-ти часам, когда уже заканчивать будем, подойди к служебному входу стадиона и перезвони мне, - Эд зачем-то кивал в трубку, когда Дэвид объяснял ему, как найти служебный вход.

С замиранием сердца Эд подошел к величественному Эрнст Хаппель – знаменитому стадиону Вены. Он немного растерялся, не зная, куда идти, но потом все же нашел служебный вход, точно следуя указаниям Дэвида.

- Я… приехал… - неуверенно сообщил Эд в трубку своего телефона, набрав номер Дэвида.

- Сейчас тебя проводят внутрь, - громко откликнулся Дэвид, перекрикивая шум  и визги фанаток, присутствовавших на концерте Tokio Hotel.

- Хорошо, - согласился Эд, чувствуя, как его начинает лихорадить внутренне, как волнение охватывает его.

«Скоро я увижу Тома…» - пронеслось у него в голове, и он всхлипнул от наплыва эмоций, прижав ладонь к губам.

Дверь открылась, и какой-то очень высокий и широкий в плечах дяденька изучающе уставился на Эда. Через мгновение в его глазах промелькнуло искреннее удивление, и он поманил Эда ладонью.

- Пойдем со мной, я отведу тебя к Дэвиду, - произнес он, все еще не в силах скрыть своего удивления, читавшегося в его глазах.

Эд последовал за ним. Его сердце колотилось, как сумасшедшее, пока он шел бесконечно длинным коридором, слыша громкие звуки музыки и визги толпы где-то совсем недалеко.

Эд терялся в догадках того, чего от него хочет Дэвид Йост, он волновался перед новой встречей с Томом. А вдруг он его не увидит? Вдруг Дэвид позвал его только лишь для того, чтобы заставить отстать от Тома, чтобы теперь, когда ТХ стали такими знаменитыми, подробности их отношений не просочились в прессу и Интернет…

Находясь уже на грани, с трудом держа себя в руках, Эд увидел знаменитого продюсера, стоявшего к нему спиной.

- Дэвид! – позвал дяденька, проводивший Эда.

Дэвид оглянулся, взглянул на Эда и улыбнулся ему:

- Привет, - он шагнул к Эду, протягивая ему руку для приветствия. Эд неуверенно пожал его ладонь, но на его сердце стало спокойнее. Кажется, Дэвид не имел ничего против него.

- Пойдем, поговорим, - и Дэвид сделал пригласительный жест рукой. И они пошли дальше по коридору вместе. Продюсер все поглядывал на Эда и с улыбкой качал головой.

Наконец, они вошли в какую-то комнату, похожую на гримерку. Там валом лежали какие-то сумки, чехлы от гитар, а на столике перед зеркалом громоздился целый арсенал косметики.

- Наташа, выйди, пожалуйста, - попросил Дэвид какую-то молодую симпатичную светловолосую девушку, скучавшую в кресле с журналом в руках. Та молча кивнула и направилась к двери, во все глаза уставившись на Эда.

Когда за ней захлопнулась дверь, Дэвид повернулся к Эду:

- Ты видишь, как на тебя все реагируют! – он усмехнулся, - Все, кто знает братьев Каулитц, - поправился Дэвид, - И это немудрено – вы трое похожи, как две, нет, три капли воды, - он улыбнулся своему сравнению, - Ты, наверное, задаешься вопросом, зачем я тебя позвал?

Эд кивнул, снова чувствуя волнение.

- Потому что в ту ночь в Париже, когда Том вернулся поздно в отель, я случайно увидел его из окна своего номера. Я хотел тут же идти разбираться, куда он уходил ночью, один, без моего ведома. Но все же дождался утра. Он нехотя рассказал мне, что встречался с парнем, который похож на него, как близнец.  Я не поверил ему сначала, решив, что он придумал эту историю, чтобы скрыть что-то другое, но Билл подтвердил, что такой парень на самом деле существует, что вы встречались в Магдебурге прошлым летом. И Энди тоже видел тебя, - Дэвид замолк, переводя дух, обдумывая, что сказать дальше, - На какое-то время я почти забыл о том инциденте, но когда случайно открыл газету, в которой было напечатано твое фото… я, мягко говоря, приобалдел, - он улыбнулся, - Tokio Hotel как раз набирали обороты: концерты, награды. И тут ты. Я должен был узнать, кто ты такой. Чтобы быть полностью уверенным в том, что ничто, связанное с тобой, не повредит группе. Я нанял очень серьезного частного детектива, бывшего работника спецслужб. Он поднял всю информацию о тебе. Оказалось, что ты родился в том же роддоме Лейпцига и в тот же день и час, что и Билл с Томом. Тебя ничего в этом не настораживает? – он обратил пытливый взгляд на Эда.

- Я не знал этого… да, странно… Вы намекаете, что… - Эд осекся, не осмелившись произнести вслух озарившую его догадку, пронзившую сердце страхом.

- Я думаю, что вы все трое – близнецы, - ответил за него Дэвид, - у меня нет доказательств, но все это легко можно проверить. Ты же знаешь о тесте на ДНК?

Эд кивнул.

- Но тогда… чей же я сын?

- Скорее всего, Симоны Каулитц, потому что и Том, и Билл внешне пошли в нее. И ты – тоже, – Дэвид остановил на Эде свой указательный палец.

Эд подошел к креслу и присел, пытаясь осознать только что полученное откровение, сбивавшее с ног. Сразу вспомнилось безразличие матери… Теперь все вставало на свои места, все становилось понятно.

- И что же мне теперь делать? – Эд поднял на Дэвида несчастный взгляд чистых глаз.

- Если ты не против, сегодня же сделаем тест на ДНК, - откликнулся тот, - Если он, а я почему-то в этом не сомневаюсь, подтвердится, то будем уже решать, что делать, - Дэвид хотел как можно более корректно преподнести Эду неизбежность наказания для его родителей. Он не знал, какие у него с ними отношения. Не хотел ранить, сам не знал, как поступить пока.

Внезапно дверь открылась, и вбежал Билл, следом за ним Том, потом Георг. Все трое в состоянии крайней эмоциональной возбужденности, уставшие, потные, но со сверкающими от внутреннего пост-концертного драйва глазами.

Образовалась немая сцена. Билл, Том и Георг встали как вкопанные, уставившись на Эда, сидевшего в кресле.

- Что он здесь делает? – звонким, как пощечина, голосом возмущенно воскликнул Билл, недобро глядя на Эда.

- Даже до Дэйва добрался, - негромко прошептал Том, но Эд его услышал, вздрогнув от его фразы, широко распахнув раненые беззащитные глаза, подняв взгляд на Тома. Тот смотрел на него потемневшим серьезным взглядом, нахмурившись.

- Я могу уйти, и больше не беспокоить… - задрожавшим от слез голосом произнес Эд, чувствуя, как его сердце разламывается от боли. Том не только не рад его видеть, он подумал, что Эд вконец потерял достоинство и какими-то невероятными усилиями нашел способ встретиться с Дэвидом, чтобы добраться до него, до Тома, раз уж он не отвечает на его звонки. Именно это понял Эд, и именно это подумал Том, все еще болезненно воспринимавший отказ Эда.

- Не надо ничего, Дэвид… я не хочу, пусть все останется, как есть, - прошептал Эд, захваченный в жалящие тиски обиды, обращаясь к продюсеру.

Эд вскочил на ноги и стремглав кинулся к двери. Он быстро побежал по коридору, слезы душили его.

«Как я мог быть таким наивным? Как я мог надеяться, что Том будет рад видеть меня? Как мне вообще пришло в голову, что он любит меня? Глупый… я такой глупый… я совершенно не знаю жизни с этой скрипкой, со всеми этими моими мечтами и вечным витанием в облаках… Я не нужен ему! Я никому не нужен! Только бабушке… даже если она мне не родная… Буду жить, чтобы радовать ее, забуду все… все-все-все… и больше никогда не поверю и не доверюсь никому!» - горькие, болезненные, вызывающие слезы и боль сердца, мысли-кинжалы вертелись в голове Эда.

Он открыл дверь служебного входа поворотом наружного замка и выбежал на улицу. Толпа девиц завыла-закричала при его появлении, он резко прикрыл свое лицо ладонями. Эффект неожиданности сработал, ему удалось пулей проскочить мимо них. Эд побежал вниз по улице и скрылся за ближайшим поворотом.

***

- Что это было?! – Дэвид, кажется, впервые так орал, глядя на Билла и Тома негодующим взглядом, - То ты сбегаешь к нему ночью, то устраиваешь такой «теплый» прием! – он сверлил глазами Тома, - Ты тоже хорош! – обратился он к Биллу, стуча по кнопкам своего мобильника.

- Как он тебя нашел? – спросил негромко Том, поглядывая на дверь, за которой скрылся Эд, с трудом преодолевая в себе острое желание кинуться за ним вдогонку. Он чувствовал себя виноватым, понимал, что зашел слишком далеко в своей обиде. Ведь он был рад видеть Эда, рад!

- Это я его нашел! – откликнулся Дэвид, прижимая трубку к уху, - Задержи того парня, что ты мне привел! КАК?! О, нет! Чччерт! – он сбросил звонок, - Я провел небольшое расследование и выяснил достаточно, чтобы предположить с очень большой уверенностью, что этот Эд – ваш третий близнец!

Билл и Том вздрогнули от его слов и растерянно уставились на него.

- Да! Он родился в том же роддоме, что и вы, в тот же самый день и час, что и вы! А поскольку вы похожи на Симону, значит, или в роддоме что-то перепутали, или там произошло какое-то преступление с подменой или даже продажей ребенка! – Дэвид заходил взад-вперед по гримерке, заложив руки за спину, - Хороший прием устроили брату, молодцы! Где мне его сейчас искать?

Билл стоял в нерешительности, переваривая полученную шокирующую информацию. А Тома обожгло осознанием того, как он обидел Эда. И совсем ни за что.

- Я могу ему позвонить, - Том кинулся к своей сумке, пытаясь найти там свой телефон. Ему главное было что-то делать сейчас, наедине со своими мыслями он опасался свихнуться от самобичевания.

- Ты думаешь, он после всего ответит? – усмехнулся Дэвид.

Том застыл с телефоном в руке. Боль и чувство вины терзали его.

- Я попробую, - прошептал он и удалился с телефоном в коридор.

Он набрал номер Эда – длинные гудки. Его сердце билось в слепой надежде: Ответь, ответь, ответь! И я попрошу у тебя прощения, и мы снова увидимся… я так хотел тебя снова увидеть… я так тебе и скажу… и еще скажу, что, конечно же, люблю тебя, а не только хочу уложить тебя в постель… скажу, как скучал по тебе, как переживал, видя, что ты звонишь, и чего мне стоило не брать трубку…

Эд остановился в какой-то арке, услышав, что звонит мобильник. Он дрожащей рукой вынул его из кармана пиджака и поднес к глазам. «Томми» - высветилась ему надпись по-русски. Эд зажал ладонью губы, чтобы не разрыдаться прямо здесь, на улице,  в какой-то арке.

Он стоял и смотрел на высвечивающийся на телефоне вызов и с горечью думал: «Как я хотел совсем недавно, чтобы ты позвонил мне… я отдал бы за это все на свете… а сейчас…», - он усмехнулся с болью, - «Дэвид тебе сказал меня найти, это не ТЫ звонишь… не ТЫ…» И Эд сбросил звонок и поставил телефон на беззвучный звонок, отключив и вибрацию. Он тяжело вздохнул и медленно побрел по улицам прекрасной Вены, не замечая красоты вокруг. Он словно замер внутренне, он решил измениться, чтобы больше никогда не страдать так сильно, решил закрыть свое сердце от любви навсегда…

***

Том звонил Эду, не переставая, но он не отвечал.

«Мы поменялись ролями…» -тяжело вздохнул Том, продолжая набирать номер Эда, - «Когда-то он звонил мне, пытался со мной связаться, видимо, что-то объяснить, хотя ведь это я вспылил тогда, это я повел себя ужасно… А сейчас он не хочет больше общаться со мной…» - и было так невыносимо больно, - «Он пришел, когда Дэвид его позвал, а я…»

Билл молча сидел рядом с Томом в автобусе и смотрел в одну точку. Его мысли путались. Он не знал, как теперь относиться к Эду. Если это его брат, а все указывает на этот факт, то… нехорошо он вел себя с ним, по-свински, вздумал ревновать к Тому, а ведь он такой же, как они, он – их кровь, их самый близкий человек… и, надо сказать, ни в чем не виноват по большому счету.

Билл вспоминал беззащитные глаза Эда там, в гримерке, и ему становилось так жалко его. Эд казался ему таким нежным и хрупким, таким мягким… и еще честным.

«Он не выдержал нашего обращения, убежал… и явно не вернется…» - Билл вздохнул, чувствуя, как слеза пробежала по его щеке. Он покосился на Тома и покачал головой:

- Нет смысла ему звонить, мы его убили, - проговорил он упавшим голосом.

Том вздрогнул от его слов:

- Ты бы этого хотел, да? – выливая на брата свое отчаяние, облаченное в скептицизм, откликнулся Том запальчиво.

- Из нас троих – ты самый большой идиот, - обреченно ответил Билл и отвел взгляд.

***

Дэвид Йост приехал в отель, в котором остановился Эд, узнав о его местопребывании через свою службу безопасности.

Они сидели в его номере друг напротив друга. Дэвид чувствовал, что что-то изменилось в этом парне, он смотрел несколько отстраненно, из его взгляда ушла живость, исчезли те искорки волнения, которые он видел совсем недавно, в их первую встречу сегодня вечером.

- Ты сделаешь тест на ДНК? – осторожно спросил Дэвид.

Эд кивнул:

- Хорошо. Я вижу, Вам это так важно. Но только что потом? – он посмотрел в глаза Дэвиду прямым печальным взглядом, - Если я их брат, - Эд кивком головы указал куда-то в сторону входной двери своего номера в отеле, - я не хочу и не буду жить с ними. Они никогда меня не примут, а я не собираюсь навязываться, - при этом Эд чувствовал, как больно сжимается сердце, осознавая последствия своего отказа. Он никогда больше не увидит Тома.

«Ну когда же ты перестанешь чувствовать?!» - в отчаянии мысленно прикрикнул Эд на свое упрямое сердце.

- Я не знаю, - развел руками Дэвид, - Том и Билл поступили очень некрасиво, и они раскаиваются в этом, я вижу. Я их знаю. А вот что касается твоих родителей – как ты сам решишь по результатам теста.

- Я сделаю тест, Дэвид, - спокойно откликнулся Эд, - Я только не понимаю, зачем это так нужно. В сложившейся ситуации. Я не претендую на славу Tokio Hotel, не собираюсь делать себе пиар, благодаря братьям Каулитц, - он смотрел на Дэвида равнодушным взглядом уставшего морально человека.

- Дело в том, что мы должны точно знать о возможных эксцессах, которые могут произойти. Мы же просчитываем нашу работу на несколько шагов вперед. А в этой ситуации все мы хотя бы просто должны знать правду, - Дэвид замолк, вздохнул, - Я… отвечаю за них, понимаешь? Я должен знать, чего можно ожидать. Предупрежден – значит – вооружен.

Эд медленно кивнул.

- Если не возражаешь, я осторожно срежу небольшую прядку твоих волос, - извиняющимся тоном произнес Дэвид, доставая из кармана маникюрные ножницы, - Твои волосы сейчас же доставят в лабораторию. И скоро мы узнаем результат.

Эд снова кивнул, глядя созерцательным, остановившимся взглядом в пространство перед собой. Дэвид наклонился к нему и очень аккуратно срезал маленькую прядочку его волос. Он тут же вложил ее в приготовленный заранее конверт, засунул его в карман и поднялся на ноги, протянув руку:

- До связи, Эд. Я позвоню тебе, как только будет готов результат теста. Только возьми трубку.

- Да, - кивнул Эд, поднимаясь и пожимая руку Дэвида.

Они пошли к входной двери номера.

- Не обращай ты внимания на слова Билла и Тома! Не знаю, что на них нашло. Они оба – хорошие ребята. Я первый раз вижу такой неадекват с их стороны. Но их в чем-то можно понять – увидеть вновь третьего себя…- в этот момент Дэвид распахнул дверь номера. Взгляд Эда вздрогнул, наткнувшись на стоявшего за дверью Тома Каулитц собственной персоной.

- Эд, я хотел… - начал было Том, но Эд стремительно начал закрывать дверь перед самым его носом. Том резко влетел в щель закрывающейся двери, распахнув ее пошире, чтобы войти. Дэвид, уже успевший шагнуть в коридор отеля, с удивлением наблюдал за происходящим. Дверь захлопнулась перед Дэвидом. Он хмыкнул в растерянности и покачал головой.

Том влетел в номер Эда, захлопнув за собой дверь. Эд от его напора отлетел в сторону. Он стоял и смотрел на Тома, приговаривая себе внутренне:

«Спокойно-спокойно… это чужой для меня человек…» - это настроило его на равнодушный взгляд холодных карих глаз.

Том приблизился к Эду, обнял его крепко-крепко, жадно приник губами к его губам. Эд в первые мгновения застыл в его объятии статуей, не отвечая на поцелуй, хотя неутомимое живое глупое сердце сжалось от счастья прикосновений любимого.

Эд вдруг почувствовал боль от осознания того, что происходит. Он оттолкнул от себя Тома.

- Хватит! – Эд смотрел на Тома раненым взглядом несчастных глаз.

- Эдди… прости меня… - начал было Том, чувствуя, как замирает от боли его сердце. Он так себя винил, так упрекал!

Эд взял себя в руки, расслабился, его взгляд стал равнодушным, холодным.

- Я прошу тебя покинуть мой номер, - бросил он, с убийственным спокойствием складывая руки на груди.

- Эд… это же не ты говоришь… - Том в отчаянии всматривался в глаза Эда, а память услужливо подсказывала ему множество открытых, доверчивых, чистых, живых, влюбленных взглядов, которые бросал на него Эд раньше, - Вернись, пожалуйста! Я был… очень обижен… я не понимал, как я не прав… Эдди! Я люблю тебя! И очень скучал по тебе!

- Так скучал, что ни разу не ответил на мой звонок… так любишь, что хочешь только секса со мной?! – Эд приподнял бровь с самым скептическим выражением лица.

- Эд…

Внезапно раздался стук в дверь, Эд торопливо подошел к ней, открыл. На пороге стоял Дэвид, тревожно всматриваясь в них обоих.

- У вас все в порядке?

- Да, - пожал плечами Эд, - Пока, Том, спасибо, что зашел, - и сделал приглашающий жест на выход.

Том подошел к Эду и снова неожиданно захлопнул дверь перед носом Дэвида.

- Не будь таким! – воскликнул он в сердцах, - Это не ты! И ты мне нужен и без всякого секса!

- И первое, что ты сделал, ворвавшись ко мне в номер, как раз об этом и говорит, - откликнулся Эд, заторможено глядя в пространство.

Снова раздался стук в дверь.

Том сокрушенно покачал головой из стороны в сторону.

- Я просто люблю тебя… - прошептал он и сам открыл дверь и вышел в коридор к Дэвиду.

Эд стоял на пороге своего номера, и у него не было сил захлопнуть дверь. Он слышал, как искренне произнес Том слова любви к нему. Эд колебался, он не знал, правильно ли он поступает.

А Том, бросив на него печальный взгляд, развернулся и пошел по коридору отеля, опустив голову. Дэвид, попрощавшись, последовал за ним.

***

Эд вернулся в Москву к своей бабушке. Он старался скрыть от нее, как он расстроен, как болит его сердце, и старался улыбаться, рассказывая о Вене в обрамлении цветущего мая.

Он жил теперь совсем тихо и кротко. Том не звонил, не писал СМС, Эд – тоже не решался.

Только во время репетиций и концертов, когда его пальцы касались струн скрипки, Эд оживал, проживая снова и снова счастливые мгновения своей любви… Но, отложив скрипку, он снова становился очень грустным человеком. И Ульянка, и Димка заметили эту его неизбывную печаль.

Пытаясь его развеселить, Ульяна приглашала его в кино, в кафе, на концерты. Но Эд лишь сидел там рядом с ней с отсутствующим видом…

Эд все переживал и переживал в себе то, что произошло у них с Томом. И новое осознание себя…. Ведь Дэвид позвонил ему и сообщил, что он является родным братом Билла и Тома…

Он не рассказывал об этом никому.  Но Ульянка все же узнала, что он встречался с Томом в его майское посещение Вены, просто клещами из него это вытащила. Огорчилась и задумалась.

В августе Эд совсем перестал выходить из квартиры, все вспоминал, какие волшебные мгновения они провели год назад с Томом в Магдебурге… Прошел год с их первой случайной встречи в магазине Музыкальных инструментов.

Да и не так просто теперь было пройти по Москве. Фанатки Tokio Hotel, в массовом количестве появившиеся и в России, не давали ему прохода. У него уже вошло в привычку одевать огромные солнцезащитные очки перед выходом на улицу, но и это не всегда помогало. Он все чаще сидел дома, репетируя на скрипке до изнеможения.

А тут отцу вдруг дали квартиру. Взамен его однокомнатной, он вдруг въехал в двухкомнатную в центре. В тот момент отчего-то решили поощрить высших чинов Российских военных. Кто-то из московских чиновников крупно проворовался и теперь правдами-неправдами пытался покрыть растрату достаточно стройным отчетом того, на что пошли деньги.

Оксана узнала о новом дорогостоящем приобретении бывшего мужа. И прибегла к настолько низкому шантажу, что никто не ожидал. Она не поставила свою подпись на разрешение выезда сына из России. До тех пор, пока Артур Эдуардович не поделится с ней квартирой.

Так Эд не попал в Германию. И вообще стал невыездным заграницу по воле Оксаны.

Как не упрашивала ее Элиза Аристарховна, как не объясняла, что Эд не должен страдать от их склок с Артуром, Оксана ни в какую не шла на попятную, наоборот радуясь, что нащупала ту самую заветную Ахиллесову пяту, благодаря которой она выжмет из Артура денег с новой квартиры.

- Эд… - Дэвид позвонил ему внезапно, - Мы ждали тебя в Берлине. И я, и твои братья. Что случилось?

- Откуда Вы знаете, что я должен был выступать в Берлине? – удивился Эд, чувствуя, как беспросветное отчаяние забирает его в свои объятия.

- Мне доложили, ты был заявлен в таком престижном конкурсе! – воскликнул Дэвид.

- Меня не выпускает из страны моя… мама, - откликнулся Эд, чувствуя, как слезы собираются на его глаза. Он устал уже сдерживаться, устал от всего плохого, что происходило в его жизни.

- Расскажи мне, что именно происходит, - ободряющим голосом попросил Дэвид.

И Эд рассказал…

***

Том, узнав от Дэвида обо всем, что случилось с Эдом, впервые за столько времени решился ему позвонить. Но телефон Эда молчал.

Том не мог знать, что после разговора с Дэвидом Эд отправился к Оксане, встревоженный, взбудораженный нахлынувшими эмоциями.

Он просил ее быть справедливой, просил отпустить его хотя бы в дальнейшие заграничные поездки. Эд в волнении вертел в руках телефон, разговаривая с матерью. Но когда она в очередной раз на все его доводы и просьбы отказала ему, он не выдержал:

- Ты ведешь себя так, словно ты – не моя мать! И тебе все равно на меня!

Оксана, внезапно испугавшись его слов и разозлившись, выместила свою злобу на мобильнике, выхватив его из рук Эда и шарахнув им о стену.

- Не смей так говорить!

Эд в ужасе посмотрел на осколки своего телефона, осознал, что там остались телефоны Тома и Дэвида, и кинулся громить роскошную гостиную Оксаны и ее нынешнего мужа. Он выместил в этом всю боль маленького мальчика, никогда не получавшего любви матери, всю боль от того, что теперь последняя ниточка, связывающая его с Томом, на которого он как бы не злился, все равно любил отчаянно, бесконечно.

Поскидывав на пол все декоративные вазы, Эд кинулся к двери, произнеся лишь одно:

- Когда-нибудь я стану очень богатым и знаменитым, но ты не получишь ни цента из всего этого – я об этом позабочусь. В тебе нет души! Ты мне больше не мать!

***

Оксана долго негодовала по поводу поступка и слов Эда, но натыкалась на глухую оборону Элизы Аристарховны и Артура Эдуардовича, который, не смотря на возраст, волоком вытащил из квартиры матери приехавшего разбираться мужа Оксаны и спустил его с лестницы.

- Только сунься еще раз к моему сыну – я всю Москву подниму! – спокойно и как в былые времена величественно произнес Артур Эдуардович, - У меня такие связи, что твою фирму на раз прикроют. Я же ради Эда вас не трогал. Но сейчас – только сунься сюда!

Более молодой по возрасту плутоватый бизнесмен часто заморгал глазами, сглотнув. Он так боялся стоявшего перед ним человека, что решил за благо не связываться больше с ним. Тем более из-за каких-то ваз. Да и Оксана ему насмерть надоела уже за все это время своими придирками, своей жаждой денег-денег-денег! А новомодные средства от старения все равно не делали ее моложе. У бизнесмена была юная очаровательная любовница, которую он очень ценил.

- А, разведусь нафиг! – махнул он рукой, поднимаясь с пола подъезда, когда Артур Эдуардович величественно удалился.

***

В ноябре 2006 года группа Tokio Hotel впервые посетила Москву.

Дэвид к тому времени с таким трудом нашел новый номер Эда.

Эд, пребывая в грустном меланхоличном состоянии, которое преследовало его все это время, не глядя, поднес трубку мобильника к уху. Он ехал в автобусе домой.

- Эдди…

И сердце Эда зажглось фейерверком счастья.

- Том… - а потом он вскочил на ноги, громко воскликнув на весь полусонный автобус, - Том!!! – все пассажиры обернулись на него, но Эду было все равно от их недовольных, осуждающих взглядов.

- Мы будем в Москве 18-го ноября, - улыбаясь в трубку, ответил Том, - Как ты?

- Томми, - Эд сел на место, на его длинных ресницах задрожали слезы, - какое счастье, что ты позвонил…- он улыбнулся, чувствуя, как тяжкий груз свалился с его плеч, - Теперь все будет по-другому, все-все-все… если, конечно, ты все еще любишь меня… - Эд замер, ожидая его ответа.

- Я люблю тебя, Эдди… очень… мы встретимся и обо всем поговорим. Мне столько надо тебе сказать! – чувствуя долгожданное облегчение на душе, откликнулся Том.

- Томми, - Эд замер, произнося его имя, прикрыв глаза от счастья.

- Не исчезай больше никогда! Я не могу без тебя! Слышишь – не могу!

- Я не исчезну, - прошептал Эд, баюкая трубку в своей руке…

Продолжение - http://www.liveinternet.ru/users/3984488/post144896901/