Новости дискриминации.
Сегодня ЕЦБ понизил "базовую процентную ставку" до 0.25% годовых.
Ставка рефинансирования ЦБ РФ составляет сегодня 8.25%
Разница в 33 раза. Это значит, что инвестировать в ЕС в 33 раза дешевле, чем в РФ.
Я совсем перестал любить Питер ...
Звенели бубенцы. И кони в жарком мыле
Тачанку понесли навстречу целине.
Тебя, мой бедный друг, в тот вечер ослепили
Два черных фонаря под выбитым пенсне.
Там шла борьба за смерть. Они дрались за место
И право наблевать за свадебным столом.
Спеша стать сразу всем, насилуя невесту,
Стреляли наугад и лезли напролом.
Сегодня город твой стал праздничной открыткой.
Классический союз гвоздики и штыка.
Заштопаны тугой, суровой красной ниткой
Все бреши твоего гнилого сюртука.
Под радиоудар московского набата
На брачных простынях, что сохнут по углам,
Развернутая кровь, как символ страстной даты,
Смешается в вине с грехами пополам.
Мой друг, иные – здесь. От них мы – недалече.
Ретивые скопцы. Немая тетива.
Калечные дворцы простерли к небу плечи.
Из раны бьет Нева. Пустые рукава.
Подставь дождю щеку в следах былых пощечин.
Хранила б нас беда, как мы ее храним.
Но память рвется в бой. И крутится, как счетчик,
Снижаясь над тобой и превращаясь в нимб.
Вот так и скрутило нас.
И крепко завязало красивый алый бант
окровленным бинтом.
А свадьба в воронках летела на вокзалы.
И дрогнули пути. И разошлись крестом.
Усатое «Ура!» чужой недоброй воли
Вертело бот Петра в штурвальном колесе.
Искали ветер Невского да в Елисейском поле
И привыкали звать Фонтанкой Енисей.
Ты сводишь мост зубов под рыхлой штукатуркой,
Но купол лба трещит от гробовой тоски.
Гроза, салют и мы. И мы летим над Петербургом
В решетку страшных снов врезая шпиль строки.
Летим сквозь времена, которые согнули
Страну в бараний рог и пили из него.
Все пили за Него. И мы с тобой хлебнули
За совесть и за страх. За всех. За тех, кого
Слизнула языком шершавая блокада,
За тех, кто не успел проститься, уходя.
Мой друг, спусти штаны.
И голым Летним садом
Прими свою вину под розгами дождя.
Поправ сухой закон, дождь в мраморную чашу
Льет черный и густой, осенний самогон.
Мой друг «Отечество» твердит, как «Отче наш»,
Но что-то от себя послав ему вдогон.
За окнами – салют... Царь-Пушкин в новой раме.
Покойные не пьют, да нам бы не пролить.
Двуглавые орлы с побитыми крылами
Не могут меж собой корону поделить.
Подобие звезды по образу окурка.
Прикуривай, мой друг, спокойней, не спеши...
МОЙ БЕДНЫЙ ДРУГ,
из глубины твоей души
стучит копытом сердце Петербурга.
(А.Башлачев )
Дело в том, что Петербург – цитата, и цитата чужой жизни, прожить которую невозможно хотя бы потому, что цитаты эти затасканы как пословица, то есть - прожиты другими людьми в другом месте и в другом времени.
Дело в том, что Петербург, как версия, – не красив или не гламурен, красив и гламурен, просто архитектура, физическое (по Бурдье) – это концентрированное выражение социального. Католики и протестанты строили свои социальные правила жизни, записывая их, в том числе, в архитектурных нотах: ноты мы скопировали, инструментов, чтобы их сыграть, нет. Да и не предназначены они для жизни, а лишь для отвлечения от нее.
Неслучайно в одном из сочинений школьник так и написал: *Петр прорубил очко в Европу…*
*Свободные выборы приведут в России к власти фашистов, которые всех нас перевешают*.
Фашистская опасность есть. Фашизм сознательно насаждают , – как кажется, в виде заведомо маргинального течения, призванного навечно обесчестить и опозорить национальные группы. А население ими воспринимаются как абсолютно неспособная к самоорганизации биомасса, 140-миллионное , самой судьбой осужденное на безответное обтекание любых идеологических конструкций. Даже такой замысловатой, как отечественный фашизм.
Но не боги горшки обжигают. Если фашизм в России привьётся, то он привьётся всерьёз. Ибо страна – серьёзная. История – серьёзная. Народ – великий и мрачный. Конечно, в современных условиях это будут несколько процентов радикально настроенной молодёжи, многого они не сделают. Но много и не надо. Обслужат горе-провокаторов в лучшем виде.
Но фашизм это то, что растёт в искусственных конторах. Никакой полемики, никакого демократического обмена мнениями, хотя бы на уровне *демократии* веймаровской Германии созданный режим не способен вести в принципе.
Был в начале 20 века французский беллетрист - Луи Буссенар. Он написал бестселлер для подростков – книжку под названием *Капитан Сорви-голова*. Французский юноша Жан Грандье собирает отряд скаутов (тогда такого понятия не знали) и едет в Южную Африку сражаться на стороне буров. По ходу доблестные кибальчиши пачками кладут незадачливых английских колонизаторов .
В начале 20-х годов в СССР вышла книга некоего Павла» «Бляхина *Приключения голубой лисицы*. Бляхин её не написал, и написать не мог. Ибо был малограмотным бакинским рабочим с внешностью Шарикова. Книга представляла собой перелицовку некоторых сцен *Капитана Сорви-головы* применительно к событиям гражданской войны в России. Интернациональный характер отряда подростков, доблестно сражавшихся против белых захватчиков Оранжевой Красной республики олицетворял китайчонок Ю-Ю.
Сам Бляхин был членом ЦК компартии Азербайджана и как номинальный автор в 923 году в Тбилиси по книге был фильм *Красные дьяволята», первый фильм советского агитрпропа, пользующийся бешеной популярностью. Режиссёром фильма является некий Вано Перестиани. В 1920 году, в меньшевистской Грузии он снял первый грузинский фильм: *Арсен Джорджиашвили убивает генерала Грязнова*. Умный Перестиани в фильме заменяет китайца Ю-Ю на негра Тома Джексона, уличного акробата.
В 1966 году на Мосфильме Эдмунд Кеосаян снимает ремейк *Дьяволят*. Правда к название меняется на *Неуловимые мстители*. Негр, крошащий из пулемёта белую погань тоже слишком черно-бел. Поэтому вместо Тома Джексона появляется свой брат Яшка Цыган – в косоворотке и деревенской фуражке.
Кеосаян-отец добавляет в фильм элементы американского вестерна и, одновременно, эксцентричной комедии 60-х – типа *Операции Ы* или *Кавказской пленницы*. Подобный коктейль обеспечивает фильму бешеный успех. Можно сказать, что на нём (и его продолжении) воспиталось моё поколение школьников. Которому внушили, что гражданская война в России это было очень весело, что воевать за красных это круто, что страна, которую мы в результате одной из самых страшных в мировой истории гражданских войн потеряли, = это похабный кафе-шантан с *белокурой Жази* и *штабс-капитаном Овечкиным*.
А смог ли бы он снять весёлую приключенческую комедию о гражданской войне между турками и армянами?
Вы будете смеяться, но он такой фильм снял. Это кинодилогия *Звезда надежды* - о героической борьбе армянского военачальника против турецких завоевателей. Только это конечно никакая не комедия.
Это героический эпос.
