Скоты не должны смеяться.
Скоты не должны смеяться.
Скоты не должны смеяться.
Хармс (избранное)
"Мятеж не может кончиться удачей,
В противном случае его зовут иначе".
« За забором долго бранились и плевались. Слышно было, как кому то плюнули в рот.»
« Мое мнение о путешествиях кратко: путешествуя, не заезжай слишком далеко, а не то увидишь такое, что потом и забыть будет невозможно… »
«Интересно что: немец, француз, англичанин, американец, японец, индус, еврей, даже самоед, -- все это определенные существительные, как старое россиянин. Для нового времени нет существительного для русского человека. Есть слово "русский", существительное, образованное из прилагательного, да и звучит только как прилагательное. Неопределенен русский человек! Но еще менее определенен "советский житель". Как чутки слова!»
« Я не верю в переписку между знакомыми людьми, скорей и лучше могут переписываться люди незнакомые друг с другом.»
« Послушайте, друзья! Нельзя же в самом деле передо мной так преклоняться. Я такой же, как и вы все, только лучше. »
«За раком плыла голая лягушка.
- Почему ты всегда голая? - спросил ее рак.- Как тебе не стыдно?
- Здесь ничего нет стыдного,- ответила лягушка.- Зачем нам стыдиться своего хорошего тела, данного нам природой, когда мы не стыдимся своих мерзких поступков, созданных нами самими?»
«Я не люблю детей, стариков, старух и благоразумных пожилых...Всякая морда благоразумного фасона вызывает во мне неприятное ощущение ...Я уважаю только молодых, здоровых и пышных женщин. К остальным представителям человечества я отношусь подозрительно.»
«Если государство уподобить человеческому организму, то, в случае войны, я хотел бы жить в пятке.»
«Всё из-за тебя евонная жизнь окончилась в ничью»
«Всякая мудрость хороша, если ее кто-нибудь понял. Непонятая мудрость может запылиться.»
«Человек - животное довольно странное. Нет, навряд ли оно произошло от обезьяны. Старик Дарвин, пожалуй что, в этом вопросе слегка заврался.»
«Один монах вошел в склеп к покойникам и крикнул: 'Христос воскресе!' А оно ему всё хором: 'Воистину воскресе!'.»
«Один человек лег спать верующим, а проснулся неверующим.
По счастию, в комнате этого человека стояли десятичные медицинские весы, и человек имел обыкновение каждый день утром и вечером взвешивать себя. И вот, ложась накануне спать, человек взвесил себя и узнал, что весит 4 пуда 21 фунт. А на другой день, встав неверующим, человек взвесил себя и узнал, что весит уже всего только 4 пуда 13 фунтов. «Следовательно,– решил этот человек,– моя вера весила приблизительно восемь фунтов.»
« Один человек небольшого роста сказал: «Я согласен на все, только бы быть капельку повыше». Только он это сказал, как смотрит — перед ним волшебница. А человек небольшого роста стоит и от страха ничего сказать не может.
«Ну?» — говорит волшебница. А человек небольшого роста стоит и молчит. Волшебница исчезла. Тут человек небольшого роста начал плакать и кусать себе ногти. Сначала на руках ногти сгрыз, а потом на ногах. »
«Я долго изучал женщин и теперь могу сказать, что знаю их на пять с плюсом.
Прежде всего женщина любит, чтобы ее не замечали. Пусть она стоит перед тобой или стонет, а ты делай вид, что ничего не слышишь и не видишь, и веди себя так, будто и нет никого в комнате. Это страшно разжигает женское любопытство. А любопытная женщина способна на все. Я другой раз нарочно полезу в карман с таинственным видом, а женщина так и уставится глазами, мол, дескать, что это такое? А я возьму и выну из кармана нарочно какой-нибудь подстаканник. Женщина так и вздрогнет от любопытства. Ну, значит, и попалась рыбка в сеть!»
« Лето 1829 года Пушкин провел в деревне. Он вставал рано утром, выпивал жбан парного молока и бежал к реке купаться. Выкупавшись в реке, Пушкин ложился на траву и спал до обеда. После обеда Пушкин спал в гамаке. При встрече с вонючими мужиками Пушкин кивал им головой и зажимал пальцами свой нос. А вонючие мужики ломали свои шапки и говорили: «Это ничаво». »
« Гоголь только под конец жизни о душе задумался, а смолоду у него вовсе совести не было. Однажды невесту в карты проиграл и не отдал.
« Однажды Пушкин написал письмо Рабиндранату Тагору. «Дорогой далекий друг, — писал он, — я Вас не знаю, и Вы меня не знаете. Очень хотелось бы познакомиться. Всего хорошего. Саша». Когда письмо принесли, Тагор предавался самосозерцанию. Так погрузился, хоть режь его. Жена толкала, толкала, письмо подсовывала — не видит. Он, правда, по-русски читать не умел. Так и не познакомились. »
«Однажды во вpемя обеда Софья Андpеевна подала на стол блюдо пышных, гоpячих, аpоматных pисовых котлеток. Лев Толстой как pазозлится! "Я кpичит, - занимаюсь самоусовеpшенствованием! Я не кушаю больше pисовых котлеток!"
...Пpишлось эту пищу богов скоpмить людям..»
«Лето 1829 года Пушкин провёл в деревне. Он вставал рано утром, выпивал жбан парного молока и бежал к реке купаться. Выкупавшись в реке, Пушкин ложился на траву и спал до обеда. После обеда Пушкин спал в гамаке. При встрече с вонючими мужиками Пушкин кивал им головой и зажимал пальцами свой нос. А вонючие мужики ломали свои шапки и говорили: "Это ничаво".»
«Так началось событие в соседней квартире. Алексеев съел кашу, а недоеденные остатки выбросил на общей кухне в помойное ведро. Увидев это, жена Горохова сказала Алексееву, что вчера она выносила это ведро на двор, а теперь, если он желает им пользоваться, то пусть сам выносит его сегодня же вечером. Алексеев сказал, что ему некогда заниматься такими пустяками и предложил мадам Гороховой платить три рубля в месяц, с тем, чтобы она вычищала это ведро. Мадам Горохова так оскорбилась этим предложением, что наговорила Алексееву много лишних слов и даже бросила на пол столовую ложку, которую держала в руках, сказав при этом, что она вполне благородного происхождения и видала в жизни лучшие времена, и что она, в конце концов, не прислуга и потому не станет даже за собой поднимать оброненные вещи. С этими словами мадам Горохова вышла из кухни, оставив растерявшегося Алексеева одного около помойного ведра. Значит теперь Алексееву придётся тащить ведро на двор к помойной яме. Это было страшно неприятно. Алексеев задумался. Ему научному работнику, возиться с помойным ведром! Это, по меньшей мере, оскорбительно. Алексеев прошёлся по кухне. Внезапная мысль блеснула в его голове. Он поднял оброненную мадам Гороховой ложку и твёрдыми шагами подошёл к ведру.
– Да,– сказал Алексеев и опустился перед ведром на корточки. Давясь от отвращения, он съел всю кашу и выскреб ложкой и пальцами дно ведра.
– Вот,– сказал Алексеев, моя под краном ложку.– А ведро я всё-таки на двор не понесу.»
«Телефон у меня простой — 32-08. Запомнить легко: тридцать два зуба и восемь пальцев.» (было у Довлатова в "Соло на ундервуде")
«Есть несколько сортов смеха. Есть средний сорт смеха, когда смеется весь зал, но не в полную силу. Есть сильный сорт смеха, когда смеется только та или иная часть залы, но уже в полную силу, а другая часть залы молчит, до нее смех, в этом случае, совсем не доходит.
Первый сорт смеха требует эстрадная комиссия от эстрадного актера, но второй сорт смеха лучше.
Скоты не должны смеяться.»